Прощальных белых поцелуев след во мне Ты не вернешься Меня рисуют белым на стене Ты не вернешься И проплывают черные леса Успеть прикрыть бы спину Я рада, ты живой пока, Я удержусь, я не покину Звучи Ночные снайперы "Звучи"
Легкая оттепель накрыла город, сдула непременные свинцовые тучи – признаки осени. Ветер ворошил первые опадающие зеленоватые листики под ногой девушки. Их прибивало к носкам ее ботинок как бумажные лодочки. Если бы тот же ветер мог легко развести в стороны дирижабли ее тоски… Временами ей не хватало света и воздуха. Санса шла школьным садом, размышляя о том, что еще недавно она гуляла здесь с Джоффри. Ее Джоффом. Она привычно промокнула внешний уголок глаза краем платка, хотя слез там сейчас не было. Сансе временами казалось, что она оплакивает не столько самого своего златокудрого друга, сколько свои упоительные мечты. Маленький белый домик в два этажа на высоком прибрежном утесе. Сад у подножия, ряды цветущих вишен и оплетенную лозой беседку. Шалопаев-детей со светлыми кудрями, босоногих и громких. Они все еще снились ей, прекрасные, манящие и несбыточные. Это было жестоко. Весь мир был жестоким. Отец бывал жесток с нею, так она думала всегда, и вдруг безоговорочно встал на ее сторону. Сцена в столовой была чудовищной по накалу, в доме никто не спал, даже прислуга попряталась, а сама Санса, вызванная вниз разгневанным мэром, была остановлена почти на пороге столовой матерью. Обе женщины наблюдали всю сцену в зеркале над камином , находясь в безопасности в соседней комнате, а уж слышать перебранку ее отца с мэром мог весь дом. Именно тогда в первый раз посетила ее мысль, что внутри человек может быть гораздо большим, чем представляется снаружи. Роберт Баратеон, которого она легко могла представить пылким юношей, заводилой и балагуром, был и теперь харизматичным и яростным. Самое ужасное, что этот огромный свирепый человек был воистину чудовищен в гневе. Он обрушивал свой крик и аргументы на ее отца, он размахивал руками и крушил мебель, словно шторм, дробящий свои волны о скалистый берег, накатывая раз за разом. А отец так и не вышел из себя. Раз за разом бешеное и беспокойное море громило непоколебимый сторожевой утес, но не выбило из него даже камушка. Отец стоял на своем, лишь глаза его по временам сужались, когда Роберт поливал помоями его семью. Ей хотелось выбежать и обнять его, благодаря. Малыш Рикон, испуганный криками в доме, крепко заснул в тот день в обнимку с хаски. Арья разгромила комнату Джона, едва узнала, что теперь они в ссоре с Баратеонами. Робб ходил по дому с таким осунувшимся лицом, что лишь глаза – огромные как озера, с залегшими под ними черными синяками - показывали, что он не зомби, а живой человек. Даже легковесный шутник Теон придерживал свои колкие шуточки, успокаивая рыдающую Джейни. Ее подруга испугалась главы города так сильно, что не ночевала в своей комнате, о чем свидетельствовал с утра ее полубезумный вид. Санса прикрыла глаза, остановившись возле рощицы молодых рябин. Она прислонилась лбом к стволу одной из них, припоминая откровения подруги, ее бессвязные речи и общую одержимость. Именно забота об этой дурочке дала ей выплыть из собственной необъятной тоски. - Дженни, нет. Не говори, пожалуйста, что ты это сделала. - Да, я... да, он такой! Ох, Санса, однажды ты поймешь, как это, когда ты не можешь остановиться… - Что ты наделала, - всплеснула руками Санса. – Ты сама на себя теперь не похожа. Боже, Джейни, он же бабник, каких поискать, дон Жуан… - Да и пусть, - подруга стояла, опираясь спиной о дверной косяк. Ее рука сжимала и разжимала кулон на цепочке. В просвете блузки чуть ниже шеи виднелся алый след, словно размазали губную помаду… - Это того стоило... И потом, я уверена, это не в последний раз. - Так, Джейни, прямо сейчас ты идешь в душ и немедленно переодеваешься, – Санса поняла наконец, что за всеми откровениями они опоздают в школу. Санса помотала головой, царапая лоб о рябиновый ствол. Она была так решительна тем утром, запросто могла подойти к Теону и потребовать никогда больше не подходить к Джейни ни под каким предлогом. Пригрозить, припугнуть, пообещать рассказать отцу. Не предвидела она, что и сам Теон выйдет к машине обескураженным и так ободряюще улыбнется Джейни. Они ехали в одной машине, и Санса в зеркальце наблюдала за парочкой на заднем сидении. К тому времени, когда они доехали до школы, девушка уже чувствовала, что обижена, сердита и, похоже, ревнует. Робб и Джон сопровождали Сансу по просьбе отца. Она и сама побаивалась , что Джофф выкинет что-нибудь, однако тот обходил ее по широкой дуге. Ни она, ни братья не понимали этого, пока однажды краем глаза она не заметила в столовой, что Джофф, не глядя, занял место за одним с ней столом, а потом резко ушел в другой конец зала, взглянув на соседний стол. Санса отследила направление и с удивлением увидела братьев Клиганов, уплетающих свой обед рядом с братьями Ланнистерами. Ее вгляд пересекся со взглядом младшего льва, Лансель подмигнул ей ободряюще и показал глазами на Сандора, который как раз смотрел в тарелку. Можно подумать, она и так не догадалась, кому обязана своим спокойствием. Когда Сандор посмотрел в ее сторону, она поспешно отвела взгляд. Ей было неуютно, словно она прошла мимо духовки, в которой стоял пирог. Джофф на нее смотрел иначе, под его взглядом ей хотелось петь, а так… Ей было как-то… Непонятно. Сегодня они должны были снова идти с Бриенной по магазинам, однако та, смущаясь, объяснила, что не может с ней пойти, но обязательно сходит завтра. Санса обняла себя руками, стараясь не дрожать на ветру. Похоже, каждая собака вокруг влюблена и счастлива или предвкушает… Или уже… Она не могла смотреть на лица Теона и Джейни. Они буквально пожирали друг друга, когда никто не видел. И этот его собственнический взгляд, наглость, с которой он берет ее подругу за подбородок, подтягивая губы ближе… Бррр. Нет, больше никакой лирики. Она должна уйти в учебу, пока этот… этот… Пока человек, которого она совершенно незаслуженно любила так долго, не станет перевернутой страницей. Так, кажется, она записала в свой дневник перед сном. Еще там были несколько стихов, безнадежно-печальных, но пронзительных. Ей не нравилось их перечитывать, а вот писать было очень даже здорово – становилось легче. Правда ненадолго. Потом приходилось писать еще. Если так дальше пойдет, ей нужна будет отдельная тетрадь для стихов, вот только спрятать ее надо получше. От Арьи. Она сгорит со стыда, если чертовка зачитает ее тексты перед братьями… На уроке литературы Варис Иварович попросил ее остаться на перемене. Санса с отсутствующим видом стояла подле его стола, когда он протянул ей пухлую папку с материалами. - В прошлом году, юная леди, вы не удосужились доделать этот прекрасный труд. А жаль, – глаза Емнаха были грустны, как у сенбернара. - И вот сейчас у вас есть блестящий шанс выйти на вашу золотую медаль. - Варис Иварович, но столько заданий по другим предметам, - начала торговаться Санса, глядя на него не менее печальным взглядом. В конце концов, она могла разжалобить даже отца. - Я решу эту проблему, моя дорогая, – литератор ухмыльнулся, скрестив свои пухлые ручки на необъятном животе. – Нашел вам соратника на класс младше. - Боюсь, это плохая идея, Варис Иварович, - пропела Санса грустно. – Вы же знаете, со мной сложно сработаться. - Да, моя бесценная, потому что другие ученики не столь эрудированы и подкованы. Однако Лорас Тирелл вполне подойдет вам, я уверен. Он достаточно галантен, чтобы не выводить вас из себя и достаточно умен, чтобы действительно помогать. Санса поморщила носик с сомнением. - Я взял на себя смелость назначить вам рандеву в библиотеке сразу же после следующего урока. Библиотека освещалась рядом темно-синих ламп, концентрирующих свет над столами. Единственный, кроме пожилой библиотекарши, человек в зале сидел на среднем ряду в глубине и листал в задумчивости тяжелый том. Большая советская энциклопедия, наметанным глазом определила Санса. Парень был хорош – чистый классический овал лица, прямой нос, красивая линия подбородка и скул. Его мелкие каштановые кудри небрежно собранные в хвост, касались кончиками шеи и плеч. Он поднял на нее слегка затуманенный взгляд, не сразу сфокусировавшись. Надо же, и вправду читал, а не производил впечатление. - Ты, должно быть, Санса, – приветствовал он ее, вставая. Он был высок, где-то как Джоффри. Воспоминание укололо ее болезненно. Уж не ищет ли она в нем теперь схожесть со свои бывшим? Но нет, ничего в чертах лица не напоминало Джоффа… Юноша был таким же стройным, но более широким в плечах. Смешно, она оценивает этого мальчишку, а ведь он младше на класс. - Да, я Санса, - приветливо отозвалась она. – А ты? - Лорас Тирелл, - улыбнулся он. – Могу я помочь тебе с этой работой по литературе? - Посмотрим, – Санса нахмурилась, садясь, а затем открыла папку, принимая сосредоточенное выражение. – Насколько хорошо ты знаешь английский? - Говорю свободно, – ответил тот. Санса подняла бровь и процитировала Шекспира по-английски, оборвав фразу после третьей строфы. Он улыбнулся неуловимо и закончил четвертую. - И Шекспира знаешь, - задумчиво проговорила Санса. – Откуда этот отрывок? Она протянула ему пожелтевший лист с двумя четверостишиями. Он был написан чернилами, над последними словами предпоследней строфы точки превращались в мечи, с острия которых стекали реки, укрывая последнюю строфу. - Впервые вижу. Я не знаю ряд терминов, эти слова могут быть шифром, – глаза парня вспыхнули так, словно он встретил старого друга или любимого человека. – Ты разгадываешь его? - Нет там никакого шифра, я всего лишь ищу подобные строфы и собираю информацию об этом… - Я готов помогать. – он поднял на нее глаза. – Что я должен делать? И Санса наконец поняла, что было не так в ее собеседнике. Он интересовался рукописью, его голос становился живым, когда он цитировал Шекспира, но она не вызывала у него эмоций. Санса знала, что красива. Она не была дурочкой, да и зеркало не давало ей возможности осознать себя уродиной. Каждый день она ловила на себе восхищенные взгляды юношей и мужчин, постепенно привыкая к ним, словно они были неким внешним слоем ее одежды, вроде пальто, только еще дальше, еще невесомее. Что за игру вы затеяли, Варис Иварович? Что за напарника дали мне… Впрочем, пока она не была готова к чьим-то ухаживаниям, это был прекрасный вариант. Любопытно, это только со мной так работает или со всеми людьми? Она задержалась допоздна и, покидая школу, вдруг с интересом посмотрела на окна спортзала. Ее новый помощник еще и играл в волейбол. Чья-то мечта – начитанный, спортивный… Она помедлила, но все-таки поехала домой. Утром она подошла к Роббу и спросила, стоит ли ей ходить на их игры. - Развеяться... - сказала она скучающим тоном. - Развеяться? – Робб заглянул в ее глаза так, словно что-то только что уронил в зрачок, да так и не нашел. – Сестричка, зрители часто получают травмы, в тот раз, когда ты была на игре, это чуть не произошло с тобой. - А, это я уже слышала, – отмахнулась Санса. В глазах Робба затеплился беспокойный огонек. Братец что-то заподозрил, но не скажет. Умен, как и я, и так же изображает наивность. – Ну так что? Когда тренировка? - Джон, - окликнул он за ее плечом брата, - в четверг внеочередная, так? - Угу, я уже планы имел на этот день, - угрюмо пробурчал Джон. - Но твои планы теперь, похоже, будут иметь себя сами! - выкрикнула Арья. - Без твоего участия! Она прыгнула на брата, разогнавшись на ступеньках лестницы, у подножия которой замер Джон, и сиганула ему на спину. Он сцапал чертовку и поставил на землю. - А чего? – поинтересовался он у Робба наконец. - Санса решила понаблюдать, – последнее слово Робб выделил. Копай, копай, братец, ничего не выйдет. Я сама не знаю, на кой мне туда. Лорас не видит меня в упор, Джоффри едва не засадил в лицо мячом, на Теона я теперь смотреть не могу… - Развеяться. - Ну и пусть, – хором ответили Джон и Арья, пытаясь повалить друг друга на грязную землю. Робб только развел руками. - Приходи в четверг. Лучше со сменкой, и постарайся сесть туда, куда я скажу, а не куда захочется, хорошо? – Робб был сама забота. - Конечно, – улыбнулась она искренне.***
В тот день она ждала тренировки в холле, заслушалась любимой песней и пропустила начало. Когда она с ужасом обнаружила, что пол дрожит от ударов мяча, дверь в зал уже была прикрыта. Девушка скинула туфельки, занесла их в женскую раздевалку, сменила на балетки и скользнула в дверь. Мяч с грохотом ушел в потолок, когда она входила, на площадках кричали. На дальней от нее она увидела своих, Робб нервно махнул ей рукой, подзывая, а затем махнул тренеру, прося перерыва. Мяч тем временем приземлился и откатился ей в ноги. Она, неловко касаясь его, взяла в руки и, выпрямившись, столкнулась нос к носу с Сандором. Он стоял в шаге от нее, ожидая, когда она отдаст мяч, и губы его раздвинула вдруг улыбка. По-дурацки счастливая, какая-то даже детская. Санса снова почувствовала духоту, словно вошла она не в огромный зал, а в душную парную. Она не была спортсменкой, а теперь боялась опозориться, потому вместо того, чтобы бросить мяч парню, она шагнула вперед и протянула обе руки с мячом к нему. Он слишком высокий, словно я стою в тени скалы, показалось ей, и девушка отвела взгляд как раз тогда, когда он взял мяч из ее рук. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и в ее ладонь перебежала бешеная искра, словно статическое электричество, только приятнее. Она вздрогнула, отдергивая руку, мяч же дрогнул в пальцах парня. Значит, он тоже почувствовал это, думала Санса, да смог скрыть, сделав вид, что перехватывал его поудобнее. Юная волчица вздернула подбородок и пошла к своим на взмахи руки Робба, хотя перед глазами отчего-то стояло лицо с родимым пятном, похожим на ожог. Кажется, в спортзале она отвлечется вернее, чем в библиотеке.