Метр девяносто сплошного недоразумения

Когда мы вошли в студию, там было на удивление тихо и спокойно. Лукас по-прежнему лежал на кровати, а Джулиан пытался через видоискатель камеры выбрать наиболее подходящие ракурсы. Вот и славненько, обошлись без жертв и разрушений! Увидев Марка, Риджестон оставил в покое свой гордо стоящий член и поднялся нам навстречу. - Ну что, все готовы? Тогда по местам, начинаем. И, кивнув мне на камеру, он потянул подошедшего к нему Марка на кровать. Я стиснул зубы и напомнил себе, что есть такое слово: «надо». И я даже знаю, кому именно оно надо! Как и вчера вечером, Марк почти мгновенно включился в работу, расслабленно раскинувшись на постели и позволяя Лукасу делать со своим телом всё, что тот посчитает нужным. Мой немного наивный, порывистый и, по сути, очень юный любимый исчез. В умелых руках Лакки постанывал весьма опытный актер. И я был благодарен Марку за эту его многоликость! Потому что, глядя на сцену, разворачивающуюся сейчас перед моими глазами, я смог сосредоточиться на работе и убедить себя, что ЭТО не мой малыш. Почти убедить. Недовольно нахмурившись, Лукас прекратил подготавливать Марка и, повернувшись в сторону открытой двери, гаркнул. - Данку! Где тебя черти носят? Начинаем! Оторвавшись от камеры, Джулиан тут же съязвил. - Главнокомандующий! В ответ Лакки высокомерно вздернул бровь. - Кто-то же должен наводить порядок в этом дурдоме. М-да... похоже, это неизлечимо! Зря я надеялся, что они, будучи людьми взрослыми, смогут урегулировать свои проблемы. Или же проблемы были слишком серьезными. Как бы то ни было, но к взаимопониманию они не пришли. Появившийся в дверях Дано отвлек моё внимание от этих двух упрямцев и заставил медленно вдохнуть через стиснутые зубы. Вот оно! Началось! И оно действительно началось, но совсем не так, как мы планировали. Вместо того чтобы присоединиться к партнерам по сцене, Дано так и остался стоять в дверях и, внимательно оглядев всех нас, поинтересовался. - Может, вы мне всё-таки объясните, какого черта здесь происходит? Камера в моих руках вдруг стала очень тяжелой и неудобной, так и норовя выскользнуть из вспотевших ладоней. А я очень отчетливо понял, что вся наша самодеятельность летит к чертям собачьим, и ничего, совершенно ничего не произойдет так, как мы планировали и надеялись. Лукас с упрямством обреченного еще пытался делать вид, что у нас обычная, рутинная съемка. - Да пока еще ничего не происходит, потому что ты весь процесс тормозишь. Мы с Марком уже готовы, а вот что с тобой, Дано? Давай по быстрому отснимем сцену, а то мне к тете ехать надо. Я только после слов Лакки обратил внимание, что Дано на самом деле не готов к работе: у него не стоял! Мало того, он даже не потрудился снять трусы, словно вовсе не собирался сниматься. Подтверждая мою догадку, Дано тяжелым, немигающим взглядом уставился на Лукаса и выдал просто убийственную фразу. - Лакки, я, конечно, не стал вчера звонить Джорджу и спрашивать, на кой хрен он устраивает пересъемку так понравившейся ему сессии. Не стал потому, что ты мне сказал «надо». Но я так и не понял, кому надо и зачем. Может, все-таки объяснишь, или мне позвонить Джорджу? Тишина, установившаяся в студии, была тяжелой и какой-то липкой. Джулиан вслед за мной опустил камеру и, передвинувшись ближе к двери – вернее, ближе к Дано – напряженно всматривался ему в лицо, фиксируя обуревавшие Сулика эмоции. Лукас нацепил «рабочую» маску, вот только безмятежное выражение лица никак не вязалось с бегающим взглядом, видимо, он лихорадочно пытался придумать хоть какой-нибудь ответ. Только что тут придумаешь? Всё, хватит с меня этих заговоров и «тайн мадридского двора»! Дано заслуживает правды, а не увёрток. Марк был прав, желая просто поговорить с ним. Я положил камеру на журнальный столик и посмотрел на своего малыша. Словно иллюстрируя мои мысли, тот глубоко вздохнул, прикусил нижнюю губу и, решившись, встал с кровати. Но заговорить не успел, потому что Дано, видимо, устав от нашего молчания и сообразив, что не получит от Лукаса вразумительного ответа, повернулся ко мне. - Себ, ты ведь любишь мальчишку? За последние сутки я перебрал в уме все варианты развития событий, навоображал себе все мыслимые и немыслимые слова и поступки, всё, что угодно, но только не такой вот, заданный в лоб вопрос. С чего он взял? Откуда узнал? Как догадался? И словно мало того, что я не знаю, что и как говорить ему, так еще и Марк, забыв о том, что хотел рассказать правду Дано, замер и, затаив дыхание, ждет моего ответа на этот вопрос. Стоит с таким видом, будто я ему приговор должен зачитать. «Казнить нельзя помиловать». Только вот кого казнить, а кого помиловать? Люблю... Эти чертовы слова... «Нет» я не скажу никогда. Не солгу, потому что люблю. Не унижу самого себя ложью. Но сказать «да»... Проклятье!!! Произнесу ли я когда-нибудь это признание?.. Мерзко, гадко, подло... но я не могу. Я – жалкий трус. Окинув взглядом нас с Марком, застывших в нескольких шагах друг от друга, и так и не добившись от меня ни слова, Дано усмехнулся. - Не отпирайтесь, я видел, как вы целовались в коридоре. И слышал ваш разговор. Святая Магдалена! Что еще он слышал и видел? Знал ведь я, знал, что Дано не дурак, и на наши сказки не купится. Хотя... если бы он слышал военный совет, наскоро устроенный Лукасом прямо в студии, вряд ли стал бы терпеть так долго, чтобы спросить, какого черта. Нет! Речь идет именно о нас с Марком, о нашем поцелуе. Я перевел взгляд на малыша. Он всё еще ждал моего ответа на последний вопрос Дано. Ждал моего подтверждения, хотя Дано, в общем-то, и не спрашивал, а констатировал факт. Факт, отрицать который я не хочу и не буду, но и подтвердить у меня не получается. Дерьмо, как говорит Лакки! - А мы тебя не заметили... Что-то я в последнее время выдаю фразочки одна другой тупее. Но что делать? Дано ехидно ухмыльнулся в ответ. - Еще бы! Рухни в тот момент потолок – вы бы и этого не заметили! Я вспомнил наш разговор с Марком, тепло его тела и лукавые глаза, которыми он звал меня окунуться в его эротические фантазии. Не удивительно, что я не видел Дано: одно-единственное прикосновение Марка заставляет меня забыть вообще обо всем на свете! - Ну да, как-то не до того было. Я выдал извиняющуюся улыбку, но Дано не пошел на контакт. Подозреваю, что он сильно обижен на нас. Пройдя к креслу, Сулик уселся в него и скрестил руки на груди. Обычно этот жест выглядит защитным, но Дано умудрился одним своим видом обвинять нас. Во лжи. В предательстве. И больнее всего было то, что он был абсолютно прав: мы лгали ему. - Тони, почему ты не сказал мне, что у вас любовь? Это ведь ты велел Марку любым способом прервать нашу с ним тренерскую съемку? Дано замолк на мгновение, глубоко вздохнув, и я увидел в его глазах безнадежность и боль. Он потерял веру в нашу дружбу и обвинял в этом меня. - Уж не знаю, что за накладка у вас вышла, но ты примчался на следующий же день, вы великолепно отыграли сцену и сразу уехали в Грецию. Вместе. Я ждал, что ты мне хоть что-нибудь объяснишь. Но не дождался. Твою мать!!! Мне даже в голову не могло прийти, во что выльется спектакль, разыгранный Марком! Мы-то боялись, что Дано оскорбится на достаточно беззлобный и в чем-то невольный обман моего малыша, но всё гораздо серьезнее. Драка, которой мы всеми средствами старались избежать, – пустяк по сравнению с тем, что мы, нет, я, именно я, потерял доверие друга. И если кто-то и может исправить ситуацию, то только я сам! И немедленно. - Дано, ты всё не так понял! Я сейчас объясню... - Нет, Тони, это я объясню. Я заварил всю эту кашу, мне ее и расхлебывать! Марку перебил меня на полуслове и, встав между мной и Дано, обратился к нему. - Тони ни в чем не виноват. Мы с ним вместе, ты прав, Дано. Но это сейчас. Тогда, во время нашей с тобой съемки, Тони даже не знал о моем существовании. И истерику я закатил по собственной глупости. Ты прости меня, если сможешь. Я – дурак, знаю, но... я давно люблю Тони, я и в «Bel Ami» пришел, надеясь на встречу с ним, думал, что моим тренером будет он... а получилось, что – ты. Отказаться от съемки вообще – это значит отказаться от работы в студии, от знакомства с Тони, вот я и решил потянуть время, разыграть испуг в надежде, что мне поменяют тренера. Понимаешь, истерика-то была наигранная... я просто придурялся, не придумав ничего лучше. Но... но я и правда был девственником. Ну... в смысле, меня никто никогда не трахал. И мне хотелось, чтобы первым был Тони. Глупо, наверное, но любовь вообще большая глупость. Я слушал взволнованную, сбивчивую речь Марка и смотрел на Дано, который по-прежнему сидел в кресле. На его лице играла довольно скептическая усмешка: правда была настолько невероятной, причина всего недопонимания выглядела такой по-детски наивной, что он попросту не верил в нее. Но тут Марк выдал такое, что добил не только Дано, но и меня. - А в Грецию мы улетели, конечно, вместе, но по разным причинам. Меня мистер Дюрой отправил сниматься с Джошем. Я тупо смотрел на Марка и пытался понять, при чем тут Джош. Постепенно меня накрыло удушливой волной понимания. Джош был уже довольно опытным актером. И в «Bel Ami» он пришел далеко не вчера, так что в паре с моим малышом именно он должен был играть ведущую роль. Проще говоря, Джош трахнул Марка. Но я из чистого упрямства еще барахтался, отказываясь верить. - Джош?! Марку отвел взгляд от Дано и криво усмехнулся мне: - Это ты ездил в Грецию отдыхать. А я – работать. А я-то еще удивился, с чего это вдруг Джордж навязал мне его в попутчики, отправил новичка отдыхать! Оказывается, всё было гораздо проще: босс, как обычно, думал прежде всего о бизнесе. Эксклюзивный контракт, он и есть эксклюзивный контракт! Видимо, лицо у меня было порядком ошарашенное, раз Марк прервал сам себя и недоверчиво спросил. - Подожди, а разве ты не знал о моей съемке с Джошем?! - Откуда? Я же не выходил из номера несколько дней. - Но... я думал, раз ты занимаешься продюссированием, то в курсе всех съемок... Не успел я не то что ответить Марку, а даже толком подумать, что значит для нас двоих это очередное недопонимание, как Дано буквально взорвался. - Щенок! Так это ты всё затеял? С перекошенным от ярости лицом Дано вскочил с кресла и рванулся к Марку. Но Лукас, успевший во время покаянной речи Марка встать и перебраться к нам поближе, вовремя среагировал и отшвырнул его обратно, прижав за плечи к спинке. - Дано, успокойся. - Пошел на хуй! Все мозги мне проебали своей любовью! Девственник, блядь! Я ему сейчас покажу девственность!.. Я ему покажу испуг с истерикой!.. Сучонок! Дано вырывался с такой силой, что мне показалось, будто Лукас не удержит его, и я попытался помочь Риджестону избежать той самой драки, которой мы боялись. Джулиан тоже отложил камеру и ловил руки Дано. - Ну, сглупил мальчишка, не убивать же его за это... На удивленье мягким, ровным голосом Лакки пытался достучаться до упорно продолжающего свои попытки встать Сулика. К счастью, выплески эмоций у Дано не длятся долго, и он начал успокаиваться. Немного, совсем чуть-чуть, но я и этому был несказанно рад. - А стоило бы! Всё, Лакки, пусти. Да не трону я этого шутника, на хрен он мне сдался! Сулик повел плечами, словно сбрасывая наши руки, и замер в своем кресле. Глаза у него были еще бешеные, но мышцы уже расслабились, и я, отступив на шаг, позволил себе надеяться, что всё обойдется. - А какого черта пересъемку затеяли? Просто поговорить нельзя было, не устраивая весь этот балаган? Лукас пожал плечами: - Ну, а что еще оставалось делать, если нашей детке приспичило во что бы то ни стало покаяться во всех грехах, а ты имеешь дурную привычку сначала бить морду, и только потом разбираться, за что, и надо ли вообще. Представляешь, что бы сказал Джордж, если бы ты разукрасил физиономию этой истеричке? Физиономию, которая является эксклюзивной собственностью компании! А так ты бы мальчишку трахнул, удовольствие получил, расслабился. Ну и заодно выслушал его спокойнее. Может быть. Дано покрутил головой. - Да-а-а, заботливые у меня друзья! Я-то всю голову сломал, кому понадобилась эта пересъемка, а оказалось, что мне. - Извини, Дано, мы и правда хотели как лучше. Мне всё еще не до конца верилось, что опасность миновала, но Дано явно успокоился и сидел, не делая попыток встать. Вроде бы и времени прошло всего ничего, и работы как таковой не было, а меня не покидает ощущение, словно я целый день в фитнес-центре гири выжимал. Джулиан тоже, видимо, понял, что самое страшное уже позади, и его присутствие перестало быть необходимостью. - Ну так что, бои без правил отменяются, снимать нечего? Тогда я пошел, у меня, в отличие от некоторых, работы полно! - Позер! Припечатал закрывающуюся дверь Лукас. Вот в этом весь Риджестон: даже сейчас промолчать он не мог, последнее слово всё-таки оставил за собой! Дано устало поднялся и собрался уходить вслед за Джулианом. - Надеюсь, на сегодня всё? Тогда я тоже, пожалуй, пойду. Почти в дверях его догнал вопрос Марка. - Дано, ты... ты простишь меня? Сулик привалился к косяку и демонстративно смерил его взглядом. - Да хрен с тобой, живи, шут гороховый! А потом обратился ко мне. - Ох, и намучаешься ты, Тони, с этой овечкой невинной. Интонация у Дано была издевательская, но в глубине внимательных глаз я увидел понимание и даже одобрение. Я почувствовал облегчение, словно перестала сжиматься тугая пружина где-то глубоко в душе: Дано был одним из очень немногих людей, чье мнение было мне небезразлично. И он принял Марка как мою пару. Теперь я точно знал, что не только Лукас и Джулиан поддержат нас с Марком, не дадут в случае чего наломать дров. Именно сейчас я понял, что моего малыша приняли в семью. Раз и навсегда. Безоговорочно. Со всеми недостатками и причудами, целиком. Так же как и меня когда-то. Лукас заржал. - Зато не соскучится! Дано улыбнулся в ответ. - Ну да, сегодня уж точно никому скучать не пришлось. Ладно, ребята, я пошел. Лукас остановил его вопросом. - А кстати, Данка, я думал, что ты всё-таки соблазнишься возможностью трахнуть Марка. Ты же на эту детку запал с первой минуты, а тут истерика, «не могу, не хочу!». Обломал тебя мальчишка по полной программе. Дано, проигнорировав ехидство Лакки, глянул на меня. - Тони, Марк твой парень? - Да. Ответ у меня вылетел машинально, настолько я сжился с мыслью, что Марк мой. Но вот вопрос Дано был странным, не имеющим вроде бы никакого отношения к приколу Лукаса. В груди как-то противно заныло: неужели мы рано расслабились? Дано тем временем продолжал меня допрашивать. - А ты мне друг? - Конечно! И снова я ответил, ни секунды не сомневаясь, да и в чем мне было сомневаться: наши отношения были проверены долгими годами и поступками, которые говорили сами за себя. Но при чем здесь наша дружба?!! Черт, почему в ответ на вопрос Лукаса Дано заговорил о нашей дружбе? Меня бросило в холодный пот. Святая Магдалена, неужели Дано на самом деле хочет моего парня??? Не может быть. Не верю! Сулик вновь обернулся к Лукасу. - Так вот: я не беру то, что принадлежит моим друзьям. И, не дожидаясь нашей реакции, вышел за дверь. - Шутник! Лакки покачал головой и как-то задумчиво усмехнулся. Марку, всё это время внимательно слушавший наш с Дано диалог, парировал. - Ничего смешного. Голос его был совершенно серьезен, в глазах притаилась настороженность и, если мне не померещилось, чувство вины. Судя по всему, он читал по моему лицу, как по открытой книге, и моя растерянность была для него очень и очень явной. Чувствуя, что мне отнюдь не до смеха, Марк подошел ко мне и уткнулся носом в моё плечо. - Прости... я не хотел. Он не хотел! Ха! Малыш, для того, чтобы наша жизнь запуталась окончательно и бесповоротно, хватит и того, что мой друг тебя хотел… Хотя, мне ли обвинять Дано: мне и самому сперма в голову ударила едва ли не в первую же минуту нашего знакомства. Моё счастье, что ты выбрал меня, и не я сейчас ухожу ни с чем, уступая дорогу победителю. А потом до меня вдруг дошла одна простая истина: желание Дано не было чем-то из ряда вон выходящим! Марку молод, красив, обаятелен и чертовски сексуален: его нельзя не хотеть!!! И если Дано сделал выбор в пользу нашей с ним дружбы, то кто-нибудь другой, не обремененный совестью или просто не имеющий каких-либо обязательств, не будет столь благороден. Мой малыш, конечно, стоит того, чтобы за него бороться, и я никому его не отдам, но… но, в конечном счете, решающую роль будет играть лишь его собственное желание. Его выбор. Сейчас он однозначно дал понять, что ему нужен я, а что будет завтра? Послезавтра? Через год? Одиночество коснулось меня ледяными пальцами, напоминая, что оно никуда не ушло, просто притаилось рядом, выжидая. А я упрямо стиснул зубы и поклялся себе, что сделаю всё, пойду на любую подлость, но никому не отдам моего мальчика, мою радость. Хватит уже плыть по течению, пора вспомнить, что я тоже право имею! Право на свой кусочек счастья. Я обнял Марка в ответ: мне было просто необходимо ощущать его, чувствовать его дыхание, согревающее меня, слышать стук его сердца, вдыхать его запах... И знать, что это всё для меня. Только для меня! - Надеюсь! Мне бы не хотелось, чтобы ты хотел моих друзей. Я не смог удержать рвущуюся на волю жажду обладания, пусть и приправленную ревностью. И даже если эта ревность беспочвенна, от этого она не менее мучительна. - А мне бы хотелось, чтобы вы уже угомонились и занялись уборкой! Даже не удосужившись надеть штаны, Лукас недовольно хмурился и снимал постельное белье. И, конечно же, молча он этого делать не мог. Впрочем, его извечная и такая привычная язвительность волновала меня куда меньше, чем вскользь брошенная фраза о желании Дано. Правду ли говорил Лакки о том, что Сулик хотел моего малыша, или просто прикалывался по обыкновению, но и простого намека было достаточно, чтобы я вновь начал ревновать Марка ко всему миру. А теперь еще и боялся, что этот мир возжелает моего любимого. И словно мало мне было шуточек Риджестона, перед глазами тут же встал Джош, призывно улыбающийся и ласково обнимающий Марка – вот уж точно, меньше знаешь, лучше спишь. Твою мать!!! Безумие какое-то! Я хочу, чтобы Марк был моим, собираюсь уговорить его жить вместе. И что?! Каждый день, ожидая его с работы, я буду думать, с кем он сегодня трахался, кому подставлял задницу? Так и свихнуться недолго. А он? Ведь Марк тоже прекрасно знает, где и как я работаю. Вернее сказать, «чем». Не-е-е-ет! Или я к чертям собачьим справлюсь со своей ревностью, со своим страхом, или нам лучше сразу расстаться, не мучить друг друга. Вот только лучше от этого не будет никому. Бессмысленно отрицать собственные чувства, это я давно знаю. Да и в искренность Марка я верю. Кто бы мог подумать: я – и вдруг доверяю кому-то! Но я действительно ему верю. Не переставая его обнимать, я попытался шуткой замаскировать свою ревность. - Ну, я надеюсь, Джош справился со своими профессиональными обязанностями? Марку вскинул голову и удивленно посмотрел на меня. А потом понял, о чем я его спрашиваю. Малиновый отчаянный румянец на его лице всё мне сказал за него. Но он с каким-то мальчишеским упрямством вздернул подбородок и, глядя прямо мне в глаза, кивнул. - Да, по крайней мере, мне было не хуже, чем с Лукасом. С трудом сдержав невольный смех, я скосил глаза на Риджестона. Таких «реверансов» в его сторону давно уже никто себе не позволял. А если и позволял, то не вслух. И уж конечно, не в его присутствии. Лукас застыл в обнимку с тюком белья и, сузив глаза, уставился на Марка. - Да, Тони, тебе, как я погляжу, «повезло» даже больше, чем думает Дано! Мало того, что эксклюзивный вариант, так еще и эксперт по анальному сексу. Марку напрягся в моих руках и, набычившись, смотрел на Лукаса. Судя по закушенной нижней губе, он готовился к словесной дуэли. Поглаживая закаменевшие мускулы плеч моего малыша, я попытался перевести внимание Лукаса на себя: хватит нам на сегодня дуэлей. Как физических, так и словесных. И ляпнул первое, что вертелось на языке. - Лакки, не издевайся над ребенком. На что Лукас заржал чуть не до слез. - Бастиан, ты что, в педофилы подался? А Марку, выпутываясь из моих рук, обиженно пробурчал. - Я не ребенок!!! И что с ними делать? Опять начинают бессмысленный и беспричинный разговор, больше похожий на ссору. Хуже всего, что это уже входит у них в привычку! Хотя… я, конечно, тоже хорош: несу чушь, а потом удивляюсь реакции собеседников. - Лукас, за «педофила» ты мне потом ответишь, а сейчас исчезни уже! Лакки изобразил смертельную обиду. - Ну конечно, конечно, мавр сделал своё дело, мавр может уходить! И уже на пороге студии ехидно ухмыльнулся. - Всё, любовнички, я ушел отсыпаться, а вы тут сами порядок наводите. Пока! Я махнул Лукасу на прощание и снова притянул Марка к себе. - Ты мой малыш. Нравится тебе это или нет, но для меня ты навсегда останешься малышом. И используя подлый, но весьма эффективный прием, я поцеловал Марка. Крепко сжав гибкую, стройную фигуру, я не желал отпускать его. Никогда! - Мой! Как никогда ранее я был твердо уверен, что не отпущу его, даже если он попытается уйти. Он мой. Не потому, что этого хочет сам Марк. Но потому, что этого хочу я. И неважно, намучаюсь ли я с ним, как предсказал Дано, или нет. Каким бы ни было моё будущее, я хочу, чтобы в нем был Марк. Мой Марк. Позабыв о своём недовольстве, он ответил таким же крепким объятием. - Твой. Только твой. Довольно долго мы целовались, стоя почти посередине студии. Прервав поцелуй, Марку оглянулся на кровать и вздохнул. - И какого черта Лукас снял белье? Я прекрасно понимал причину недовольства Марка: мне в живот настойчиво торкался его полностью возбужденный член. Проблема была в том, что я не хотел заниматься с ним любовью здесь, в студии. Впереди нам предстояли два свободных дня, и я намеревался провести их дома, в тишине и... нет, отнюдь не покое, а наедине со своим малышом. Не выпуская его из постели. Но и мучить его неутоленным желанием я тоже не собирался. Поэтому подтолкнул Марка к креслу, в котором недавно сидел Дано и, заставив положить ноги на подлокотники, занялся своим любимым делом: минетом. Я действительно люблю скользить языком и губами по нежной коже, чувствовать дрожь возбужденной плоти, ощущать свою власть над жаждущим наслаждения партнером, и не понимаю тех, кто старается всеми силами избежать этой ласки, обделяя в первую очередь самих себя. А сейчас со мной, передо мной был не просто приятный партнер, это был Марк. Ждущий моей любви, умоляющий меня о ней, убийственно желанный, любимый. Взять его в рот целиком я не смог, как ни старался – размерчик у моего неугомонного мальчика весьма внушительный. Впрочем, ни меня, ни его это не огорчило. Марк был уже не в состоянии адекватно оценивать реальность, он вообще заводился, что называется, с пол-оборота. А я давно знал, что хороший минет отнюдь не равнозначен широко открытому рту и расслабленной гортани. Но применить свой опыт на деле толком мне не удалось – Марк так перевозбудился от одного только ожидания, что кончил буквально через пару движений моего языка. Я максимально возможно продлил его наслаждение, любуясь тем, как полно и непринужденно мой малыш отдается страсти. Отдышавшись, Марку улыбнулся сыто-бесстыжей улыбкой и попытался, подняв меня с пола, притянуть к себе. - Тони, теперь твоя очередь. Иди ко мне. Черт! Мне очень хотелось ощутить его губы и язык на себе. Безумно хотелось! Но... но я знал, что если мы не остановимся сейчас, то не остановимся ближайшие пару-тройку часов. А, между прочим, сегодня я намеревался расслабиться и насладиться жизнью безо всяких недомолвок и оглядок на работу! Прошлая ночь не в счет, мы не столько занимались любовью, сколько выясняли отношения. А сегодня... сегодня только любовь, только радость, только взаимное удовольствие. И всё это с постоянным опасением, что кто-нибудь из ребят ввалится в самый неподходящий момент и всё испортит? Ну уж нет! - Не надо, мой хороший, я потерплю до дома. Марк поднял на меня умоляющие глаза, и я понял, что этот парень будет вить из меня веревки без каких-либо усилий со своей стороны. - Надо. Мне надо! Ты просто не представляешь себе, что для меня значит возможность вот так, запросто, прикасаться к тебе, ощущать твои руки на своем теле. Знать, что я имею право на твое внимание. - Имеешь, Марк, конечно, имеешь. Всё, что захочешь, и сколько захочешь. Но дома. Я не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал, понимаешь? Он вздохнул и поморгал, прогоняя из глаз поволоку наслаждения. А потом резко встал и начал вытираться салфетками. - Тогда быстренько съездим к Стефану, проверим твою руку, и домой. Я не стал спорить, в конце концов, я ведь уже договорился со Стефаном о встрече. Собственно говоря, ради удовольствия услышать, как Марк называет мою квартиру домом, я был согласен ехать куда угодно. Ха! Я, кажется, становлюсь подкаблучником.