Три точки

Часть 9 Мой друг ждал меня возле явного входа в Иафах. Величественный и непогрешимый, в идеальной белой мантии с голубой каймой, с прямой спиной и непроницаемо-спокойным выражением лица, бывший штатный убийца Тайного Сыска, Истина в последней инстанции, а ныне самый главный маг единственного Ордена в Соединённом Королевстве. Он был весь такой правильный, такой ослепительно-безупречный, что я просто встал по стойке «смирно» возле своего амобилера, не решаясь приблизится к Великому Магистру. Сколько мне предстоит времени провести гм… под его руководством и покровительством? Что я вообще тут буду делать? Дыхательную гимнастику с утра до ночи? Драить полы в Орденских кельях? Мести двор? Читать заунывные тексты древних Магистров? Что за послушничество мне уготовано? Я понял, что робею и, кажется, уже хочу домой и чёрт с ним, с моим утерянным хвалёным могуществом. Шурф подошёл ко мне, легко кивнул: - Успокойся Макс, я тебя не съем. Пойдём, я тебе всё покажу и расскажу. Блуждая по лабиринту коридоров резиденции, мы пришли как ни странно в его кабинет. - Камры? – Шурф усадил меня в то же самое кресло, в котором я несколько дней назад так легкомысленно уснул. Я кивнул, не очень вообще понимая, что происходит. Мой друг неспешно разливал ароматный напиток по кружкам и устраивался в кресле, напротив. - Как ты? – участливо спросил он. Я, кажется, даже не очень-то понял вопрос. - Что значит, как я? Шурф, что ты имеешь ввиду? Что-то я ничего не понимаю. Я тут поступил в эгм… во временное послушничество твоего Ордена, я думал ты мне тут сейчас покажешь место, где я буду спать, и расскажешь, чем себя, собственно, занимают послушники. Ох, Грешные Магистры, послушники! Ну надо же! Кем я в этой жизни только не был! Но вот послушником! Никогда бы не подумал, что со мной такое случится. - Макс, за последние пару дней с тобой произошло слишком много событий, как мне кажется. И далеко не самых радостных. Человек, в которого ты влюблён, оказался… скажем, не совсем тем, что ты о нём представлял, да ещё и лишил тебя твоей магической силы. Не специально и не по злому умыслу, но всё-таки. Поэтому я и спрашиваю – как ты? Я смотрю на него во все глаза, похоже Шурф – единственный человек, которого волнует не только то, что со мной происходит, но и как я сам в этом всём происходящем. И мне это странно и непривычно. И я не знаю, что ему ответить, потому что ни разу за это время я не удосуживался заглянуть вглубь и узнать у себя, что же там происходит и как оно мне. Я задумался под его тёплым внимательным взглядом – а как оно мне и правда? Перед мысленным взором замелькали картинки, как кадры кинохроники, вырезанные и смонтированные причудливым образом, впопыхах, наугад. Моё волнение, дрожащие пальцы, лужа клубничного компота на жёлтом ворсе ковра, его прикосновение к моим губам, наш общий смех и искрящийся восторг, его голова, лежащая у меня на плече и биение сердца совсем рядом. Радужные невесомые дуги, бурлящая пузырьковая радость, его смеющиеся синие глаза близко-близко, его запах – мята и миндаль, свежесть и терпкая горечь. И потом, как хлёсткий удар хлыста, это странное чувство нелепости и несуразности, рука Рогро, обнимающая его за талию, сильная холёная, хозяйская рука… я зажмурился. Я был всего «один из», королевский фаворит, игрушечный мальчик! Никакой избранности, просто весёлое и приятное времяпрепровождение и ничего больше. А что ты хотел, Макс? А я хотел быть не «одним из», а просто «одним», просто единственным. И даже не важно на сколько, мне не нужно было «отныне и навеки», а просто сейчас. Поэтому, дорогой мой друг Шурф, я и не знаю, как ответить на твой вопрос. Как я? Мне кажется, я пуст, как мыльный пузырь, как дырка от бублика, как ничто, чем я в общем-то и оказался для нашего славного монарха, просто возможностью развлечься, поддержать королевский организм в состоянии перманентного счастья и только. Ну, надеюсь, хоть это мне удалось. Мне кажется, вместе с моей магией он забрал и всего меня, вытянул из меня душу вместе с тем пульсирующим призрачным светом на Тёмной Стороне. И где-то в моей никому недоступной глубине, где-то на самом дне мне было стыдно признаваться, что я скучал по нему, что я всё ещё хотел и этих синих глаз, и его смеха и его «да, Мааакс, дааа» на выдохе с тёплой дрожью. Тьфу ты, Грешные Магистры! Я вскинул голову, отгоняя наваждение, и порывисто втянул воздух, который вдруг стал таким тяжёлым и густым. И я разозлился на своего друга. Зачем он меня спрашивает? Зачем бередит это всё? - Я в порядке, Шурф, давай обойдёмся без лишних сантиментов. Просто расскажи мне, что я теперь должен делать? Он молчал и продолжал смотреть на меня с сочувствием и пониманием. И от его взгляда мне хотелось размякнуть в желе, начать себя жалеть и разрыдаться в три ручья. - И нечего на меня так смотреть, - стиснув зубы зло сказал я, - ты можешь мне рассказать о моей нынешней миссии в твоём славном Ордене? Или я поехал домой. Как и не было ничего. Шурф мгновенно натянул на себя маску отстранённого, ни к чему не обязывающего радушия и повёл меня обозревать вверенную его заботам и власти территорию Ордена Семилистника. Оказалось, что в Ордене было довольно значительное жилое крыло. «Келья» простого послушника состояла из двух вполне просторных комнат – гостиной и спальни и разумеется, в каждой такой «келье» имелся подвал с тремя бассейнами для омовения. Шурф мне почти смеясь рассказал, что это чуть ли не самое постыдное, о чём никогда не упоминают сами члены семилистного братства – потому что столько же (ровно три бассейна) есть в каждой камере королевской тюрьмы. И эта уравниловка между бассейнами Холоми и Семилистником, болью отдаётся в сердце каждого уважающего себя члена Ордена. Показав мне моё место дислокации, такое же безликое двухкомнатное жильё, как в отеле, Шурф осведомился, будет ли мне тут удобно, получил утвердительный ответ, да и удалился восвояси. Вечером ко мне должен будет зайти заместитель его заместителя и ознакомить меня с распорядком дня в Ордене и собственно, с моими непосредственными обязанностями. Я только кивал. Мне было всё равно. Абсолютно. Единственное чего я сейчас хотел – это чтобы меня просто оставили в покое. На меня навалилась такая всепоглощающая и пронизывающая до костей усталость, что степень моего равнодушия к жизни должна была испугать даже меня, разумеется, если бы мне было не всё равно. Поэтому, как только я остался один, я просто упал на мягкий пол как был – в лоохи и сапогах, в смутной надежде, что меня смотрит сон, но… но я продолжал неподвижно лежать и пялиться в белёный потолок. Всё же я уснул, точнее впал в какую-то вязкую дремоту, мотаясь маятником между дрожащей картинкой сна, в которой мне снился Его Величество (улыбающийся, тянущий меня за рукав лоохи, увлекающий за собой, с собой в постель) и такой же зыбкой реальностью, в которой был лишь белый потолок и голые стены моего странного временного пристанища. Когда я вынырнул из этого мутного варева реальностей и снов, был уже вечер. Я спустился в подвал и подставил свою разгорячённую башку под струю холодной воды. Помогло. Когда я вернулся в комнату, то не заметил, что в гостиной сидит человек, пока он не окликнул меня: - Сэр Макс? Я мгновенно повернулся и сложил пальцы в щепоть, потом вспомнил что нынче я бесполезен как дерево вахари, невесело рассмеялся и коротко ответил: - Да, это я. Незнакомец опасливо покосился на мои руки, приложил ладонь к глазам: - Ганеш Харатума, помощник Великого Магистра, Мастер Ежедневных Процессов, вижу Вас как наяву. И простите меня за вторжение. Дверь была открыта, я стучал несколько раз, потом вошёл и решил Вас подождать, потому что зов послать Вам невозможно. Он растерялся и потупил взгляд. - Сэр Макс, - я повторил ритуал приветствия, тоже приложив ладонь к закрытым глазам. - Позвольте рассказать Вам о нашем распорядке дня, сэр Макс, - сказал вежливый Ганеш, я тут же согласно кивнул, и он продолжил, - встаём мы обычно за шесть часов до полудня, час отводится на дыхательную гимнастику (час!), потом для тех, кто голоден – приём пищи, дальше занятия со Старшими Магистрами до полудня… Он всё говорил и говорил, снова дыхательная гимнастика, снова занятия, приём пищи для тех, кто голоден (надо же! А для тех, кто не голоден – значит не приём пищи, ну что, в общем-то логично). Я был согласен со всем. И даже с дыхательной гимнастикой четыре раза в день и с занятиями, только вот в отсутствии магии чем там заниматься-то? И я снова хотел спать. Ганеш продолжал говорить тихим монотонным голосом, рассказывая где тут у них едят, где живёт он сам и что его можно и нужно беспокоить по любому вопросу и что он, разумеется всегда будет рад мне помочь, что бы мне не потребовалось. И так же разумеется, я совершенно ничего не запомнил и вряд ли воспользуюсь его услугами. Наконец поток словоохотливости Ганеша иссяк, он пожелал мне хорошего вечера и убрался восвояси. А я снова завалился спать. И мне снова снился Гуриг, мы с ним играли в злик-и-злак, и хохотали. Король как всегда выигрывал, а я радовался его выигрышу как своему. Он обнимал меня за плечи и почему-то тряс…. Я открыл глаза, тряс меня вовсе на Гуриг Восьмой, а снова Ганеш. И что он забыл? Только же вот… - Сэр Макс, Вы не пришли на утреннюю гимнастику! – его голос был одновременно и встревоженный и возмущённый, - и Великий Магистр отправил меня узнать, что с Вами. Сколько прошло времени? Что? Уже вся ночь? Какая к вурдалакам гимнастика? Грешные Магистры, он что, серьёзно? Не пришёл на утреннюю зарядку и что? Шурф, ну что за детский сад! Для меня это звучало, как «не встал в пионерском лагере на побудку». И что? Меня теперь заставят приседать с подушкой? (Как это делали в том же самом пионерском лагере). Я чуть было не заржал в голос, но вовремя спохватился, потому что Ганеш-то этот вообще тут не при чём: - Извините, Ганеш, а что, это обязательно? Ну, я имею ввиду гимнастику и всё такое… Он вытаращил на меня глаза как на чумного: - Я же Вам вчера говорил, сэр Макс, я же рассказывал… - Да-да, всё, я понял, понял. Что сигнал «на зарядку становись» трубит для всех. Мастер Ежедневных Процессов замотал своей многострадальной головой, ничего не понимая про трубы и зарядки. Я махнул на него рукой: - Извините меня, Ганеш, я понял, что на гимнастику нужно приходить. По утрам, да? И ему пришлось объяснять мне по второму кругу и про гимнастику, и про всё остальное. Дисциплина в Ордене на высшем уровне! Ну, а кто бы сомневался. С Шурфом не забалуешь. - Кажется я усвоил ваш (ах да, теперь наш) распорядок дня, только вот в чём загвоздка - я сам не могу просыпаться так рано, а зов у Вас послать мне не получится (вот она, свобода о которой я мечтал, наконец-то никто не будет меня будить среди ночи! Но отчего-то мне по этому поводу было совсем не весело). - Я буду приходить к Вам по утрам и Вас будить, - легко сказал Ганеш, и я с ужасом подумал о том, сколько же интересного и познавательного из ненормативной лексики моего Мира доведётся услышать этому терпеливому парню. По утрам я могу быть крайне несдержан на язык, особенно если меня насильно будить и особенно если в такую рань. А сейчас нам нужно было торопиться, потому что время трапезы «для тех, кто голоден» ограничено. А я как раз ввспомни, что ел в последний раз вчера и то по всей видимости только утром, так что да, я был именно тем самым, который голоден. Я уж было собирался выйти из своей «кельи», но Ганеш остановил меня: - Сэр Макс, гм… поскольку сейчас Вы являетесь членом Ордена, не могли бы Вы переодеться? И с этими словами мой инструктор по послушнической жизни в Семилистнике отодвинул почти незаметные дверцы шкафа, за которыми обнаружились совершенно одинаковые бело-голубые мантии. Штук десять, наверное. Я схватил первую попавшуюся и удалился в спальню – переодеваться. Вышел я оттуда практически близнецом Ганеша. Ну и славно. Своё добровольное послушничество в Ордене я воспринимал как приключение, как игру. Это было даже забавно. Первые пару дней. А потом забавность как-то улетучилась, сменившись уже почти привычной апатией. Мне даже сопротивляться не хотелось. Я делал всё, что от меня требовалось. Я носил эту странную бело-голубую одёжку, неизменно ворчал на Ганеша по утрам, но безропотно шёл заниматься дыхательной гимнастикой, поглощал Орденскую еду, не замечая вкуса. Вот с занятиями было сложнее. Когда через пару дней стало понятно, что никакая магия во мне так пока и не проснулась, обычные Орденские занятия, замешанные на применении Очевидной магии, мне никак не подходили. И я шёл на ежедневные истязания к единственному в Ордене мастеру, проповедующему физические упражнения, не слишком пользующиеся популярностью у других послушников. Обрадованный таким моим вынужденным вниманием к его персоне, Мастер выкладывался со мной на все сто (или даже двести), то есть гонял меня до изнеможения. И моего, и своего. Под его чутким и мудрым руководством я учился владеть арварохскими мечами и секирами, потому что такое физическое, а не магическое оружие было в чести только на этом континенте, вдалеке от Сердца Мира, где Очевидная магия практически не доступна, а Истинной владели единицы. Да ещё учился стрелять из бабума, как обычные наши полицейские. Это так, в качестве приложения, чтобы было не скучно. Не то чтобы я очень усердствовал, но и не отлынивал. По большому счёту, мне было просто всё равно. Правда тело, отвыкшее (а точнее никогда и не приученное) от серьёзной физической нагрузки поначалу бурно сопротивлялось. Но Ганеш мне выдал пахнущую травами баночку с мазью и дело пошло на лад. Договориться со своим телом, мне стало проще. С Шурфом мы практически не виделись, так, только мельком. Я впервые видел его в деле, скорее не в деле, а в деятельности. И снова поражался его внутренней силе, организации, способности делать несколько дел одновременно, распределять нагрузку и везде успевать! Помимо административных дел, коих было великое множество, он умудрялся заниматься со Старшими и даже Младшими магистрами, старался вместе со всеми обедать и максимально участвовать во всех Орденских мероприятиях, не пренебрегая при этом мероприятиями светскими и государственными. И как он раньше в такой график умудрялся втиснуть встречи со мной! Ведь тогда я и понятия не имел, сколько в действительности он всего делает! Я с удивлением обнаружил, что Иафах – это маленькое государство внутри Ехо, со своими законами и правилами и Шурф в этой Орденской почти «островной» державе сильный и мудрый правитель. Пару раз объявлялся Джуффин, справлялся о моём самочувствии, и глядя на мою кислую физиономию, уговаривал меня что дюжина дней – это не то время, за которое стоит паниковать без магии. И я с ним был согласен. Всем своим недалёким умом. Почти. За монотонностью дней, я и сам не заметил, как стал всё меньше и меньше обращать внимания на окружающую меня реальность и всё больше жить в своих снах. В которых мы с Гуригом смеясь переставляли фишки и выкрикивали почти хором: «Белый злик ты безлик!» и делали ход. Иногда к нам присоединялась урдерская ведьма с глазами цвета штормового моря, и мы играли втроём. Иногда мы с Королём сидели у Франка в саду и гладили щенков тумана, которые особенно любили играть с полой лоохи Его Величества. И Франк варил нам «Огненный рай», который нравился на удивление не только мне, но и Гуригу. А ещё мне снился пустынный пляж, на котором я был всегда один. Ласковое море ластилось к моим ногам, как большой добродушный зверь. И я всё время кого-то ждал в этом месте, знал, что кто-то родной и близкий должен сюда прийти, но всё никак не мог дождаться. При этом ожидание это не было тягостным и мучительным, а было уверенным и спокойным, скорее предвкушение. Я точно знал, что этот человек придёт. Обязательно. И это был не Король. А потом я просыпался и слышал невнятный голос Ганеша, призывающий меня вставать, вытряхивать свою тушку из тёплого нутра кровати и волочь в холод и мрак на утреннюю дыхательную гимнастику, обязательную для всех. Ну ладно, не в холод и мрак, а в свежесть и рассвет, но всё равно, вставать, оставляя свою настоящую жизнь там, по ту сторону сомкнутых век. У меня было странное дежавю, всё это было похоже на то, что со мной происходило как раз перед тем как я очутился в Ехо. Там, у себя на мнимой родине, в Мире Паука, я тоже жил в своих снах, а наяву как-то просто пережидал эту скучную непонятную реальность, смиряясь с ней, ожидая от неё только одного – возможности снова погрузиться в сон. В последнее время Гуриг стал сниться мне всё меньше, и как-то мне было совершенно не жаль что это так. В своих снах я просто бродил по Шамхуму, спускался на канатке в Кеттари, обедал с Франком и Тришей и Франк рассказывал мне разные истории своих странствий, а потом я уходил гулять по улицам моего города до самой ночи, а иногда сюда наведывался Ахум Набан Дуан Ганабак, двойник Мелифаро, который появлялся мимолётом, приносил какие-нибудь диковинные подарки, типа вот таких вот плоских камешков, меняющих цвет под настроение того, кто их держит или солнечных зайчиков, пойманных в стеклянную круглую банку. Легко здоровался, легко прощался и улетал дальше с разными ветрами - встречным или попутным, северным или южным. В этих снах я по-прежнему был собой. Я был любим, я был нужен своему городу, мне были рады мои друзья, я был с ними на равных, я был магом и мог ощущать весёлую силу, наполняющую всё моё существо. Но… но приходилось просыпаться. И в каждое свой пробуждение я всё больше и больше недоумевал – зачем я здесь? Что я тут делаю? Мой Король – это просто миф, давно не «мой» и никогда моим не был, моя колдовская сила покинула меня, её как раз отобрал «мой» Король и я никак не мог её вернуть. Зачем я здесь? И я снова хотел спать… Все мои здешние друзья, мои коллеги из Тайного Сыска постепенно отодвигались на задний план. Мне больше нечего было с ними разделить. Тот же Кофа или Мелифаро одним движением мизинца могли разрушить стену или хотя бы подогреть камру. Я же не мог им даже послать зов. Конечно, каждый мой друг почёл своим долгом посетить меня в моём нынешнем положении и осведомиться о моих делах, но… визиты эти были непродолжительные и скомканные. Они меня подбадривали, хлопали по плечу, говорили какие-то обязательные слова, я их уверял что у меня всё в порядке. Они говорили мол, это ж не Тихий город, и хвала магистрам. Ну да, Иафах всё-таки не Тихий Город, но… я никак не мог им объяснить, что в Тихом Городе я оставался при своей силе, а здесь, в Иафахе, почти в Сердце Мира я беспомощен как младенец. И даже хуже. Конечно, они и сами это понимали, не зачем было об этом говорить. Но я всех уверял что у меня всё отлично и кажется был в этом весьма убедителен, потому что после моих бодрых речей они, облегчённо вздыхая, направлялись к явным воротам Резиденции, стесняясь уходить при мне Тёмным Путём. А я оставался. Такой вот бодрый до невозможности. Прошло кажется уже почти четыре дюжины дней моего пребывания в Ордене и однажды мою келью почтил вниманием сам Великий Магистр. Я уж было собирался отходить ко сну, заранее подумывая о том, где же я сегодня окажусь. Хорошо бы спуститься в Кеттари и побродить по тем набережным Миера, по которым мы когда-то ходили вот с этим же самым Великим Магистром, в мою бытность его женой, особой по имени Мерлин, весёлой девицей с рыжеватыми кудряшками. Может быть увидеться с Махи… за своими размышлениями я и не заметил, как Шурф вынул меня из кровати и усадил в кресло, сам сев напротив в такое же. - Ты что творишь, Макс?! – его стальные серые глаза смотрели на меня, обдавая холодом. Я даже не сразу нашёлся что ответить, потому что решительно не понимал о чём это он вообще: - Эгм… э-э-э… ты про что, Шурф? - Про тебя. Что, спать собрался? – ехидно осведомился он, не сводя с меня глаз. - Ну да, а что тут такого? Ночь на дворе между прочим, а завтра с утра твоя славная дыхательная гимнастика. Да-да за шесть часов до полудня, я помню, - я пробовал отвертеться, но понимал, что скорее всего не получится. Шурф не тот человек, которого можно легко выбить из колеи. - Если ты не хочешь больше оставаться в Ехо, просто скажи, ты понимаешь, что уже начинаешь мерцать?! – кажется он распалялся всё сильнее. - Я?! – сказать, что я был удивлён – значит ничего не сказать. – Как это я мерцаю? - Как сновидец, - мой друг был неумолим, - Макс, ты всё больше погружаешься в другую реальность, ты всё больше становишься не здесь. Ты перестаёшь принадлежать нашему Миру, уходя в другой. Просто сам ты этого не замечаешь. Вот я и спрашиваю, что ты творишь? Ты не хочешь оставаться в Ехо? Я задумался… хочу не хочу… конечно, я любил этот город. Ехо… мой Ехо… но сильно сомневался, нужен ли я этому городу таким? Нужен ли я этому Миру таким? Без магии, беспомощным, лишённым своей силы? Висящим на нём бесполезной обузой. - Шурф, - я видел, что он злится на меня и попытался говорить спокойно, - тебе лучше, чем кому-либо известно, что сейчас колдун из меня никакой. Все эти дыхательные гимнастики, все эти занятия не помогают, хотя ты же видишь, я честно стараюсь. Я вон даже уже вполне прилично кручу арварохскую секиру в руках. - Ты? – он даже фыркнул, - Ты? Стараешься? Не обманывай себя самого, Макс. Да, ты машешь секирой, делаешь дыхательную гимнастику и безропотно встаёшь по утрам, но ты НЕ стараешься, на самом деле ты ничего не хочешь. Тебе всё равно. Вот что действительно ты стараешься сделать, так это побыстрее сбежать в свои сны. Вот чем ты действительно занят. Я разозлился. Какого вурдалака! Он кто мне, нянька? Я и так как послушный дошколёнок делаю всё что мне скажут, иду туда, куда посылают, выполняю все «уроки» как примерный отличник. Что ему нужно от меня? Какое ему дело? И смотрел на своего друга ощетинившись, готовый чуть ли не драться с ним. - Что ты хочешь от меня, Шурф? Какая тебе разница? Мне там хорошо в моих снах. Гораздо лучше, чем здесь. Если бы я мог, я бы ушёл в Шамхум, но как ты понимаешь, путь в Коридор между Мирами мне сейчас заказан. Тут я ничего не могу, я даже прикуриваю от принесённого Ганешем огнива, и молюсь о том, что, когда у меня закончатся сигареты, добрый дядя Маба Калох выдаст мне ещё, потому что сам я не это уже не способен. Какой уж тут Хумгат, единственное что мне остаётся – это мои сны. Зачем я этому миру такой? Без своей силы я никто и ничто, ведь это же так просто, неужели не понятно? – я был в отчаянии от собственного бессилия. И от того что грозный Магистр, с которым мы сейчас ох как не на равных, тыкает меня носом в мою беспомощность. Вот молодец, нечего сказать! - Ах, так вон оно что… - Лонли-Локли надменно хмыкнул, - Великий и Могучий сэр Макс не может смириться с тем, что временно стал простым смертным? Ты как-то быстро решил за всех нас и за наш Мир в том числе, что такой ты тут не нужен. А сам себе ты нужен таким? Что молчишь? Сам ты способен выдержать отсутствие магии? Или куда там? Вон, когда Джуффина настиг «бич магов», он несколько лет – несколько лет, Макс! – обходился как-то без своей силы и смотри-ка – ничего, вполне выжил! Кто больше не можете пережить потерю силы – Мир вокруг тебя или ты сам? Его слова жгли раскалённым железом. И я понимал, что он прав. Ни у кого не спрашивая, я сам решил, что без своего могущества не нужен никому, ни этому Миру, ни своим друзьям. Я так привык быть полезной функцией, что не понимал, как меня можно не то чтобы даже любить, а просто терпеть рядом, если я вдруг стал бесполезен, если меня не к чему приложить и применить. Мне было нестерпимо стыдно, Шурф говорил мне то, что я сам себе не решался сказать. Я почувствовал, как к горлу подступает противный комок, а к глазам слёзы. Ну вот, этого ещё не хватало! Сейчас в довершение всего господин Великий Магистр ещё увидит меня ревущим! К чёрту! Всё и всех к чёрту! Я вскочил. Если уж я не могу уйти в Шамхум, то в Иафахе я точно оставаться не обязан! Я рванулся было к двери, но Шурф мгновенно преградил мне дорогу. Я тут же на него налетел и оказался в плену его сильных рук. - Пусти меня! – я попробовал вырваться. Ну да, как же! Разомкнуть руки Лонли-Локли – всё равно что пытаться порвать стальную якорную цепь. Но я не сдавался, - пусти меня, Шурф, я… я же могу отсюда уйти! Я же не твой пленник в конце концов! - Ш-ш-ш-ш-ш… тихо, тихо, Макс, - одной рукой он по-прежнему крепко прижимал меня к себе, а другой провёл по волосам, погладил по голове. И это было так невероятно! Он просто утешал меня. Ему не было никакого дела до моего могущества или бессилия, ему было дело до меня! Я чувствовал, что всё же вот-вот расплачусь, я никогда не позволял себе размякнуть вот так. Я всегда был этаким весёлым симпатягой Максом, своим в доску парнем, готовым к любым приключениям и свершениям. Идущим, куда поведут, делающим что попросят, простым и понятным, живущим для других. А тут… столько тепла… ко мне. - Шурф, - я перестал вырываться и поднял на него глаза, тщетно пытаясь проморгать, проглотить непрошеные слёзы, - Шурф… Он увидел, что я уже не стремлюсь никуда сбежать ослабил хватку и сделал полшага назад, выпуская меня… смущаясь, краснея (и это Шурф-то!!!) нет-нет, пожалуйста, не отпускай меня… не отпускай… неужели это тепло сейчас закончится? Неужели он отступит сейчас и больше меня не обнимет? и не зная почему и зачем я сделал шаг к нему на встречу и сам обнял его, сцепив свои руки за его спиной. Он дёрнулся как от ожога, его серые глаза распахнулись шире этого мира и в них… мгновенное удивление, недоверие и даже испуг… а ты-то чего испугался, Великий Магистр? Что я окажусь так близко? Так близко к тебе? Вот оно, да? Ты тут рассказываешь мне про мои страхи, а сам? Видишь, у каждого есть свои демоны, Шурф. Он смотрел на меня лучистыми пепельными глазами внимательно… вглядываясь, не веря… А я и сам не понимал что делаю. Я уткнулся носом в ямочку между его ключиц вдыхая его запах, что-то неуловимо терпкое, тонкое. Он снова провёл ладонями по моим волосам, неуверенно, нежно, пропуская между своих пальцев мои пряди, ещё и ещё… мне было жарко, и неловко, и стыдно и хотелось только одного – стоять вот так с ним, чувствовать его тепло, дотрагиваться своим носом до его ключиц, очень осторожно, почти случайно, безумно желая прикоснуться к этим ключицам губами и не позволяя себе этого. Он легко провёл ладонью по моей щеке, приподнимая меня за подбородок, заставляя встретиться взглядом, глаза-в-глаза. Я почувствовал, как едва уловимо дрожат его пальцы, и слышал, как бешено колотится его сердце и как мои, вторя ему в такт, тоже пускаются в немыслимую пляску. А на его лице нет ни следа того самого хвалёного спокойствия и выдержки Лонли-Локли, сейчас в его глазах недоверие, испуг и… мольба… Грешные Магистры, что это? И откуда? - Макс? – тихим полушёпотом, так, что я угадываю своё имя только по движению его губ. И даже не отвечаю ничего, понимая его без слов, просто киваю, соглашаясь. - Макс… И время замирает вокруг нас, как будто я опять отменил себя в прошлом и еще не успел создать в будущем. Остается только вечность настоящего, умещающаяся в долю секунды, словно Франк снова оставил около нас свои удивительные часы. Одно убесконечное «сейчас» длящееся только для нас двоих, пронизывающее сейчас нас насквозь. И он наклоняется ко мне, целует меня с такой невозможной нежностью… так осторожно, сначала просто легко прикасается губами, постепенно, медленно углубляя поцелуй... Вот уже его руки смыкаются у меня за спиной, ложатся на затылок, гладят по лопаткам. Я крепко прижимаюсь к нему, ощущая его тело так близко, его тонкий запах… и у меня кружится голова. Прижавшись к нему животом, я чувствую, как напрягается его член. И он тут же отстраняется. Молниеносно, мгновенно. И даже выставляет вперёд руки, чтобы я не мог дотронуться до него. Ещё пару секунд назад он силой удерживал меня, а сейчас чуть ли не готов сам выдворить отсюда. Его глаза темнеют чёрным виноградом, расширенные зрачки. Он пытается совладать с собой, невероятным усилием воли погасить это вспыхнувшее пламя. И ему это почти удаётся. - Макс, это случайность - голос хриплый, непослушный, – я потерял над собой контроль… Не смотрит на меня, едва выговаривает слова, снова пытаясь спрятаться за своими бронированными щитами. Мне становится даже смешно. А ты чего так боишься, бывший убийца с железной выдержкой и волей, непогрешимая Истина в белых одеждах? Того, что рядом со мной ты не справишься с собой? Окажешься беззащитным? Уязвимым? Слишком живым? Я беру его за руку, переплетаю наши пальцы и снова подхожу близко-близко. - Чего ты боишься, Шурф? Он несмело улыбается и совершенно неожиданно отвечает: - Я боюсь, что мне всё это снится, Макс. - Тогда это хороший сон, - я снова утыкаюсь носом в его ключицы, - пойдём куда-нибудь? - Посмотри на меня. (Я поднимаю на него глаза). Если мы куда-то пойдём, то поцелуем не ограничится. Он становится предельно серьёзен, и я вижу, как он сжимает свободную руку в кулак, в ожидании моего ответа… безотчётно, непроизвольно, стискивает костяшки до бескровной белизны, но теперь улыбаюсь я: - Звучит как угроза, Шурф, но, поверь мне, я примерно представляю, что может последовать за поцелуем. И он опять смотрит на меня с недоверием и испугом, словно я диво дивное, зверь невиданный и говорит тихо, сам себе не веря, едва осмеливаясь произнести вслух: - Ты правда этого хочешь, Макс? - Да, - просто отвечаю я и по-прежнему не отпускаю его руку, глядя ему в глаза. И ещё раз, чтобы уж ни у него, ни у меня не осталось никаких сомнений, - да. Хочу.