Чернильные осколки прошлого

− Раз, два, это не только слова. Три, четыре, меня нету в этом мире. Пять, шесть, у меня для вас есть весть. Семь, восемь, как наступит осень. Девять, десять, вас всех повесят. Первое, что я услышал, очнувшись — странную считалку из моего детства. Ее произнес очень высокий и тонкий голосок. Но его обладателя рядом не оказалось. Голова неприятно гудела, видимо, сильно приложился. Потер глаза и осмотрелся получше. Я все так же находился в нашей с Лоренцем комнате. Вот только жилой она не выглядела. Краска окончательно облупилась, и стены были совсем серые. Трещин на потолке стало в разы больше. Паутина затянула все углы. А покрывала на кроватях пестрели подозрительными бурыми пятнами (у моего соседа еще и подушка). Решил подойти к окну. Снаружи тоже все изменилось. Теперь на дворе стояла поздняя осень. Асфальт было почти не видно из-за осыпавшихся листьев и иголок. − Но…весна же была, − озадаченно сказал я вслух. — Что происходит вообще? Может, у меня сотрясение, и это все шутки подсознания? Похоже. Что-то зашевелилось в шкафу, издав резкий шелест. Интуиция подсказывала мне, что не надо проверять. Но все же я дернул дверцу на себя, и мне в лицо вылетело несколько летучих мышей вперемешку с молью. Я шарахнулся в сторону, и существа всем скопом скользнули в приоткрытую форточку. Я брезгливо вытер лицо носовым платком и выглянул в коридор. Рисунки сменили цветовую гамму на более темную. У сплетенных воедино теней появились хвосты. Взгляд ангела стал более тяжелым и опечаленным, на щеке застыла капля крови. Некоторые из длинноруких силуэтов почти открыли свои лица, обнажив звериные безгубые оскалы. Розы почернели, из их шипов сочилась беловатая жидкость, напоминающая гной. Я поскорее отвернулся и пошел дальше. Никого не встретилось на моем пути. Школа полностью опустела. Ну, или мне так казалось. В целом, это было все тоже здание. Разве что света стало меньше. И ощущение скрытого наблюдения усилилось. Мне буквально прожигал спину чей-то взгляд. Но сколько я ни оборачивался, позади была все та же пустота. Спустя некоторое время я понял, что иду слишком долго. Ну не может коридор быть длиной километр, это уж точно. Я остановился и посмотрел на часы. К моему великому сожалению, они остановились на отметке 15:45. Столько было, когда на меня разозлился Флаке. И чего это у него так подгорело? И ничего особенного я не спросил. Зачем было меня отправлять в…а, собственно, где я? Этот вопрос поставил меня в тупик. Я остановился и почесал затылок. Вспомнился мне один фильм, Тихий холм назывался, кажется. Так вот, там был город, у которого имелось второе, темное измерение. Может, я оказался в подобном месте? Я не хочу оставаться здесь навечно. Значит, надо искать лазейку в реальный мир всеми возможными способами. Или же Кристиан вернет меня до того, как я сойду с ума. Или не так. Школа меня вернет. Пауль же говорил, что она подчиняет всех своей воле. С помощью друга меня сюда и забросили. Все же продолжил идти вперед. По бокам чернели двери кабинетов с номерами, идущими не по порядку. 25, 16, 456, 14/88, 666…последний меня заинтересовал. Сатанизм всегда меня привлекал, уж не знаю чем. Прокрался внутрь на цыпочках. Мало ли что. Комната была пуста. Ну, если не считать стеклянного столика ровно посередине. На нем лежала кукла. Фарфоровый младенец, если быть точным. Его глаза были пусты, в полуоткрытом рту виднелись подозрительно острые зубы. Рядом стояли черные туфли на высоком каблуке. Идеально ровно. Блестящие. Эта композиция несколько напрягала. Отчего-то я ощутил глухую тоску. А также желание уйти отсюда как можно скорее. Краем глаза я уловил какое-то движение, но не обратил внимания, отвлекшись на рассматривание слухового окошка под потолком, сквозь которое пробивались редкие лучи осеннего солнца. Раздался звук падения чего-то тяжелого, и я нехотя посмотрел назад. Кукла очутилась на полу. Ее голова была повернута в мою сторону, синеватые губы растянуты в ядовитой ухмылке. Я нервно сглотнул и медленно отошел к двери. Игрушечный младенец протянул руку в мою сторону, и я ретировался, хлопнув дверью. На всякий случай я пробежался. Спустя несколько сотен метров я остановился отдышаться. И вздрогнул, когда услышал цокот каблуков позади. − Твою мать! — я сплюнул и снова перешел на бег. Мне совсем не хотелось встретиться с тем, что их двигает. Но любопытство оказалось сильнее. Я выудил из кармана то самое зеркальце, что досталось мне от светловолосого призрака, и посмотрел себе за плечо. Меня преследовал окровавленный…труп женщины. Живым это существо назвать было нельзя. Кожа на нем отсутствовала. Отчетливо были видны все мышцы и сухожилия. А еще эта тварь хрипела и плевалась кровью. И да, она нацепила туфли. Чуть позади семенила мелкими ножками кукла. Очаровательная парочка, я в восторге. Шучу. Я бежал изо всех сил, чувствуя металлический привкус на языке и боль в горле. И знал, что долго я не продержусь. Впрочем, меня спасла случайность. Я наступил на гнилую половицу и провалился вниз. Щиколотку прошило болью, подвернул, наверное. Потом я больно плюхнулся пятой точкой в кучу мусора. Рядом торчал железный штырь, и я выдохнул с облегчением. Мне повезло, а то был бы сейчас как бабочка на булавке. Встал кое-как, отряхнулся. Темно как в гробу. Но к моему великому счастью, брелок с фонариком я с пояса не снял. Нащупав кнопку, я осветил помещение. Подвал, мда. Несло сыростью и затхлостью. От пыли я закашлялся, и разнеслось пугающее эхо. Аккуратно обогнув беспорядочно сваленные доски и влажные пожелтевшие стопки бумаги, побрел вперед. Стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуками моих шагов. Я заметил справа на стене рубильник и рискнул поднять его. Вспыхнули тусклым желтым светом лампочки под потолком. Но, пожалуй, в темноте было лучше. Может, я и трус, но видеть свою смерть не хотел бы. Внезапно я услышал отдаленный, немного приглушенный вопль. В нем смешались крики чаек, плач ребенка, вой волка и что-то еще. Я остановился, пытаясь определить, откуда идет звук. Кричавший приблизился. Я пошел быстрее, но внутренний голос подсказывал мне, что неприятной встречи не избежать. Если это…м-м-м…путешествие носит воспитательный характер, то я увижу еще много местных обитателей. Тут завыли прямо над моим ухом, я вскрикнул и отскочил. С потолка на меня смотрело существо с бледной, местами подгнившей кожей. Его глаза были полностью красные, без зрачка. На лице было подобие маски в виде железной рамки с шипами, что растягивала его рот, полный акульих острых зубов. Длинные, нечеловеческие пальцы с черными когтями ощупывали воздух на том месте, где я только что стоял. Вязкая слюна капнула на пол. Я поморщился. − Имеющий ухо да услышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия, — прохрипела тварь и клацнула челюстями. Я с трудом узнал цитату из Откровения Иоанна Богослова. Что ж, не зря я изучал религию так плотно. − И Ангелу Смирнской церкви напиши: так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив, − твердо произнес я, и сущность удивленно отшатнулась. Но сдаваться не спешила. − Первый ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела, − раздалось свистящее шипение. − Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, − ответил я. Морду существа окончательно перекосило, но оно приблизилось и фальцетом взвизгнуло: − И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. − Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою, и престол свой, и великую власть, − я завершил свою тираду и победно посмотрел на противника. Сущность сорвала с лица маску, отчего ее пасть стала еще шире, и издала оглушающий и парализующий визг. У меня перед глазами все поплыло, пришлось прислониться к стене. А тварь все кричала и кричала. Внезапно я понял, что не чувствую ног. С трудом сфокусировал взгляд, и выяснилось, что коридор наполняется мутной ледяной водой. Откуда она здесь? Ах да, я же в подвале. Подземные воды или что-то подобное. Но почему они прибывали с такой скоростью? Я подозревал, что моя смерть будет дурацкой, но не до такой же степени! Утонуть в собственной школе, круто. Пришлось набрать воздуха и нырнуть. Все было мутное, ничего не разглядишь. Я поплыл к какому-то светящемуся предмету на полу. Это оказалась та самая маска Вещающего. Она переливалась и сверкала так, что я прищурился. Потом она поднялась, прожгла потолок, и мир вокруг завертелся, как калейдоскоп. Меня понесло куда-то, вода попала в рот, и я уже готовился отойти в мир иной. Но меня опять ждало разочарование. Я плюхнулся на твердый бетонный пол и наконец вдохнул. Мне было ужасно холодно, и хотелось снять противно липнущую к телу одежду. В общем, не завидую утопленникам. Вода хлюпала в ботинках, стекала по спине. Уж лучше бы я в предыдущей школе остался, подумалось мне. Проблемы, что были там, меркнут по сравнению с тем, во что я вляпался сейчас. Жил бы, не тужил, и не влюблялся во всяких сексуальных преподавателей истории… От мыслей меня отвлек всхлип. Жалобный такой. Но помня предыдущий опыт, я сначала морально подготовился к тому, что увижу, и повернул голову направо. На стене распласталась пористая белая масса. Посередине можно было различить человеческую фигуру. Выступали колени, тазобедренные кости, вздымалась впалая грудная клетка с торчащими ребрами. Руки существа намертво приросли к лицу, но все равно виднелась из-за ладоней страшная беззубая улыбка, а белесые глаза голодно блестели. По щекам катились красные капли. Кровавые слезы, как символично. − Помнишь? Да-а, должен помнить, − пробормотал монстр, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. — Сталью по венам веселое средство быть невеселым, пуля, укрытая в груди надежно и верно. А потом босиком по стеклу дальше, дальше, дальше. Где ты? Где ты? Ветром унесенный, во времени застывший. Ищу тебя, желаньем ослепленный, и не могу найти. Тенденция здешних обитателей — нести полнейший бред, который потом обретает смысл. Я стоял, слушая бессвязный набор слов и подозревая, что все это неспроста. Сущность говорила все быстрее и яростнее, становилось все сложнее разобрать произнесенное. Затем она замолчала и резко отняла ладони от лица, оставив два кровящих отпечатка пятерни. − Раскаешься? — спросило существо. — Да, − и распалось пеплом. Я поморщился и побрел дальше. Неожиданно коридор кончился, и я оказался в спортивном зале. Те же огромные окна, те же изрисованные стены, та же полуистлевшая волейбольная сетка. Вот только что-то меня насторожило. Я осмотрелся еще раз. Прошел в другой конец. Ничего необычного. Все как всегда. Разве что… Вдоль стены, ровно в ряд, стояли…ноги. Обычные ноги, в кедах разной расцветки и фасона. Проблема была в одном: тел не было. Совсем, понимаете? Представьте мои чувства, когда я увидел отрубленные по щиколотку нижние конечности. Черт возьми, куда подевались их хозяева?! Я сел на пол и задумался. Такими темпами я сойду с ума быстрее, чем рассчитывал. Бросил взгляд на шеренгу у стены и поспешно отвернулся. Кажется, меня тошнит. − Рихард! — я дернулся, как кто-то визгливым голосом произнес мое имя. Кто-то неуклюжий протопал в мою сторону и схватил меня за плечо. — Поиграем, Рихард? Обладателем голоса оказался мальчик лет девяти-десяти, одетый в грязные лохмотья, напоминающие спортивную форму. Он растянул потрескавшиеся губы в широкой улыбке, «сверкая» гнилыми обломками зубов. Мутные глаза странно блестели. В руках гость держал обтрепанный мяч. − А давай, − любопытства ради я согласился. — Во что? − Поймаешь — будешь жить. Не поймаешь — я заберу твои глаза, − буднично отозвался мальчик. Я поперхнулся. − Хорошо. Начинай, − я встал удобнее и выставил руки вперед. Из моей жизни вышел бы очень крутой ужастик. Как бы я хотел быть зрителем, а не его героем! Призрак улыбнулся еще шире, склонив голову набок, и стремительно метнул мяч. Я прыгнул в сторону и с трудом, но все же удержал. − Молодец, Рихард! — мой противник захлопал в ладоши. — Теперь мне! Я прищурился, прицеливаясь, и бросил. Мальчик всем телом сдвинулся и легко схватил снаряд. − Отличная игра, правда? — мяч снова полетел ко мне. Снова я избежал обещанной участи. Так мы и перекидывались. Долго-долго. Пока я не устал, и мяч не выскользнул из ослабевших пальцев. − Проиграл! Проиграл! Проиграл! — визгливо расхохотался дух и заскакал на одной ноге вокруг меня. — Теперь твои красивые глазки мои! Наконец-то я буду хорошо видеть! Я медленно отступал назад. Парнишка в мгновение ока оказался рядом и лизнул мою щеку невероятно длинным, покрытым белесыми пятнами раздвоенным языком. − Вку-у-усный! — я с омерзением отшатнулся и уперся в стену. Острые ногти впились мне в плечи. Пасть существа была в опасной близости от моих глаз. Надо было как-то выкручиваться из создавшейся ситуации. Нужен был нестандартный подход. И я нашел его. − Ох, нет, ты немного ошибся, − я сочувственно покачал головой. — Я очень, очень ядовитый. Можно отравиться. − Врешь! — плаксиво прохныкал мальчик. — Врать плохо, Рихард, тебя мама разве не учила? − Между прочим, я правду говорю. И да, твоя мама не учила, что старшим грубить не хорошо? Сущность зарычала и набросилась на меня, желая выполнить свое обещание. Я тоже подался вперед и…впился зубами в ее язык. Призрак завопил и попытался вырваться. Я сжал челюсть сильнее, не обращая внимания на отвратительный солоновато-сладкий вкус во рту, и рванул на себя. Потом сплюнул кусок подгнившей плоти на пол и попытался сдержать рвотный позыв. Поверженный противник катался по полу, плюясь кровью и вереща. Через некоторое время от него остались только бордовые полосы на досках. Еще одна победа. И меня не вывернуло наизнанку, что тоже радует. Я еще немного постоял, приводя себя в порядок, и хотел было уйти, но не тут-то было. Двери больше не существовало. Тупо уставившись на голую стену, можно не двигаться долго. Но продолжать путь надо. Значит, осталось окно. Я неспешно подошел к подоконнику и провел по нему ладонью, собрав комок пыли. Потом залез и встал во весь рост. Стекло тоже было грязным, потому я не преминул нарисовать на нем парочку гротескных персонажей с дополнительными конечностями и грустными мордочками. − Что ж, все повторяется, рано или поздно, − я открыл окно, и мне в лицо ударил поток ледяного северного ветра, пахнущего лежалыми листьями, сыростью и смертью. − Шагай, шагай, начни полет, − шептал кто-то. — Пройдись по воздуху и сгинь, сгинь навеки, как мотылек в огне свечи. Отличный совет, ага. Вдох, выдох — я готов. Даже глаза не закрыл. Оттолкнулся ногами от подоконника и ухнул вниз головой, глотая ветер, который оказался горьким на вкус. Но земля почему-то ближе не становилась. Черный асфальт только отдалялся, вдруг оказавшись сверху, словно весь мир перевернулся вверх ногами. Вспомнилась сказка про Алису в Стране Чудес. Льюис Кэрол был душевнобольным, потому в ней все такое странное. Может, и мою сказку написал какой-нибудь шизофреник? Очень похоже на то. Вокруг слишком много неправильного, сломанного. И сам я разбит и слаб. Надолго ли у меня еще хватит сил, чтобы сопротивляться этому месту? Вдруг перед глазами все померкло, на долгое мгновение я совершенно ослеп. А когда свет вернулся, я пожалел об этом. Меня держало множество рук с длинными, острыми ногтями, под которые забилась грязь. Кожа была покрыта трупными пятнами разной расцветки и всевозможными ранами и шрамами. А еще эти конечности шевелились так, что напоминали море. Море мертвых рук. Нихрена не романтично, знаете ли. Когда одна из них залезла мне пальцами в рот, я с отвращением выплюнул его и задергался, пытаясь высвободить свое тело из железной мертвой хватки. В меня вцепились только крепче, но я был крайне упорен в своем стремлении к свободе. − Вы меня не остановите, − прошипел я сквозь зубы и рванул на себя одну из рук. Она, черт возьми, легко оторвалась! Я недоуменно посмотрел на свой трофей. После этого меня неожиданно отпустили, и я в очередной раз грохнулся на пол. Потирая ушибленный локоть, я поднялся и осмотрелся. Непонятным образом я оказался в кабинете географии. Он был абсолютно пуст, на первый взгляд. Карта рядом с доской висела неровно, и подошел, чтобы поправить. Вообще, окружающие меня предметы в большинстве своем стояли не на своих местах. Как будто некто целенаправленно сдвинул их или повернул. − Незабудку голубую ангел с неба уронил, чтобы дорогую я всем сердцем полюбил…полюбил, − пропел кто-то позади меня. Я уже перестал удивляться тому, что все опасности приходят со спины, потому спокойно обернулся. Таинственным гостем оказался очередной ребенок. Внешний вид у него был необычнее предыдущего: странное подобие белой пижамы, босые ноги и мешок с нарисованным лицом, напоминающим изображение святого на иконе. В руках незнакомец держал красную розу, с которой падали на пол алые капли. − Однажды девушка увидела розу, цветущую высоко в горах. Она попросила своего возлюбленного достать ей нежный цветок. Она так желает, ну и прекрасно. Так было и так будет всегда, − пробормотал мальчик, сжимая крепче темно-зеленый стебель и всаживая в ладонь шипы. − Она так желает и таковы правила − если она чего-то хочет, она это получит*, − тут он склонил голову набок, и хотя его глаз было не видно, я точно знал, что он смотрит на меня. − А чего ты от меня хочешь? — приподнял бровь я. Парнишка промолчал, лишь протянул мне цветок. Я осторожно взял его, стараясь не уколоться. Не прокатило. На указательном пальце налилась бусинка крови. − Ах, аленький цветочек, ах, аленький цветок, в тихом омуте черти водятся*, − пропел безликий, схватившись за голову и чуть наклонившись вперед. Мешок медленно сменил цвет на бордовый. Из-под пальцев мальчика виднелись заржавленные гвозди. Вскоре они образовали подобие венца. А цветок внезапно ожил в моих руках, впился шипами в запястье, оплел листьями, врастая в кожу. Я судорожно рванул его на себя, но от этого стало только больнее. Можно было различить, как по «сосудам» растения течет моя кровь. Цветок-вампир, все нормально (ничуть). У меня закружилась голова. Перед глазами плясали разноцветные пятна, звуки мира постепенно глохли. Еще и к горлу подкатило. В животе стало как-то щекотно. Я согнулся пополам. Казалось, нечто лезет из меня наружу, и это не могло не пугать. Глотку обожгло, я закашлялся. Таких ярких и отвратительных ощущений я давно не испытывал. Я упал на колени и выплюнул на щербатую плитку…паука. Огромного такого. Черного, с черепом на спинке. Мохнатого. С положенными восемью лапками и глазами. И хелицерами, конечно же. После этого меня уже полноценно вырвало. Пока желудок не опустел и не осталась только желчь. Лежать на полу, захлебываться в слезах и соплях, дрожать как осиновый лист и не иметь возможности избавиться от мерзкого привкуса на языке — обожаю просто. А насчет паука…он как ни в чем не бывало забрался по ноге призрака и с удобством обосновался на его плече, самодовольно глядя на меня. Да, членистоногие тоже могут смотреть на людей с превосходством. Особенно если они только вылезли из твоего рта. − Помни, Рихард: тебя ни за что не оставят одного. Ты всегда под присмотром, − ехидно усмехнулся парень с мешком на голове и растворился в воздухе. − Очень приятно это услышать, − процедил я, вытирая холодный пот со лба. Казалось бы, что со мной только не делали, пора бы уже прекратить. Но нет, они видят меня насквозь и знают, что я не сдался до сих пор. По стене пробежал рыжий таракан. Я брезгливо поморщился, решив, что он недостоин моего внимания. Затем за ним устремились парочка уховерток и сенокосец. И проскакала саранча. Тут мне стало совсем неуютно. Насекомых становилось все больше. Они норовили залезть на меня, и я постоянно отряхивался. Их мерзкие лапки и крылышки довольно громко шуршали в относительной тишине. А потом они собрались в один сплоченный организм и поползли за мной быстрее, чем по одиночке. Не спрашивайте, как я сохранил рассудок (ведь это не так). У меня уже давно включился автопилот, и происходящее я не контролировал. А затем я оказался на поляне, освещенной лунным светом. Не удержавшись на ногах, я рухнул в прохладную, молодую траву. Дикая усталость сковала все тело, и я долго пролежал, не в силах двинуть и пальцем. Здесь все было совсем иным. Не было ощущения угрозы или тяжести на сердце. Словно этот клочок беспечного и зеленого мира случайно затесался в царство холода и мрака. Мне была необходима передышка, и я ее получил. Перевернулся на спину и увидел звезды. Опять же, совсем не такие, как на Земле. Но от этого не менее красивые. Дышалось легко и свободно, ничто не омрачало будто бы прозрачное небо. Но, ясное дело, бдительность я не терял. С этим местом всегда нужно быть начеку, если не хочешь быть обманутым. Прошло некоторое время, и я вновь ощутил чужое присутствие. Прошелестели осторожные мягкие шаги. Я приподнялся на локтях и увидел девушку в белом старинном платье. Ее голова была целиком замотана…бинтом? в форме конуса. Тенденция здешних монстров — многие из них обманчиво слепы. В руках гостья держала длинное черное перо. Возможно, воронье. − Бедный, бедный мальчик, − голос девушки был низкий и чуть с хрипотцой. — Во что же ты ввязался… Надо было послушаться внутреннего голоса и бежать отсюда как можно скорее. − Кто вы? — я поднялся на ноги и все равно оказался ниже нее. − Я — Авила, один из стражей границ между мирами. Мы нейтральны, как правило. Даем советы всем, кто нуждается в помощи. И обрываем нить жизни тех, кто опасен для равновесия миров, − охотно отозвалась моя собеседница. − А я опасен? — подошел ближе. − К счастью, нет, − она усмехнулась. — Я просто захотела посмотреть на цель одной из самых могущественных тварей темного измерения. − И как вам моя скромная персона? — я скрестил руки на груди. − Удивлена, что ты до сих пор жив, − от этих слов мне стало крайне неприятно. — Ты невероятно слаб, в чем только душа держится. На которой, кстати, очень заметные следы Бездны. − В смысле? — я непонимающе вытаращился на стража. − Мы видим человека насквозь. И неудавшихся самоубийц на раз-два определяем. Бездна — промежуток между миром людей и теми реальностями, которые вы называете раем и адом, − ответили мне. — И суицидники попадают именно туда. − Окей, сделаю вид, что все понял, − я фыркнул. — Что еще интересного скажете? − Любовь — опасный недостаток, − девушка повертела перо в руках. — Но, кажется, благодаря ему ты все еще дышишь. Твое время истекает, Рихард. Скоро ты снова окажешься в темном измерении. Будь осторожен и терпелив, тебе немного осталось. А теперь прощай. Хрупкая фигура стража стала рассыпаться на множество белых бабочек. Они шуршали крыльями и кружились вокруг меня. Одна даже приземлилась на мою ладонь. Я не мог оторвать от нее взгляда. Весь мир как будто сосредоточился на перламутре крылышек этого насекомого. Опять мелькнула вспышка. Вновь я оказался заперт в четырех стенах. Я их успел проклясть бессчетное количество раз. И не устану делать это снова и снова. На сей раз посреди комнаты стоял аквариум. На одной из его стенок расползлась паутина трещин. На дне оставалось немного мутной воды, в которой животом кверху плавали рыбы. Не очень радостная картина, как по мне. Раздался хруст, и количество трещин увеличилось. Мертвые рыбы зашевелились, засновали, пристально глядя на меня белесыми глазами. Через секунду аквариум рассыпался осколками, и склизкие тельца его обитателей забились на полу, мгновенно разлагаясь и выделяя ужасный запах гнили. − Почему меня постоянно окружает какая-то гадость и тьма? — задал я риторический вопрос, ни к кому не обращаясь. − Потому что в тебе самом есть крохотная частичка этой тьмы, которой достаточно, чтобы стать целью для нас, − хрипло ответил кто-то. − Я обычный подросток, во мне нет вообще ничего особенного, − моего собеседника не было видно, и пришлось постоянно вертеться, чтобы не быть застанным врасплох. − Ты в этом так уверен? — последовал скептичный смешок. — Ты — отличная оболочка для бестелесных существ вроде меня. Слаб духом, это есть, но идет мне только на пользу. − Хочешь сказать, что легко сломаешь меня? — я приподнял бровь. — Ошибаешься. − Думаешь, ты очень крут, раз смог столько продержаться в моей ловушке? Я просто позволил тебе сохранить рассудок, немного вмешиваясь. Признаться, мне очень нравится играть с тобой. Ты так забавно реагируешь на все мои послания. Твое маленькое сердечко начинает биться быстрее при виде моих питомцев. Но есть кое-что, не устраивающее меня. Портящее всю игру. Точнее, кое-кто, − голос снизился до змеиного шипения. Догадаться было несложно. − Тилль мешает тебе овладеть мной до конца? — я хмыкнул. — Теперь мне стало ясно, кто мой таинственный покровитель. − Но сейчас он тебе ничем не поможет. Ты в моем мире, в моей власти, − от стены отделилась тень, высокая, узкая и пахнущая опасностью. Я отползал назад, пока не оказался зажатым в угол. Отличное стратегическое положение, черт возьми! − Я не боюсь, − несколько неуверенно произнес, обхватив колени руками, чтобы создать иллюзию защищенности. − Ты не умеешь врать. Ни другим, ни себе, − проговорила сущность, чуть всколыхнувшись. — Я мог бы наполнить бокал твоим страхом, ледяным и мятным на вкус, − в районе головы мелькнула пасть, полная зубов-кинжалов, и алый длинный язык облизнул их кромки. Меня опять накрыл приступ тошноты. − Тебе страшно, о да. Но это еще не предел. К тому же, прежде чем перейти к основной части нашего представления, ты должен оценить прелюдию, − силуэт поплыл мелкой рябью, а затем и крупными волнами, как поверхность озера в ветреную погоду. Я уронил голову на руки, не желая видеть трансформацию существа напротив. Вдруг что-то острое впилось в мою щиколотку. Пришлось-таки посмотреть. Это был стебель красного цвета с черными шипами. Снова колючки, хм. Но на сей раз они были живыми и куда более голодными. Боль продвинулась выше по ноге. Я отстраненно наблюдал за этим, отчего-то подумав, что в некоторой степени это даже приятно. Говорю же, мазохизм прет изо всех щелей. Стеблей все больше, шевелиться все сложнее. Я заключен в зарослях шиповника, чьи цветы серо-зеленого оттенка. Кто мой мучитель? У меня есть смутные догадки, но все же хотелось бы знать точно. Что за материальное воплощение мрака и для чего я ему нужен? − Чего ты боишься более всего? — тварь склоняется надо мной, обдав запахом гниения и втягивая моя собственный. — Темноты? — в голове как будто что-то взорвалось, и на мгновение я потерял связь с реальностью. − Замкнутых пространств? — комната рывком сжалась, будто желудок огромного животного. − Людей? — еще один смешок. − Ты прав, − киваю, и на шее остается длинная царапина. − Замечательно, − на меня смотрела моя мать. Подведенные глаза, красиво очерченные скулы и кровавым пятном губы, накрашенные алой помадой. Ее любимый цвет. − Впечатлен, не так ли? Также я знаю, ты боишься разочаровать кого-то. Ее — особенно. Хоть и пытаешься себя убедить, что она для тебя никто, − мрак в теле женщины усмехнулся. − Рихард, мальчик мой, − ласково произнес двойник, донельзя похожий на оригинал. Если бы я не знал, кто передо мной, ни за что бы не отличил. — Ты очень, очень расстроил меня, − ее голос сорвался на крик, и я вжал голову в плечи. Господи, мне хочется закопаться в землю, когда она так делает. − Чем же, Изабель? — с трудом поднял на нее взгляд. — В чем моя вина? − В том, что ты появился на свет, − я замер, задержав дыхание. Это было…больно. — Я забеременела тобой в двадцать лет и хотела сделать аборт, поскольку не была готова к ребенку, но твой отец меня отговорил, − она поморщилась. — Я еще тогда знала, что ничего путного из тебя не выйдет. Подумать только, мой сын — гей, суицидник и душевнобольной. Отвратительно. Надо было проигнорировать совет моих родителей и отдать тебя в интернат для таких же, как ты. Но нет, я пожалела тебя. И чем же ты мне ответил? Еле-еле учился на тройки, специально настраивая всех против себя, начал курить и воровать у меня алкоголь. Прекрасно, герр Круспе, вы блестяще справились со своим предназначением асоциального меркантильного ублюдка. − Хватит, − я всхлипнул и зло посмотрел на нее. — Прекрати меня унижать. Ты делала это, сколько я себя помню, а теперь довольно. Я не такой, как ты говоришь. Закрой свой грязный рот и перестань меня осуждать, − двойник изумленно вскинул брови. − Как грубо! Не смей дерзить матери! — процокали каблуки, и мою щеку обожгла пощечина. Следующую я предотвратил, схватив сущность за руку и сжав изо всех сил. − Ты мне не мать, − презрительно выплюнул, и тварь приняла другой облик. Я зажмурился, чтобы не встретиться с взглядом до боли знакомых зеленых глаз. − Р-р-р-рихард, − когда Тилль так произносит мое имя, меня бросает в дрожь. И этот раз точно так же. Только к возбуждению примешан еще и страх. − Почему ты? Почему, почему, почему? — пробормотал я, впившись ногтями в ладони. − Потому что он знает твои слабые места как никто другой, − ответили мне несколько голосов со всех сторон. − Все так, − Линдеманн ходил вокруг меня, как хищник около добычи. − Но он не настоящий, − я прислонился к стене. — Я знаю. Всего лишь жалкая пародия. − Возможно, − внезапно мое горло стиснула стальная хватка. — Но сил у меня предостаточно. Я захрипел и попытался отцепить от себя неожиданно когтистые лапы сущности. Но она только давила сильнее, и вскоре реальность стала уплывать от меня в красно-черной мути и глухом шуме. Я очнулся на полу, неровно дыша и слушая стук собственного сердца. Ссадины от шипов запеклись, и отчаянно хотелось сковырнуть бордовую кровяную корку. Но я пересилил это и с трудом сел. − Темный переборщил немного, ты почти умер, − я повернул голову направо и увидел…себя. Только это была более худая, бледная и зубастая версия меня. − Что за херня? — меня уже порядком утомили все эти извращения с моими фобиями. — Единственный Рихард здесь − это я, а ты вали отсюда. − Ничего подобного, − второй я злорадно улыбнулся. — Я — это ты. Точно такой же. Только совершеннее. − И в чем же? — я фыркнул. − У меня нет потребности в любви. И в чувствах вообще. А ты тонешь в их болоте и скоро захлебнешься, если не вмешаться, − сущность царапнуло свою щеку, но кровь выступила на моей. − Сам как-нибудь разберусь, − возникло желание разбить двойнику лицо в кровь, чтобы он наконец заткнулся. Но, кажется, на него это совсем не подействует, все раны останутся на моем теле. Нечестно. − Неа, − копия меня опустилась рядом на одно колено и оскалилась. Я проморгал тот момент, когда она меня оседлала и завела руки за голову, лишая возможности шевелиться. − Что ты хочешь со мной сделать? — я недоуменно взглянул на своего противника. − Понимаешь, в чем проблема, Рихард, − расстояние между нами сократилось до минимального, и он выдохнул мне прямо в губы. — Я не могу попасть в ваш мир, так как у меня нет тела. А ты — прекрасная оболочка. Но… − Что? — я хмыкнул. — Есть препятствие? − О да. Незначительное, но оно все портит. Мне нужно твое согласие, − двойник горестно вздохнул. − Незначительное? Хах, да ты наивнее, чем я. Ты никогда не получишь его, − я с превосходством усмехнулся. − Я бы на твоем месте не был так уверен, − того, что произошло дальше, я никак не мог ожидать. Я был слишком ошарашен и поражен, чтобы мыслить здраво и предпринять что-то значительное. Мир, в котором я находился, был неправильным, гротескным, порочным. Но мое отражение, впившееся в мои губы, переплюнуло произошедшее ранее. Я смотрел в собственные глаза и не мог поверить. В них горело адское пламя и желание. Я даже позволил обжигающе-горячему языку исследовать мой рот. Он прошелся по кромкам зубов, небу и истерзал мой язык. Это был противный, напористый поцелуй со вкусом крови. Хотелось сплюнуть на пол и сбежать как можно скорее, но меня держали слишком крепко. Рихард Номер Два отпрянул ненадолго, давая мне вдохнуть воздуха, а потом вскочил, дернул меня, подняв на ноги и вжал в стену, рванув рубашку на мне в стороны. Я воспользовался этой заминкой и ударил его по лицу, но он лишь усмехнулся, а мою скулу обожгло болью. − Как ты это делаешь? — прошипел я, искренне сожалея об испорченной одежде. − Неважно, − я ощутил остроту чужих зубов на ключице и дернулся. Моя копия облизнула место укуса, а потом оставила дорожку красных отпечатков на моей коже. — Ты станешь моим, рано или поздно. − Ни за что, − я замотал головой. − Я терпеливый, подожду, пока ты будешь стонать подо мной и молить стать единым целым, − ядовитый смешок, и ледяные пальцы прошлись по моему животу, спускаясь все ниже. Звук расстегивающейся ширинки несколько привел меня в чувство, но мои попытки остановить противника были пресечены. Я охнул, когда чужая рука проникла под мое белье и сжала мой возбужденный член. Можно ли сказать, что у меня нарциссизм, если у меня встало на собственного двойника? Впрочем, это уже, как он сам выразился, неважно. Особенно после того, как этот самый двойник принялся мне мастерски надрачивать. Я бросил тоскливый взгляд на приспущенные до колен брюки и закусил губу, пытаясь сдержать стон. Мое отражение зловеще ухмыльнулось и замерло, ожидая реакции. Так, как сказал другой Круспе, ни за что не будет. Нет. И плевать, что мне хочется, чтобы он, черт дери, продолжал. Хочется чувствовать его губы на своей коже, хочется терзать в ответ его рот и видеть, как он оставляет багровые отметины на моей груди. Как будто против своей воли, я потянулся к губам двойника. Будь что будет, возможно, это сон, и я забуду все. Невозможно было не поддаться самому себе, который знает о тебе буквально все. Меня вдруг резко развернули лицом к стене и заломили руки. − Я могу читать твои мысли, не забывай. Мне нравится видеть тебя насквозь. Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким развратным, − прозвучал хриплый шепот. — Как жаль, что Линдеманн этого не видит. − Тилль… − я зажмурился, ощутив властную хватку на ягодицах. — Отпусти меня, я не могу так… − Забудь о нем. Отпусти тоску по несбыточному, − влажный язык скользнул вдоль позвоночника, очерчивая каждый позвонок. — Мы здесь одни, только ты и я, − резкий укус, двойник провел пальцем по моей пояснице, вырисовывая странные узоры. Потом уже ставшие привычными ледяные пальцы внезапно проникли в меня, и я, упершись лбом в стену, зашипел. Было больно. Никогда бы не подумал, что потеряю анальную девственность, будучи поиметым самим собой. Хотя, как говорится, хочешь что-то сделать хорошо — сделай сам. Ага, Рихард, очень удачное время для шуток подобрал. А потом вдруг порывистые движения стали приносить болезненное наслаждение. Я и не заметил, как сам стал насаживаться на пальцы двойника, подаваясь им навстречу бедрами. − Ну же, Рихард, не сдерживайся. Прокричи мое имя, точнее наше, пока я растворяюсь в тебе, − глумливо произнес другой я, нащупал какую-то особенно чувствительную точку внутри, и я взвыл от необычного жаркого импульса, прошедшегося по всему телу. Напряжение достигло наивысшей отметки, я знал, что долго не продержусь. − Согласен ли ты стать моим вместилищем? Скажи да, и будешь свободен, − внутри стало как-то пусто. Двойник развернул меня лицом к себе и лизнул кроваво-красным языком мои губы. Капелька пота сбежала по виску. Время замерло, словно мы находились в капельке янтарной смолы. − Даю согласие, − слабо выдохнул я, и Рихард Номер Два снова прильнул к моим губам, лишая меня воздуха и заставляя бешено колотиться сердце. Он становился прозрачным и словно исчезал во мне. Внезапно я понял, что мне слишком тяжело стоять, и я рухнул на пол. Опять. Совершенно не чувствуя тела. Легкие как будто слиплись, я не мог вдохнуть. Перед глазами мелькали непонятные, страшные картинки, бывшие явно не моими воспоминаниями. Последней мыслью было то, что я очень опрометчиво впустил кого-то в свое тело.