Тёмные своды тронного зала задрожали. Громкий рёв прокатился по стенам эльфийского замка, сотрясая резные колонны. Король Трандуил покачнулся, словно от землетрясения. Вскоре шум прекратился. Звенящая тишина тревожной и гнетущей тучей повисла под сводами дворца. В следующую секунду арочные двери выбило в стороны мощным потоком огня. Король пропустил вдох, когда из чёрных клубов дыма к нему вышел высокий, обнаженный мужчина. За его спиной кроваво-красными парусами раздувались крылья. Хвост громко щелкал как хлыст по резному полу. Куски сгоревших одежд упали на пол, как сухие листья.
— Смауг?.. — пролепетал король и попятился назад. От дракона веяло яростью, желтые глаза горели двумя раскалёнными углями. Он угрожающе приближался к перепуганному королю. Трандуил, путаясь в полах мантии, кинулся прочь, но дракон тут же сорвался с места. Схватив короля за шиворот он с силой кинул его на трон, затем наклонился к самому лицу и обдавая горячим дыханием тихо заговорил:
— Ну здравствуй,
король! — с презрением выплюнул он последнее слово и змеёй медленно заполз к нему на колени. Король в ужасе вцепился в подлокотники трона, ощущая, как стройное обнаженное тело наваливается на него сверху. Шершавый хвост обвил ноги, лишая возможности бежать. Длинная лента языка застрекотала над ухом, от чего мелкие мурашки прошлись по всему телу и застряли в паху.
— Что так не весел, король? Не ожидал увидеть меня? Я знаю, что ты со мной сделал, мерзкий червяк. Пока я летел сюда, я размышлял, как буду убивать тебя. Может содрать шкуру? Или зажарить живьем? Или же отрывать по кусочку, пока ты верещишь как свинья… — острый коготь выдвинулся из пальца и нежно процарапал тонкую линию на бледной щеке короля.
— Вот была бы потеха! — плотоядно ухмыльнулся Смауг, от чего у эльфа затряслись поджилки. Он понимал, что разоблачён и теперь не сможет уйти живым от гнева дракона. И все его многочисленные слуги и солдаты не успеют помешать острым когтям за секунду выпустить ему кишки.
Король парализовано наблюдал, как дракон не торопясь ощупывает его шею раздвоенным языком, чуть выше воротника, словно выбирая себе вкусную венку под кожей. Его запах стал ещё сильнее, чем в тот роковой вечер. Вдохнув полной грудью, эльф не смог сдержать стон. Страх отступил, сменяясь восторгом от долгожданной встречи и желанием, которому не было границ. Ощутив, как твёрдый стержень дракона упирается в живот, король вздрогнул. Змеиные глаза уставились на него, как на добычу.
— А затем я подумал: убивать тебя сразу было бы самой нелепой ошибкой, — тихий баритон на секунду остановил сердце короля. Но когда он продолжил, Трандуил был готов поклясться, что ослышался:
— Ты воспользовался эльфиской магией, верно? Я прожил шестьдесят лет бок обок с вашим племенем, чтобы давно понять, насколько сильна иногда бывает магия древних эльфов. И я решил предложить тебе сделку. Слушай внимательно, повторять не стану. Ты дашь мне детёныша, а взамен я дам пару лет твоей жалкой жизни. Это не милость. Ты мне должен. И я заберу то, что принадлежит мне с твоего согласия или без него.
— Оставишь мне жизнь после того, что я сделал? — еле выговорил растерянный король.
На что Смауг провёл всей шириной языка по его шее, словно раскаленным лезвием кинжала и с ухмылкой ответил:
— Именно так. Вдруг я захочу ещё одного.
Дракон начал извиваться на его коленях, настойчиво насаживаясь бёдрами на окрепший эльфиский член прямо через одежду, и король потерял рассудок. Он совсем забыл, что они находились на троне в открытом зале, куда в любой момент могут войти. Когтистые пальцы врезались в камзол и порвали расшитую парчу на куски. Ощутив, как чешуйчатая грудь прильнула к его вспотевшей коже, Трандуил осознал, что ласки, на которые он даже не надеялся, слишком приятны. Они поглотили его, и несчастный король оказался всецело в их власти.
Мужчина потянулся за поцелуем, но дракон зло прошипел и грубо повернул его лицо в сторону. Трандуил огорчённо вздохнул. Мимолётная эйфория растаяла. Самонадеянно было ждать от Смауга нежности, после всего, что он сделал. Страстные вздохи и нетерпение дракона, на самом деле не желание, а необходимость быстрее получить своё. Его пылкость и возбуждение - всего лишь животная злость на своего обидчика.
Понимание своей ничтожности в глазах существа, которое он так самозабвенно обожал, ядовитым уколом проткнуло сердце Трандуила и отравило изнутри лютой ненавистью. План, который он вынашивал всё это время, снова предстал перед ним вдруг таким заманчивым и осуществимым, что глаза подернулись металлическим блеском. Дракон будет его. Он уже совершил слишком много ужасных вещей, чтобы отступать. Эльф холодно отстранился и, задыхаясь, проговорил:
— Может, для начала отужинаешь вместе со мной? — но, в ответ цепкие когти вонзились в плечи:
— Это ещё зачем?
— Здесь нас могут увидеть. Ты же не хочешь, что бы нам кто-нибудь помешал? — хитро ухмыльнулся тот. Смауг окинул недоверчивым взглядом и раздраженно фыркнул:
— Что мне с того?! Ты ведь их король, тебе и смотреть им в глаза. Или Великий Трандуил струсил?
Ощущение горячего тела на себе, что ещё сильнее прижалось к его вставшему мускулу, путали мысли эльфа, заставляя кровь лихорадить в жилах. Когда всё же ему удалось совладать с собой, он снова заговорил, пряча в голосе явную тревогу:
— Если хочешь получить детёныша, исполни мою просьбу. Я не так уж много прошу.
Видя, что эльф слишком напуган его появлением, польщенный Смауг принял условие. Слуги быстро накрыли стол в небольшой трапезной и облачили дракона в роскошный шелковый наряд, под стать событию. Во главе длинного стола уселся король и, махнув рукой, дал знак закрыть все двери. Комната опустела, оставляя их наедине. Перед Смаугом лежали фрукты и стоял бокал с вином. После долгого полёта желудок противно сводило, что не укрылось от внимательного взора эльфа.
— Ну же, попробуй. Не беспокойся, я не собираюсь травить тебя.
— Второй раз этот трюк не удастся, — отрезал дракон.
Злость понемногу угасала, задвигая изогнутые рога под покрывало чёрных волос. Свечи горели высоко под потолком, пропитывая густым ароматом воска и цветов бархатные балдахины на стенах. Полумрак напоминал старую хоббичью нору, в которой он провёл самые счастливые моменты детства и воспоминания об этом покрывали внутренности противной плёнкой стыда. То, что он собирался сделать, непростительно. Стоит ему решиться, и его возлюбленный будет потерян для него навсегда. Дракон впал в тяжелые раздумья. Хочет ли он этого на самом деле? Хочет ли отдаться врагу и обрести заветное сокровище? Или же правильнее будет уйти, убежать отсюда прямо сейчас?
— Думаешь о своём ненаглядном хоббите? Не нужно, он бы ни когда не дал тебе того, что могу дать я, — лукаво произнёс Трандуил и отпил вина из бокала. Дракон не отвечал, лишь грациозно перебирал пальцами по столу, ожидая пока король насытит своё эго. Трандуил не любил когда кто-либо кроме него был хозяином положения, и решил сделал первый шаг.
— Ты верно очень зол. Имеешь право. Но может быть песня остудит твой нрав? Позволь я спою для тебя.
На такую выходку дракон удивлённо вскинул густыми бровями. Он еле сдержал смех, когда эльф вышел на середину небольшой залы и принял театральную позу, готовясь к выступлению.
— Что ж, похоже у меня нет выбора, — усмехнулся дракон, делая глоток вина. Такие резкие слова задели за живое короля. Повисла тревожная пауза. После чего, эльф горделиво вздёрнул подбородком, выбрасывая дурные мысли.
Он начал тихо, словно вслушиваясь в далёкую музыку, что нашептывала ему слова, красивые и протяжные, как переливы арфы. Казалось, дивная мелодия может спуститься к тебе на пушистых крыльях и унести в высокие дали, туда, на вершины гор, где парят огромные орлы и журчат ледяные реки. Если бы не бесцеремонное чавканье дракона, приступившего к ужину. Эльф замер и уставился на Смауга.
— Что? — с притворно искренним непониманием поинтересовался тот. Зубы эльфа заскрипели:
— Ты не должен есть, пока я пою для тебя!
— О! Так эти визги были песней? А я думал, тебе в сапог заползла змея! — иронично подметил дракон, зажевывая ядовитую улыбку сочным персиком. Острые черты лица эльфа стали ещё острее. Вспылив, он подлетел к дракону и выбил из его ладони фрукт:
— Как ты смеешь проявлять ко мне неуважение! — воскликнул он. На что дракон внимательно посмотрел из-под полуприкрытых век. Затем, будто нарочно медленно, слизал остатки сока с кончиков пальцев.
— Может быть твой рот сгодится для чего-нибудь получше? — томный взгляд змеиных глаз заставили короля снова задрожать от желания. Когда же дракон откинул уголок своих одежд, приглашая подойти поближе, Трандуил вновь ощутил яркое помутнение и рухнул на колени. Он с жадностью припал к горячему фаллосу дракона лаская, пылко обсасывая ствол и нежно касаясь губами нераскрывшийся красный бутон. Ему был дан шанс показать всю палитру чувств, что он испытывал к мужчине, покорившему его уже давно.
Но дракон снова не оценил стараний. Пнув ногой в грудь, он срубил короля с колен, и видя, насколько тот рассержен и уязвлён, Смауг едва ли мог сдержать смех:
— Подлый мерзавец! Ты не можешь обращаться так со мной! Я король!
— Король? Скажи мне, король, как ты можешь управлять целым народом, если даже не способен управлять своим ртом?! — саркастично выплюнул тот. Довольный собой, Смауг с грациозностью пантеры поднялся со стула. Подойдя к онемевшему от негодования Трандуилу, он сел на крышку стола и развернул свои одежды, оголяясь полностью. Увидев перед собой пышущее желанием стройное тело мужчины, эльф кинулся на него, прижимая спиной к деревянной столешнице.
Страстные поцелуи короля впивались в рельефные мышцы груди, скользили по красным чешуйкам ключиц и прикусывали мягкую шею дракона.
Ласки его нового любовника, вовсе не были приятны Смаугу. Его мутило только от одного запаха подлого короля. А прикосновения, что показались бы возбуждающими даже самому искушенному юноше, вызывали омерзение и желание хлестануть когтями по горлу. Дабы не убить последнее существо, что способно подарить ему малыша, Смауг перевернулся на живот и вогнал жаждущие крови когти в деревянные доски стола.
Трандуил с силой сдёрнул остатки одежд с плеч Смауга и положив обе ладони на бёдра вдруг остановился:
— Расправь крылья! Я хочу видеть что имею настоящего дракона, а не юношу со вздорным нравом! — приказал он. Смауг тихо зарычал, но всё же исполнил приказ и расстелил крылья на всю длину, закрыв кроваво-красными перепонками стол от края до края. Дракон не видел лица Трандуила, но слышал, какой сладкий вздох вырвался из его груди, при виде этого зрелища. Руки, что гладили его спину и выступающие зубцы позвонков были нежны и мужественны, но всё так же ненавистны. Дракон попытался вновь разозлиться, ведь злость заставляла его забыть о безрассудности его поступков.
Но всё было тщетно. Он заметил галочку шрама на изгибе своего крыла. Память слепой лошадью на полном скаку ворвалась в голову и вот… Он так же лежит прижатый щекой к полу, крыло только что сломалось об дубовую полку шкафа. В глазах очень мутно от слёз. Он плачет и зовёт снова и снова, пока не слышит топот мягких ног. Яркий свет и ласковые объятья согревают родным теплом. «Прости меня, моё небесное создание, я так виноват!». Голос хоббита пролетел сквозь года печальной птицей и отрезвил мысли. Смауг заскрипел зубами: «О, Валар…что я делаю…я не могу… забери меня отсюда, Вор!»
— Нет! — крикнул Смауг и вскочил, отбрасывая эльфа в сторону. Дракон пытался отдышаться и собраться с мыслями, но король снова попытался прижать его обратно к столу:
— Я понимаю, тебя терзают сомнения! Но твоя любовь к хоббиту скоро угаснет! Как угасает всё! Но ты не останешься один. У тебя будет сын. Разве не этого ты хочешь?
— Катись к Морготу! — прорычал дракон, и оттолкнул Эльфа. Набросив на себя расписной сюртук, он кинулся прямо к выходу, когда услышал громкий голос короля:
— Схватить его!
Едва он оказался за порогом трапезной, его шею стянула тугая цепь. Стражники окружили со всех сторон, накидывая петли на руки, ноги и голову дракона. Пока он бился, словно муха пойманная в паутину, перед ним на секунду возникло искаженное лютой ненавистью лицо Трандуила. Король со всей злости наотмашь ударил рукояткой меча в висок. По розовой щеке дракона потекла струйка крови. Дракон как подкошенный упал без сознания.
Король снова обратился к своим людям:
— Унести. Заковать в цепи. Еды и воды не давать пока я лично не прикажу. Наивный глупец, это станет ему уроком. С глаз моих!
***
— Мистер Бэггинс, может быть, уже хватит? — сердобольно спросил остроухий юноша, убирая графин в сторону. Но шустрые, хоть и окосевшие руки хоббита перехватили его:
— Много ты знаешь! Принеси лучше ещё вина! Да поживее! — заплетающимся языком ответил хоббит. Эльф грустно покачал головой. Но что он мог сделать? Лишь открыть ещё один бочонок. Он поплёлся через весь погреб к стеллажам, как вдруг наткнулся на Владыку Элронда.
— Всё так же? — спросил тот. На что эльф понуро покачал головой.
— Он не просыхает уже неделю. Мы все волнуемся за него. Как бы ни вышло чего дурного.
— Ступай, мне нужно серьезно поговорить с мистером Бэггинсом.
По строгому настрою Владыки эльф понял, что мешать им сейчас самое последнее дело и быстро ретировался прочь.
Владыка сел на скамью возле хоббита. И поначалу даже не сразу узнал его. Обычно весёлый и словно светящийся изнутри Бильбо, сейчас напоминал лишь жалкую серую копию себя прежнего. Очень помятое лицо, как листок старой писчей бумаги и чёрные, словно подведённые углём круги под карими глазами. Трясущиеся руки слабо держали деревянную кружку, которая, как источник обожаемого яда, каждую минуту припадала к иссушенным губам. Горе старило его.
Элронд тяжело вздохнул:
— Если решил себя убить, то не делай наше вино своим палачом. Это бесчестно к тем, кто его готовит с заботой о ближнем, — спокойно проговорил он. На что Бильбо пьяно усмехнулся:
— Ох, ну извините, что опустошаю ваши
священные запасы, Владыка.
— Мне вовсе не жалко, я…
— Тогда что? Пришли меня жалеть? Не стоит! Мне хватает плакальщиков. Я себя прекрасно чувствую!
— Бильбо, осмелюсь с тобой не согласиться. Тебе нужна помощь.
— Да! Мне нужна помощь! Подайте, ваше-вашество, во-о-он тот графин! Я буду вам очень п-п-признателен.
Элронд, на радость хоббита, взял графин, но пронёс его мимо и вылил на пол.
— Что вы делаете!
— Хочу остановить тебя. И если для этого придётся вылить всё вино в королевстве, то будь уверен, я это сделаю.
Решимость, с которой Владыка сказал эти слова, убедили хоббита, что с эльфом шутки плохи. Вскоре в его руках уже пускала пар чашка горячего чая. Аромат душистых трав разгонял туман в голове. Понемногу дрожь отпускала конечности. Элронд был рядом. Странно, но этот мудрый эльф, который всегда знал нужные слова утешения в сложные минуты и давал нужные советы, сейчас был нем как рыба.
— Я должен извиниться. Я вёл себя недостойно с тобой. И с другими тоже. Перед ними я извинюсь позже. Полагаю, мои вещи уже собраны? — грустно улыбнулся Бэггинс. На что Элронд хмуро сдвину брови:
— Вещи?
— Да. Вы же за этим сюда пришли, попросить меня покинуть Ривендэл?
Глядя на это наивное лицо, Элронд не сдержал улыбки:
— Что ты, дорогой друг! Ривендэл твой дом. И всегда им останется.
— Спасибо. Но боюсь, что нет. Всякому рано или поздно приходит конец,— попытался он выдавить смех, но не получилось и уголки губ устало опустились вниз.
— Можешь ни чего не говорить. Давай просто насладимся чаем, — положив свою ладонь на маленький кулачок хоббита сказал Элронд.
Спустя какое-то время, волшебная сила чая подействовала. Они принялись говорить обо всём на свете легко и непринуждённо, словно той ужасной недели горя и отчаянья вовсе не существовало. Хоббит рассказывал о яблоневой долине, которую видел, пролетая над лесом по дороге из Бри. О водопаде с лазурными заводями, на которую они со Смаугом однажды наткнулись. И даже о забавном сыроделе, что всегда повторяет одно и тоже перед продажей своего фирменного сыра.
Чем больше он говорил, тем легче ему становилось. Он понимал, как много в жизни связывало его со своим драконом, сколько счастливых моментов было у них, и сколько приключений могло бы ещё быть, если бы не глупый случай. Все обиды вдруг показались такими мелкими и несущественными, что просто растаяли в лучах тёплых воспоминаний. Элронд видел как с каждым сказанным словом глаза хоббита вновь наполняются игристым блеском, а голос хоббичьей живостью.
— Помню, однажды я не на шутку напугал дракона! Да, да, это был я, —смеясь начал Бильбо. — Тогда я случайно опрокинул раскаленную сковородку, но успел поймать за дно. Она была у меня прямо в ладонях! И что вы думаете? Бесстрашный Смауг, именуемый не иначе как Ужасный, чуть не завизжал от страха! Ой, видели бы вы его глаза в тот момент! Ещё чуть-чуть и сиганули бы из глазниц, как ядра из пушек! — размахивая руками рассказывал хоббит. Элронд тихо смеялся, закусив трубку.
— Мда… кто бы мог подумать, что слюна дракона так быстро затягивает раны… — усмехнулся Бэггинс, но Элронд вдруг нахмурился:
— Первый раз о таком слышу, — сказал он, отчего-то всматриваясь в хоббита пристальней обычного.
— Да я в общем и понять то толком ни чего не успел. Даже боли не почувствовал. Иногда и не поймёшь, кто кого опекает, я его или он меня, — вздохнул Бильбо и припал к чашке. Услышав эту, казалось бы, обычную историю, Элронд призадумался и надолго ушел в себя. Если история верна, и хоббит ни чего не преувеличивал, то что-то тут явно было не так. Слишком уж всё странно вокруг этой парочки.
Бильбо возвращался домой в хорошем расположении духа. Впервые за столько дней он мыслил здраво и теперь мог точно сказать - он собирается вернуть своего дракона в Ривендел. И пусть на его пути будет хоть целая армия его собратьев, его не остановит ни что. Но для начала нужно было понять, куда так спешно улетел Смауг.
На письменном столе, как и прежде, громоздилась куча непрочитанных писем. Любовные послания эльфов. Но может быть среди них есть письмо того самого дракона? Решив проверить свою догадку, хоббит зажег свечу и, удобно устроившись на невысоко пуфе, принялся за чтение.
Многие письма были от местных студентов. Их имена Бильбо узнал с недавних пор. Эти наглецы околачивали порог их дома каждую «Драконью осень» и исчезали едва приходили холода. Нет, никто из них не мог быть драконом. Слишком уж по- эльфийски покладист и хрустально чист был их нрав. К сожалению драконам подобного было не дано. Девицы так же занимали большую часть стопки. Их стихи и рисунки умиляли хоббита. Ведь наивные девы представляли Смауга эдаким тёмным принцем, волею судьбы обречённого всю жизнь благодарить своего деспотичного спасителя хоббита. «Что за нелепость!» подумал Бэггинс и даже рассмеялся.
Когда он дошел до письма, что не так давно преследовало его в кошмарах, сердце его похолодело. Предсмертное письмо несчастной Мэлдиль. Поначалу он даже не хотел его открывать. Читать то, что и сам испытывал всю неделю и возвращать себя в клоаку мук не хотелось. Но совсем не хоббичье любопытство взяло верх. Он одним движением ножа открыл конверт и достал письмо.
«Дорогой мой возлюбленный учитель.
Вы не знаете моего имени и надеюсь не узнаете никогда. Ведь узнав, вы бы проклинали его день за днём. Я не могу просить вас о прощении, ибо себя я простить не смогу. Но вы должны знать правду. Я всегда искренне любила вас, всегда верила, что однажды вы подарите свою улыбку мне, наивной девушке. Но однажды наступил день, когда я поняла, как несбыточна моя мечта. И в тот ужасный час, когда сердце моё было разбито, я сделала непоправимое. Я предала вас. Ко мне подошел Владыка Трандуил и сказал, что понимает какую боль я ощущаю. Он пообещал, что я смогу поквитаться за своё разбитое сердце, и для этого должна лишь исполнить его просьбу. Он заверил меня, что зелье, которое я подала вам на празднике, заставит хоббита уйти от вас обратно в Шир. И я поверила ему. Я была обижена вами и в тот момент искренне хотела причинить такую же боль, что и вы причинили мне. Но король обманул меня. Я видела, как он зашел в ваши покои и всё поняла. То, что он сделал с вами, ужасно. В этом полностью моя вина. Знаю, что вы больше не захотите даже слышать обо мне, поэтому я отдам вам письмо и уеду из Ривендэла. Меня ждёт корабль у пристани в Серой Гавани. И всё же во мне ещё живёт надежда увидеть вас снова.»
Письмо едва не выскользнуло из пальцев, когда Бильбо стремглав бросился из дома в поисках Элронда. Он оббежал сад, мансарду и террасу на первом этаже, затем на втором и нашел его у входа в библиотеку.
— Бильбо? Смотрю ты уже во всю на ногах. Что случилось? — глядя на изрядно вспотевшего хоббита сказал он.
— Вот! Вот это письмо… — задыхаясь начал тот - … письмо той девушки, Мэлдиль! Она не собиралась убивать себя, Элронд. Она хотела уйти…в Серые Гавани!
Элронд взял письмо и углубился в чтение, но взбудораженный хоббит затараторил снова:
— Это был Трандуил! Он дракон! Он был в ту ночь у Смауга, не знаю, тут говориться про зелье, может его чем-то опоили…
— Успокойся, Бильбо. Хм… похоже ты прав. Бедная наивна душа. Слуги Трандуила слепы к его приказам. Найди мы письмо раньше, возможно, всего этого хаоса удалось бы избежать.
— Элронд! Нам нужно ехать! Смауг у него!
Эльф призадумался всего на минуту, что в горячей голове хоббита продлилось вечность:
— Ну же! Нам нужно выдвигаться прямо сейчас!
— Послушай Бильбо, это очень важно. Ты должен остыть. В таком состоянии ты никуда не поедешь. Нам важно сохранить мир между нашими государствами, боюсь твои эмоции могут сильно навредить или, хуже того, развязать войну. Ты же помнишь насколько обидчив и импульсивен Владыка Лихолесья. Приехать на его земли и обвинять в убийстве и похищении было бы неразумно, друг мой.
— И что ты предлагаешь?
— Мы отправимся туда как гости. И что бы ты не увидел, пообещай мне, ты останешься спокоен и сдержан. Иначе я никуда тебя не отпущу. И предупрежу постовых, чтобы они не смели тебя выпускать.
— Хорошо, Владыка, — закусив губу недовольно сказал Бэггинс и поправил съехавший от бега пиджак.
— Вот и славно. Собирайся в путь. Дорога займёт десять дней. Надеюсь у тебя много носовых платков, — подмигнул ему эльф. И у хоббита даже прорезалась тень лёгкой улыбки.
***
