You can’t sleep, you can’t eat
There’s no doubt, you’re in deep
Your throat is tight, you can’t breathe
Спустя несколько часов — Как тебе малыш Лос-Анджелес? Ты бы жила здесь? — спросила Сьюзен. — Пока что он приносит мне только загадки, на которые, надеюсь, скоро найду ответы, — прошептала Элли. Они созерцали безупречный закат на одном из многочисленных холмов города. — Знаешь, я считаю, что это место лучше сотен тех, в которых околачиваются толпами туристы или сидят звёзды из Голливуда, — говорила Сьюзи. — Оно имеет душу. — А душа это то, чего лишено многое, почти всё здесь, — сказала Элли. — Я бы не хотела жить в Лос-Анджелесе из-за этого. Всё чужое и никогда не станет родным. В городе живут либо приезжие, сотни тысяч таких, как я, либо знаменитости, которые приезжают сюда на лето. Лос-Анджелес — лишь посредник для людей, не более. Здесь крутятся деньги, большие деньги, крутятся эмоции, которые приходят вследствие денег, а больше ничего. — Ты сказала всё то, что только что хотела сказать я, — ответила Сьюзи и положила голову на плечо Элисон, что было неким знаком доверия. Странно, что за день они так сблизились. Естественно, не настолько, чтобы плюнуть на барьеры и полностью открыться, но достаточно, чтобы они поняли, что имеют в Лос-Анджелесе хоть кого-то близкого. Хотя бы родную кровь, необязательно родную душу. — Я видела рядом с домом бургерную, в ней хорошо готовят? Просто я давно не ела чего-то вредного, — ответила Элли. Иногда красота места затмевала любые слова, но девушке не было понятно этого. Она не привыкла наслаждаться чем-то, в ней до сих пор не пробудилась душа. Душу способны пробудить лишь самые сильные эмоции и переживания. — Знаешь, я так замоталась, что никогда не была там. Можем зайти, если ты хочешь, — сказала Сьюзен. Ее лёгкие светлые волосы развивались на ветру. Внешне Сьюзи была противоположностью Элисон. Блондинистые волосы, абсолютно белая кожа, светло-зеленые глаза. Такая чистая и непорочная. Ее внешность вселяла доверие. Вдалеке светило теплое ласковое солнце. Его лучи уже не были такими агрессивными, они просто прощались с городом, чтобы завтра вновь осчастливить Лос-Анджелес своим присутствием. А жизнь в городе только начиналась. Ночные клубы, бары, забегаловки зажигали свои огни, ожидая тысячи клиентов. В голове у Элли проскочила мысль, что ей стоило бы один раз побывать в клубе. Только ради опыта, ведь развлекаться она не собиралась и не умела. — Да, я бы хотела, — ответила Элли. — Становится прохладно, может пойдём отсюда? — Пожалуй, — сказала Сьюзен. Новый завтрашний день сулил Элли открытие новых горизонтов и начало жизни. Оставалось лишь потерпеть — и всё наладится. Она полагалась на судьбу и удачу, это единственное, что она могла делать тогда. Элли беспокоило, что от нее не зависело ровно ничего. Здесь всё решал шанс, которого может и не оказаться. А что тогда? Что, если шанса не будет? Ей придется уехать обратно? Светлые мысли отступали, когда на смену им приходили удручающие и смутные сомнения, убежать от которых было невозможно. Именно из-за этого Элисон не могла расслабиться и восхищаться новым городом, ее мысли были где-то слишком низко, приземленные к материальному. И так будет до тех пор, пока Элисон не поймёт силу жизни, а сделает она это совсем не скоро. Элли будет даже не под силу сделать это самой, она просто попадёт под влияние других людей. Даже столь большое удовольствие для Элисон, как еда, не смогло отвлечь девушку и дать ей новый, более позитивный повод для раздумий. Сьюзен замечала озадаченность своей сестры, но не хотела беспокоить ее. Она понимала, что переезд — в первую очередь моральная трудность. Понять проблемы Элисон ей было не дано, ведь сёстры отличались просто кардинально. Знаете, бывает, когда люди находят общий язык, но на уме у них всё равно абсолютно разные вещи, разные мысли, разные планы и задачи в жизни. Они просто подстраиваются друг под друга, чтобы смягчить разницу в своих индивидуальностях. Это отчетливо передает ситуацию Элли и Сьюзен. — Ты разобрала все вещи? — спросила Сьюзи. Сестра кивнула в ответ. — Хватило места? В гостиной в шкафу есть еще. — Хватило, всё в порядке, — ответила Элисон, снимая куртку. — Завтра я работаю в кафе на второй смене, после универа, пойдешь со мной туда? — спросила Сьюзен. — Узнаешь про работу. — Конечно, я готова рвать и метать за хоть какую-то работу, — ответила Элисон. Она прошла к себе в комнату, легла на кровать, ее взгляд устремился в потолок. Ей было так некомфортно там, в этой ужасной каморке, где даже не было нормального света, кровать ужасно скрипела, а окна продували. Всё это в придачу к неуверенности Элисон делало с её сознанием ужасные вещи. Любой другой человек с такой ситуацией бы просто радовался переменам, но только не Элли, девушка, которая не привыкла, что всё может быть хорошо, а всегда искала в вещах изъяны и недостатки. Сёстры разговаривали о жизни до поздней ночи, не то чтобы они и вправду были заинтересованы жизнями друг друга, просто Элисон не могла уснуть и искала отраду в бесконечных разговорах Сьюзен. — Учёба в университете так забавна, — сказала Сьюзи, допивая чашку с чаем, — столько новых знакомств, у меня в голове просто безумный водоворот событий. — Надо же! — ответила Элли с наигранным удивлением. — С такой коммуникабельностью ты бы запросто могла устроиться в жизни. Мне сложнее, я не люблю заводить друзей. — Это же легко! — восторженно воскликнула Сьюзен. — Ты подходишь, ведешь себя мило, начинаешь со сторонних вопросов, ну, а потом дружба зарождается как-то сама по себе. — Всё не так просто, — возразила Элисон. — Да и мне совсем неплохо наедине с собой. Всю жизнь. Мне просто нравится замыкаться в себе, так удобнее. Я не вылезаю из своей зоны комфорта. — Теперь понятно, почему у тебя никогда не было отношений, — ответила Сьюзен, смеясь. Элисон явно раздражал этот ужасный смех, он бил по ушам, давил на нервы и злил девушку. Элисон улыбалась, но эта улыбка была полна ненависти. — Пора спать, уже поздно, — сказала Элли. И потянулась к выключателю света. — Да, ты права, мне завтра в университет, — ответила Сьюзен и обняла сестру. — Спокойной ночи. Элисон боялась пошевелиться на вечно скрипящей кровати, ведь та издавала ужасно неприятный звук при любом движении. Она лежала на спине и внимательно рассматривала все вещи в комнате, ей хотелось заметить и проанализировать каждую деталь. Элисон чувствовала удручающее напряжение, которое отбивалось на ее нервах, но, время от времени, сознание принимало новые, невиданные ранее формы. Девушка водила пальцем в воздухе, рассекая темноту и рисуя очертания предметов перед ее глазами. Это так успокаивало девушку. Потом в голове начала играть музыка из детства, которую папа играл на пианино. Элли представила, что перед ней вовсе не старая комната, а сад, где они летними вечерами заучивали мелодии. Девушка нажимала на клавиши, из инструмента лилась беззаботная, неторопливая музыка, но это было лишь в ёе голове. Никакого пианино, никакого отца больше не было, и никогда не будет. Потеряв отца, Элисон всё ещё иногда слышала его голос. Папа словно был рядом в самые тяжелые моменты её жизни. Девушка знала, что в мире существует что-то такое, чего не знает человек, поэтому она не удивлялась и не пугалась таким встречам с загробным миром. Ей было в некой степени неясно это, но Элли понимала, что ей не дано узнать всего в мире. Утром Сьюзен зашла к сестре в комнату, но Элли притворилась, что спит, чтобы лишний раз не разговаривать с ней. Когда входная дверь захлопнулась, Элисон лениво встала с кровати, распахнула шторы и сморщилась от яркого утреннего света. Ее первым желанием было ввести в свой организм дозу никотина, ведь она не делала этого уже давно. Элли предполагала, что ее курение в квартире не вызовет восторга у сестры, поэтому решила выйти на лестничную клетку. Одна, две, три сигареты, девушка знает, что перебарщивает, но ничего не может сделать. Никотин — единственное, что спасает ее от стресса. Никто и никогда из семьи не запрещал ей курить, поэтому со временем это превратилось в привычку и стало частью жизни Элисон. Ее день начинался и заканчивался выкуриванием сигареты. Девушка зашла обратно в квартиру и направилась на кухню. Было время завтракать, но Элисон задумалась, можно ли ей брать продукты. Всё-таки, это покупала Сьюзен за свои деньги, и не будет ли более правильным пойти в магазин и тоже чего-то купить? Элли преследовал приступ апатии, поэтому ей не хотелось никуда идти. Сьюзен пообещала, что придет пораньше, но, даже учитывая этот факт, Элисон пришлось бы ждать сестру еще часов пять. Как скоротать время? Девушка решила, что она может рассмотреть все комнаты, чего не успела сделать вчера. Вся мебель казалась рухлядью, ее давно покрыл слой пыли. Элисон никогда не отличалась страстью к уборке или иным домашним делам, но тогда она почувствовала острую потребность навести порядок в квартире. Девушка отправилась на кухню в поисках приспособлений для уборки. Найдя только старую тряпку, Элли намочила ее и принялась вытирать пыль. Время от времени она находила проявления жизни владельцев квартиры, мелкие вещи, которые они оставили там. Убирая пространство вокруг себя, девушка наводила порядок и в своей голове. Так Элисон скоротала час, но впереди оставались еще долгих четыре. Девушка решила, что ей таки стоит выйти на улицу, купить для себя продуктов, да и просто пройтись. Ближайший супермаркет находился в двух кварталах. Элисон посетила мысль, что ей стоило бы обновить гардероб, ведь с каждой старой вещью у нее ассоциируются столько болезненных воспоминаний. В Лос-Анджелесе было немного теплей, чем в Окленде, привычный климат для Элисон, но ей так хотелось оказаться в каком-то холодном месте, она слишком давно не видела снега. Лишь в детстве, когда они с родителями на зимних каникулах выбрались покататься на лыжи. Этот уик-энд был наполнен семейным теплом, тогда Элисон впервые почувствовала важность семьи в ее жизни.