Зверь/the Beast

Союз. От этого простого слова у Кибома сжималось сердце и учащался пульс. Он привык бояться его, и всегда с ужасом ждал этого события. И даже сейчас — осознавая, что Союз не входил в корыстные планы родителей, он не мог унять тревогу. При этих мыслях в голове сразу возник образ Джонхёна. Ещё при первой встрече в лесу Провидец почувствовал, что этот парень — совершенно особенный. Тогда ему с трудом верилось, что раненый Зверь больше не человек — настолько осмысленным и разумным был его взгляд, но именно за этим взглядом Кибом разглядел его чистую, непорочную душу. Подумав об этом, вампир улыбнулся. С тех пор Джонхён сильно вырос и многому научился. Ки чувствовал себя гордым родителем, наблюдающим за первыми успехами своего ребёнка. Вот только Джонхён давно перестал быть для него ребёнком. Кибом до сих пор ощущал на коже его обжигающие прикосновения и жадные ласки — от них трепетала каждая клеточка тела и душа наполнялась огнём. Оказавшись перед закрытой дверью в хорошо знакомую клетку, Провидец остановился перевести дух. Он ещё ни разу так сильно не нервничал перед встречей с Джонхёном. Даже когда тот был неуправляемым диким Зверем, Ки не испытывал такого внутреннего напряжения, как сейчас. Вампир мысленно выругался, кляня себя за вспотевшие ладони и сбитое дыхание. Неизвестность пугала сильнее любых угроз. Что случится, когда он войдёт в эту дверь? Чем обернётся этот вечер? Сможет ли он дальше убегать от Джонхёна? Что-то внутри настойчиво подсказывало, что нет. Рано или поздно ему придётся принять свои желания и мысли. И как только это произойдёт, как только Кибом на секундочку остановится — Джонхён догонит его и перекроет все пути к отступлению. Облизав пересохшие губы, Ки толкнул дверь и вошёл в комнату, залитую приглушённым оранжевым светом факелов. — Ну как? Успокоился? — спросил он, стараясь говорить уверенно, хотя внутри всё так и дрожало, а ноги подкашивались от волнения. Зверь провёл в клетке целый день и до сих пор не пришёл в себя. Спасибо Джинки и его чёртовым методам! Хотя следует отдать ему должное — всё-таки он сумел пролить свет на происходящее. Признаться по правде, Ки и подумать не мог, что им снова придётся вернуться в подземелье, но жизнь часто преподносила ему сюрпризы. Подземелье было единственным способом привести Джонхёна в чувства. В ярости Зверь перестал мыслить логически и вновь скатился к состоянию дикого, неразумного животного. — Джонхён? — Ки поставил рюкзак на стул и направился к клетке. Не успел он сделать и двух шагов, как стены комнаты сотряс оглушительный рёв, а из тёмного угла клетки выскочил Зверь. Прижавшись к прутьям, он вытянул руку, пытаясь дотянуться до Кибома. Одежда парня была изодрана, на теле виднелись длинные порезы, лицо исказила гримаса гнева. Хорошо, что клетка была достаточно прочной — в противном случае не обошлось бы без жертв. — Похоже, что нет. — Кибом вернулся к своему «обзорному пункту» (принесённому из кухни стулу) и достал яблоко из рюкзака. — Я взял нам немного еды. Не знаю, как ты, а я просто умираю с голоду! Из горла Зверя вырвался ещё один продолжительный крик. Схватившись за прутья, он в отчаянии затряс их, но вдруг резко замолк — и обессиленно упал на колени. Наблюдая за этой сценой, Ки с трудом проглотил вставший поперёк горла кусок яблока. — Опять ты за своё, — он устало потёр глаза. Джонхён проделывал этот фокус уже не в первый раз. — Проклятье, Джинки! Отличный план, как же!.. — вполголоса буркнул он и тут же подпрыгнул от угрожающего рычания. — Что? Тебя воротит даже от его имени? — раздражённо бросил Ки. Как же ему надоел весь этот цирк! Он демонстративно вздохнул и откинулся на спинку неудобного стула. Все попытки расшевелить Джонхёна обернулись крахом. Зверь только и делал, что кричал, кидался на прутья, либо пытался разжалобить его. Никакого прогресса. Сколько им ещё придётся просидеть здесь? Час? День? Неделю? До конца брачного сезона? Нет уж, дудки! Кибом не собирался торчать здесь до самого лета! Да, Джинки, конечно, сдержал обещание и обозначил проблему, но от этого совсем не стало легче — скорее наоборот. — К-Кии!.. — Звук собственного имени отвлёк Кибома от мрачных мыслей. Взглянув на Зверя, он увидел, как тот, сгорбившись, сидел на полу, пряча глаза за чёлкой. Где-то внутри вспыхнул огонёк надежды. Если Джонг заговорил, значит, дело сдвинулось с мёртвой точки. Ведь правда?.. — Джонг? — осторожно позвал он и сделал несколько шагов к клетке, с неохотой подмечая, что успел соскучиться по голосу этого болвана. Хватило одного лишь взгляда, чтобы понять: состояние Зверя ухудшилось. Джонхён выглядел больным — в лихорадке. Пот покрыл его лицо и тело, кожа горела огнём, изо рта вырывалось шумное быстрое дыхание. Кибом догадывался, что своим присутствием делал только хуже, но не мог оставить Джонхёна одного. Вместо этого он опустился на колени в паре метров от клетки и беспомощно прошептал: — Тебе больно? Джонг не ответил — это было и не нужно. Кибом видел, как сильно страдал его Защищённый. — А-а-рр!.. — в агонии завопил Джонхён, снова кидаясь на клетку. Под его горящим пристальным взглядом Ки замер, чувствуя себя жертвой в лапах хищника. С усилием сглотнув, он опустил глаза на штаны Джонга — и сразу же об этом пожалел. Возбуждение Зверя не заметил бы только слепой. Оказывается, брачный сезон не такое уж приятное событие... — А-рр! К-Ки!.. — с мольбой в голосе прохрипел Джонхён и бросил на Мастера такой несчастный взгляд, что сердце облилось кровью. — Не смотри на меня так! — Ки беспомощно спрятал лицо в ладонях. Что же делать? Как его успокоить? Простые прикосновения тут не помогут. Брачную лихорадку могло вылечить лишь одно лекарство. И Кибом не был уверен, что был готов его дать. — Надо тебя как-то остудить... — вслух размышлял он, беспокойно оглядываясь по сторонам. Почему он продолжал убегать? Почему так боялся отдать своё тело тому, кто уже давно завладел его сердцем?.. — Точно, вода! Ты ведь хочешь пить, да? — суетясь, Кибом достал пластиковую бутылку и показал её Зверю. — Будешь?.. Не отводя взгляда от лица вампира, Джонхён медленно поднялся с пола и протянул к нему руку. Ки мысленно чертыхнулся. Чтобы отдать воду, придётся подойти к клетке. Джонхён только этого и ждал. Проклятье! Как можно было так подставиться? — Мне нельзя подходить к тебе. — Провидец с сожалением покачал головой. — Я закину бутылку в клетку, идёт? — ААААААРРРР!!! — оглушительно взревел Зверь, в бешенстве тряся прутья. — Джонхён... — слабо прошептал Кибом. Ему было ненавистно видеть своего Защищённого в таком состоянии. Крик Джонхёна превратился в тихие мучительные всхлипы. Обессиленный, он прижался лбом к холодному металлу и безвольно опустил руки. Ки даже не успел подумать, как ноги сами повели его в сторону Джонхёна. — Джонг... — почти беззвучно произнёс он и дотронулся до чужого плеча. Зверь вскинул голову, в его глазах мелькнуло удивление, которое тут же сменилось решительностью. Не дав Кибому опомниться, он схватил его за руку и с силой дёрнул на себя, заставляя прижаться грудью к прохладным прутьям. Резкое движение вмиг отрезвило разум вампира. Он сдавленно ахнул и с трудом удержался на ногах, когда Джонхён уткнулся в его раскрытую ладонь, сделал глубокий вдох и жадно провёл языком по коже, пробуя её на вкус. — Ки... — прохрипел он, и в его голосе было всё: мольба, страсть, любовь, боль. — Ой! — пискнул Кибом, чудом вспомнив о воде. Зная, что Зверь ни за что не отпустит его, он зажал бутылку под мышкой и кое-как открутил крышку, пока Джонхён неотрывно следил за его действиями, в предвкушении облизывая пересохшие губы. — Вот. — Провидец поднёс бутылку к его рту. — Держи. Едва горлышко оказалось у губ — Зверь с нетерпеливым рычанием прижался к нему. Пара струек воды попали мимо рта и стекли по подбородку на шею, привлекая внимание Кибома. Его взгляд задержался на подрагивающем кадыке и скользнул ниже — на выступающие ключицы, виднеющиеся под разодранной футболкой. Как такое простое действие могло быть настолько эротичным? Почему Кибом чувствовал жар во всём теле, лишь наблюдая за ним? В несколько глотков опустошив содержимое бутылки, Зверь открыл глаза и зубами выдернул её из дрожащих пальцев вампира. Пластик с негромким стуком упал на пол, но Ки этого даже не заметил. Он был не в силах оторвать взгляд от своего Защищённого, не обращая внимания ни на что вокруг. — Джонхён, нет... — прошептал он, когда Зверь крепче стиснул его запястье. — Не надо... Чёрно-серебристые глаза хищно сверкнули. Уговоры больше не действовали. — Джонг. — Кибом попытался отойти назад. Сердце молотом стучало в груди. Зарычав, Джонхён поймал его за пояс второй рукой и снова прижал к клетке — на этот раз больнее, чем в предыдущий. Застряв, как муха в паучьей паутине, Ки открыл рот, собираясь что-нибудь возразить, но из горла не вырвалось ни единого звука. Разум заволокло туманом. Кибом не знал, что сказать. Никакие слова не могли переубедить Джонга. Вдруг хватка на запястье исчезла. А затем горячая ладонь легла на его затылок, лаская, поглаживая, утешая. Кибом блаженно прикрыл глаза, растворяясь в ощущениях. Твою мать! Джонхён знал его слабые места! Хорошо, что прутья мешали Джонгу добраться до более чувствительных мест, иначе... — О-ох... — приглушённо простонал Провидец, как только Джонхён повернул его голову и втянул в рот маленькую аккуратную мочку. В этот момент время потеряло всякое значение. Комната закружилась перед глазами, краски смешались в одно пятно, украшенное оранжевыми всполохами факелов. — А-а!.. — вздрогнув от удовольствия, Ки в поисках опоры вцепился в металлические прутья. Джонхён ещё раз поцеловал его в том же месте за ухом, прекрасно зная, какой эффект это производит на Мастера. Кибом почувствовал, как тело охватило жаром. Кожу приятно покалывало от вмешательства Связи. Получив согласие обеих сторон, она пришла в восторг и накрыла их тела невидимым куполом. Значит, вот как это происходит? Вот как становятся Союзниками?.. — Ки, — горячий шёпот коснулся уха вампира. Ки закусил губу, сдерживая очередной постыдный стон. Тёплая ладонь накрыла его щёку, поворачивая голову, и мягкие губы едва коснулись его собственных. Кибом открыл глаза и встретился с внимательным взглядом Зверя. Оба парня явно ощущали нарастающее между ними напряжение. В комнате будто стало на десяток градусов теплее. Один взгляд, один немой вопрос, и молчание в качестве ответа. «Вот и всё», — пронеслось в голове Кибома за секунду до того, как их губы соединились. Всего один миг — и мир сузился до размеров комнаты в подземелье. Реальность перестала существовать. Все страхи, сомнения и тревожные мысли ушли прочь, словно их никогда и не было. — Хм-м!.. — не узнавая собственного голоса, простонал Ки. Удивительно, как просто удавалось игнорировать преграду между ними. Кибом не чувствовал ничего, кроме дыхания Джонхёна, его рук, губ, поцелуев. Их души уже начали переплетаться в одно целое, не дожидаясь, пока хозяева сделают то же самое. Лишь усилием воли Ки заставлял себя помнить о том, что ему ещё нужно войти в клетку. Но как? Джонхён точно не отпустит его теперь. Все размышления разом вылетели из головы, как только Зверь развернул вампира спиной к себе и крепко обнял, упираясь членом в ягодицы. Если бы не вырывающиеся из горла стоны, Кибом бы точно рассмеялся. Кто бы мог подумать, что его первый раз с Джонхёном случится в подземелье? В клетке, прямо через металлические прутья? Эта затея явно противоречила понятиям гигиены и удобства, но Ки было на это абсолютно наплевать, хотя всю жизнь он строил из себя аристократа-чистоплюя. Но любовь, как выяснил Кибом, была одним из древнейших чувств на земле. Безумная, неконтролируемая, примитивная любовь. Она могла до неузнаваемости изменить внутренний мир человека, напрочь перекроить его принципы и убеждения. Любовь обладала огромной мощью и была способна обернуться либо наивысшей радостью, либо наихудшим кошмаром. Из-за неё рушились империи и разгорались войны. В ней не было ни логики, ни правил, ни побежденных. Дикая, как природа, и опасная, как Зверь, стихия. И именно поэтому она так нравилась Кибому. — Ах! — почти на автомате ахнул он, услышав звук рвущейся ткани, и через мгновенье влажный, пропитанный желанием воздух коснулся его обнажённой груди. Повинуясь инстинктам, вампир качнул бёдрами, негласно давая понять, что хочет большего. — Гр-р-р! — Джонхён провёл рукой по животу Кибома и бесцеремонно накрыл ладонью его пах, поглаживая налившуюся кровью плоть, а затем безо всякого предупреждения разорвал его штаны и белье, оставляя на бёдрах длинные кровоточащие порезы. Ки только удивлённо вскрикнул, полностью поглощённый удовольствием, чтобы заметить хоть какую-нибудь боль. Грубость и нетерпеливость Зверя заводила его и придавала происходящему неповторимую пикантность. Джонг не мог дождаться момента, чтобы овладеть им, и от этого ощущения у Ки переводило дыхание. — М-мхм!.. — Он прикусил губу, чувствуя цепочку поцелуев вдоль позвоночника, и хрипло простонал: уверенная рука надавила на поясницу, заставляя прогнуться. В попытках устоять на ногах Ки покрепче ухватился за прутья за спиной, совершенно не думая о неудобстве своей позы. Тёплая ладонь накрыла его член, несильно сжимая. Сердце выскакивало из груди, адреналин разливался по телу. Провидцу казалось, что он мог потерять сознание в любую секунду. — Ки... — возбуждённо прошептал Зверь и шире раздвинул ноги любовника. — Ки-и-и!.. От звука его голоса по коже побежали мурашки. — А-ах! — закрыв глаза, Ки уткнулся носом в своё плечо, едва сдерживая крики. Что он делал?.. Джонхён... Джонхён обнюхивал его? — Ах! — из горла вампира вырвался сдавленный стон. Джонг без доли стеснения изучал его тело, проникая в самые сокровенные места. Нет, он не просто обнюхивал его — он проверял, что Кибом хотел отдаться ему по собственной воле. Провидец тихонько застонал. Действия Зверя были до такой степени откровенными и сексуальными, что от этого было бы стыдно, если бы не было так хорошо. Ки хотел его настолько сильно — что был готов отдаться без всякой подготовки. Он больше не мог ждать!.. Почувствовав его желание, Джонхён одной рукой приподнял ногу Провидца, другой подхватил его под живот, помогая сохранить равновесие, и проник в него языком. Кибом задрожал всем телом, запрокинул голову назад и издал какой-то животный крик. Он был на грани оргазма. Он изнывал от желания и ощущал себя диким Зверем, охваченным весенней лихорадкой. Он хотел, чтобы Джонхён воплотил в жизнь все его самые смелые фантазии. Хотел почувствовать его язык на каждой клеточке своего тела. Мечтал о грубом животном сексе, который мог подарить ему только настоящий Зверь. Его Зверь. Его Защищённый. Его без-пяти-минут Союзник... При мысли о Союзе душа радостно затрепетала. Да, всё верно. Они с Джонхёном сделали правильный выбор. — Джонг, — прошептал Провидец и не удивился, когда тот отпустил его, давая выпрямиться. Не отрывая друг от друга взгляда, они, не сговариваясь, направились к закрытой двери в клетку. Неужели Джонг прочитал его мысли?.. Воздух вокруг них почти потрескивал от напряжения. Процесс ещё не завершился, но Ки уже чувствовал внутри себя, как бьётся сердце Джонхёна, как работают его лёгкие, как кровь течёт по его венам. Это ощущение успокаивало и дарило странное чувство безопасности. Используя свою ментальную силу, Ки открыл дверь и, не задумываясь, шагнул в клетку. Его взгляд был прикован к чёрно-серебристым глазам Джонхёна — двум тёмным безднам с горящими, как луна, зрачками. Отдавшись на волю инстинктов, он накрыл его щёку ладонью и ощутил волну приятного жара, охватившего тело. Забавно, но Ки тоже чувствовал запах чужого желания. Аромат был новым и ни с чем не сравнимым — магнетическим, тёплым, соблазнительным. В нём хотелось раствориться и стать его частью. Зверь поймал руку Ки, так и лежащую на его щеке, поднёс к губам и стал целовать пальцы, ладонь, запястье, подниматься всё выше. Другой рукой он начал медленно разворачивать вампира к себе спиной. Кибом послушно повернулся и прикусил губу, чувствуя тёплые губы на своём затылке. — Ах... — тихо выдохнул он, когда Зверь крепко обнял его обеими руками за пояс, продолжая нежно целовать шею. Это была настоящая гармония. Момент, когда две души находили отражение друг в друге, как в зеркале. Это был словно глубокий вдох перед прыжком в воду. — Хн-м!.. — Карие глаза окрасились в ярко-карамельный цвет, а розовые губы раскрылись в стоне. Не спрашивая разрешения, Зверь укусил его, погружая клыки под нежную кожу. От мощного потока удовольствия, похожего на действие сильного наркотика, Ки перестал сдерживать льющиеся из горла звуки. Он почти потерял связь с реальностью, но Джонхён вовремя отстранился и, быстро развернув, подхватил его под ягодицы. Оказавшись зажатым между клеткой и Зверем, Провидец ухватился за самые верхние прутья, чувствуя, что ему скоро понадобится дополнительная опора. — Ки, Ки... — как заведённый повторял Джонхён. Трясущимися от возбуждения руками Кибом обнял его за шею и сократил расстояние между ними, прижимаясь к любовнику губами. Поцелуй, сперва — трепетный и дразнящий, очень скоро перерос в смелые откровенные ласки. Их тела двигались в едином ритме. Оба предвкушали долгожданный завершающий этап. Со стоном отстранившись, Джонхён покрепче обхватил Ки руками и заглянул ему в глаза. Зная, что произойдёт в следующее мгновенье, вампир снова взялся за верхние прутья и внутренне приготовился к боли. Зверь медлил. Несмотря на страстное желание поскорее овладеть им, Джонг давал Ки немного времени, чтобы настроиться. — А-ах! — простонал вампир от непривычного ощущения проникновения и стал насаживаться на него сам. Зарычав, Джонхён резко толкнулся и вошёл в него до самого основания. Крик Кибома эхом отразился от каменных стен. Открыв глаза, вампир неверяще посмотрел на Зверя. Он чувствовал его полностью в себе, но боли... не было. Почему? Джонхён ведь не растянул его. И у них не было никакой смазки, кроме его слюны, тогда почему он чувствовал себя настолько комфортно? Связи ведь такое не под силу, верно? Неужели слюна Джонхёна обладала обезболивающим эффектом? Это вообще возможно? Может быть, это было как-то связано с брачным сезоном?.. — А-а! — крик вырвался до того, как Ки успел его остановить. Джонхён медленно качнулся назад, а затем снова вошёл на всю длину. Постепенно движения начали набирать скорость, стоны становились громче, дыхания почти не хватало. Влажные тела соприкасались друг с другом, создавая пошлые, развязные звуки. Из головы разом вылетели все мысли, остались лишь чувства и ощущения. Джонхён, сцепив зубы, хрипло рычал, толкаясь в податливое тело вампира. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу и вискам, мышцы натянулись от напряжения. Вдруг Ки почувствовал, как мир распался на части. Картинка перед глазами потеряла чёткость. Из горла вырвался протяжный стон. «Да! Прямо тут!» — хотелось закричать ему, но язык и губы не слушались. Ки вообще не мог управлять собой. Он только сильнее сжимал прутья, откликаясь стонами на каждый новый толчок. Боже, боже!.. Он хотел, чтобы его крики услышал весь земной шар. Чтобы все узнали, как хорошо ему было в этот момент. Джонхён сводил его с ума! Исходящий от него запах опьянял и лишал воли. Звуки животной страсти разжигали ещё большее желание. Поначалу Кибом опасался, что Джонг станет беречь его и сдувать пылинки, боясь навредить. Но эти опасения оказались напрасными. Зверь ритмичными толчками врывался в его тело, метко задевая простату, крепко сжимал его бёдра, наверняка оставляя синяки, и Ки не мог просить о большем. Ему нравилась грубость Джонхёна. Нравились его напор и страсть. Джонхён хотел его и не скрывал своего желания. А Кибом жаждал быть как можно ближе к нему, принадлежать ему, быть его частью. — Ах! Ах!.. — Голос охрип, щёки раскраснелись, пот градом стекал по коже. Онемевшие руки упали на плечи Зверя. Чувствуя эмоции своего партнёра, Джонхён захватил его губы в плен, глотая чужие стоны и выражая свою привязанность. Ки с энтузиазмом ответил на поцелуй, краем сознания отмечая, что ему хватит лишь прикосновения к своему члену, чтобы взорваться оргазмом. ...И так оно и случилось. Едва он подумал об этом, как Джонг накрыл его член рукой, и удовольствие с головой захлестнуло Ки. На секунду он оглох и ослеп, потерявшись в ощущениях оргазма. Связь словно загорелась огнём, сжигая их кожу и плоть, оставляя лишь голые кости. Мгновенье — и Кибом вцепился в плечи Джонхёна и, наверное, закричал, когда горячее семя заполнило его изнутри. Клыки завибрировали от желания. Увлечённый ярким сочетанием чувств, вампир сделал то, о чём просило его тело — проткнул клыками влажную, солоноватую кожу. Он не понимал, был ли он в сознании. Скорей всего — нет. Он не чувствовал себя человеком. И даже самим собой. Он только знал, что не умер, потому что ещё мог дышать, но думать или двигаться было выше его сил. Он сгорел и превратился в пепел. А потом из пепла возродился, словно огненный феникс. И возродившись, он больше не был один. Возродившись, он был Союзником Джонхёна.