Уйти или остаться?

      «Две недели дикого нервного напряжения начали сказываться на работе. Это отвратительно и не профессионально. Заметил даже Яширо. А это уже совсем хреново.» Прокручивая в голове очередной прошедший день и вспоминая предыдущие, брюнет прислонился лбом к холодному стеклу. Но ожидаемого облегчения это не принесло. «Мысли скачут от крайности к крайности. Я то холодно-беспристрастен, то начинаю суетиться не по делу и совершать ошибки. Чувствую себя как на качелях. Вперед – и чувства и эмоции просто рвутся наружу, назад – и снова полное ледяное спокойствие. И так по несколько раз на дню. Бардак. В голове, в сердце и в жизни.»       От тяжелых мыслей отвлекает звонок в дверь. «Сегодня я, вроде, никого не жду?..» Не особо задумываясь, актер проходит в коридор и открывает двери, даже не спросив кого это принесло. И замирает, удивленно взирая на стоящую в коридоре девушку. Она смущенно улыбалась, чуть нервозно переминаясь с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко от того, что пришла без предупреждения. «Как всегда мила, сама скромность и невинность.» Легкая мягкая улыбка появилась на лице молодого человека.       - Кеко, я же просил не таскать тяжести. – Промолвил брюнет, привычно забирая из рук рыжевласки пакет с продуктами. Не упрек и не восклицание – констатация факта, в который раз. И опять, наверняка, бесполезно.       - Рен-сан, я же не могла… - ее прервал короткий веселый, даже чуть насмешливый смешок. – Что?!       - Это твое Рен-сан… Знаешь, обращение по имени и официальное –сан… как-то не очень сочетаются. И это я тоже тебе…       - Уже говорил. Я знаю, - девушка потупилась, смущаясь и пряча румянец. – Но по-другому не могу. Прости. И вообще… - Попытка сменить тему сопровождалась резко открытым холодильником. – Я так и знала! Ты опять святым духом питаешься? Это нужно исправлять! Сейчас я что-нибудь приготовлю, и мы поужинаем. Так… что-нибудь быстрое, легкое, но сытное. – Говоря все это, она уже привычно и не задумываясь доставала посуду, ножи, приборы, открывала специи, включала газ. Так привычно и легко, что парень залюбовался, наблюдая за ней.       Через час они сидели в гостиной и пили чай. Тарелки были уже убраны, и на столе оставался лишь чайный набор и сладости. Ее любимые. Хоть актер и был равнодушен к сладкому, но с его легкой руки они давно поселились в этой квартире. Во время паузы в разговоре, как бы невзначай оглядываясь в абсолютно уже знакомом помещении, актриса обратила внимание на незамеченный ранее сценарий, оставленный на тумбочке у входа в комнату. Папку явно просматривали, но оставлена она была как-то небрежно. Это совсем не вписывалось в характер семпая и его отношения к работе. Но вписывалось в картину его непонятного поведения в последние две недели. Именно поговорить по этому поводу она и пришла, искренне заботясь о нем, но не знала, как начать разговор. Вот, теперь есть повод.       - Эм.. Рен-сан, это новый сценарий? – получив утвердительный и чуть нервный кивок, девушка подскочила и подбежала к папке. – Это же прекрасно! Как интересно! Новая роль! Какая? Какой характер? – быстро пробежавшись по первому листу, дающему чисто общие ознакомительные данные о проекте, рыжевласка потрясенно замерла, добравшись до строчек с местом съемок. Догадавшись об этом, брюнет поспешил ее успокоить:       - Я еще не дал своего согласия.       - А? Что? Не дал? – Кажется, актриса с трудом приходила в себя «Почему? Она так шокирована? Почему это так важно для нее?» - Как не дал?! Почему? Это же почти всемирное признание! Это… Это большой шаг для любого актера! Признание всех усилий!       - Ты правда так думаешь? – Серые глаза испытующе-вопросительно смотрели прямо в душу. "Она что, действительно мысленно уже отправляет меня?" Девушка сглотнула и уверенно ответила:       - Конечно! Без всяких сомнений! Это откроет перед тобой таакиие горизонты! Этот шанс нужно хватать зубами! А потом, представь, ты будешь с ностальгией вспоминать начало своего пути в Японии, когда станешь звездой Голливуда, как папа… - Актер даже вздрогнул, но девушка этого не заметила, потому что в глазах ее уже стояла описываемая ею картина.       - Но в Японии действительно остается очень многое. Друзья, коллеги, старые и новые проекты, наработанные связи. Яширо будет не просто в новой среде. В конце концов, тут остаются воспоминания.       Девушка тепло и понимающе улыбнулась, глядя на молодого человека, который выглядел как-то потеряно.       - Воспоминания всегда останутся с тобой. В твоем сердце, в твоей душе. Они будут согревать, когда будет грустно и тяжело. – Мягкий голос действовал успокаивающе, и когда плечи актера расслабились, она продолжила более легко и задорно. – Яширо-сан – профессионал, я думаю, ему не составит труда быстро приспособится к новым реалиям. Старые проекты сделали свое дело – дали тебе опыт, возможность играть, получать удовольствие от игры, учиться, совершенствоваться, что и привело к этому предложению. Будущие проекты – вообще понятие неопределенное, они и там будут, хоть и другие. Коллеги тоже появятся, и вы все, наверняка, подружитесь, как и здесь. К тому же, кто сказал, что со старыми коллегами, а тем более с друзьями, невозможно будет встретиться? А связи – они нарабатываются! – Уверенно закончила рыжевласка, хотя в душе такой уверенности и не чувствовала.       - А ты, ты не хотела бы тоже поехать? – Видя явный вопрос во взгляде, брюнет решил пояснить, одновременно вставая из своего кресла, и постепенно перемещаясь к окну. Почему-то так лучше думалось. – Ты могла бы посмотреть на особенности американской киноиндустрии. Это было бы, безусловно, полезно для тебя. Еще там есть отличные актерские школы и курсы. У них немного другие программы, чем в Японии. Можно оформить все, как дополнительное обучение. Это яркий опыт, который пригодится в будущем.       - Зачем ты все это говоришь? К чему это?       - Знаешь… я буду очень скучать по таким вечерам и домашней еде, приготовленной твоими руками, по уюту, что ты привнесла в этот дом. – Рука неосознанно поправила стоящий на окне цветок, принесенный актрисой буквально недели три назад. «Она тогда заявила, что этой берлоге не хватает жизни.» Но, почувствовав за спиной появившуюся и все усиливающуюся мрачную ауру, актер замер, боясь пошевелиться и окунуться во льды Арктики. И лишь тогда он осознал, что сказал, и КАК сказал.       «Идиот!! Дурак! Придурок! Дебиииил!! Она же сейчас быстро провела параллель к Фуве, и решила, что нужна мне как кухарка и служанка! Она же сейчас просто исчезнет, даже не дослушав, и возненавидит до конца своих дней!»       - Послушай, я… я не это хотел… - быстро затараторил актер, пытаясь подобрать слова. Упорно лезли всего три самых главных слова, но также упорно отбрасывались. Сказать их сейчас – лишь подтвердить ее худшие подозрения. Но в то же время молодой человек понимал, что весь его жизненный и актерский опыт не помогают найти нужных именно сейчас слов.       Когда девушка с прямой спиной начала подниматься, он стрелой бросился к ней, не давая встать с кресла, упал перед ней на колени и взял в свои руки ее похолодевшие ладони.       - Я… - отчаянный и больной взгляд пытался поймать потемневший взор цвета горького меда, и молодой человек с обреченным вздохом начал говорить, будто пытаясь оправдаться за сказанное ранее, и донести до нее что-то действительное важное. - Я люблю наблюдать, как ты колдуешь на кухне, как будто преображаясь в эти моменты. Я люблю смотреть как порхают твои руки, уверенно и выверено творя что-то невероятно вкусное. Я люблю замечать, как ты смущаешься и ждешь, когда я пробую первую ложку очередного шедевра. Я еще никогда не был так счастлив просто от того, что кто-то приготовил мне ужин. Или обед. Я люблю все те милые мелочи, которые ты даришь мне с искренней теплотой и заботой. Я люблю отслеживать, как они незаметно перемещаются по квартире с каждым твоим приходом, пока ты не найдешь подходящее именно этой вещице место. Я люблю тот уют, который ты привнесла в мой дом, я люблю тот свет, что ты даришь мне одним своим появлением. – Еле заметная теплая и какая-то грустная улыбка не сходила с его губ. - Я люблю смотреть на тебя и улавливать настроение, когда ты смущаешься или смеешься, злишься или негодуешь, и угадывать причину твоих эмоций. Единственное, что я не люблю – когда ты плачешь, потому что тогда я чувствую себя самым бесполезным и несчастным человеком на свете, ведь мало что могу сделать. И еще, когда ты скрываешь что-то, пытаешься отстраниться или спрятаться. Ведь я хочу иметь возможность помогать тебе. Во всем и всегда. Но… - тяжелый вздох прокатился по комнате, и актер опустил взгляд, чуть сжав отогревшиеся в его руках ладони, - кто я для тебя, чтобы требовать полного доверия? Семпай? Друг? Если тебе так проще, то пусть будет так. Я не хочу, чтобы ты меня боялась или ненавидела. Я не хочу и не буду тебя заставлять или к чему-то принуждать. Тебе спокойней и привычней быть одной и самостоятельной. Я это хорошо понимаю. Но, как семпаю, Тсуруге Рену нужно идти дальше. Я исчезну из твоей жизни, и ты сможешь жить дальше, не терзаясь ненужными мыслями. А я… Я просто буду любить тебя. Там, далеко. Где не смогу побеспокоить и лишить равновесия твою душу. Хорошо? – Он поднял взгляд на шокированную и абсолютно несчастную девушку. - Не нужно расстраиваться и печалиться. Думаю, когда-нибудь мы снова встретимся. Обязательно. – Первый всхлип сопровождался побежавшими по щекам слезинками. - Ну вот, я тебя так расстроил? Ты снова плачешь. Малыш… Пожалуйста, милая, не плачь… - Рыжевласка чуть вздрогнула и удивленно взглянула на него, а сам актер замер, будто только осознал вырвавшиеся последние слова, и опустил руку, потянувшуюся уже утереть влажные дорожки. – Прости, я…       - Нет, - прервала его девушка, - ничего… можешь… можешь меня так называть… - она пыталась вставить слова между всхлипами, - мне… нравится… - краска полностью залила лицо рыжевласки, а пальцы, вцепившиеся изо всех сил в руки брюнета, еле заметно подрагивали, показывая нервозность и решимость. – И никуда ты не исчезнешь! Слышишь? Никуда! – И снова перешла на тихий шепот, - Ведь я, несмотря ни на что, смогла полюбить… все-таки признала в себе это чувство… наконец, смирилась с ним… и ты вдруг решил куда-то от меня деться? Никуда я тебя от себя не отпущу, ведь… я люблю тебя! – чуть испуганный от собственной смелости, но решительный взгляд устремился буквально в душу актера, и он потонул в нежности жидкого меда.