Девушка с острова Тарт

      Цокот каблучков Таэны стих за углом коридора. Серсея превратилась в слух. Обрывки разговора доносились издалека, искаженные расстоянием, и были слишком тихими, чтобы расслышать слова. Этот напряженный шепот был довольно громким, чтобы его услышать, но недостаточно близким, чтобы его разобрать. Минут через пять мимо ее укрытия пронеслась широким шагом нескладная девица Тарт. Рядом с ее братом все еще девица? Серсея улыбнулась своим мыслям. Думать о брате в таком ключе было непривычно, да и делить его с этой колодой ей никак не улыбалось. Но в самой идее было что-то невыразимо притягательное. На фоне этой девушки даже ее упрямый брат мог быть грешником.        Бриенна Тарт… Нет, это вздор, все бред. Тоже мне, воплощенная добродетель. Что такого знает о ней Лансель, чего не знаю я? И что за намеки? Джейме просто не мог заинтересоваться этим чудовищем. Разве что есть другая причина.        Таена подошла, хохоча. — Дело сделано, — улыбалась она своим широким ртом. — Девочка теперь знает, что играет с огнем. — Расскажи, — ответила Серсея нетерпеливо. — Ну, она не особо была настроена на разговор, но потом прислушалась… Так зыркнула на меня, когда я сказала, что Джейме — опасный человек, — Таэна облизнулась, — у них что-то есть, похоже, Тарт запала на твоего брата. — Ха! Покажи мне девушку в этой школе, которая о нем бы не думала. Тарт обойдется, — фыркнула Серсея обиженно. — Пусть пока загрузится этим пиромантом хреновым… Как раз для ее супер-честной натуры.  — Может, именно порочная сторона ее и привлекает, — мурлыкнула Таэна, но Серсея ее реплику не удостоила вниманием.        Такие, как Таэна, никогда не понимают жизнь. Бриенна — правильная девочка и все стремится делать хорошо. Правильные девочки, хорошие девочки должны встречаться с правильными хорошими мальчиками. Любить их, выходить замуж и рожать кучу детей. Она может сколько угодно влюбляться в ее брата, думать о нем, писать в стол грустные письма и выводить по стеклу фамилию и имя в вензелях Д и Л, вот только ни слова ему не скажет. И скорее убьет Джейме, если тот попытается поцеловать ее. Ведь это будет грех, позор и ужас-ужас-ужас! Ведь он — плохой. А она — хорошая. Грустная история для старшей группы детского сада. О да, надо предостеречь брата от подобных шуток, он хоть и дурак, но по-прежнему дорог Серсее. И нужен. Каждый день без него все сложнее. Нет, я не стану ему показывать, как скучаю. Он придет сам. Он будет умолять.        Лансель ждал ее в машине, задумчиво перебирая черно-белые четки. Он сжал ее в объятьях, едва она погрузилась в машину. Знаки его внимания становились все отчетливее, однако Серсея не была уверена, что это надолго, поэтому не поощряла их на людях. Одно дело ухаживание на расстоянии, другое дело — яростные поцелуи. Неосознанно она вела их по тому же сценарию, что и с Джейме. Лансель для нее был всего лишь его заменой и, похоже, его это уже начало бесить. — Какие у тебя планы на сегодня? — с любопытством спросил он, гладя ее ладонь. Прикосновение его пальцев было совершенно невинным, но отчего-то учащало ее дыхание. — Не знаю… Поплаваю, почитаю, — Серсея была раздражена и зла на него со вчерашнего дня. Разлука с близнецом давалась ей тяжело, ей не хватало его шуточек, открытого противостояния, вызова. Лансель был слишком мягким. А уж идея о какой-то девушке рядом с Джейме вообще сносила ей крышу. — Ты думаешь о Джейме сейчас, — грустно констатировал Лансель.  — И? — парировала Серсея с вызовом. — Зря, — уверенно отрезал Ланс. Он положил ладонь ей на затылок и сжал, сближая их головы, — он далеко, а я рядом.       Он вырвал у нее совершенно дикий поцелуй. — Думай обо мне, — сказал он, отстраняя ее голову. Но прежде, чем он выпутал ладонь из ее волос, Серсея ответила, отмечая укусом его подбородок, спускаясь к шее. Лансель шумно выдохнул, когда ее пальцы скользнули по его груди вниз к пряжке ремня. — Может быть, — ответила она, оставляя за собой последнее слово. Она не понимала, что ее влечет в кузене. Он был загадкой. Каждый раз, когда ей казалось, что она все про него знает, он подкидывал новые факты. Это было любопытно, это интриговало. — Кстати, мы могли бы съездить к нему, — совершенно невинно предложил Лансель. — Зачем? — сухо ответила Серсея, отворачивась. — Мало он намозолил мне глаза в выходные? — И ты не хочешь заставить его ревновать? — усмехнулся Лансель, легко касась ее колена, словно бы невзначай. — Хочу, — выдохнула Серсея жарче, чем собиралась, — но не сейчас.       Машина медленно скользила в сторону особняка, Серсея куталась в объятья Ланселя, как в теплое манто. Он умеет как-то подстраиваться под меня, вероятно, думала она. С ним удобно, пожалуй, я бы даже хотела, чтобы он остался рядом, когда вернется Джейме. Она придумает, как сделать так, чтобы один не знал о другом.        Серсея никогда не умела выбирать. Ей нужно было все и, по-возможности, сразу.

***

— О чем ты думаешь?       Лансель лежит на ее кровати. Волосы стелются по подушке, руки высоко закинуты, босые стопы на расстоянии вытянутой руки от нее. На нем только джинсы, но это результат ожесточенной борьбы за одежду, в которой она опять потерпела поражение. Серсея пытается делать уроки, что для нее весьма и весьма необычно. Она сбежала с кровати, чтобы наказать его, но Ланс не расстроился. И лежит здесь так по-хозяйски, словно имеет на это право. Она отвлеклась от тригонометрии и гневно выпалила свой вопрос. Парень мечтательно перевел на нее взгляд и сказал: — Ты такая интересная, когда думаешь. У тебя смеются уголки глаз, словно каждая задача тебя смешит до ужаса. — Глупости. Скорее, я представляю, в каких муках умрут составители долбаного учебника, — ответила с жаром Серсея. — А я разве не то же самое сказал? — усмехнулся Лансель. — Нет, не то же, — упрямо дернула головой девушка, — и чего ты забыл в этой комнате? — Тебя, — он сел на кровати, запустил обе руки в волосы, пытаясь убрать их со лба. — Не могу себе простить, что столько лет не видел, как ты учишь тригонометрию. Это действительно стоит того, чтобы подглядывать. — Да ну? — Серсея полуобернулась к нему, подняв бровь. — У тебя что, больше нет никаких дел?       Он скользнул с кровати и пошел к ней. Настольная лампа освещала слишком рельефно его живот и руки. Черт, в пекло тригонометрию! Лансель с интересом наблюдал за ее реакцией. — Ты мешаешь мне, между прочим, — выпалила она одновременно с тем, как его рука легла на ее затылок. Медленно, методично он собирал ее распущенные волосы в хвост, переводя пряди из одной руки в другую. При этом ее лицо было так близко от его обнаженного пояса. Худшая из пыток эта тригонометрия, подумала девушка и, наплевав на попытку изгнать кузена из спальни, приникла к впадине на его животе языком, дыша и целуя. Ее пальцы вплелись в шлевки на его джинсах. Серсея подняла к Ланселю голову, чувствуя, что все волосы собраны на затылке, придерживаемые его ладонью. Очень горячей ладонью.       Одно бесконечное мгновение он смотрел на нее сверху вниз. А потом медленно наклонился, поцеловал и вдруг сообщил: — Не буду тебе мешать.       Она так удивилась, что так и осталась сидеть с открытым ртом, когда дверь уже закрылась за Ланселем. Это что, блин, было такое?