Задыхаясь

-Сереж, мне стыдно просить тебя об этом, но ты можешь забрать меня? Пожалуйста, мне больше некому помочь.- Я не реву, нет. Лишь пытаюсь унять характерную дрожь во всем теле. -Ты где?- Я пытаюсь успокоиться и не дать моей дрожи перейти в истерику, которая уже подкатывает к горлу. -Знаешь, мне кажется, что даже лёжа в больнице и с прогнозами врачей о том, что я вообще не буду ходить, не было для меня такой безвыходной ситуации. Понимаешь? Это были мелочи, по сравнению с амнезией Кисляка. Вновь утираю слезы и посильнее кутаюсь в пальто, дрожащими руками достаю пачку женского Кента, а после роюсь по карманам и пытаюсь отыскать там зажигалку. Макеев недовольно цокает, но продолжает упорно молчать. -Он сегодня нашёл меня и попросил рассказать все об его личной жизни, понимаешь о личной жизни! Мужчина хмыкает, все так же продолжая смотреть вдаль, но уж точно не на меня. -Ну, так помоги ему вспомнить. Он пытается, ты ведь видишь. Я вчера созванивался с Виктором Анатольевичем, он сказал, что Андрей часто достаёт их вопросами о девушке. А они боятся ляпнуть что-то лишнее. Понимаешь? Сейчас ты мучаешь не только себя, но ещё и Кисляка, которому и так не сладко сейчас. Я закусываю губу, стараюсь не зареветь, вот так по-детски, от обиды, от осознания того, что я потерялась. Я ведь всю жизнь брежу тем, что только я хозяйка в своей жизни, но сейчас, когда жизнь так жестко меня бьет лицом о землю, мне кажется, что я ошибалась с такими громкими заявлениями. -Каково было бы тебе, если бы у Юли была амнезия? Черт, Сереж, он совсем не помнит меня. Понимаешь? Он вспомнил за этот месяц буквально всех, но не меня. Он ходит, улыбается и искренне и так по-детски радуется, что отделался простой амнезией.- Я судорожно втягиваю воздух и все-таки шоркаю большим пальцем по колесику, поджигая сигарету. -Знаешь, может даже и хорошо, что Андрей всего не помнит, а то иначе тебе бы не удалось избежать мирового скандала по поводу того, что ты куришь. И правильно бы сделал. Я криво улыбаюсь, вновь делая затяжку. -Плевать. Макеев никогда не был многословен. Он поможет словом, да, но будет молча стоять и выслушивать тебя до тех пор, пока не поймёт, что ты сказала все, что беспокоит тебя. И я ценила его за это качество. Тушь уже давно покоилась у меня на щеках в виде черных ручьев, и я даже не беспокоилась о своём внешнем виде, лишь утёрла слезы тыльной стороной руки, тем самым ухудшая своё положение в разы. -Ты ведь слышала, что у Пономарева бабушка умерла? -Конечно, слышала, но не понимаю, как именно это относится к моей ситуации. -Никак. Хотел лишь сказать, что безвыходная ситуация сейчас лишь у Пономарева, а не у тебя. Кисляк сам пытается вспомнить все, он старается сам и на данном этапе опускает руки не он, а ты, понимаешь? Ты должна быть его опорой, но этого не происходит. Ты избегаешь его, вот так по детски, боясь, что этот человек узнает что-то лишнее. Ты ведёшь себя хуже ребёнка, честное слово. Черт, Ксень,- он потирает переносицу, пытаясь сформулировать правильно своё следующее предложение.- Я прекрасно понимаю, что тебе очень сложно, но и у него сейчас тоже не лучшее время. Соберись и помоги ему. Ты единственная, кто может ему помочь, так не теряй эту возможность. Моя истерика, которую я все-таки пыталась подавить, выбралась наружу и сейчас я захлебывалась слезами, стоя на крыльце своего офиса. Макеев тяжело вздохнул, привлекая меня в свои крепкие объятия. -Господи, я тебя не видел такой разбитой даже тогда, когда тебе говорили о том, что ты вообще не сможешь ходить без хромоты, но ты же справилась с той проблемой, ты даже играешь в хоккей, Ксюша. Ты понимаешь, что ты справилась с таким сложным диагнозом, а с амнезией мужа, который делает большие прогрессы, такие, что вспомнил за месяц почти все, что с ним произошло за последние четыре года. Ему осталось совсем немного. Осталась лишь ты, но кто ему поможет вспомнить тебя, как не ты? -Никто,- хлюпаю носом я, виновато поднимая свои глаза на мужчину.- Прости, что залила своими слезами твою куртку, я просто что-то совсем расклеилась. Серёжа снисходительно мотает головой и улыбается, прижимая меня к себе. -Пошли, довезу тебя до дома. Я на прощание обнимаю ещё раз Макеева и шепчу на ухо такое простое: -Спасибо.- Это не за то, что он подвёз меня до дома, а за то, что выслушал и дал дельный совет. Уже подходя к двери подъезда, слышу, как машина Макеева покидает мой двор, но как только я открываю входную дверь, слышу позади себя шарканье ног, а после и родной голос из-за чего тут же замираю, боясь повернуться лицом к источнику звука. -Привет, ты обещала позвонить, но так и не набрала мой номер, а я, черт бы меня побрал, весь день только и думал о том, что ты можешь знать.- Андрей говорит виновато, боится, что сейчас я пошлю его на кудыкины горы и со спокойной душой закроюсь у себя в квартире, но как бы ни так. -Пошли, поговорим у меня,- шмыгаю я носом. Андрей послушно заходит за мною в подъезд и так же тихо стоит за моей спиной, пока мы ждём лифт. -А можно один вопрос сейчас? -Давай,- киваю я, нервно перебирая в руках ключи от квартиры. -Это же был Макеев? -Да, он,- вновь шмыгаю носом и впервые в жизни хвалю работников ресурса, которые никогда не меняют лампочки в нашем подъезде, поэтому Андрей просто не видит моё лицо с черными дорожками. -Ты ревела?- Недоумевающе спрашивает Андрей. -Нет, я не ревела,- шепчу я уже не так уверено, как хотелось бы мне, вновь кидая нервный взгляд на табло лифта. Я не успеваю опомниться, как парень резко хватает меня за локоть, тем самым разворачивая меня к себе, и двумя пальцами поднимает моё лицо вверх, заставляя смотреть на себя. -Ты врешь мне. Сегодня понял, что ты соврала мне уже в двух ситуациях. Господи, Ксень, почему ты не говоришь мне правду?- Андрей кидает свой потерянный взгляд в потолок, как будто найдёт там все ответы, но через пару секунд уже смотрит на меня вновь. -Ты о чем?- Спрашиваю я, но голос настолько охрип, что я говорю это еле слышно, а после, все-таки прокашливаюсь, пытаюсь вернуть свой голос обратно. -Ты ведь не Щукина.- Кисляк смотрит на меня строго, он буквально прожигает меня своим взглядом насквозь, говоря наперёд, что врать сейчас мне тоже не надо. Я шумно сглатываю и стараюсь вести себя более естественно. -Слышала, ты вернулся к тренировкам, так вот давай устроим марш бросок на двадцать третий этаж, пошли.- Он идёт за мною молча, всем своим видом показывая, что ждёт от меня пояснения, и он получает его: -Я Щукина. С чего ты взял, что у меня другая фамилия? -Это было проще простого,- отмахивается парень и проводит своей пятерней по волосам.- Когда ты убегала из больницы, я кричал тебя, ты не отзываешься на фамилию и при употреблении твоей фамилии, Нюта вспоминает только о твоих братьях, а не тебя. Если честно, то сейчас я вообще не уверен, что ты именно та Щукина.- Честно признается парень. -Зачем тогда пришел сейчас?- Резко останавливаюсь я так, что Андрей лишь из-за своей отменной реакции не впечатывается в меня.- Почему тогда ты сейчас пришел, если не уверен, что я именно та Щукина, а не какая-нибудь аферистка?- Я срываюсь, кричу на весь этаж, что парню ничего не остается делать, как резко прижать меня к стене, наваливаюсь своим телом на меня и закрыть мне ладошкой рот. -Не ори, сейчас все соседи повыбегают на лестничную площадку. Просто ты была самой первой, кого я увидел рядом с собою, когда вышел из комы. Понимаешь, черт бы тебя побрал? Я увидел не отца или сестру, а тебя. Это не я залетел ко мне в палату с радующимися глазами, а после, не я выбежал оттуда же в слезах, после слова «амнезия». Я не знаю, кто ты, но я определенно был тебе ближе, чем сейчас. Поэтому, если ты не Щукина и зовут тебя по-другому, то сейчас именно тот момент, чтобы признаться. Он убирает руку от моего рта и в кромешной темноте, что является постоянным явлением тут, я прекрасно вижу, как темнеют его глаза, как он злится, как пытается совладать со своими эмоциями и не сказать лишнего, что произошло пару секунд назад. Это не входило в его планы. -Цепочка,- хриплю я. Он непонимающе хмурится, что между бровями появляется морщинки.- На шее цепочка, она поменяна, но кулон все тот же.- Он мягко подхватывает мою цепочку, благо на мне сегодня кофта с большим вырезом и это намного облегчает задачу хоккеисту. -Прости,- шепчет он. -Тебе не за что извиняться, я прекрасно понимаю твои эмоции. Не переживай, пошли, мы только на четвертом этаже, еще девятнадцать осталось. Он согласно кивает и начинает подниматься прямо за мною, молча. В квартире холодно и мрачно, она необжитая, на полу до сих пор валяются не разобранные коробки, которые, скорее всего, я так и не разберу. Это не моя квартира и если Андрей не вспомнит все ближайшие пару месяцев, то я перееду жить в Питер, там уже как год куплена маленькая, уютная квартирка в одном из спальных районов этого прекрасного городка. Это было наше общее место уединения, где было до ужаса тихо и спокойно. Мы отдыхали там. -Недавно только переехала?- Озвучивает вопрос Андрей, который я предполагала. -Нашла новую съемную квартиру и переехала сюда, нет времени, чтобы разобрать все коробки, поэтому сразу извиняюсь за этот беспорядок. -Как я понял, ты очень много работаешь. Нюта, кстати, очень нелестно отзывалась о твоей работе.- Вспоминает он. Я пожимаю плечами и ставлю чайник, доставая две кружки из шкафчика над раковиной, а следом за ними тянусь за кофе. Я не пью его, нет, но по привычке, заведенной за время сожительства с Кисляком, привыкла покупать зерна кофе, который так обожал парень. Так же на автомате, молча, достаю турку и ставлю ее на плиту, закидывая туда зерна любимого напитка Кисляка. Я спиной ощущаю заинтересованный взгляд парня, который проходится по всей моей фигуре, а после слышу тихие, совсем беззвучные шаги, он ходит по кухне, с интересом осматривая все вокруг него. С громким грохотом я опускаю на деревянную столешницу две керамические кружки, одна - с чаем, другая – с кофе. -Сейчас достану твое любимое овсяное печенье, и можно будет сесть за стол,- я тараторю это быстро, резко метнувшись в сторону выдвижного ящика, куда положила пару дней назад печенье. Выкладываю целлофановый мешок на стол и сажусь на маленький старенький диванчик. Хоккеист садится прямо напротив меня и принюхивается к аромату, исходящему от предложенной чашки. -А себе ты что налила?- Спрашивает он, приподнимая правую бровь в немом вопросе. -Чай. Я не пью кофе,- нервно бросаю я и, не выдержав взгляда парня, подскакиваю с кружкой в руках и подхожу к подоконнику, тем самым оказываюсь спиной к Кисляку. Ситуация становится напряженной, когда тишина затягивается на эти долгие и пугающие пять минут. Я, заметив полную черную пепельницу на подоконнике, думаю, как ее скрыть от внимательных глаз Кисляка и оставить незамеченной. Я стараюсь плавно, без лишних движений, задвинуть пепельницу за горшок с цветком, который остался в этой квартире еще от старой хозяйки. Голос Андрея, прокатился по комнате как гром, появившийся на небе, где не было не тучки: -Не стоит, сейчас пепел попадает на подоконник и придется прятать еще и это. Я до боли закусываю губу от стыда. Он поймал меня за тем, что вообще не должен был видеть. -Ты ведь относительно недавно куришь,- хмыкает он. Я теряюсь, с чего это он вообще решил?- Тот, кто давно курит, этого не стесняется, это что-то вроде бесплатного приложения к ним. Ты прячешь от меня свою заполненную пепельницу, ты боишься, что я что-то тебе скажу. Хотя почти все и так знают, что ты завела себе такую привычку, так почему же ты прячешь эту привычку лишь от меня, Ксения?- Последние пару слов, Андрей произносит очень тихо. Я осторожно пожимаю плечами и неуверенно тихо шепчу: -Не знаю. -Лжёшь,- заключает Кисляк. -Может быть,- согласно киваю я и непроизвольно хмыкаю. -Ладно, я так понимаю, сегодня ты не настроена на этот разговор, но мы еще обсудим, откуда ты знаешь, что я люблю кофе с двумя ложками сахара, а так же овсяное печенье. И давай завязывай вот это все,- он кивает на пепельницу,- и отдохни наконец-таки, и, кстати, те духи, на полочке имеют просто прекрасный аромат, но я, почему-то не ощущал его от тебя, а надо бы.- Он озорно подмигивает мне, а после уходит в коридор, быстро одевается, и я слышу, как хлопает входная дверь, заставляя меня с таким же грохотом упасть на пол, до боли, в мозгу отбивая себе колени, закусывая губу и из последних сил стараться не зареветь.

Когда-нибудь и ты поймешь, что значит для меня "любить".