Сердце верит одному, И всё, что даст любовь, я приму. Лишь большой любовь может быть, А маленькая – не любовь.
Этот черный человек насмехался. Лис сначала не верил. Но с каждым словом Томоэ терял надежду, что всё сказанное – ложь. Нанами лежит в доме. Этот черный человек. Нанами лежит там. Слишком правдиво для правды, слишком лживо для лжи.Так пусть добра она И ласкова будет к нам. Если ж злая суждена, И ту - я не отдам.
Ярость. И ничего, кроме неё. Всепоглощающая и всенаправленная. Убить этого черного человека, чтобы даже пепла не было для развеевания. Наорать на Нанами за её молчание, её безрассудность и её вечное решение действовать самой. Это будет, конечно, потом. Но сейчас Нанами лежит в том доме. Что с ней?Про любовь я не могла слышать Ни во сне, ни наяву. Замолкают вдруг сестры, Если близко подплыву.
Томоэ уже на подлёте к дому слышит её голос, тихий голос. Безропотный. Смущенный. Больной. Сломленный. Томоэ впервые за всю свою долгую жизнь возненавидел свой чуткий нюх - запах слез ни с чем не спутать. Это добивало ещё больше. Что произошло…?Но знаю их секрет Откуда-то я сама, Будто звезд далекий свет Прорвался сквозь туман.
Он влетает, практически вышибая дверь. Белое покрывало. Прерывистое дыхание. Слабое тело. И благодарные глаза. И слезы. Ей плохо. Нанами болеет. Так думать было проще. Она просто болеет. Она лежит безвольной куклой. И её только что сломали, а она находит в себе силы улыбнуться. Нанами счастлива, что за ней пришли.Кто-то в темной глубине «Ты помни, я приду» - шепчет мне, Мне луч рассвета сказал это И радость, и беду я с надеждой жду.
Томоэ берет её на руки. Она пыталась обнять его в ответ, но не получилось. Рука безвольно упала - тело не слушалось. Из неё будто вытянули душу. А Томоэ рядом не было, и этого не исправить. Ты действительно хранитель, а, лис? Чего ты стоишь как хранитель? Совесть заговорила вкрадчиво, а боль с горечью били в набат. Совесть, боль, отчаяние, боль, замешательство, безысходность, стыд, боль, беспомощность - всё разом обрушилось на Томоэ, тогда как Нанами меркла на глазах. Лично он ничего не сделал и не сможет сделать. Боль нахлынула новой волной, едва не снеся его с ног. Не уберег. Вовремя не понял, раньше не успел, в свой час не уберег.Там, в подлунной вышине За волною гонится волна. И плывет на каждой на волне, Как цветок, своя луна.
Она ждет помощи, лис. Хоть раз ты сможешь защитить её? «В этот раз смогу», - отвечает Томоэ сам себе, - «смогу» … иначе он потеряет всё, но эта мысль сразу была послана в небытие. У Нанами нет сил, чтобы говорить. Она слаба. Она горит. Срочно в храм, её нужен врач, любая помощь. Она, прежде всего, слабая, хрупкая девушка, не ёкай - человек. Она ничем в этом плане не отличается от Юкидзи. Юкидзи. Черт. Так не пойдет. Безлунное жестокое небо. Ветер хлестал вовсю. Нанами и так плохо, только ветра с дождем не хватало. Всё против них. Всё повторяется. Всё, мать твою, повторяется. Только не снова. Хватит. Спросить мироздание, в чем же он провинился, у него не было времени. Нанами должна выжить, но её дыхание становится все слабее, а отчаяние Томоэ всё глубже. Любая помощь, без разницы, от кого, нужна больше всего вот сейчас, прямо, черт возьми, сейчас. Она не шелохнулась – лежала на руках потрепанной куклой. Каждым мгновением умирая от страха, Томоэ слушал каждый стук её сердца. Не может быть, чтобы она умерла. Не может. Она обещала не покидать его - не позволит! Всё только наладилось, не сейчас, когда у них все наладилось, не сейчас... Пульса не было. Сначала ему показалось - ничего, и всё перестало одномоментно для Томоэ существовать... и уже через секунду он ощутил медленное, слабое биение. Она борется, значит, и Томоэ сможет.Там встретиться должны И мы в назначенный час, Пусть жемчужный свет луны Навеки свяжет нас.
Отвар странного духа на дороге ей помог. Наверху кто-то решил воспользоваться своей силой и помочь в самый последний момент. Она мирно спит. Ками-сама, она поправится. Он обнимает её. Никто не посмеет её забрать, пусть только попробуют – лисьего огня до следующей реинкарнации той твари хватит. Нанами ведь сильная, правда? Пусть только поправится, и Томоэ позволит ей самой наказать этого черного человека с ёкаем. Томоэ проследит, чтобы они запомнили хорошенько, почему не стоит лезть к Нанами. Если эти твари думают, что уйдут невредимыми, они ошибаются. Чуткое руководство в таком деле, как воздаяние, Томоэ обеспечит сполна. Лисий огонь покажется лёгкой щекоткой. Захотелось что-то сломать... сделать больно тому, кто причинил ей боль. Но это будет потом. Ожидание и беспомощность превратили часы в вечную муку. А пока, пожалуйста, выздоравливай, Нанами. Кто-то явно без тебя не сможет дальше.Скоро должен он придти, Я слышу - он спешит, он в пути. Мой луч рассвета, он здесь где-то, И радость, и беду я с надеждой жду.*
Нанами очнулась. Она слаба, но хватает же у неё сил, чтобы извиняться за беспокойства! Она слезно молит простить. Доверчивые, благодарные глаза, подёрнутые лихорадочной дымкой. Каждый её взгляд – и в Томоэ будто всаживали по ножу. Он не выдерживает. Томоэ прижимает к себе идиотину, которая никак не может отвыкнуть совершать безумства одна. Безрассудная, безответственная балда, не осознающая опасностей мира ёкаев. Горько-сладкая радость наполняла сердце, когда разум уже простраивал, где бы этих тварей найти… *** Люди как фарфоровые статуэтки. Одно неловкое движение – и они ломаются. Нанами всё-таки хрупкая девушка. Она осталась жива. Едва-едва жива, напоминала совесть Томоэ, и в этом виноват только лис. Её попытались сломать, а его не было. Она была одна, ей неоткуда было ждать помощи. Тень Ёми-но-куни в этот раз промчалась слишком близко. И он ничего в итоге не смог сделать. Неважно, сколько раз она будет спасена. Один раз, когда никто не сумеет помочь, - и всё. И Томоэ потеряет ее. Навсегда. Еще чуть-чуть, и это могло случиться. Но было ещё кое-что. Как?.. Как он может ей объяснить, что испытал, когда подумал, что она мертва?.. Каково ему было, когда он увидел её хрупкую фигурку в этой чертовой белой простыне? Каково было осознавать, как одинока она была, как ей было страшно и как при этом верила, что её всё-таки найдут?... Каково ему было, когда он понял, что чуть было не опоздал… Как он мог ей это объяснить? Да никак. И вот этот факт Томоэ ни за что не забудет, даже Нанами не сможет закрыть ему на этот факт глаза. Он будет помнить, что когда-то его сил просто не хватит на защиту. Он не допустит. Он сделает всё, чтобы Нанами забыла о дурацкой привычке бросать в бой одной. Или… она недоверяет ему? Мысль пронзила его насквозь. Теперь ему будет за ней страшней, куда страшней, чем обычно, ведь Томоэ слишком хорошо понимает, что может всего лишь один раз не спасти ее, лишиться ее навсегда, просто не успеть. Как в этот раз. Но до тех пор, пока она рядом, у него все будет хорошо. У Томоэ есть Нанами, с ней теперь будет всё в порядке, она снова мирно заснула в его объятиях. Он будет её защищать, пока не умрет. Она в его руках и он её ни за что не отпустит. Нанами во сне переплела свои пальцы с его. Вместе они будут сильней. А учитывая тот факт, что за Нанами стоит действительно армия друзей и гора Тенгу в полном составе, плохо, очень плохо будет тем, кто покусился на хрупкую богиню Земли!