Задыхаясь

В офисе уже пусто. И я наивно полагала, что нахожусь здесь одна, именно поэтому спускаюсь на первый этаж и захожу в курилку, тут же погружаясь в обволакивающий дым. Недовольно бурчу себе под нос, пытаясь отыскать в кармане своего пиджака зажигалку, зажимая в левой руке тонкую сигарету. Зажигалка проваливается в небольшую, незашитою мною, дырку. И я грустно усмехаюсь, думая, что моя жизнь, так же, как и зажигалка проваливается в эту черную дыру. Все-таки нахожу черный прямоугольник, купленный в самом ближайшем ларьке и щелкаю колесиком, тут же заполняя свои легкие дымом. -Не думала, что Вы, Ксения Андреевна, опустились до такого. – Хмыкает Татьяна из бухгалтерии. По-моему, кому-то действительно, нужен отдых. Иначе как я могла не заметить девушку, сидящую в углу курилки? -Не думала, что тебя, Таня, интересует чья-то личная жизнь и кто до какого уровня опустился, - хмыкаю, вновь делаю затяжку и нервно поглядываю на часы, думая, что опаздывать на ужин к брату будет не очень-то и красиво. Молодая девушка, помладше меня на несколько лет согласно хмыкает и тоже затягивается. Я уважала ее. Она единственная, кто действительно был благодарен мне и выполнял свою работу на все сто пятьдесят процентов. Ее жизнь никогда не была сладкой, и она действительно отдает отчет, что, если ты не будешь работать, значит будешь жить далеко не так, как хотелось бы. Ее судьба заставляет сожалеть, чего она так не любит. Родители алкаши, от которых она сбежала в шестнадцать лет, к своему парню, с которым она прожила около двух лет. Как думаете, многое может измениться за два года? Татьяна думала, что нет, но ошиблась. Забеременела, парень бросил ее, променяв на другую, оставив ей квартиру, оплаченную на два месяца вперед. Она, молодая, восемнадцатилетняя, беременная девушка, без какого-либо образования сама искала деньги на свое пропитания. Потому что на тот момент она понимала, что ей не поможет никто, кроме нее самой. Я познакомилась с ней на проходной в моем офисе. Она стойко ругалась с охранником, пока не вмешалась я. Девушка, честно говоря, выглядела не очень. Потрепанные волосы, зареванные глаза, потекшая тушь и старенькая кофточка с такими же джинсами. А еще небольшой животик, который я успела заметить. В тот день я не думала о том, что буду кому-то помогать, потому что была до ужаса измученной и уставшей, но что именно сподвигло меня на просьбу пообщаться с девушкой в кафе, я не знала. Именно там, в кафе, недалеко от офиса, в самом уголке помещения, я и узнала о ее судьбе и о том, что Тане требуется работа. Но кто возьмет девушку без образования? Она просилась быть хотя бы самой обычной техничкой. На тот момент мне требовался бухгалтер и я согласилась. Взяла на половину ставки, но Таня, услышав цену вопроса, чуть ли не расцеловала меня. Она оказалась довольно умной и стойкой девушкой. Проработала у нас почти до конца своего срока беременности. А за это время познала почти все тонкости бухгалтерии. Тогда-то я и поняла, что не прогадала. Она работала на дому и помогала мне довольно неплохо. Таких хороших работников было очень и очень мало. Татьяна мало интересовалась чужими проблемами, потому что считала, что и своих у нее достаточно. Ее вообще в офисе не сильно то и любили, потому что работала она лучше них и мало что рассказывала о себе. Я же Таню не обижала с деньгами, как и она меня со своими обязанностями. -Не опускайся до моего уровня. Вот это все, - она указывает глазами на сигарету, зажатую моими пальцами, - до добра не доведет. Я выхожу из своих мыслей и хмыкаю. Смотрю на тонкую трубочку в своей правой руке, зажатую между пальцами, и думаю о том, что в моей жизни что-то точно пошло наперекосяк. Определенно, так и есть. -Согласна, до хорошего так уж точно не доведет. – Киваю и теперь уже смотрю на левую руку, где зажимаю пачку сигарет. – Забери себе, пора заканчивать со всем этим, - вздыхаю, и вручив пачку девушке покидаю курилку, думая о том, что опоздать на званый ужин к брату будет слишком неподобающе.

***

Я уверенно нажимаю на звонок и поправляю поднятый воротник от теплого пальто, радуясь, что не зря я все-таки надела его. Весна лишь недавно вступила в свои права и теперь все ждали от нее теплой погоды, но вместо этого снег становился черным, заставляя все меньше и меньше появляться на улице, потому что весь этот мрак и так добивал народ, который не окреп еще после осенней депрессии и не менее холодной зимы, сопровождающуюся такими же большими проблемами и депрессиями. Дверь мне открывает миловидная шатенка, волосы которой еле-еле доставали до плеч. Она приветливо мне улыбается, и я замечаю ее ямочки на щеках. Хмыкаю, думая, что довольно неплохая особа. В коридоре тут же появляется Дима и целует меня в щеку, широко улыбаясь мне. Помогает снять пальто, и я совсем не замечаю, как из коридора испаряется Екатерина. Совсем упускаю этот момент. -Ксения, не относись только слишком строго к моему выбору, я счастлив, так что попытайся принять мой выбор, пожалуйста, - шепчет мне на ухо брат, когда я хочу направиться на кухню. Я непонимающе смотрю на него и хмурю брови. С чего это я должна остаться недовольной с выбора брата? -Успокойся, братец, если что, то с ней жить тебе, а не мне, - улыбаюсь я и ободряюще хлопаю его по плечу, а после покидаю коридор, оставляя Диму позади. Небольшой стол, стоящий посередине кухни был уставлен разными блюдами, что заставило меня улыбнуться. -Красивый стол, Кать, - говорю я, обращаясь к девушке, которая крутится около него, находясь спиною ко мне. Она молчит, более того, даже не поворачивается ко мне, заставляя меня вновь нахмуриться. Почему нельзя было хотя бы улыбнуться? Я отмахиваюсь, замечая вошедшего на кухню брата, который, кажется, бледнеет, когда смотрит на девушку и тут же спешит к ней. Катя тут же удивленно подпрыгивает, когда ладонь брата ложится на ее плечо, а после он что-то так тихо шепчет ей, заставляя меня изо всех сил напрячь свой слух, чтобы хотя бы разобрать пару слов. Кажется, будто он просто открывает рот, не издавая никаких звуков. Катя тут же удивленно подпрыгивает и виновато смотрит на меня, а после убегает с кухни. Я же непонимающе смотрю на Димку, который чешет затылок и отодвигает мне стул, предлагая на него присесть. -Что случилось? – Непонимающе смотрю на Диму и всем своим видом показываю, что отказываюсь от его предложения. -Ксюш, понимаешь, - он тяжело вздыхает и проводит рукой по лицу. – Катя очень даже спокойно приняла знакомство с Егором, а вот с тобою вся перенервничала, причем, когда я говорю, что перенервничала, то я ни капли не преувеличиваю. Она пила даже успокоительное, боясь, что не понравится тебе и тогда все пропадет. Она разговаривала с кем-то из нашего офиса, тебя выставили там как последнюю стерву, которая имеет власть над всеми, в том числе и надо мною. Но это еще не все, Ксения. У Кати частичная потеря слуха. – Я вздрагиваю. – И из-за этого она еще больше боится тебе не понравиться. Думает, что ты не оценишь мой выбор, ибо кому нужна полу глухая невестка. Я нервно потираю рукой нижнюю губу и думаю о том, что сейчас этот разговор слишком бредовый. -Она забыла надеть свой слуховой аппарат, поэтому не повернулась к тебе. Она может говорить с тобою спокойно, но когда лицом к лицу, она очень хорошо читает по губам, но тут… - Он не успевает договорить, как я его перебиваю. -Стояла спиной, все понятно, Дим, зови её, где она хоть сейчас то? Катя заходит в комнату через пару минут. Извиняюще смотрит на меня, и я замечаю, как у нее дрожат руки. Мягко улыбаюсь ей и подхожу к ней, ободряюще приобнимаю её. -Успокойся, Кать, я не кусаюсь, - широко улыбаюсь и подмигиваю ей. Девушка оживляется, как будто ее обливают ледяной водой и спохватывается, что мы до сих пор не сели за стол. -Садитесь, а то я совсем чего-то, - бормочет она. Я присаживаюсь на самый ближайший стул и еле подавляю в себе улыбку, когда Димка помогает сесть своей девушке. Я сразу же вспоминаю Кисляка и как у нас все было раньше, но в голову тут же приходят воспоминания из ресторана. -Ксюш, расскажи, как у тебя дела, чем ты вообще занимаешься? – Интересуется Катя, когда Димка разливает по бокалам красное вино. Я усмехаюсь, когда замечаю бутылку любимого вина. Тут уже постарался брат. -Я бывшая хоккеистка. – Замираю после сказанных слов и смакую это слово на языке, - бывшая, да. Дима, заметив мое замешательство тяжело вздыхает. -Давно пора было вернуться, Ксения. – Как бы между словом вставляет брат, заставляя меня пропустить эту фразу между ушей. -Ну, а как на личном фронте? – Вновь интересуется девушка, а Дима тихонько сжимает ее руку, как бы говоря, что зря она задала этот вопрос. Видимо, что она вообще мало что обо мне знает. -Димка, успокойся, - хмурюсь я, смотря на руку брата. Он тяжело вздыхает и все-таки разжимает руку девушки. -На данный момент я одна. Таковы обстоятельства. – Говорю спокойно и рассудительно. Девушка вновь пугливо бегает глазами по столу и оборачивается к Димке, ища в нем поддержки. -Лучше расскажите, как вы познакомились, - прошу я. И Катя рассказывает. Рассказывает, что произошло это все как в какой-то сопливой мелодраме. Она случайно налетела на парня в парке, чуть ли, не сбив того с ног. И вроде бы в это можно было бы поверить, да вот только не припомню того дня, когда у брата могла быть хотя бы минута свободного времени, не говоря уже о времени для прогулок по парку. Дима удовлетворенно кивает ей, когда та смотрит на него облегченно, как будто бы радуется, думая, что смогла скрыть от меня что-то важное и я молчу, серьезно наблюдая за тем, как брат одобряюще сжимает ее руку под столом и целует в висок. Я думаю, что мне не обязательно лезть в душу другого человека, потому что в своей еще не разложено все по полочкам. Потому что утопающий не сильно то и поможет другому утопающему, они вместе пойдут на дно. Потому что они лишь могут постараться помочь вылезти друг другу, но я сейчас настолько истощена помощью другим утопающим, что нет никаких сил. Мне бы самой вылезти из этой пропасти, которая так и тянет на себя. Манит, зазывает и я с трудом борюсь с ней, полностью ухожу в работу и думаю о том, что все-таки пора перестать откладывать поход к психологу. Что все-таки надо бы наведаться в этот кабинет. Вот только именно в этот момент, сидя на кухне у брата в квартире в моем мозгу что-то щелкает, и я понимаю, что хочу начать новую жизнь. И кто будет в ней присутствовать это буду решать я. Я очухиваюсь от своих мыслей, когда брат начинает обеспокоено щелкать перед моим лицом. Задумчиво смотрю на него и натянуто улыбаюсь девушке. -Мне нужно домой. Все было очень вкусно, Катя, спасибо большое за этот вечер. Спокойно встаю из-за стола и молча иду в коридор, лишь на пару секунд встречаясь обеспокоенным взглядом с братом, который смотрит подозрительно. Мы прощаемся быстро и скомкано. Обнимаю Катю с широкой улыбкой на лице и уверяю ее, что сейчас я покидаю их дом не из-за нее, а из-за своих дел. А также, искренне, без какой-либо наигранности, говорю ей, что действительно рада такой невестки у брата.

***

Я молча стою около подъезда, крутя в руке тонкую сигарету, которая покоилась в пальто у меня уже пару суток. Думаю, что было очень глупо не избавиться от этих предметов, точно так же, как и от пачки сигарет. -Давно виделась с Кисляком? – Интересуется, брат, кидая взгляд на наручные часы, по-видимому, засекая время через сколько приедет такси. -Если мне не изменяет память, то вчера. Ему нужна была кое какая помощь, я отказала. Брат рядом хмыкает, как бы говоря мне, что я сама веду свою жизнь коту под хвост. Я вру ему нагло и некрасиво. Раньше бы, в детстве, я бы получила нагоняй за такое вранье, но сейчас мне не десять лет, и я уже давно не ребенок. -Завтра что будешь делать? Я дергаюсь, а пальцы начинают дрожать. Сглатываю образовавшийся ком в горле и посильнее сжимаю в руке никотиновую палочку. -Съезжу на кладбище, завтра ровно пять лет, как нет отца. Дима тяжело вздыхает и ерошит свои волосы. Странно, что я никогда не замечала за ним такой привычки, обычно это была привилегия Кисляка или Щуки. -Знаешь, все как-то не было времени и повода для этого. Ты никогда не говорила, как именно умер отец, точнее не так. Где он умер? У него же был сердечный приступ, но больше ты ничего не говорила. -Потому что это не самая приятная тема, Димка. -Кисляк как-то заикнулся, что ты на пару дней впадаешь в депрессию раз в году. Он заикнулся об этом мельком, и я тогда не придал этому значению, а видимо, стоило бы. Я краем глаза замечаю желтую машину, въезжающую во двор и поворачиваюсь к брату. -Я просто пришла домой раньше обычного, раньше закончились пары, и я, впервые поехала домой, а не куда-то дальше. Когда я уже зашла, то поняла, что дома кто-то есть, и это меня насторожило. Отец нашелся на кухне, в домашнем халате и приподнятом настроении, готовил кофе и радовался, что мы наконец-таки сможем пообедать вместе, ибо из-за его работы мы толком и не виделись. – Тяжело вздыхаю и потираю глаза, убеждаю себя, что Дима все-таки должен это знать. - Когда я уже заходила на кухню, то он упал. Дим, он умер у меня на руках, а я ничего не смогла сделать. Скорая ехала довольно долго, да и не помогла бы она ему. Я ни за что не забуду последние минуты его жизни. В те минуты он говорил не о своей жене, а он просил у меня прощения, что разлучил меня с тобой и Егором. Понимаешь? Он понял все сразу. Понял, что умирает и прощался со мною. Вновь тяжело вздыхаю и натянуто улыбаюсь. -Он всегда хотел, чтобы мы стояли друг за друга горой, Димк. Он любил вас с Егором очень сильно, не злитесь на него, - я целую окаменевшего брата в щеку и ободряюще поглаживаю его по плечу. Ломаю сигарету и выкидываю ее в мусорку, стоявшую около подъезда. Туда же отправляю и зажигалку. Пора прекращать с такой жизнью. А после сажусь в такси и уже там, утираю соленые дорожки под глазами. А после называю адрес не своей съемной квартиры, а адрес нашей квартиры с Кисляком. По мозгу бьет информация о его невесте, и я подумываю над тем, что жизнь определенно издевается надо мной. Я поднимаюсь по подъезду пешком, наплевав, что это почти пятнадцатый этаж. Иду спокойно, размеренно, вот только с каждым этажом становится труднее дышать и это точно не из-за физической нагрузки, а из-за того, что с каждым этажом приходит осознание, что Кисляк собирается жениться. И от этого становится так тошно, что начинает кружиться голова, а перед глазами темнеет, когда мне остается ровно семь ступеней, чтобы подняться на наш этаж. В квартире уйма пыли. Прохожу по квартире не снимая обувь. Захожу в зал, где все-таки поменяны обои и на стене висят пустые рамки. Где же фотки? Я сняла их. Прохожу в спальню. Дыхание спирает, будто кто-то бьет под дых, когда взгляд натыкается на фотографию, сделанную на полароид. Кровать с белыми простынями и оголенный Кисляк, на губах которого размазана алая помада, а вокруг него лепестки роз, на бедрах сижу я и запечатляю его. Вспышка его слепит, и он смеется, закрывая глаза рукой. Я осторожно снимаю ее, боясь, что если резко дерну, то порву. Кладу ее в карман пальто бережно, думаю, что это последняя память, которую я точно должна оставить у себя. Быстро пробегаюсь по фотографиям на стене и думаю, что чего-то не хватает. Фотографии, сделанной в третью годовщину нашей свадьбы. На мне тогда была лишь одна белая рубашка Кисляка, и он захотел это запечатлеть, вручив мне огромную охапку цветов и шариков. Я была на той фотографии с зажмурившимися глазами и далеко от неземной красоты. Но именно Андрей захотел, чтобы эта фотография висела над нашей кроватью. Я хмурюсь, смотрю на тень, что осталась от фотографии, как бы в доказательство, что она тут была и хмурюсь еще больше. Я обыскиваю всю комнату, но фотографию так и не нахожу. Думая, что ее определенно кто-то забрал, вот только проблема заключается в том, что это была точно не я. Так кто же взял эту фотографию?

Однажды я начну забывать, как выглядит твоя улыбка, и я забуду, как звучит твой смех, и из моей памяти пропадет звук твоего голоса, к которому я так была привязана. я медленно забуду эту внезапную лихорадку, которую я испытывала, когда ты нежно касался моего лица, пока ты шептал милые глупости мне на ухо, и я медленно забуду то, что мы когда - то чувствовали к друг другу. и однажды, я забуду все. Но, если честно, я не хочу забывать.