Три точки

А потом очень близко перед своим лицом, я вижу его раскрытую ладонь, мир качается маятником и исчезает. А когда мир вновь обретает очертания и краски, то эти очертания становятся моей спальней в Мохнатом доме. Шурф попросту спрятал меня в пригоршню, как тяжёлый предмет для переноски. Всего-то четвёртая ступень Чёрной магии, обычный грузчицкий приём. И, вероятно, переместился вместе с невесомым мной сразу в Мохнатый дом. А когда он вытряхивал меня из своей лапы, то бережно поддерживал чтобы я не упал и таким образом мы снова оказались в объятиях. - Мне что-то ничего другого в голову не пришло, - он пожимает плечами несколько смущённо, обводя взглядом мою спальню, - всё лучше, чем оставаться в резиденции. А я смотрю на него – это так удивительно и странно. Шурф, которого я никогда не видел таким. Растерянным, смущённым. И я… ещё день назад я и помыслить не мог о том, что буду вот так вот целоваться со своим лучшим другом! Грешные Магистры, откуда это всё взялось? Как могло возникнуть вот так внезапно? Мне же это не могло примерещиться. Я на всякий случай кошусь на Шурфа боковым зрением – никакого мерцания, он материален и реален. И похоже он тоже боится и не знает, что делать, потому что мы так и стоим посреди спальни застывшими истуканами, не смея пошевелиться. Наконец, я размыкаю наши объятия, делаю пару шагов по направлению к мягкому полу, традиционно считающемуся в Ехо постелью. Ворох подушек и пушистых пледов. И не выпускаю руку Шурфа из своей, я чувствую спиной, как при каждом шаге он крепко прижимает меня одной рукой к себе. Я слышу его дыхание на своей макушке, от чего мне становится щекотно, я повожу плечами, и мы одновременно падаем на кровать. Он смотрит на меня своими серыми глазами и сейчас в них уже нет неверия или испуга, только радость. И жажда. Тёплая тёмная жажда. Я закрываю глаза, когда его губы вновь касаются моих, мне хочется вчувствоваться в его вкус. И он уже не так нерешителен, его язык обводит мои губы, делая их более мягкими, податливыми, я не выдерживаю, пытаясь перехватить инициативу поцелуя. Куда там! Он на миг отстраняется, смотрит мне в глаза, нависая надо мной, его глаза так близко, и кроме этих сияющих ликующих глаз не осталось больше ничего в этом мире. И он снова целует меня. Медленно. И у меня снова кружится голова, меня охватывает жар, когда он спускается ниже. Сердца мои бьются где-то в горле рваным неуверенным ритмом. Его короткие быстрые прикосновения губ к шее, груди, животу… словно горячие угли рассыпаются по моему телу. - Шурф… Я чувствую, что начинаю дрожать пока он неспешно снимает с меня сначала орденскую мантию, потом скабу и быстро раздевается сам. Правильно. Для равновесия. Мне неловко, я начинаю стесняться и дрожать ещё больше, и тогда он заворачивает меня и себя в плед как в кокон. А и так неяркий свет грибных светильников повинуясь его магии становится ещё мягче, ещё глуше, окутывая нас спасительным полумраком. Мы оба лежим на боку, лицом друг к другу. Его пальцы легко пробегают по моему позвоночнику, касаются выступающих лопаток, и я непроизвольно выгибаюсь от этой такой невесомой ласки. Нам нужно немного времени чтобы привыкнуть, чтобы свыкнуться с обстановкой и с собой. Мы оба это понимаем и какое-то время просто лежим обнявшись. А потом я легонько дотрагиваюсь носом до его подбородка… а его руки, гладящие меня по спине, словно бы случайно спускаются мне на ягодицы… это прикосновение такое яркое, такое чувственное… я порывисто втягиваю воздух и дёргаюсь словно от электрического разряда, так, что он даже пугается: - Макс… всё хорошо? А мне не совладать с собой. Да хорошо. Я хочу его рук. Ещё, больше. Я снова начинаю дрожать, потому что мне это странно и непривычно. И страшно. Впервые в жизни я хочу, чтобы кто-то вошёл в моё тело. И не кто-то, а именно он. Как же он нежен и бережен со мной! Я не могу сказать ни слова, только опять притягиваю его к себе, целую, снова кладу его руки туда, где они и были – чуть пониже спины. И сейчас он понимает меня, продолжает гладить постепенно, вжимаясь в меня всё теснее, вклинивая своё колено между моими ногами, придвигаясь ко мне, отчего наши члены соприкасаются, и я едва не вскрикиваю. А он продолжает меня целовать и ласкать. Легко и нежно надавливает на отверстие ануса… я не могу сдержать стон. И снова дёргаюсь, и отстраняюсь… и мне страшно и неловко. Я стараюсь немного успокоить собственное сбивчивое дыхание, просто чтобы произнести хоть слово: - Шурф… я… я никогда… Он непонимающе смотрит на меня. Ну, не объяснять же ему, что с Гуригом я был тем, кто всегда сверху. А потом что-то мелькает в его глазах, он снова обнимает меня, улыбается мне куда-то в подбородок, в шею, кивает и шепчет на ухо: - Доверься мне. Всё будет хорошо. Я понял. Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь. Ты всегда можешь меня остановить. В любой момент. Одно твоё слово, и я остановлюсь. Ты веришь мне? - Да. Кому мне ещё верить, как не ему. Шурф единственный человек, которому я верю больше чем кому бы то ни было, больше чем себе. Я закрываю глаза, отдаваясь его ласкам, когда он добирается до напряжённого соска своим языком, обводит по кругу, целует, дразнит. Я выгибаюсь, непроизвольно разводя ноги в стороны. Он кладёт мне свою тёплую тяжёлую ладонь на живот, и я чувствую, как от неё по моему телу расходятся кругами волны пульсирующего ровного жара. - Перевернись, пожалуйста, - говорит он низким полушёпотом. И я ложусь на живот. Он подкладывает мне под бёдра две подушки. Я мгновенно сжимаюсь, втягиваю голову в плечи… ч-ч-ч-ч-ёрт… На секунду он ложится сверху мне на спину своим тёплым животом, гладит меня по затылку и снова шепчет мне на ухо: - Доверься мне, Макс. Если будет больно или неприятно, просто скажи. И я снова расслабляюсь. Я чувствую его теплые бережные ладони, ласкающие меня везде, плавящие меня своей горячностью, своим желанием, которое проникает мне под кожу и дрожит во мне зыбкой жаркой вязью, пламенем растекается по телу, выжигая все сомнения, оставляя только это невесомое найденное счастье. - Шурф! – я почти вскрикиваю… - Ш-ш-ш-ш… - он на секунду поднимает голову, - всё хорошо, Макс? Всё же хорошо, да? - Да. Я просто смущён, потому что я и не заметил, как он спустился ниже и сейчас целует меня там. Нежно раздвигает упругие мышцы ануса своим языком, заставляя поддаться его ласке, уступить, открыться, довериться. Постепенно, мягко. И я полностью отдаюсь этому совершенно неведомому до сего дня наслаждению. Я и не знал, что такое бывает. Что бывает такая с ума сводящая нежность, бьющая электрическим разрядом, забирающая себе всего меня. И я уже не в силах сдерживать стоны. Я вскрикиваю, кусая губы. Что ж ты делаешь со мной, Шурф! А он осторожно проникает в меня пальцами. Аккуратно растягивая, разминая, не давая мне ни на секунду ощутить боль. Прихватывает прикусывает мне зубами кожу между лопаток, заставляя всё больше выгибаться, подаваться ему навстречу. И я непроизвольно тоже начинаю двигаться в такт его невозможным рукам, его пальцам, которые уже легко скользят внутри меня. Он медленно останавливается. Зачем? Почему? Я хочу тебя, Шурф. - Я хочу тебя, - шепчу я уже вслух, - хочу тебя, Шурф. Он снова переворачивает меня на спину, приподнимает мне ноги и медленно-медленно входит в меня. Очень осторожно, но я всё-таки морщусь. И он мгновенно это замечает. - Мне остановиться, Макс? - Нет, - я отвечаю быстро чтобы он не передумал, - нет. Будь во мне. Только не быстро, ладно? - Да. Я даже рад, что мне всё же немного больно. Это совершенно новое и странное чувство, когда в твоё тело вторгается кто-то другой, входит другой человек. Миллиметр за миллиметром мы сплавляемся вместе, становимся одним целым. Какой-то удивительный незнакомый доселе восторг наполняет всё моё существо, когда я отдаюсь ему. Отдаю всего себя, своё тело, свою душу, свою радость и боль, всё что у меня есть. Это всё сейчас его, для него. И от этого становится легко и счастливо. И я хочу ещё… Я кладу ему руки на бёдра и притягиваю его к себе ещё ближе… - Макс… - предостерегающе хрипло шепчет он, - Макс… тебе будет больно. - Пусть, пусть… хочу тебя, хочу тебя, Шурф… И он поддаётся, входя в меня глубоко, наконец-то отпускает свой контроль со вздохом и стоном продвигаясь во мне. А мне больно и сладко. И я не хочу ничего другого. Всё честно. Так же как в жизни. Сладость и боль неотделимы друг от друга. Я вскрикиваю оттого, что его рука обхватывает мой член, когда он потихоньку начинает двигаться внутри меня, уже почти не больно, осталась только сладость. Я даже слегка останавливаю его руку, потому что вот-вот кончу от его прикосновений. И начинаю постепенно двигаться ему на встречу, отзываясь, чуть ускоряя темп его толчков внутри меня. Открываю глаза и смотрю на него – его тело напряжено, лицо затуманено наслаждением, чёрные пряди выбились из короткой косы и падают ему на лоб, сомкнутые длинные ресницы тревожно подрагивают. Как он невозможно, ослепительно красив! Шурф! Я не могу оторвать от него глаз. Целует меня… порывисто, жадно… снова обхватывает мой член своей ладонью, легко проводя ею вверх-вниз. Так мягко и правильно, так совершенно! М-м-м-м… я выгибаюсь. Мы двигаемся абсолютно синхронно, наши дыхания перемешаны, наши сердца бьются в унисон. Мы просто одно. Ещё чуть-чуть… и ослепительная вспышка острого наслаждения накрывает меня… Шууурф… он продолжает двигаться во мне сильно, быстро… и через секунду я чувствую, как его тело тоже содрогается в оргазме. Он замирает, а через мгновение открывает глаза и порывается выйти из моего тела. - Останься так, - я едва могу говорить, - останься ещё… немного. Он удивлённо и благодарно улыбается и перекатывается вместе со мной на бок, так чтобы и мне и ему было удобно. Гладит меня по волосам, смущается: - Тебе не больно? - Перестань, Шурф, - я улыбаюсь, - кажется, без моего участия тут не обошлось, ты согласен? Даже если от меня не пахнет безумием, я признаю, что совершенно сумасшедший, чему очень рад, аминь. И я слышу, как он тихо смеётся. Через какое-то время мы просто лежим плечо в плечо, а потом он поворачивается ко мне, молча сгребает в охапку, укладывая рядом, обнимая своими сильными руками со спины, шёпотом спрашивая: - Тебе удобно? О, Грешные Магистры! Удобно? Да мне никогда не было лучше! Но вместо того чтобы ответить, я едва заметно киваю и теснее прижимаюсь к нему спиной. Он целует меня в макушку, от чего я чуть втягиваю голову в плечи, потому что мне немного щекотно, беру в руки его ладонь и целую в ответ его длинные пальцы. Он бодается подбородком, опять смеётся и говорит: - Спи уже. Я закрываю глаза, засыпая. И в эту ночь мне не снится ничего. Потому что самое важное происходит со мной тут, в этом Мире. В Ехо. Наяву. Разлепив с утра один глаз и потянувшись, я понял, что проснулся один. Невесёлый горький смешок. Ну почему мои любовники так быстро стремятся сбежать от меня? Шурф, дырку над тобой в небе, что это тогда было вообще? Я же даже зов тебе послать не могу! В голове было пусто и звонко. Пока я понятия не имел, с чего и как начать думать о том, что произошло сегодня ночью, да и надо ли. И как с этим со всем быть дальше – тоже не знал. Утро всё расставляет по своим местам, даже если это утро уже день. А это новое утро обдавало пустотой. Я вылез из-под вороха пушистых пледов, нацепил на себя форменную мантию Семилистника и медленно побрёл на кухню в поисках чего-нибудь. (Еды? Камры?) Мне же нужно, наверное, вернуться в Орден? Или нет? И вообще, который сейчас час? Я глянул в окно на солнце – гм… вероятно где-то за полдень, причём так хорошо за полдень. Пройдя мимо гостиной, я увидел в ней такую же пустоту и чистоту как у меня в голове, и в кухне тоже. Никаких признаков жизни, ни тебе завалящего бутерброда, ни жаровни с камрой. «Здесь что, больше никто не живёт? - отдалённо подумал я. - А Базилио? А кошки и Друппи? Слуги в конце концов!» Похоже дом был совершенно пуст. Ну и ладно. Я махнул рукой — сейчас точно было не до того, чтобы выяснять куда подевались все мои домашние. Люди, звери, красавицы и чудовища. Вероятно, мне всё-таки нужно добраться до Резиденции. Я не очень понимал зачем, но оставаться дома, который был холоден и стерилен мне совершенно не хотелось. Вот же, чёрт, вчера-то Шурф меня притащил в пригоршне, а значит мой амобилер остался возле явного входа в Иафах. Второй мой амобилер скучал возле Управления, а третий новенький и быстроходный я, кажется, дал Нумминориху на «покататься». Придётся отправляться в Семилистник пешком. Прекрасно, ногами мне как-то лучше думается, может проветрю свою глупую башку… хотя в ней и так кажется вовсю свистит сквозняк. Хм… тогда может надует чего вразумительного в неё. Необъяснимое чувство горечи и потери саднило где-то за всеми запретами, почти неуловимое, на которое я упорно и вполне успешно старался не обращать внимания. Оно просто проскальзывало мельком сквозь неплотно пригнанные мои щиты и засовы, царапая, заставляя просто сжимать челюсти, выдыхать, снова делать вид что всё в порядке и идти дальше. Я вышел на улицу и хотел было уже бодрым шагом направиться в сторону Иафаха… драные вурдалаки, да я же в орденской мантии! Так и пойду по городу? Или возвращаться и переодеваться в своё лоохи? Рассекать по улицам Ехо в бело-голубой одежде, символизирующей принадлежность к Ордену Семилистника, всё равно что обеспечить всех журналистов работой на год вперёд. «Грозный сэр Макс на службе у Великого Магистра Лонли-Локли!». Так и видел эти нелепые заголовки. Нет уж, не очень мне хотелось радовать издания Рогро Жииля новой сенсацией, хотя в общем-то против него самого я ничего не имел. Но возвращаться в этот пустой дом… В растерянности я сел прямо на ступени своего крыльца… в добавок ко всему жутко хотелось курить, сигареты, разумеется остались в орденской обители. И… я уже не говорю про кофе. Хотя бы камры. А ещё хотелось, чтобы кто-то умный и мудрый просто сказал мне, что всё обязательно будет хорошо. Тааак, спокойно, без истерик, гаркнул я на себя, вдоооох, выыыыдох, на десять. И ещё раз. Дыхательная гимнастика – это наше всё. И давай, Макс, хочешь не хочешь, а иди, переоденься и двигай свою тушку в Орден. Там тебя ждёт неизменный Ганеш, да мастер арварохского «меча и топора», как раз успеешь к вечернему занятию. Ну и сигареты в твоём двухкомнатном мини-отеле валяются на столике, рядом с кроватью. Я делал всё, чтобы не думать про Шурфа. Просто не мог. Я встал, зажмурился на миг… и снова ощутил спиной его тепло и его дыхание на своём затылке… Замотал головой, прогоняя это невозможное, невыносимое ощущение, выдохнул снова зажмурился и… и сделав шаг, оказался в саду Иафаха. И тут же услышал такой знакомый голос: - Макс, Макс, ну что ты как маленький в самом деле, уж сколько я тебе говорила, что просто так в мой сад попасть нельзя, вот как-нибудь застрянешь в стене, помяни моё слово, я тебя конечно вытащу, но не сразу, дам-таки помучиться, – беззлобно ворчала на меня невысокая старушка, попутно радушно мне улыбаясь, становясь на цыпочки и заключая меня в тёплые объятия. - Эгм… эгм… - я едва ли мог вымолвить хоть слово. – Простите, леди Сотофа, я вообще-то не знаю, как тут очутился. Я же, я… у м-м-м-еня же магии нет. А она звонко рассмеялась: - Ну да, нет никакой магии, Макс, не хочу тебя расстраивать, но без магии сюда не попасть. Никому и никогда. Совсем. И ещё, скажу я тебе по секрету, сюда и с магией попасть могут далеко не все. - Успокойся. Всё с тобой в порядке. Просто твоя сила вернулась, – и с этими словами невысокая старушка ласково подтолкнула меня в спину, – пойдём камру пить, ты небось ещё и не завтракал. - Откуда Вы знаете? – спросил я с несколько наигранным недоумением. - Да работа у меня такая всё про вас, глупых мальчишек знать, чтобы уж больших бед не натворили, – она продолжала мне улыбаться. – Давай-ка, пойдём. Мы дошли до беседки, и я почувствовал, как у меня подкашиваются коленки, и леди Ханемер тут же предусмотрительно меня усадила в плетёное кресло. Видимо, чтобы я не упал. До меня постепенно начало доходить то, что сказала мне эта могущественная ведьма. Я сумел пройти Тёмным Путём в её сад? Как это? Как я тут оказался? Моя сила вернулась? Моя магия снова со мной? Но как это может быть? И когда? Ведь я ничего не почувствовал! Я был свято уверен в том, что по-прежнему беспомощен. Ух! Ничего себе утро! Или день? Я трясущимися руками взял у леди Сотофы кружку с камрой и выпил залпом, не ощутив вкуса. - И что мне с этим делать? И как это всё случилось? – я и правда был в растерянности. Уж слишком внезапно всё произошло. - А зачем что-то с этим делать, Макс? – спросила она, - просто живи. Как раньше, как всегда. Вот вам, мальчишкам лишь бы что-то с чем-то поделать. А иногда делать ничего не нужно. Иногда само течение жизни и есть самое важное дело. А как случилось? Да, полагаю, как обычно. Ты просто чего-то захотел, дорогой мой Вершитель. И, вероятно, захотел сильно. А твои желания, как ты знаешь, сбываются, рано или… - Или поздно, так или иначе, - подхватил я уже знакомую мантру, - просто… я же не думал ничего такого. Вы знаете, кажется, я просто хотел сюда попасть. Леди Сотофа внимательно посмотрела на меня: - Вот и попал. Что опять маешься, Макс? - Угу, - я кивнул, понимая, что ровно такой же разговор у нас начинался не так уж и давно, ровно с тех же фраз. Сколько это дюжин дней назад? Мне и не вспомнить точно. Тогда, когда мне казалось, что я безумно влюблён. Ага, в Его Величество. - И опять не знаешь любят ли тебя? – кажется, эта добрая леди если и не издевалась надо мной, то подтрунивала точно, но, в общем, вполне беззлобно. Я рассмеялся и кивнул: - Не поверите, леди Сотофа, но да. Именно так. - Отчего не поверю. Поверю конечно. Для тебя всегда это было важно, Макс. - И Вы снова скажете, что меня нельзя не любить и посоветуете поберечь мне моё юное сердце Вершителя? – я с сомнением посмотрел на эту могущественную ведьму. - Да, Макс, - она вдруг стала очень серьёзной, - скажу, что конечно тебя нельзя не любить, и очень посоветую поберечь сердце. Только сейчас не твоё. Мои брови взлетели вверх: - Кого? Короля? Леди Сотофа фыркнула: - Не говори ерунду. Я потупился, да я и сам понял, что сморозил глупость. При чём тут Гуриг. Но откуда она знает? Откуда она всегда и всё про всех знает? - Я тебе уже говорила, - кивнула леди Сотофа, отвечая на мой невысказанный вопрос, - работа у меня такая всё про вас, глупых мальчишек знать. Силы-то у вас много, а вместо мудрости чаще всего удаль одна, так что приходится присматривать за вами, чтобы этой силищей дел не наворотили. Чужая душа потёмки, Макс, а тем более душа нашего скрытного Великого Магистра. Моя челюсть улеглась на грудь, и я тут же умудрился поставить кружку с камрой мимо стола, от чего она полетела на землю и раскололась на несколько больших красивых кусочков. Леди Ханемер только головой покачала, сделала едва уловимое движение пальцами и осколки исчезли, как и пролитое пятно камры. - Я же говорю, глупые мальчишки, - сказала она с улыбкой, и потом уже более серьёзно, - он куда более уязвимый, чем хочет казаться. Он очень хорошо умеет заботиться о других, но не слишком-то о себе. Все привыкли к тому, что Лонли-Локли – это оплот и скала. Конечно, он такой и есть, не может не быть, но… в нём есть ещё и другое, Макс. Будь осторожен с его сердцем, потому что перед тобой он беззащитен. Я сидел совершенно ошарашенный. Шурф? «Беззащитен». Как я раньше этого не замечал? Мне действительно всегда казалось это проявлением дружбы. И всё. Но… ведь так друзья себя не ведут… или всё-таки это просто дружеское тепло? Внезапно перед глазами замелькали калейдоскопом, бликами, лентой кинохроники отдельные кадры – вот я рассказываю ему о том, что я влюбился в мужчину и вижу, как цепенеет его фигура, а взгляд становится восковым, неподвижным. Вот он смотрит мимо меня в стену замка Рулх, которая тут же покрывается трещинами, когда он заметил, как я гляжу влюблёнными глазами на нашего монарха. Вот он вспыхивает синей светящейся точкой на Изнанке Мира, возникая между мной и той, королевской, которая меня поглощает, защищая, вытаскивая, спасая меня, отдавая мне свою энергию и согревая своим светом. И тот его безотчётный ласкающий жест, когда он погладил меня по затылку, приводя в чувство после ночи, проведённой в его кресле. Не-а, не очень это похоже на дружбу. Грешные Магистры, а прошлая ночь?! Ну да, дружественнее просто уже некуда. Я горько усмехнулся. И вот что мне теперь делать-то со всем этим? Я поднял на леди Сотофу глаза: - Я идиот. - Очень точное определение, - сказала она, смеясь и похлопывая меня по плечу, - но ты справишься, Макс. - Да уж куда я денусь! А гм… - тут меня осенило странной догадкой, - а гм… моя магия вернулась это потому что, потому… Я почувствовал, как мучительно краснею, леди Сотофа Ханемер явно не тот человек, с которым возможно обсуждение моей интимной жизни. Да и вообще я не представлял с кем это возможно. Но про магию, по-моему, это было совершенно очевидно. Как тогда говорил Джуффин? Когда телесная близость неразрывна с духовной, между магами происходит обмен энергиями? Да, кажется именно так. Вот, мы похоже с Шурфом и обменялись. Так это правда?! Он любит меня?! Без любви такой обмен энергией просто невозможен. Тёмные Магистры, и что мне делать-то теперь? Леди Сотофа молча налила мне камры в новую кружку и всучила мне в руки, глядя на меня всё понимающим взглядом, видя, как до меня доходят очень простые истины: - Давай-ка, выпей камры, да эту кружку не расколоти, - сказала она, пока я крепко сжимал орденский фарфор дрожащими руками. - Что мне делать, а? – просто спросил я у неё. - Живи. Просто живи. Жизнь, она, знаешь ли, мудрая, куда-нибудь да выведет. А ты живучий. Слушай себя, свои беспокойные трепетные сердца и всё будет хорошо. - А Шурф знал, что так будет? Как думаете? Ну… что моя магия может вернуться если, в общем, если… - я замялся, не зная, как сказать дальше. - Да, скорее всего… Если и не знал наверняка, то мог догадываться, но вряд ли подстроил всё специально. Такое на ровном месте создать невозможно, ты же понимаешь? Я понимал. Но при этом по-прежнему решительно не знал, как мне быть дальше. И с Шурфом. И с собой. И с вернувшимся могуществом. Леди Сотофа похлопала меня по плечу. - Я пойду? – я поднялся. - Мне надо как-то подумать про всё это. Переварить что ли. - Давай-давай, - легко согласилась она, - только вот что – будь с ним бережен. Я посмотрел ей прямо в глаза: - Я буду, леди Сотофа. Я обещаю. - Да и с магией со своей вернувшейся, - леди Сотофа замолчала в раздумье, - не знаю про что это, Макс, но с ней всё не так просто, как кажется. - Это вы что имеете в виду? – я тут же насторожился. - Понятия не имею, - она пожала плечами, - у меня странные ощущения. Впрочем, как и всегда на твой счёт. Не бери в голову, Макс, всё образуется. Поднял руку в прощальном жесте, помахал и снова шагнул в Мохнатый дом Тёмным Путём. Прощаясь с леди Сотофой Ханемер, я не знал, что в двух шагах от её сада в своём кабинете сидит на полу бледный человек, в мятой белой мантии главы Ордена, прислонив голову к тому самому креслу, на котором совсем недавно сидел я. И что для этого человека, чьё лицо сейчас напоминало выцветший пергамент, время застыло вязким желе, поделив всё на «до» и «после», он прижимался холодным лбом к шероховатому тканевому подлокотнику и шептал, обращаясь пустому пространству перед собой: «Прости меня, Макс. Я не знаю зачем, зачем я это сделал? Зачем поддался тебе, поддался твоему желанию, но я просто не мог удержаться. Я так давно этого хотел. Ты был моим наваждением, моим откровением столько лет. А что это для тебя? Простое желание тепла и ласки? Возможность что-то разделить со мной, с твоим другом? Разве ты действительно этого хотел? Разве ты действительно хотел именно этого? Чтобы я был с тобой? Целовал тебя не как друг? Ласкал? Вошёл в твоё тело?» Он развернулся, привалившись к креслу спиной, вытянул на полу свои длинные ноги, достал сигареты, прихваченные из стандартной кельи послушника, такой же, как и все остальные, где только пару разбросанных вещей выдавали кому эта келья временно принадлежит, вытряхнул одну из пачки закурил, думая, что где-то в это же время я, наверное, закуриваю такую же. «Макс… - его шёпот был едва слышным, никто не знал, что он тут, спрятался, схоронился от мира в своём кабинете, запечатав защитными заклинаниями дверь и окна, - что мне делать теперь? Вот теперь, когда я знаю, как это – быть с тобой!» Он внимательно посмотрел на свои ладони, переплёл пальцы, сцепил в замок, до белых костяшек, до боли, стараясь не вспоминать, не думать о том, как ещё совсем недавно эти пальцы, эти ладони источали жар, были пропитаны зыбким белёсым жаром, ласкали, трогали, вчувствовались в тепло другого тела, такого любимого и желанного… Он затушил окурок прямо в пол, было совершенно всё равно. Обхватил колени дрожащими руками, уткнул в них голову. «Надо просто это пережить, да, Макс? Просто пережить, переждать. Протащить сквозь себя и время и запереть где-нибудь в тёмном чулане. Я смогу, я сумею. И мы снова станем друзьями. Ты забудешь и простишь мне это всё, а я постараюсь, чтобы это было быстрее. Тебе не будет неловко, потому что я никогда, никогда не напомню тебе, обещаю». И он просто сидел и сидел на полу, глядя невидящими глазами перед собой, ощущая, как часть его, та самая, что ликовала, наслаждаясь этой сбывшейся невероятной мечтой, до нестерпимой нежности, до сладостного мига между ударами сердца… насильно упаковывается в глухой, самый потаённый уголок души, запирается на самый тяжёлый засов безжалостным холодным рассудком Мастера Пресекающего Ненужные Жизни. И Ненужные Желания. Его сердце снова билось ровно и спокойно, он провёл рукой по полу, в который вдавил окурок, вновь создавая идеальный порядок вещей, разгладил свою мантию, продолжая молча смотреть куда-то в пространство и не спешил подниматься.