Let the beat carry your tears as they fall baby
Ain't no crying in the club
Вечер был наполнен унылыми лицами, которые таили в себе щепотку чего-нибудь хитрого, этакого, возможно, даже зловещего в глубине замыслов. Со временем Элисон сама окунулась в это однообразие и стала его частичкой, имея при себе все нужные симптомы данного вида безумства. Она выглядела довольно притягательно, словно её украшали сигареты и алкоголь, словно она и состояла из крепких напитков и интеллекта. Её слегка впалые щеки всё больше и больше покрывались лихорадочным румянцем по мере того, как Элисон ощущала недоброжелательные мысли Патрика. Ей пришлось наблюдать за тем, как его по его телу разливается алкоголь, делая мысли парня дикими и приумножая значение инстинктов. Элли всячески дразнила его своим ехидным смехом, своими раскованными и свободными движениями. Элисон, смеясь, прерывисто дышала. Её худощавая грудная клетка пыталась набрать воздух, но глубокие вдохи резко обрывались, когда Элли смотрела на Патрика и видела его раздраженное выражение лица. Нет, она не чувствовала себя комфортно тогда, она просто ощущала, что сильнее Патрика в некоторых, а может и во всех смыслах.***
Элисон отсутствовала дома уже несколько дней, её порой терзали мысли о том, что же происходит в родном городе, но они никак не сказывались на эмоциях девушки. Горький осадок неопределённости был бы еще ощутимей, если бы в Окленде она оставила тёплый семейный очаг и любящих родителей, а так она просто ощущала лёгкую лихорадку, которая со временем приобретала хроническую форму. В клубе постепенно скапливалось полумёртвое население мегаполиса. Люди чувствовали острое эмоциональное или, скорее, алкогольное голодание. Они даже не думают о вкусе алкоголя или физическом удовлетворении от него, для них алкоголь - преданный спутник, старый добрый приятель, образ и стиль жизни. Кто-то сочтёт это романтичным, ведь всё, что убивает человека является очаровательным в некой степени.***
Время от времени на Патрика падал свет от мигающего вдали диско шара. Тогда его глаза казались фарфоровыми, порой даже кукольными. Его привычно строгие черты лица становились мягче, будто размокали при встрече с лучами. Взгляд не был настолько чужим, как прежде, в нём словно оставалось нечто дружественное от раскованной атмосферы клуба. К сожалению, та довольно приветливая картинка, которую видела девушка, нисколько не раскрывала сути его грязных замыслов. - Алкоголь кажется намного приемлемее здесь, - сказала Элли. - Будь я в другом месте - никогда бы не осмелилась пригубить даже стакан пива. - Минут пятнадцать назад ты крутила носом перед "Кровавой Мэри", - подметил Патрик, - а сейчас сама предлагаешь мне выпить, - на его лице появилась ухмылка, которая указывала на то, что Элисон сейчас кажется ему смешной. - Быстрая смена настроения - пожалуй, единственное, в чём хороши девушки. - Ну вот! Видишь, какая внеземная сила действует на меня с твоей стороны. Быть может, ты владеешь магией? С тобой я очень даже не прочь выпить, - ответила Элисон и громко рассмеялась, понимая, что их разговор превращается в поток риторических вопросов и не менее риторических ответов. Девушка сделала глоток неведомой прозрачной жидкости, которую её принесли, и добавила: - И да, если уж девушки так плохи, означает ли это, что тебе по вкусу мужчины? - А в тебе проснулся юмор, да? Спустя вечер глубокого равнодушия, - сказал Патрик с нарастающим оттенком злости. Их разговор из глупого начал превращаться в гневный. И вдруг Элли охватило чувство преддверия опасности. Будто те животные инстинкты, которые миллион лет назад защищали её предков от угрозы, снова проснулись, и говорят Элисон, что стоит быть осторожнее. Девушка моментально посмотрела на свою сестру, будто оценивая, как долго еще та собирается мило щебетать с Джеком. Осознав, что их разговор в самом разгаре, Элисон подумала, что на "побег" рассчитывать не стоит, ведь ключами от квартиры обладает Сьюзен, а та вряд ли бы доверила ей единственный экземпляр. Почему? Да потому, что в её понимании Элисон безответственная и несерьёзная, если она росла в неблагополучной семье. Там априори не могут вырасти полноценные личности и члены общества. В некой степени Сьюзен была права: все, такие же, как Элли, больны. У них хронический недостаток любви в жизни, из-за этого они не могут делиться ей. Они не способны любить жизнь во всех её проявлениях, свою страну, какой бы она ни была, своё место в этом огромном механизме под названием мир. Они смотрят на вещи иначе, словно сквозь небольшую щель, через которую просто невозможно увидеть всего многообразия жизни. К тому же, до щели предстоит дотянуться, встать на цыпочки, а так то долго не простоишь. Вот и приходится снова прятаться и закрываться. Но что же делать Элисон? Она ведь не может поступить по-детски и просто убежать: с Патриком ей придётся работать еще неизвестный период времени, а шарахаться друг от друга из-за испорченных отношений и чувства стыда - совсем не светлая перспектива. Элли осмотрелась вокруг, будто искала что-нибудь для решения проблемы. Неожиданно ей в голову пришла до ужаса простая, но довольно остроумная идея. Сослаться на плохое самочувствие. Действительно, ведь какому неокрепшему почти детскому организму будет комфортно в столь противной атмосфере? Да никакому! Осталось лишь включить элементарную актёрскую игру, которая в малых количествах доступна каждому человеку. - Что-то у меня кружится голова, - томно произнесла Элисон, скорчив грустную гримасу. Сьюзен бросила на сестру короткий оценивающий её состояние взгляд. - Думаю, тебе стоит пойти умыться холодной водой, - посоветовала Сьюзен. Элли была безумно рада этим словам сестры, ведь это означает, что теперь она может отойти не по своей воле, а по рекомендации стороннего человека. - Да, пожалуй, спасибо, сестрёнка, - ответила Элисон и оживлённо подорвалась с места. Патрик лишь успел посмотреть на неё с ярко выраженной злостью, а Сьюзи была удивлена словом "сестрёнка": неужели они теперь в столь близких отношениях? Элисон быстро нашла глазами туалет и направилась туда. Она предвещала, что это место будет воистину чудовищным, ведь только подумайте, что может происходить в туалете ночного клуба, да еще и общем для обоих полов. Проституция, наркотики, драки, да самые противные вещи этого мира! Элисон пнула ногой дверь и плавно зашла внутрь. В нос моментально ударил запах табака и остальных неведомых веществ. Внутри было очень грязно, так, что даже Элисон, которой не раз приходилось бывать в подобных местах, стало противно прикасаться к чему-либо. На потолке висела одна лампочка без малейшего намёка на плафон, которая и освещала маленькое помещение с двумя кабинками. Широкое зеркало с большой трещиной посредине не сулило ничего хорошего, а раковина обросла ржавчиной. Элли нашла в себе мужества и открыла кран. По ладони моментально пронеслись холодные капли воды, но холода совсем и не ощущалось, лишь живительная свежесть. Элисон позволила себе на минутку закрыть глаза и отпустить свою бдительность, которая защищала девушку в другом городе. Но, казалось, судьба играет с бедной девушкой злую шутку, и это происходит всегда. Даже излишняя самозащита и скрытность не могут нейтрализировать пагубное влияние жизни. Дверь туалета неожиданно распахнулась, да так, что громко ударила ближнюю стенку. Элисон вздрогнула от испуга и моментально открыла глаза. В отражении зеркала она увидела Патрика, стоящего за её спиной. Он был зол, взбудоражен, по его лбу стекала капля пота, правая ладонь сжалась в кулак, а брови были нахмурены, словно он, как зверь, готовился и ожидал подходящего момента, чтобы уничтожить жертву. Элисон ясно чувствовала жар, который доносился от Патрика. В своих злодеяниях он руководствовался лишь примитивными эмоциями и инстинктами, они возникали лишь в следствие алкоголя, не более. Люди бывают безгранично безумными под влиянием чего-либо, будь то обстоятельства жизни или какие-то материальные вещи, вроде алкоголя или наркотиков. - Думаешь такая неприступная, да? - хриплым голосом спросил Патрик и медленно сделал шаг вперед. Теперь Элли чувствовала животный холод, который словно заморозил её, и теперь девушка не могла пошевелиться. Былая дерзость теперь побеждена и свергнута. - А мне так не кажется... - парень коснулся рукой волос Элисон, убрал их на другую сторону, чтобы открыть шею. Девушка почувствовала себя ужасно незащищенной. - Сама невинность. Дева Мария во всей красе! - Патрик произнёс последние слова с возрастающей интонацией, будто уже чувствуя свой триумф. - Хватит, - резко ответила Элисон и попыталась оттолкнуть парня, но он почти не пошатнулся, лишь убрал руку. - Какая сильная! Посмотрите на неё, девочка еще пытается отпираться, а? - Патрик смеялся, да так злобно, словно он овладел всем миром, а не только лишь маленькой Элли. Девушка в то время предприняла попытку уйти, сделав шаг ко входу, но парень перегородил ей дорогу. - Вот незадача, куда же ты так торопишься? Выход блокирован, остается только попытаться сделать что-то на дистанции, например позвать на помощь. Главное не показывать испуг, иначе Патрик уж точно потеряет голову, даже не переживая об опоре жертвы. - Сьюзен! Помогите! - моментально крикнула Элисон, надеясь, что сестра услышит. Но тёмная атмосфера места и громкая музыка мешали, не оставляя Элисон шансов на спасение. Патрик ожидал, что Элли предпримет попытку позвать на помощь и не стал бы идти на изнасилование без уверенности в том, что эта попытка не увенчается успехом. Такое зловещее место, как уборная в клубе, всё еще пользовалась большой популярностью, так что Патрику стоило бы не медлить с действиями. Удивительно, что при внушительном объеме выпитого алкоголя парень не потерял способность здраво мыслить. Вариант того, что парень продумал изнасилование задолго до похода в клуб отпадал из-за нулевой вероятности. Патрик шел сюда в полной уверенности, что сегодня его ждет ночь с Элисон. Но даже сейчас Элисон, в свою очередь, всё еще не видела в нём огромной угрозы: Патрик не выглядел как насильник. Он был жалким подростком, голову которого все еще крушили гормоны, а про изнасилования он слышал лишь в фильмах. Сейчас он боялся приступать к самому действию, поэтому так затягивал вступление. Парень выдохнул и решил начинать. Патрик набросился на Элисон, прижав девушку к стене. Её голая спина моментально соприкоснулась с ледяным кафелем, Элли скривилась и нахмурила брови. Она закричала от обиды и досады, от подавления своей воли. Любая другая девушка на её месте яро боролась бы, но Элисон работала в борделе, она привыкла к унижениям, привыкла спать с тем, кто ей противен. Патрик, тем временем, провел ладонью по ноге Элисон, выше и выше, пока не коснулся подола платья, а потом стал медленно поднимать его, оголяя остальную часть ноги. Заусеницы на пальцах Патрика и его огрубевшая кожа царапали нежную Элли, а ему самому нравилось делать больно. Парень зарылся в волосы Элисон и сделал вдох. Он уловил лёгкий запах ванили с послевкусием шоколада. Патрик решил действовать быстрее, Элисон почувствовала, как он разорвал колготки и коснулся её бедра. В этот момент злость достигла апогея, девушка осознала, что если не убежит сейчас, то будет навек осквернена этой проклятой алой буквой. Инстинкт самозащиты сделал своё, девушка мимовольно принялась бить Патрика, даже не глядя куда. Это не могло обезвредить его, но запутать и выбить из колеи - вполне. У девушки созрел план: она прекратила сопротивление на полминуты, а далее, когда парень возобновил действия и перестал ожидать нападения, Элисон резко ударила его коленом в пах. Патрик скрючился от боли, Элли оттолкнула его от себя и за секунду покинула помещение. Кровь наполнялась адреналином, и он медленно разносился по телу. Девушка представила, что могло случится с ней и заплакала. Она пронеслась мимо столика, где сидела Сьюзен, даже не думая останавливаться. Ей постоянно казалось, что Патрик позади, он восстановил силы и преследует её. Мгновение - и Элли уже на улице. "Куда бежать?" - первый вопрос, возникающий в голове. В стрессовой ситуации Элисон забыла дорогу домой. Испуганно оглядываясь по сторонам, она пыталась найти станцию метро. - Зачем ты делаешь это? - крикнула Элисон и прислонилась к стене. Она обращалась к Лос-Анджелесу, который так и пытался вытолкнуть инородную, но такую невинную душу девушки отсюда. А сам он будто не слышал, даже не покраснел, продолжая плыть в серебреном свете луны.