– Это бесполезно, она всё равно не возьмёт трубку, – раздражённо бросил Стайлз.
Они добрую половину дня потратили на то, чтобы дозвониться до Лидии или миссис Мартин, но ничего не вышло – ни одна из них не отвечала.
Стайлз потёр лицо руками и опустился на один из серых потрёпанных диванов, которыми был обставлен лофт Дерека. Он позволил себя выпасть из реальности, прокручивая в голове всевозможные ужасающие сценарии, что могли произойти с Лидией.
Он почувствовал, как кто-то сел рядом, вырвав его из пучины безрадостных мыслей. Это была Малия.
– Мы найдём её, – сказала она, наклоняясь так, чтобы заставить его посмотреть ей в глаза.
Что-то заботливое промелькнуло в её взгляде, и она положила тёплую ладонь на его плечо.
– Я знаю, – внезапно для самого себя заговорил он. – Я так надеялся, что она просто в очередной раз впала в состояние фуги. Но прошло столько времени, она бы уже пришла в себя и связалась с нами.
Малия придвинулась ближе и опустила голову ему на плечо. Её скулы были такими острыми против его ключиц, но это совсем не мешало.
– Мы с Дереком собираемся отследить её путь. По крайней мере, насколько позволит дождь. Но мы обязательно попытаемся, – серьёзно проговорила она, ожидая его одобрения.
Стайлзу она напоминала маленькую девочку, ждущую родительского одобрения.
– Хорошо. Спасибо, Малия.
Он с благодарностью отметил, что в последнее время она стала благосклоннее относиться к Лидии.
Малия оставила лёгкий поцелуй на его щеке, прежде чем встала с дивана и присоединилась к остальным. Стайлз знал, что даже она уловила его чувство вины, и это немало бесило его.
После того, как он пересказал всё содержимое своей голосовой почты стае, их решительность только усилилась, и каждый стал пробовать дозвониться до Лидии или связаться с ней любым другим способом. А сам Стайлз только углубился в воспоминания о последних месяцах жизни, которые, как он только сейчас стал понимать, были полностью лишены присутствия Лидии Мартин.
Его оценки снизились. Не слишком – особых проблем с учёбой не возникало, да и глупо было бы считать, что это произошло только из-за прекратившейся помощи Лидии. Стайлз много времени уделял учёбе Малии, да ещё тренировки по лакроссу. А ведь сколько времени они раньше проводили с Лидией вдвоём.
Он предавался воспоминаниям, как она приезжала к нему каждый день, чтобы позаниматься. Будучи самой умной в классе, только она и могла помогать ему в учёбе. Время Ногицунэ в памяти было слишком расплывчатым, чтобы выцепить оттуда хоть одно ясно событие. Лишь одно было ясно – они были лучшими друзьями.
Резкий укол тоски эхом раздался в груди от мыслей о том, сколько бессонных ночей они провели в его спальне. Она растягивалась на его кровати, скинув каблуки и маску бездушной стервы, потому что не перед кем было больше притворяться. И он наблюдал за ней через всю комнату со своего кресла. Устроившись удобнее, Лидия читала ему вслух, останавливаясь на всех моментах, которые были ему не понятны. Иногда, правда, она слишком уставала, чтобы читать. После ночи, проведенной бесцельно бродящей по городу под постоянно что-то нашёптывающие голоса, они менялись ролями – книгу в руки брал Стайлз, а она лишь иногда поправляла его произношение тех или иных терминов, даже не открыв глаза. Постепенно, правда, исправления становились всё короче и неразборчивее, пока она окончательно не погружалась в сон. Он всегда давал ей хотя бы пару часов, прежде чем осторожно разбудить и отправить домой. Она должна была звонить ему, как добиралась до дома и запирала все двери, а также если вдруг просыпалась посреди ночи.
Сильное желание вернуться в те ночи врезалось в Стайлза, и это было слишком. Ему необходимо вернуть Лидию. Он нуждался в ней, чтобы быть в порядке. Если с ней…
– Стайлз, – появился Скотт, и Стайлз спрятал лицо в ладонях, не желая разговаривать. – Чувак, ты в порядке? Твои эмоции слишком сильны...
– Я в порядке, Скотт, – грубо выплюнул Стайлз, но быстро исправился: – Прости. Правда, я в порядке. Просто я переживаю за неё.
– От тебя пахнет грустью, – ниоткуда влезла в их разговор Малия. – Но ты не должен сдаваться.
Её сочувствующий тон резко сменился на командный.
– Я знаю, вы правы. Простите, – он улыбнулся и встал на ноги. – Не думаю, что я смогу помочь, просто сидя здесь.
– Уверен, к утру мы что-нибудь узнаем, – заверил его Скотт.
Они обменялись взглядами, давая друг другу понять, что ещё не закончили, несмотря на позднее время.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – Малия неестественно быстро оказалась рядом со Стайлзом.
– На самом деле, мы уже договорились со Скоттом, – на ходу сочинил он.
Малия фыркнула, но быстро натянула дежурную улыбку и кивнула.
– Хорошо. Завтра суббота, значит, мы сможем заняться поисками с самого утра.
– Определенно, – Стайлз старался не обращать внимания на комок в горле, ведь к завтрашнему утру они перейдут отметку в двадцать четыре часа.
Малия повернулась к Дереку, и Скотт успел бросить на друга смущённый взгляд.
– Нормально, если мы просто закажем еду? – небрежно бросил Стайлз, будто только что не решил за друга, как тот проведёт эту ночь.
– Да, конечно, – легко согласился Скотт, пожимая плечами.
Стайлз знал, что реальный разговор состоится позже.
Когда они объявили, что собираются домой, чтобы попытаться узнать что-нибудь ещё, Дерек насмешливо хмыкнул. Стайлз чувствовал пристальный его взгляд, способный прожечь дыру в затылке.
Дерек определённо знал про, как минимум, два из сообщений – холод в его взгляде ясно давал это понять.
Очевидно, что Стайлзу не нужно было говорить, как он облажался, регулярно не отвечая на звонки Лидии, но от Хейла он мог это стерпеть – в конце концов, именно Дерек был рядом с ней. Его успокаивал тот факт, что она была не одна, тем более с мистером Мамой Медведицей Хейл.
– Малия, тебя подвезти? – предложила Кира.
– Я остаюсь с Дереком, – она отрицательно покачала головой. – Он поможет мне подготовиться к завтрашнему утру.
Малия явно пыталась замаскировать свое возбуждение – её преуспевания в тактичности Стайлза несказанно радовали.
Оказавшись, наконец, за пределами лофта, Стайлз поспешил занять водительское сидение джипа, оставив Скотта и Киру прощаться на крыльце. Дрожащими руками вставил ключ в замок зажигания, но заводить машину пока не спешил. Он пытался справиться с непрекращающимся потоком мыслей о том, где же сейчас могла находиться Лидия.
«Ты встречаешься с Малией. Малия замечательная. Она твоя девушка. Лидия – просто подруга. Подруга, в которую ты влюблён с восьми лет. Ничего особенного, ты бы волновался так за любого из стаи», – подобные усилия над собой к результату не приводили, ведь он прекрасно понимал, что лжёт себе.
Резко повернув ключ, Стайлз включил радио и выкрутил громкость на полную, позволяя какой-то паршивой песенке Pink Floyd заполнить голову. Всего через пару секунд появился Скотт.
– Прости, чувак, – извинился он, делая тише. – Я просто хотел попрощаться с Кирой.
Он громко хлопнул дверью, и Стайлз незамедлительно вырулил на проезжую часть.
– Всё нормально, – ответил он.
Музыка больше не перекрикивала мысли.
– Стайлз, ты не должен винить себя. Ты виноват не больше, чем мы, – произнёс Скотт, смущаясь под силой эмоций друга.
– Ну и отлично. Потому что я и не чувствую, что виноват больше остальных. Она моя подруга так же, как и ваша.
Он обращался явно не к Скотту.
– Ты злишься, потому что повёл себя так с Малией? Потому что она не…
– Я нормально себя с ней веду.
– Ты соврал ей, сказав, что у нас планы, – напомнил Скотт.
– И что? Это ничего не значит. Я знаю, что у нас с Лидией есть своя история, но это не меняет того факта, что я встречаюсь с Малией.
– Уверен, она думает по-другому, – Скотт поднял руки в воздух, защищаясь.
– Потрясающе, – процедил Стайлз сквозь зубы.
Ему сейчас было совершенно не до этого – он просто не мог забивать голову ещё и её переживаниями, когда собственное сознание не переставая кричало: «Лидия! Лидия! Лидия!»
Скотт не стал продолжать разговор, и они молчали до самого приезда домой.
Стайлз проснулся следующим утром под сопение Скотта, ощущая прижатый к щеке металлический край ноутбука. Он не помнил, как засыпал накануне – из прошедшего вечера остался только неприятный осадок от их со Скоттом молчания. И тот факт, что ни один из известных ему не сверхъестественных способов узнать место нахождения Лидии не сработал.
– Скотт, – пробормотал он, бросая подобранную со стола ручку в друга.
В груди защемило, когда он понял, что тот спал на месте Лидии. Когда в его спальне успело появиться место Лидии?
– Кто-нибудь что-нибудь узнал? – неразборчиво прохрипел Скотт, потирая глаза.
– Нет.
Стайлз встал со своего места и потянулся, разминая затекшие мышцы.
– Как насчёт завтрака? – спросил Скотт, всё ещё не желая возвращаться из снов в реальный мир.
Когда парни спустились на кухню, где их уже ждал шериф Стилински.
– Доброе утро. Поздно легли вчера? – добродушно поинтересовался он.
– Ты даже не представляешь, – промямлил Стайлз в ответ, засовывая два ломтика хлеба в тостер.
Скотт, пошарив в холодильнике, достал оттуда коробку апельсинового сока и контейнер с йогуртом.
– Представляю, судя по отпечатанной клавиатуре на твоём лице, – произнёс шериф, опуская глаза на газету в руках.
Стайлз провёл ладонью по лицу – действительно, на щеке остался горящий рельеф от клавиш. Он потер его немного сильнее и снова уставился на тостер. Прошло ещё с минуту прежде, чем до Стайлза дошло, что он стоял рядом с сотрудником правоохранительных органов. Если кто и знал, где была Лидия, так это его отец.
– Папа, ты ничего не слышал от миссис Мартин или Лидии в последнее время?
Шериф отложил газету.
– Мне жаль, но я не слышал ничего с того момента, как Натали получила в суде решение о постановлении Лидии на учёт в психиатрическое отделение. То есть со вчерашнего дня.
Стайлз застыл, чувствуя, как кровь закипает в жилах. Отец, кажется, не заметил дикой паники в его глаза и продолжил.
– Я знаю, что вы не были близки в последнее время – со смерти Эллисон, но это тяжелое испытание для любого. Я всё понимаю, но только представьте, как бы вы чувствовали себя, если бы с одним из вас случилось подобное. А учитывая историю её семьи… это просто бомба замедленного действия. Поэтому я очень надеюсь, что вы поддержите её в этот нелёгкий для неё период. Вы ведь знаете, что у вас всегда есть я и Меллиса?
Стайлз почувствовал, как его взгляд задержался на Скотте. Тот, в свою очередь, не моргая смотрел на Стайлза. Шериф замер, только сейчас поняв их реакцию.
– Боже, она не сказала вам? – догадался он. – Но она обещала…
– Папа, – пытаясь справиться с накатывающей паникой, перебил его Стайлз, – где она?
– Она… не могу поверить, что Натали вам не сказала… она в Эйкене. Натали подозревает у неё параноидальную шизофрению и депрессию, вероятно посттравматическое стрессовое расстройство. Она боялась, что Лидия сделает что-нибудь с собой. Стайлз, ты ведь помнишь, что случилось с её бабушкой?
– Она повесилась, – выдохнул он, живо вспоминая тот день.
Лидия отходила от увиденного почти час. В тот день она впервые обняла его. Это был один из самых славных дней его средней школы, несмотря на обстоятельства.
– Ей был поставлен диагноз параноидальная шизофрения, – объяснил шериф. – Натали удалось убедить судью, что близкие переживают за Лидию, считая её потенциально опасной для окружающих и для неё же самой. Никогда не видел, чтобы наш суд так быстро работал.
Скотт изо всех сил обхватил голову, сжимая пальцы так, что, казалось, его череп вот-вот лопнет. Стайлз же, наоборот, с каждым отцовским словом находил в себе всё больше сил.
– Что ты имеешь в виду под «близкими»? Что это по-твоему значит? Мы её близкие! Мы…
Стайлз осёкся. Он не мог быть полностью искренним в этом. Кто бы мог предсказать такое?
– Пожалуйста, успокойся, – но Стайлз не стал слушать дальше, его мозг уже прокручивал диалог на пару реплик вперёд.
– Она не сумасшедшая. Да, конечно, она банши, так что… вот чёрт! – Стайлз выругался, пиная ближайший шкаф. – Пап, она слышит голоса – в этом заключаются её способности! Конечно, они думают, что она шизофреничка. Её мама просто не понимает всего. Ты должен вытащить её оттуда! – почти приказным тоном заключил Стайлз, стараясь не обращать внимания на боль в пальцах ног, которые он вполне мог сломать.
Шериф бросил на него сочувственный взгляд.
– Что это ещё значит?
– Я не могу. Я знаю, что ей было нелегко справиться со своими способностями, но, Стайлз, у неё не было галлюцинаций раньше. Её мать слышала, как она разговаривала с Эллисон. Кроме того, Натали постоянно находила у неё на теле порезы и шрамы. Только она могла бы поспособствовать досрочной выписке Лидии из Эйкена. Но, учитывая происходящее, не думаю, что она пойдёт на это.
– Что? Досрочно? То есть она упрятала её туда на определённый срок? – мозг Стайлза с трудом справлялся с поступающей информацией.
– На четыре недели.
– Вот чёрт! – простонал он, запуская дрожащую руку в волосы.
Дом Эйкен. Она в Доме Эйкен. Ему понадобилось менее семидесяти двух часов, чтобы понять, что это место явно не для людей.
– Нам нужно спасать её. Она не сумасшедшая.
Ложка в руках Скотта, которой он, как предполагалось, должен был есть йогурт, была согнута пополам. Мистера Стилински, очевидно, это смутило.
– Вы не можете. Я пытался поговорить об этом с миссис Мартин.
– Но мы не можем оставить её там. Я знаю это место, знаю, что они сделают с ней, – уверенно заявил Стайлз, несмотря на дрожь в голосе.
– Стайлз…
– Пап, послушай. Ей не позволят общаться с нами. Её будут пичкать «лекарствами», которые затуманят её сознание. Она не сможет нормально рассуждать. И самое страшное – это не избавит её от способностей. Это не лечение, а пытка! – Стайлз срывался на крик, его всего трясло.
Шериф даже не решался взглянуть сыну в глаза.
– Все её симптомы могут быть простой человеческой реакцией, – тихо произнёс он, не желая повышать голос. – Почему ты не допускаешь, что смерть лучшей подруги и парня могли спровоцировать депрессию? Если мне не изменяет память, Джексон тоже оставил её в каком-то смысле.
Слова отца словно окатили его ледяной водой – Стайлз тяжело дышал, пытаясь придумать хоть один контраргумент. Но, видимо, его преследовала вечная проблема – с третьего класса, с того самого дня, как он понял, что на свете есть одна-единственная девочка. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что Лидия – всего лишь человек, не божество. Что она так же уязвима и ранима, как и все остальные. И депрессия или посттравматическое стрессовое расстройство смогли вовсе не обойти её стороной.
– Они попытаются избавить её не от симтомов, а от способностей. Но у них ничего не выйдет, – слабо возразил он.
– Я знаю, – согласился шериф.
– Мы можем хотя бы навестить её? – заговорил впервые за всё время Скотт, расправляя ложку.
Стайлз перевёл взгляд на друга – в его глазах стояли слёзы, а лицо было перекошено от злости. Конечно, он тоже винил себя – ведь он альфа, который должен был защищать свою стаю. Только вот в его голову никогда не приходила мысль о такой угрозе, как психические расстройства.
– Вообще-то, можете, – сказал шериф, переводя взгляд с одного парня на другого
– Правда?
Наконец-то у него появилась надежда.
– Да. Не думаю, что она уже успела получить запрет на посетителей, – мистер Стилински с трудом выдавил из себя улыбку. – Ведь она там всего день.
***
– Мисс Мартин, Вы должны успокоиться, – крикнул санитар, прячась за дверь палаты.
Лидия так не считала, бросая все не прикрученные и не закреплённые предметы, не давая никому войти. У неё всё ещё двоилась в глазах от утренней дозы препаратов, а руки неистово тряслись, но это не сильно влияло на её меткость – санитары не рисковали заходить к ней. По крайней мере, ей казалось, что их несколько. Или за день лечения голоса в голове стали только громче
– Это отрава! Я не буду ничего принимать! Мне становится только хуже, – пронзительно взвизгнула она.
Эллисон, стоявшая в углу комнаты, вздохнула, когда из-за двери – оттуда, куда полетел очередной стул – раздался крик.
– Лидия, я знаю, что говорила тебе не сдаваться без боя, но это не самый разумный способ…
– Заткнись, Эллисон, ты ненастоящая, так что у тебя нет права на мнение, – бросила Лидия.
В глубине души она знала, что Эллисон была права, и неважно, что она была всего лишь плодом её воображения. И если бы Лидия думала головой с самого начала, она бы нашла способ спрятать таблетки за щекой, незаметно выплюнуть их или оставить на ладони – да всё, что угодно. Но ни одна из этих великолепных идей не посетила её этим утром, пока она неподвижно лежала на кровати без сил на то, чтобы просто встать.
Только когда всё тело начала пробирать мелкая дрожь, она признала правоту Эллисон – ей никак нельзя было принимать галоперидол, находясь в этом ужасном месте.
– Мисс Мартин, нам придётся вколоть вам успокоительное, если вы сейчас же не возьмёте себя в руки, – громко предупредил её санитар, по-прежнему не выглядывая из-за двери.
– Ваш грёбаный галоперидол уже по-постарался этим утром, – она начинала заикаться.
– Лидия, тебе надо успокоиться и начать думать, ты выше этого, ну же, – продолжала настаивать Эллисон.
Лидия попыталась сфокусировать свой взгляд на лице подруги – не вышло.
– Я не могу, Элли, не могу.
Эллисон протянула руку и провела по щеке Лидии. Лидия почувствовала это – холодное, но знакомое прикосновение постепенно уняло дрожь. Странная волна спокойствия прошла по телу, когда она смогла наконец разглядеть её лицо. Лидия зажмурилась, а когда открыла глаза, Эллисон уже не было. Только двое санитаров держали её, пока третий что-то вкалывал. Лидия опустила взгляд на ладонь, что крепко сжимала её левое плечо, и, недолго раздумывая, укусила её так сильно, как только могла. Услышав, как санитар взвыл от боли, она только мрачно улыбнулась.
– Успокойтесь, мисс Мартин, – спокойно произнёс один из санитаров, несмотря на оказанное сопротивление.
Лидия чувствовала, как замедлялось сердцебиение, пока она пыталась разглядеть его лицо. Его глаза. Они были точь-в-точь того же оттенка, что и у Стайлза. Как это было возможно?
– Я просто хочу домой, – прошептала она.
Язык во рту распухал, а мысли становились всё туманнее. Инъекции действуют быстрее, чем таблетки.
– Вы пытались напасть на Дамжи и укусили меня, так что нам придётся перевести Вас в закрытое отделение. Мне жаль, но также Вы лишаетесь права на посещения.
Лидия едва разбирала что он говорил, пытаясь сфокусироваться на его лице. Она точно знала этого мужчину, но никак не могла вспомнить. Кажется, его фамилия начиналась с Б… или Г?
– Брунски, успокоительное уже подействовало. Если мы хотим, чтобы она сама дошла до отделения, то пора вести её, – заметил Дамжи, глядя на Лидию, и обернулся к бледному мужчине.
Точно. Брунски. Она с трудом чувствовала, как его руки нащупали точку на её шее, пока мужчина с глазами, как у Стайлза, продолжал говорить что-то, что для неё не имело никакого смысла.
– Ты прав, идём.
Две крепкие пары руки схватили её за плечи и потащили куда-то; Лидия молча повиновалась. В её расплывающемся сознании не было и намёка на сопротивление, хотя «закрытое отеделение» она ещё могла понять, как наказание.
– Я не пойду, – заплетающимся языком пробубнила она.
Слова выходили слабым напоминанием человеческой речи; ноги больше не слушались. Кажется, она больше ничего не могла сделать, чтобы определить своё пребывание в Эйкене.
– Бери каталку, – скомандовал Брунски, подхватывая её.
Дамжи бросил на неё мимолетный взгляд – Лидия была готова поклясться, что его глаза покраснели, как у Скотта.
Они не блестели, как глаза Стайлза, когда у них с Лидией появлялись какие-то свои шуточки, непонятные никому из стаи. Или когда он обнаружил, что у неё под кроватью лежит алюминиевая ракетка. Или когда сказал – и заставил её поверить – что она прекрасна.
Она только сейчас поняла, что Дамжи с увлечением разглядывал её, будто ему было интересно, заметила ли она его красную вспышку. Хмыкнув, Лидия улыбнулась ему из последних сил – его глаза сузились, снова сверкнув красным. Специально. Это было предупреждением. Даже если он не был альфой, он явно утверждал своё господство на этой территории.
Её погрузили на каталку. Лидия отчаянно пыталась успокоиться и сосредоточиться, но мозг вёл себя с точностю наоборот. Ей так и не удалось сообразить, что такое закрытый блок, и это пугало, потому что это словосочетание звучало в речи санитаров всё чаще.
Когда её пересадили из каталки на кровать, снова раздался голос Эллисон
– Лидия, не спи. Не думаю, что санитарам с красными глазами можно доверять.
– С глазами Стайлза, – почему ей казалось это таким важным?
На руках и ногах она внезапно ощутила неприятную тяжесть – её снова привязали. Отлично. Просто замечательно.
– Она только что сказала Стайлз? – послышался откуда-то со стороны голос Брунски.
– Стилински, – уточнила она.
Ей в голову не приходила мысль, что он был здесь всего парой месяцев ранее.
– Я знаю Стилински, – противно усмехнулся Брунски.
Лидия не могла понять, что его развеселило, и это её расстраивало.
– Передайте ему, чтобы он навестил меня.
– Никаких посетителей, милая.
– О, хорошо, – последнее, на что хватило её сил, прежде чем отключиться.
***
Стайлз не слишком разбирался в психических расстройствах, не считая его короткого пребывания в Эйкене. Ему казалось неестественным, что часы посещения пациентов строго контролировались. Конечно, это было частное заведение, но заполнение анкет посетителей было явным перегибом.
Скотт выглядел на грани, хотя и держался спокойным до самого приезда в Эйкен Он передвигался чуть быстрее нормального и то и дело вздрагивал на любой шорох, не говоря уже о громких стуках и хлопках.
– Чувак, думаю, ты должен заполнить это, – Стайлз кивнул на бумаги перед собой. – Думаю, меня здесь ещё помнят, и не с лучшей стороны.
Скотт не обратил на него внимания – пришлось хлопнуть его по ноге.
– Пахнет здесь странно, – выдал Скотт, игнорируя предыдущие слова друга.
– Это психиатрическая больница, Скотт, здесь всё постоянно стерилизуют. Тут и должно пахнуть странно. Даже я без сверхспособностей могу это сказать, – раздражённо выплюнул Стилински, заполняя графу «домашний адрес».
– Нет, я имею в виду, здесь пахнет чем-то странным.
– Еще один оборотень? – Стайлз замер и поднял взгляд на него
– Нет, ничего подобного, совершенно по-другому. Знаешь, у канимы и кицунэ тоже другой запах. Это не оборотень, но точно кто-то здесь есть.
– Мы разберёмся с этим, как только увидим Лидию.
Скотт хотел возразить, но быстро передумал. Он забрал у Стайлза бланки, быстро заполнил их, и вместе они вернулись к стойке регистрации. Девушка ожидающе вытянула руку, даже не отрываясь от экрана монитора. Скотт вложил в её руку стопку анкет.
– Так вы двое здесь… к Лидии Мартин? – спросила она, переводя взгляд на парней.
– Да, – коротко ответил Стайлз.
Администратор застучала по клавишам.
– Она поступила недавно?
– Вчера, кажется.
– Ладно, – протянула она, листая что-то, видимо, чтобы найти имя Лидии в списках пациентов. – Вы, ребята, знаете, из-за чего её сюда положили?
– Шизофрения. Может быть, депрессия, ПТСР, – с трудом произнёс Стайлз.
Каждое из этих слов было очередным напоминанием о его провале.
Он запустил руки в карманы, нащупывая там её любимые конфеты с арахисом – он надеялся, что ему разрешат передать ей их. В конце концов, это были всего лишь конфеты.
– Так, ладно, сейчас проверю другие списки, – девушка быстро защёлкала мышкой.
– Какие списки? – осмелился спросить Скотт.
Стайлз заметил, как его руки сжались в кулаки под стойкой.
– Никаких посетителей. Этим утром её перевели в закрытое отделение. Вау, это надо же – она здесь меньше дня, а уже такие санкции. Она и правда сумасшедшая.
У Стайлза от этой выдающей бестактности челюсти заходили ходуном.
– Серьёзно? – возмутился он, пытаясь вести себя как можно сдержаннее. – Вы не можете нас впустить? Хотя бы ненадолго?
– Она признана опасной для себя и окружающих, – прочитала девушка с экрана.
Судя по её тону, она надеялась, что это убедит их.
– Но почему мы не можем навестить её? – не вышло – Стайлз был для этого слишком упёртым.
– Из-за её утренней выходки. Она напала на двоих наших сотрудников, когда те пытались дать ей назначенные препараты.
– Выходки? – не поверил Скотт.
– Что это значит? – Стайлз в этом поддерживал друга.
Девушка тяжело вздохнула и что-то опять набрала на клавиатуре, прежде чем на экране высветилась очередная справка.
– Здесь написано, что она отказалась принимать нейролептики, забаррикадировалась в своей палате и бросалась вещами в санитаров, которые попытались зайти к ней. А когда им всё-таки это удалось, она прокусила одному из них руку, – она ожидала, что эти слова возымеют больший эффект.
Скотт сжал губы, стараясь не улыбнуться, несмотря на всю серьёзность ситуации. На лице Стайлза проскользнула мимолётная ухмылка. Девушку это расстроило.
– Ей придётся остаться в закрытом отделении на пару дней, пока врач не убедится, что она в порядке. Навещать её нельзя будет ещё неделю. Как минимум.
Лицо Стайлза помрачнело в мгновение.
– То есть мы не сможем увидеться с ней до следующих выходных?
– Как минимум, мистер Стилински, – она холодно улыбнулась.
Это не было проявлением вежливости – её забавляло то, как наконец задели парней её слова.
– Могу я хотя бы передать ей кое-что?
– Зависит от того, что именно.
Стайлз вытащил руку из кармана и положил на стойку пару конфет в яркой оранжевой обёртке. Девушка задумалась на секунду, мельком взглянула на Скотта, затем придвинула их обратно своими жуткими наращенными ногтями.
– Это же всего лишь конфеты! – возмутился он.
– Мистер Стилински, пожалуйста, успокойтесь, или я буду вынуждена вызвать охрану.
Стайлз почувствовал тяжёлую ладонь Скотта на плече.
– Всё в порядке. Мы пойдём.
– Мистер Стилински? – позвала девушка, когда они уже направлялись к выходу.
Стайлз сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать нарастающую злость, и обернулся к ней.
– Что?
– Вот, – она протянула ему голубой бланк.
В нём были инструкции, часы посещения, номера, а также списки разрешённых и запрещённых к передаче вещей и продуктов.
– До следующей недели, – напомнила она.
– Спасибо, – коротко бросил он.
– Я знаю, как тяжело, когда твой близкий человек страдает. Я искренне сочувствую Вам. Но поверьте, у нас особый подход к таким пациентам, как мисс Мартин. Уверена, она выйдет отсюда совсем другим человеком.
– Этого я и боюсь, – прошептал Стайлз, обращаясь к другу.
Он резко развернулся и быстрым шагом вышел из здания, не в силах больше выслушивать её. Скотт последовал за ним.
