Его красавица

Поцелуй? Ещё чего! Я отвешиваю ему неслабую пощёчину. Будет ещё знать, как без разрешения целоваться. Этот чёртов медляк сменился совершенно противоположной ему песней. Ну и слава богу! Схватив сумку, я понимаю, что как раз самое время, чтобы действовать. Я приближаюсь к моей самой ненавистной влюблённой парочке, которая как раз расслабляет объятия. Пересилив всё своё отвращение к этой женской особе, я всё-таки начинаю разговор: — Вита? — Она подходит ко мне поближе. — Тебе что-то нужно? — спрашивает эта сучка своим противным высоким голосом. Чтоб ты сдохла — вот что нужно, блять! — Да. Можешь пойти со мной, мне просто как-то плохо стало… — надеюсь, не накаркаю. — Конечно-конечно! Бедняжка… — Какое лицемерие! — Саш, я скоро приду, только схожу с Дианой. Ну, хоть не отказалась, всё работает точно по плану… — Хорошо, — он целует её в щёку — все равно что просто крем поцеловать. — Поправляйся, Ди, — подмигивает мне. А-а-а, он мне подмигнул! Начало положено. Мы с Виолеттой выходим из душной залы и спускаемся на первый этаж. — Блин, медкабинет не работает… — вспоминает наша «красавица». — Ничего. У меня просто голова болит. Пошли на улицу, до парка дойдём, как раз подышим свежим воздухом. — Всё идёт в точности по плану… — Давай. Мне бабушка рассказывала, что постоять на улице при головной боли — очень хорошее лекарство. Стой, до того парка? — Я киваю. — Но он же заброшен… — В её глазах промелькнул страх. — Да мы туда и обратно. Я надеваю свою ветровочку. Да уж, а у этой сучки какое-то пальто. Сто пудов, у той же бабушки одолжила, я точно уверена. — Вы уже уходите? — интересуется мимо проходящая Катя. — Нет, мы на улицу. Диана нехорошо себя чувствует. — Она такая доверчивая. — Но вы же вернётесь? — не умолкает Катька. — Вернёмся, куда же мы ещё денемся… — натянув ехидную улыбку, отвечаю я. …Прохладный весенний ветерок обдувает волосы, поднимая их чуть вверх. Обожаю это время года. Распускаются цветы и деревья, словно начинают жить сначала, забыв про то, как отбывали в долгом зимнем сне, который медленно высасывал из них всё живое. Хорошо, что хоть грязь подсохла, а то бы мне не особо хотелось запороть сестрицыны туфли. Ещё убила бы, кто её знает. Хоть и она на это не способна, но всё же. Интересно, а откуда у меня тогда такие нечеловеческие мысли? И бывают ли у неё такие? Вряд ли, в нашей семье только я такая сумасбродка. И никто меня уж точно не переплюнет. — Ну, как ты? — поддельно заботливым голосом спрашивает «красавица». — Уже лучше. Подожди, — эта курица останавливается. Я открываю молнию на сумке и вытаскиваю пачку заветных таблеток. Как же прекрасно, что сейчас темнота и ничего не будет видно. Извлекаю одну таблетку и беру в ладонь, потом прислоняю ко рту, сделав вид, будто и вправду ем таблетку. Но на самом деле она так и остаётся у меня в руке. Мастер, — что ещё могу сказать. — Будешь витаминку? — еле сдерживая смех, спрашиваю я. — Какая витаминка? — Вот же тупица. — Просто обычная витаминка. Разве бывают другие витаминки? — теперь я уже вовсю улыбаюсь, протягивая ей таблетку. Она берёт её, даже не рассмотрев. Это самая большая ошибка: брать «витаминки» у таких странных личностей, как я. Какая же доверчивая, однако. Так ведь её и настоящим маньякам поймать легко. Хотя, я тоже, своего рода, маньячка. Мы уже, кстати, у входных ворот в парк. Тут, вроде как видеокамер наблюдения пока не поставили, что играет мне на руку. — Может, пойдём, посидим на лавочке? У тебя наверно ноги устали, на шпильках ведь, — предлагаю я с коварной улыбкой. — Ты правильно подметила, Диан. Пошли. — Скоро она рассосёт эту таблетку… Наверно, последний раз я надеваю эти чёртовы туфли. Такое чувство, что натерла не одну мозоль. Но, всё-таки, один вечер, самый лучший в моей жизни, можно и потерпеть, ибо оно того стоит. Мы присели на скамейку. Я положила ладони на неё, под пальцами прочувствовался облезающий слой старой краски. За этим парком точно особо не следят, но и на то заброшенный. И моё маленькое преступление, надеюсь, никто не заметит. — Диан, мне, кажется, как-то плохо… В глазах темнеет… — слышу я её голос. Десять… девять… восемь… Я начинаю считать обратный отсчёт с десяти. Скоро она должна вырубиться. Два… один… ноль… — Сдохни, чёртова сучка! — со всей злостью кричу я и толкаю ее со скамьи. И вот «красавица» лежит на земле. Скорее всего её юбочка уже не такая белоснежная. Я беру её за длинные светлые лохмы и, набравшись сил, начинаю тащить к ближайшему дереву. Вроде не особо тяжело. Я кое-как усаживаю Виту, прислонив спиной к дереву и «обнимаю» её руками дерево сзади. Достаю из сумочки веревку и связываю её запястья между собой, будто все так и должно быть. Хорошо, что она некоторое время побудет без сознания. Далее привязываю её талию к этому же дереву, чтобы уж точно не смогла сбежать. Последним же связываю ноги — может будет брыкаться. Наверно всё-таки стоит и рот завязать, только чем? Где мой старый носовой платок?.. Проснётся она ещё не очень-то и скоро, а значит надо пойти повеселиться…

***

Вот я снова стою пред входной дверью в залу. В ушах также звенит музыка. Каблуки также стучат по паркету. Улыбка все также широкая. Сердце стучит всё также быстро, как ядерная бомба. Хотя сейчас вместо бомбы взрываться буду я. Вижу на том же диванчике как раз того, кто мне и нужен. Медленными, уверенными шагами приближаюсь к нему, и, конечно же, подсаживаюсь рядом. — Где Вита? — обеспокоенным голосом спрашивает он. Вот бы он проявлял бы такое же беспокойство ко мне. Эх, мечты… И всё же так приятно, когда тот, кого ты любишь первый заводит с тобой разговор. Остаётся только придумать, куда она «ушла»… — Вита? Ушла? Куда? Хах, домой, конечно же. — Надо было, пока я шла, всё придумать, вот идиотка. — Ей мама позвонила, — я отвела взгляд, ведь самое ужасное, когда ты нагло врёшь человеку, смотря ему прямо в глаза. — Диана, — он дотронулся до моего плеча, боже, у него такая тёплая рука, — Вита живёт с отцом, её мать умерла у неё ещё, когда она была маленькой. Скажи честно, где она? Чёрт, слегка промахнулась. Как бы выкрутиться?.. Только бы он не пошёл её искать. А если найдёт? Да не, в этот парк люди редко суются, а сейчас довольно-таки поздно. Хотя если пойдёт, то вряд ли подумает, что она в парке. Блин, а ведь таблетки могли не подействовать… Вдруг она там уже вовсю зовёт на помощь? Ба, да у неё же рот заткнут! Что-то я разнервничалась слегка… — Прости, я просто не особо слышала, что она сказала «мама» или «папа», но знаю точно, что она пошла домой, — теперь я уже смотрю ему в глаза и мило улыбаюсь, ну, по крайней мере, мне так кажется. — Странно, что она мне не позвонила… — скорее всего он лезет в карман за телефоном. Я кладу свою руку на его и смотрю в эти манящие карие глаза. — Вита просила передать, что… — Чёрт, что же она хочет передать… — Чтобы ты не звонил, так как у неё разрядился телефон. Фух, ну надеюсь, что он больше ничего не скажет. Господи, пожалуйста… — Но ведь у неё же был полный заряд! Я точно помню, что это видел! — Саня, видно, очень беспокоится. — Тебе, возможно, показалось. Всякое бывает… Ну теперь-то надеюсь, что я его более менее успокоила, что с его драгоценной Виолеттой всё нормально. Но это лишь только слова, ведь на самом деле всё иначе… — Возможно. Ты как? Сходила в медпункт? — Да, теперь он заботится обо мне! — Нет, сегодня же он не работает. Мы просто на крыльце постояли. В какой раз уже замечаю, какой у него приятный голос. Он такой тёплый, мягкий, слегка с хрипотцой, прям хочется слушать его вечно, раствориться в нём. Не помню, но слышала в каком-то фильме, песне, или кто-то говорил замечательную фразу «раствориться в твоей душе». Примерно это я чувствую на данный момент. Вот и закончилась эта песня, интересно, какая будет далее? Мои уши улавливают звук медленной песни. Диана, да это же твой шанс! — Слушай, Саш, — он повернулся ко мне, — не хочешь… ну… потанцевать? Наверное, я сейчас вся красная от смущения. О том, что я это когда-нибудь скажу, я не могла и предположить, когда сегодня вставала с кровати. Чёрт, какая же я всё-таки смелая! Скажи «да», скажи «да»! Почему ты молчишь? Неужели я не достаточно хороша для танца с тобой? — Э… Прости, Ди, но не в этот раз. Нет желания. Как так нет желания? И какой в следующий раз? Потом будут летние каникулы, а после них начало нового учебного года, и только потом будет новая дискотека. Не в моих интересах ждать ещё почти полгода. Вдруг вообще школу отменят? А может, завтра после того, как выдадут дневники, он танцевать собрался. Нет уж, или сегодня, или никогда! — А у меня есть желание. Тем более Вита на прощание сказала, чтобы я не заставляла тебя скучать. — Саша поднимает на меня глаза, но особого желания в них я не вижу. — Хм, кажется я знаю, почему у тебя нет желания. Ты просто меня боишься! Я всё о тебе знаю! — Я откидываю назад прядь волос, чтобы оголить шею. — Ничего я не боюсь. Ты же не страшная, чтобы тебя бояться. Пошли. Скорее всего его слова следует воспринимать как комплимент. Не так ли? И всё-таки надавливать на то, что человек чего-то боится очень даже хороший метод. Возьму на заметку. Мне не верится, что я буду танцевать с самим Сашей! Наконец, то, о чём я грезила на протяжении долгих лет, сбывается! Я кладу руки ему на плечи, а он, оказывается очень даже худой, ведь я могу нащупать ладонями его ключицы. Саня же кладёт свои обжигающе тёплые руки мне на талию, теплоту которых я чувствую сквозь ткань платья. Кажется, или моё сердце сейчас просто готово выпрыгнуть, а колени жутко трясутся. Я слишком много нервничаю, моя цель уже достигнута, всё ведь хорошо. Перевожу взгляд на его губы. Они идеальны, никакого намёка на шелушение даже не наблюдается. Может, он пользуется блеском? Надо бы спросить как-нибудь. А что, если… Если мне его поцеловать… Вот песня и закончилась. Я встаю на носочки и дотрагиваюсь губами до его щеки. Это большее, что я смогла осилить, ведь во мне не так много смелости на настоящий поцелуй. Ещё будет время. Время, чёрт! Виолетта же может в любой момент очнуться! Эх, пора заканчивать такой чудесный вечер. — Благодарю за танец. Мне пора. Пока. Я даже не услышала, простился ли он со мной. Колени всё ещё дрожат, но, надеюсь скоро пройдёт.