***
– Как же так вышло с клеем? Совершенно не понимаю… – недоуменно пробормотал Хёкджэ, с улыбкой вспоминая происшествие, случившееся после ужина, и полные обиды глаза племянников, которые, очевидно, собирались вопреки всем просьбам и наставлениям Хёкджэ подшутить на своим новым нянем, но… кажется, что-то пошло не так. И Хёкджэ не мог не признать, что это было крайне забавно и поучительно, вот только… как? – Я тоже не совсем понимаю… Возможно, они просто перепутали и намазали не те стулья? – с улыбкой пожал плечами Донхэ, искренне радующийся тому, что немного жестокий, но все-таки урок, преподанный им двойняшкам, был прекрасно усвоен, ведь оставшуюся часть вечера Кюхён и Молли вели себя как шелковые: спокойно сделали все домашние задания под чутким присмотром Донхэ, почистили зубы и приняли душ и так же спокойно и без капризов улеглись спать, практически мгновенно проваливаясь в очень сладкий и очень полезный для растущего организма сон (не без еще одного полезного заговора от бабушки, разумеется, который к тому же прекрасно справлялся с маленькими недугами, вроде вызванного лекарством несварения) и предоставляя отчаянно краснеющему и бледнеющему и изо всех старающемуся держать себя в руках Донхэ возможность побыть наедине со своим новым работодателем. – Возможно. Но в любом случае это был очень полезный урок для кое-кого, – усмехнулся себе под нос Хёкджэ, в который просматривая бумаги, а затем положил уже готовый контракт на стол перед сидящим напротив него и почему-то слишком нервничающим мальчишкой и пристально посмотрел на него, словно еще раз пытаясь понять и решить для себя: правильно он сейчас поступает, нанимая его на работу, или все-таки нет? И интуиция Хёкджэ и его внутренний голос в который раз за сегодняшний вечер хором подтвердили ему, что стоит, а это значит, что он сейчас принимал действительно правильное решение. – Это твой контракт. Ознакомься, и если тебя все устраивает, то давай сегодня же подпишем его, – с улыбкой кивнул вспыхнувшему как маков цвет мальчишке Хёкджэ, который был настолько очевиден и забавен в своем волнении, что это могло бы умилять, если бы Хёкджэ было хоть какое-то дело до эмоций этого мальчишки, но все, что его волновало, – это его племянники и его дом, которые он вверял в руки этого мальчишки. – Х-х-хорошо, я сейчас, – судорожно вцепившись дрожащими и отказывающимися слушаться его руками в стопку бумаги, которая все еще хранила тепло касаний пальцев сидящего напротив мужчины, Донхэ отчаянным усилием воли попытался сосредоточиться, но эти чертовы буквы, цифры… постоянно ускользали от него, а взгляд юного эльфа каким-то совершенно магическим способом притягивался к сидящему напротив него и что-то увлеченно изучающему на мониторе своего ноутбука мужчине, не обращающему на до безобразия взволнованного Донхэ ровным счетом никакого внимания. И какое, к черту, внимательное чтение контракта, когда все, о чем сейчас мог думать Донхэ, – это сидящий напротив мужчина и странная сладкая дрожь, которую вызывал во всем его теле лишь один звук голоса этого человека?! Разумеется, никакого! Поэтому все, что удалось выяснить Донхэ после получасового изучения то ли этого напечатанного на белоснежной бумаге набора букв и цифр, то ли все-таки Ли Хёкджэ (на которого Донхэ незаметно, ну, по крайней мере, так казалось юному эльфу, по большей части и косил глазами эти полчаса), – это то, что в принципе в контракте его все устраивает, кроме одной вещи – срока действия контракта, о чем он, до невозможности смущаясь, попеременно то краснея, то бледнея, дрожащим голосом сообщил Хёкджэ, едва-едва выдавив из себя хоть какие-то слова и собрав их в более-менее нормальные фразы. – Срок? – удивленно вскинул брови Хёкджэ, отрываясь от изучения ежемесячного отчета по самому крупному их клиенту, который вот-вот грозился сорваться с крючка, если они, разумеется, не найдут пару эффективных точек давления, чтобы удержать его. – Да… Этот контракт трехмесячный, мне кажется, что это несколько… много?.. – неуверенно протянул Донхэ, которому в теории должно быть плевать на все эти бумажки, ведь 25-го числа утром он в любом случае навсегда должен будет покинуть этот дом, вот только обманывать Ли Хёкджэ… казалось ему не слишком-то честным. – Много? – недоуменно переспросил Хёкджэ, и так уменьшивший стандартный срок в два раза. Да и вообще… он скорее ожидал разногласий из-за размера жалованья, количества выходных и списка обязанностей, но никак не из-за такой мелочи, как срок действия всех этих бумажек. – Да. Может быть, пока подпишем документы на более короткий срок? До Рождества? – вопросительно вскинул брови Донхэ, изо всех сил стараясь выглядеть как можно более уверенно и спокойно, но, кажется, это выходило у него из рук вон плохо. – Ну мало ли… Чтобы мы поняли, насколько устраиваем друг друга и… стоит ли продолжать наши отношения, – поспешил пояснить Донхэ, но, поняв, что он только что умудрился смолоть, запнулся и смутился еще сильнее. – Ну… Если ты настаиваешь и если все остальные пункты тебя устраивают, то… почему бы и нет? – пожал плечами Хёкджэ, понимая, что в словах этого мальчишки есть своя доля рациональности, ведь понять все за один день действительно сложно, а 19 дней – вполне себе достаточный срок, чтобы проверить, насколько они и правда подходят друг другу и стоит ли им дальше продолжать работать вместе. Тестовый период, так сказать. Поэтому мужчина без малейших возражений изменил сроки в контракте и, дождавшись, пока не находящий себе места от волнения мальчишка поставит в нем свою подпись, отпустил его отдыхать, решив, что на сегодня с него достаточно стресса и что все оставшиеся детали они с легкостью смогут обсудить и завтра, а сегодня… сегодня Хёкджэ еще предстояло написать медиаплан для одного весьма и весьма капризного и придирчивого клиента, которого им бы очень не помешало заполучить накануне Рождества, так что… Внезапно нахмурившись, мужчина пристально посмотрел на плотно закрывающие окно в его кабинете шторы, висевшие здесь уже лет пять и на которых… вдруг обнаружился узор из кактусов? Серьезно? От удивления Хёкджэ даже не поленился подняться из своего кресла и подойти к окну, чтобы изучить рисунок, на который он никогда прежде не обращал внимания и который действительно состоял из… кактусов?Глава 8
16 ноября 2016 г. в 19:30
– Всем приятного аппетита. Вкусный секретный десерт сегодня получат лишь те, кто съест все до последней крошки, – немного ехидно улыбнулся Донхэ, красноречиво глядя на довольно улыбающихся двойняшек, наивно предполагающих, что им удалось провести его, вот только… Кюхён и Молли пока еще даже не представляли, с кем они на самом деле связались и что это вовсе не они водят сейчас за нос Донхэ, а… конечно же, он их. Исключительно в воспитательных целях, разумеется. И что всего лишь одно маленькое и до невозможности простое заклинание, скорее даже заговор, удающийся даже такому магическому неувязку и неумехе, как Донхэ, и все мелкие и не очень пакости вернутся этим вечером к своим затейникам, причем в тройном размере. Разве не поучительно? Разумеется, поучительно. Этот метод был уже больше десятка раз испробован Донхэ на младших братьях и сестрах, так что он был более чем уверен в его наглядности и эффективности. И именно поэтому юный эльф, совершенно не смущенный откровенно ехидными и злорадными взглядами двойняшек, спокойно сел на свое место и взялся за ложку и палочки, прекрасно зная, что уж кого-кого, а его и мистера Ли сегодня ждет чудесный вкусный ужин, в отличие от вредной малолетней уже прочно приклеившейся к своим стульям парочки, которой предстояло попробовать свой солено-перченый кулинарный шедевр с примесью лекарства от запоров, которое двойняшки, судя по всему, стащили у одной из своих предыдущих гувернанток. Кто-то бы мог сказать, что такие методы воспитания несколько жестоки, но Донхэ уже давно усвоил, что маленьких хулиганов можно быстро победить и переубедить, лишь используя их же оружие и методы. К тому же он вовсе не собирался быть добрым к тому, кто не был добр к нему. Да и вообще, разве от клея и пересоленной еды со слабительным кто-нибудь умирал? Вот и Донхэ еще не встречал таких случаев, так что… это был далеко не самый жестокий метод воспитания. Далеко не самый… Вспомнить только вымоченные в соленой воде розги, которые раньше так нравились его дедушке… Да, пожалуй, это сравнение было самым убедительным аргументом в правоте Донхэ, в которой тот, кажется, сейчас старался убедить сам себя, ведь это, в конце концов, были не его дети и даже не его братья, сестры или племянники, поэтому ему следовало быть все же немного аккуратнее в вопросах воспитания, чем обычно…
– По-моему, вполне справедливо. Я согласен, – с усмешкой пожал плечами Хёкджэ, думая, что съесть такой чудесно пахнущий и выглядящий и наверняка не менее чудесный на вкус ужин будет не такой уж и сложной задачей. Особенно ради секретного десерта, который обещал быть не менее вкусным. Хёкджэ никогда не верил в слова о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но… кажется, сегодня его доверие к народной мудрости в который раз пошатнулось. И этот мальчишка, до невозможности занудный, навязчивый и раздражающий, которому Хёкджэ после пяти десятков телефонных звонков (иногда по до невозможности идиотским поводам) собирался дать отставку сегодня же вечером, одним только ужином – горячим, домашним и вкусным – сумел переубедить его. А уж если к этому прибавить вовремя забранных из школы Кюхёна и Молли, которые все это время были дома под присмотром, а не слонялись по офису, ведя подрывную деятельность в компании Хёкджэ и измываясь над его сотрудниками, чистоту и порядок, царящие в этом самом доме, то… кажется, приставучесть и занудство – не такие уж и страшные недостатки. Особенно для няни. Особенно если учесть, что Хёкджэ сегодня в обеденный перерыв вместе со своей помощницей еще раз прозвонил едва ли не все агентства по найму персонала в городе, но… никто из них так и не смог предложить ему хоть кого-либо стоящего. Да и вообще хоть кого-нибудь, оправдывая себя тем, что мало кто ищет работу перед Рождеством и всех даже самых мало-мальски приемлемых кандидатов расхватывают влет, так что… у Хёкджэ появилась еще одна веская причина ненавидеть этот воистину идиотский праздник и все-таки оставить этого мальчишку на работе. По крайней мере до Рождества, но… если он и дальше будет готовить столь же потрясающе и выдержит все шутки уже явно что-то учудивших и шкодливо переглядывающихся Кюхёна и Молли, то у него вполне есть шанс на очень и очень долго задержаться в этом доме, ведь Сора, похоже, не собиралась возвращаться в ближайшее время, тонко намекнув брату в последнем сообщении, что, возможно, задержится в Штатах на год или два и что она на сто процентов уверена в том, что Хёкджэ позаботится о ее детях намного лучше, чем их непутевая мать. И это было настолько в ее стиле, что Хёкджэ даже не сомневался: год или два у его непутевой младшей сестры вполне могут растянуться и на пять, и на десять лет, так что им с двойняшками определенно требовалась няня и домработница на постоянной основе на длительный срок. И Хёкджэ был готов дать мальчишке, который, кажется, и правда соответствовал всем своим рекомендациям, этот шанс – получить хорошую работу в хорошем доме за хорошие деньги. Главное, не забыть обсудить с ним сегодня же вечером все детали и подписать хотя бы временный контракт. Так, на всякий случай. Во избежание лишних недоразумений и недопониманий.
– Значит, принято, – широко улыбнулся Донхэ, пристально наблюдая за не спешащими начинать свой ужин и тоже внимательно следящими за ним двойняшками. – Приятного аппетита всем еще раз, – довольно улыбнулся он и под двумя испытующими взглядами спокойно отправил в рот первую порцию риса и тушеного мяса с овощами – совершенно изумительных на вкус, а затем вторую и третью, с насмешкой наблюдая за тем, как удивленно округляются глаза и вытягиваются лица маленьких шкодников, явно не ожидавших, что их кулинарное творение можно есть, да еще и с таким аппетитом.
– Приятного аппетита, – не сдержавшись, широко улыбнулся в ответ мальчишке Хёкджэ, обычно не раздаривающий свои улыбки кому попало, и с удовольствием приступил к ужину, который на вкус был и правда столь же восхитителен, как на запах и внешний вид. – Ммм, Донхэ, все очень вкусно, ты и правда прекрасно готовишь. Давно мы не ели ничего подобного, да? – прожевав первую ложку, восхищенно выдохнул Хёкджэ, уже давно забывший, что такое вкусная домашняя еда, и вопросительно посмотрел на племянников, которые, кажется, совершенно не разделяли его восторгов. – И кто у нас тут скис? Разве не вкусно? Или... кто-то не хочет десерт? – хитро улыбнулся Хёкджэ, глядя на помрачневших Кюхёна и Молли, которые уже тоже успели попробовать свой ужин, и… как вдруг вышло так, что это их порции казались совершенно несъедобными? Ведь они же сами ставили их на стол и точно не могли перепутать, но… тем не менее результат был налицо. Вернее, на вкус. Причем на редкость отвратительный вкус. Однако дядя Хёкки вряд ли бы обрадовался, узнав, какую шутку они решили провернуть с новым нянем в первый же день его работы, поэтому все, что им оставалось, – старательно притворяться, что ужин и правда очень и очень вкусный и что они с нескрываемым удовольствием съедят его. Целиком. Ради секретного десерта. Хотя, на самом деле, лишь ради того, чтобы не злить дядю и не сорвать поездки на рождественских каникулах в Lotte World и Everland, а также покупку двух новых самых настоящих взрослых планшетов, которые дядя Хёкки обещал им в награду за примерное поведение и хорошие итоговые отметки в табеле на Рождество. И… ради этого Кюхён и Молли могли стерпеть не только соль и перец в своей еде, но даже слабительные таблетки, честно стащенные у школьной медсестры.
– Очень вкусно, – едва-едва выдавил из себя нечто похожее на улыбку Кюхён и под испытующим взглядом дяди отправил в рот еще одну ложку жуткого варева, которое должно было стать ужином их няньки, но никак не самого Кюхёна, а затем зло посмотрел на сестру, которая и подбила Кюхёна на эту глупость.
– Да-да, мне очень нравится, – мучительно улыбнулась Молли, продолжая есть и чувствуя, что она почему-то просто не в силах сейчас отодвинуть от себя тарелку и сказать, что не будет есть эту гадость. Словно… кто-то заставлял ее? Какая-то неведомая, можно даже сказать… волшебная сила? Озаренная своей внезапной догадкой, Молли с ужасом посмотрела на их нового ехидно улыбающегося няня, пристально наблюдающего за ней, кажется, начиная понимать, КАК соль и перец могли оказаться в их порциях, а не в еде Донхэ, и почему они даже сейчас, прекрасно зная, что за гадость в тарелках, продолжают есть… И пусть все, включая маму, дядю Хёкки и Кюхёна всегда твердили ей, что волшебства и магии не существует и что Хогвартс и все школы магии – всего лишь придумки, но… Молли-то знала, что они существуют. Как и Санта Клаус, волшебники, единороги, пасхальный кролик, феи и прочие волшебные создания. И, кажется, прямое тому подтверждение сейчас сидело прямо напротив нее. Ну, по крайней мере, Молли так казалось сейчас, и она собиралась найти этому доказательства. И лишь затем рассказать все дяде Хёкки, Кюхёну и всем девочкам в школе, которые смеялись над ней и постоянно говорили, что ничего этого не существует и что она дурочка, раз верит во что-то такое.
И когда после самого долгого и самого невкусного в их с Кюхёном жизни ужина и не такого уж и вкусного пудинга на десерт Молли попыталась встать из-за стола и обнаружила, что это снова они с братом приклеены к стулу, а вовсе не их нянь, то ее неожиданная догадка лишь подтвердилась, и теперь дело осталось за малым – сгорая от мучительного стыда и обиды попытаться отклеиться от стула под изумленно-недоуменным взглядом дяди, а затем собрать доказательства, что с их новым нянем что-то не так, причем намного сильнее не так, чем со всеми предыдущими нянями, ведь те были обычными людьми, а Донхэ… Нет, Молли теперь совершенно не верила, что он просто человек. И собиралась доказать это. Всем. И особенно дяде Хёкки, чтобы он поскорее выгнал Донхэ из дому и они снова стали жить втроем. Долго и счастливо. Без мамы и уж тем более без всяких там, пусть даже немного волшебных, нянь.