Убить дракона

Акт третий Действие первое

      Дорога у подножия Северных гор, по которой медленно движется карета с гербом герцога Вержера. В карете находятся Марго и солдат-охранник, на козлах сидит старый кучер. Рядом с Марго большая корзина с едой для Аланы.       Марго (холодно): Ну что, там замка не видать пока?       Солдат: Позвольте, я спрошу у старика? (Кучеру, выглядывая в окно) Папаша, замок появился или нет?       Кучер (кричит): Приедем скоро мы, я вижу силуэт двух башен чёрных на горе крутой.       Пока солдат смотрит в окно, Марго незаметно достаёт нож и, метнувшись, всаживает его парню прямо в сердце. Солдат умирает на месте.       Марго (тихо): Прости, что поступаю так с тобой, но тайну эту надо сохранить. Тебе, солдат, за мной нельзя ходить. Лишь мне известна между скал тропа. Хотя она опасна и крута, подняться я сумею, не впервой. Не девушка сидела пред тобой: пусть Мэйсон всем обратное внушил — мужчина я, а значит, хватит сил.       Марго прячет кинжал и усаживает солдата на лавку так, чтобы он выглядел спящим, а не мёртвым.       Кучер (громко): Эй, парень, как тебя, проверить бы дорогу!       Марго (высунувшись из окна, нарочито недовольным тоном): Он захрапел. Что за чудак, ей-богу… Я выйду, кучер, ноги разомну.       Кучер (с сомнением): Я, ваша милость, что-то не пойму: желаете вы выйти, здесь, сейчас? Того гляди, дракон слетит на нас. Проехать бы уж горы побыстрей…       Марго (властно перебивает): Я выхожу, попридержи коней!       Кучер исполняет приказ, затем торопливо слезает с облучка и идёт к карете, чтобы открыть перед Марго дверь. Как только он делает это, Марго быстрым движением перерезает ему шею. Старик падает на землю, выпучив глаза. Марго отходит от кареты, даже не взглянув на него.       Марго (себе под нос, вытирая лезвие о белый кружевной платок): Теперь и ты прости меня, старик. К убийству слуг я как-то не привык, но дело это надо завершить. Раз Мэйсон пригрозил меня убить, не вижу выхода из положенья я — других убил, зато спасу себя. Пусть все решат, что чародей напал, сестрицу герцога он младшую украл, потом она сбежит, но вот Алана — умрёт бедняжка в пасти Ганнибала. Хоть не желаю я принцессе зла, злосчастная звезда её взошла. Рука не дрогнет, подсыпая яд — без этого мне нет пути назад.       Оглядевшись по сторонам, Марго отвязывает лошадей и быстро идёт в сторону гор, туда, где среди камней петляет едва заметная тропа. Карета и трупы остаются на пустынной дороге. Лошади пускаются в галоп.       Башня на вершине высокой скалы. В маленькой, слабо освещённой свечой комнате на постели спит принцесса Алана. Она почти обнажена, не считая лёгкой кружевной сорочки. Длинные тёмные волосы рассыпались по подушке, на щеках блестят следы от недавних слёз, закрытые веки чуть припухли.       Тихонько постучав, в комнату входит Марго с корзинкой в руках. Заметив, что принцесса спит, Марго ставит корзинку на стол и опускается на низенький стул напротив её кровати.       Марго (тихо, разглядывая принцессу): Алана спит, намучилась она — здесь взаперти который день одна. Та бабка древняя, что подаёт еду, глухонемая, на её беду, и причитаний девичьих не слышит. (Переводя взгляд на едва прикрытую грудь) Как тяжело моя бедняжка дышит, как будто гонится во сне за ней дракон — цветок невинности похитил, верно, он. Для горьких слёз есть веская причина. Такой позор… Ведь ни один мужчина уж не рискнёт Алане мужем быть: намёки грязные кто б захотел сносить? Однако мне неведом этот страх — с женой поруганной остаться при рогах. Мне под венец принцессу не вести, и в пару даже прачку не найти. Девчонки две не могут в брак вступить — но кто мешает им поближе быть? Я женщина пока для всех вокруг, и если, скажем, поцелую вдруг, меж девушками нежности возможны. Мой жест любой не очень осторожный она за дружбу примет, может быть. Алану мне приказано убить, но вот когда — не уточнял мой брат. Что ж, погостить я в башне буду рад. Дракон простит, я для него девица. С девчонкой он не станет насмерть биться. Служанкой сделает иль отошлет обратно, но если расскажу про козни брата, я сделаюсь союзницей его, не потеряв при этом ничего. (Осторожно касаясь пальцами лица принцессы) Хочу, чтобы подругами мы стали…       В ответ на прикосновение Алана открывает глаза и резко вскакивает, инстинктивно прикрывая руками грудь.       Алана (с тревогой разглядывая Марго): Кто вы такая, как сюда попали?!       Марго (спокойно с поклоном): Ваше Высочество, меня зовут Марго. Я дочка герцога, вы помните его — правитель бывший Севера и мачехи родня.       Алана (всё ещё испуганно): И вы сюда пришли спасти меня?       Марго (поднимаясь и спокойно прохаживаясь по комнате): Вообще-то, я убить хотела вас.       Алана (с ужасом вжимается в стену): О боже, но за что?!       Марго: То герцога приказ.       Марго подходит к дрожащей Алане и, взяв её руку, медленно подносит к губам. Поражённая Алана подчиняется, не отрывая взгляда от бледного лица дочери герцога.       Марго (легко касаясь языком пальцев принцессы): Я принесла отравленный пирог, хрустящий, свежий, вряд ли б кто-то смог перед соблазном сладким устоять — всё съесть и с тонких пальчиков слизать крем ароматный до последней капли. Какая смерть печальная, не так ли? На самом остром пике наслажденья понять, что смерть придёт через мгновенье, и впереди холодная могила.       Алана (с ужасом): Неужто ты б меня не пощадила?       Марго (отпуская её руку, поднимаясь): Мне было б это сделать тяжело.       Алана (со слезами): Но что на брата твоего нашло?! Его ребёнком я прелестным знала и никогда ни с кем не враждовала! За что мне эта страшная судьба?! Дракон безжалостный принёс меня сюда. Теперь уже и люди ненавидят, во мне они хорошего не видят, считают грязной, верно, и ужасной! О боги, почему я так несчастна?!       Алана закрывает лицо руками и начинает горько рыдать. Марго присаживается на кровать рядом.       Марго (погладив её по волосам): Мой брат лишь пешка в дьявольской игре. Убить принцессу хочет при дворе одна влиятельная, важная особа. Как яд змея, она копила злобу, за каплей капля и за годом год мечтая, что отраву пустит в ход. И шанс удачный мести выпал ей. Я говорю о мачехе твоей.       Алана (изумлённо поднимая глаза): Что? Матушка? Нет-нет, не верю я. За что Беделии сердиться на меня? Не виновата вовсе королева. Её ни раздражения, ни гнева я не припомню вовсе никогда. Я дочерью её звалась всегда, и словно мать она меня любила!       Марго (холодно, поджав губы): Беделия коварна и ревнива, её краса немного подувяла, но расцвела вдруг рядом ты, Алана — соперница с наивною душой. И вырос зуб у мачехи большой на девушку, что всех очаровала. Затмив её, ты королевой стала в сердцах мужчин и молодых повес, к которым та имела интерес.       Алана (смущённо): Но как же можно, ведь она жена?       Марго: Недосягаема и далека Луна, но любоваться всякий может ей. Гордилась мачеха так красотой своей, что на балах, там, где она блистала, ей восхищённых взглядов было мало. Хотела каждого мужчину покорить, страдать заставить и поработить, но на пути её возникла ты. (Внимательно разглядывая Алану) О, эти идеальные черты, глаза и грудь, что сводят всех с ума. Признаться, я немного смущена, ведь прежде сердце сладко так не пело, когда на тело женское смотрела. Проделки это, видно, крошек-фей, что очень любят изводить людей желаньями несбыточной любви, во сне являя шалости свои. Влюбиться страстно можно хоть в осла, лишь воля феи бы на то была. Пыльца волшебная моих коснулась глаз, и вот я полюбила в первый раз, но всё ещё убить тебя должна.       Марго снова осторожно касается запястья принцессы, глядя на неё со смесью восхищения и удивления. Алана краснеет, но не отнимает руки.       Алана (стыдливо опуская глаза): Я похвалой твоею польщена, но разве девушкам положено влюбляться? Мужчины могут нами восхищаться и подвиги во славу совершать. А женщина — она жена и мать, все эти страсти не её удел, и без того у нас хватает дел. Быть верной мужу, ласковой с детьми, в достоинстве свои закончить дни — вот женский долг, меня учили так. Желанья плотские — к бесчестью первый шаг, и я должна тебя остановить.       Марго (с силой сжимая её руку): О доле женской мне ли говорить. Я жил, как раб, что с самого рожденья от всех сносил побои и мученья! Успел на свет брат первым появиться, и с фактом этим мне пришлось смириться, природе истинной пойдя наперекор. Коль жить захочешь, то любой позор снести возможно, если хватит сил. Отец меня девчонкой нарядил, сказав, что одного желает сына, чтоб герцогство осталось неделимо. Он был безумцем, славный наш папаша. Я знаю всё про эту долю вашу! Мужчины — сброд, и в похоти своей погрязли наподобие свиней, что в испражненьях собственных лежат, творя при этом всё, что захотят! Слова достойные и благородный пыл — фасад красив, но дом внутри прогнил, гнездо крысиное, нора для паука. Я верил им, ребёнком был пока, ведь то и это девочкам нельзя, и раз отец сказал, что дочка я, меня учили только одному — терпеть и не перечить никому. Я вынужден был подчиниться брату, и оказалась тяжела расплата. Не женщина теперь и не мужчина… Под каждой плетью прогибая спину, я жил, не думая, не зная о любви. И лишь сейчас я осознал, увы, насколько жалок пред твоей красой! (Резко встаёт и идет к двери) Мне тут не место.       Алана (вскакивая и со слезами на глазах преграждая ему путь): Юноша, постой! Прости меня за глупые рыданья! Сейчас мне стыдно за свои стенанья. Росла в любви, не ведая забот, а рядом где-то находился тот, кто был судьбою страшно так обижен, родной семьёй раздавлен и унижен, безропотно снося всю эту боль! Твоей подругой стать теперь позволь, немного ласки и заботы дать!       Марго (растерянно): Алана, я не знаю, что сказать. Хотел убить тебя, потом хотел схитрить, чтобы обманом ночь любви добыть, но не сдержался и проговорился. (Яростно швыряя на пол корзину и топча ногами пирог) Я как дурак здесь по уши влюбился! Но вёл себя с тобою как свинья, как все они!       Марго в порыве гнева грубо хватает Алану за плечи, но, увидев её заплаканные глаза, полные искреннего участия, замирает поражённый, не в силах произнести ни слова.       Алана (шёпотом, прижимаясь лбом к его губам): Нет, не бросай меня. Побудь хоть день, коль дня тебе не жалко.       Алана поднимает голову. Марго, не в силах устоять, нежно целует её в губы.       Алана (нехотя прерывая поцелуй, шёпотом): Как называть тебя мне?       Марго (так же тихо): Вержер Марко.       Губы Марко и Аланы снова соединяются в долгом и нежном поцелуе.