Птица с белыми глазами

      Я бежала так быстро, как могла. Оливия вцепилась в меня. Я держала себя в руках и не подавалась панике, пускай голодные пустоты вполне могли собрать и меня. Эти были совсем близко. Вонь от них заполнила туннель быстрее, чем пустоты бежавшие за нами.       Я поднялась в склеп за Эммой, спустила с плеч Оливию, быстрыми рывками начала вытаскивать странных, помогая им минуть последние ступеньки. Также делала Эмма, а после и Бронвин. Последняя вытащила Джейкоба, оставляя тоннель только пустотам, и закрыла лестницу плитой-надгробием. Не прошло и двух секунд, как что-то с такой силой ударилось о плиту снизу, что тяжелая каменная глыба подпрыгнула. Было ясно, что надолго она их не задержит.       Взбежав по винтовой лестнице, мы оказались в нефе. В соборе было темно, и единственным источником света служило зловещее оранжевое сияние пожара, мерцающее за витражными окнами. Бомбы падали слишком часто и вот это породило во мне панику.       В Кэрнохолме я спала с пустотой в одной палатке, но вот представить себе настолько же близко даже не разорвавшуюся бомбу было для меня невозможно. Видимо так повлияла на меня, относительно спокойная, жизнь во Флориде.       Мы выбежали наружу и замерли на ступенях собора, в благоговейном ужасе озираясь вокруг. Казалось, что весь город охвачен огнем. Небо пылало оранжевыми бликами, такими яркими, что можно было читать. Площадь, по которой странные гонялись за голубями, превратилась в дымящуюся черную воронку. Сирены продолжали завывать, своим пронзительным сопрано оттеняя неумолимый мощный бас бомб.       Инстинкт самосохранения властно напомнил о себе, и мы сбежали по заваленной какими-то обломками лестнице на улицу. Мы пробежали мимо изуродованной площади и обогнули двухэтажный автобус, который выглядел так, будто побывал в кулаке свирепого великана.       Я снова достала пистолет, чувствуя в себе небывалую уверенность. Вокруг горит город, за нами гонятся монстры, которые ещё пару дней назад были для меня «своими». К нам прибавилось трое странных и голубь.       Мы спешили по бесконечным кварталам затемненных окон, уставившихся на нас подобно глазам, лишенным век. Мимо разбомбленной библиотеки, осыпающей улицы пеплом и горящими страницами книг. Бомбы, упавшие на кладбище, вырыли из земли давно позабытых лондонцев в строгих костюмах и платьях, разметав их по деревьям, откуда они ухмылялись нам лишенными плоти улыбками. Скрученные в причудливый узел качели покачивались на краю превращенной в кратер детской площадки. Ужасы громоздились друг на друге, а с бомбардировщиков время от времени падали осветительные ракеты, озаряющие все вокруг ослепительными вспышками тысяч прожекторов.       Когда сил бежать уже ни у кого не осталось мы свернули к ряду домов в поисках надежного укрытия. Бронвин отломала ручку одной из входных дверей. Та открылась сама. Испуганные странные сбежали в мрачную прихожую. Я осмотрела пустующую улицу, ещё живую пару часов назад. Днём здесь ещё кипела городская жизнь. Теперь же это место стало несопоставимо со словом «жизнь».       Я вошла за странными и захлопнула дверь. Бронвин тут же закрыла проход огромным комодом и обернулась взглядом ища что-нибудь ещё, чтобы забаррикадировать дверь. — Кто там? — раздался голос откуда-то изнутри.       Половина из нас замерли в ступоре. — Мы не грабители и не фашисты, — ответила Эмма. — Мы просто спрятались! — потом она повернулась к нам и сказала оставаться на месте, а сама пошла на голос.       Я последовала за ней. Голос владелицы этого дома показался мне детским. Джейкоб пошёл за нами. Пускай Эмма пыталась жестами прогнать меня к остальным, я завернула за угол и заметила девочку. Она стояла сжимая в одной руке фонарик, а в другой нож для писем. У неё тёмные глаза, короткие волосы. На ней платье с большими пуговицами. — Если вы не уйдете, я закричу и… и мой отец прибежит… со своим ружьем! — пригрозила девочка. — Пожалуйста, не надо кричать, — попросил Джейкоб.       Я уверенно подошла к девочке, направляя на неё пистолет. — Иначе я заткну тебя, — уверенно произнесла я.       Темноглазая сначала испугалась, но уже через мгновение замахнулась на меня ножом. Я перехватила её руку с оружием и заломила за спину. Девочка вскрикнула и вынужденно наполнилась вперёд. — Сэм? — донёся тихий голосок из соседней комнаты. — Сиди тихо! — крикнула Сэм.       Я наклонилась к ней и по глубже вздохнула. От неё пахло вкусно, никак от духов, скорее как пирожного с вишенкой наверху. — Надо же, — удивилась я, забирая из руки девочки нож. — Нам так везёт находить странных, — я отпустила девочку, чем удивила её. — Они тоже странные. — Там на улице пустоты, — добавил Джейкоб. — Мы только не на долго спрячемся, — закончила Эмма.       Сэм не поверила бы нам, если бы я не упомянула пустот. Она была в шоке, но разрешила нам остаться. Остальные присоединились к нам в коридоре, пока мы переходили в крошечную ванную.       Здесь в ванне без воды сидела маленькая девочка, которая ранее звала Сэм. — Привет! — приветливо пропела она, помахав нам резиновой уткой. — Бомбы не попадают в тех, кто сидит в ванне, вы это знали? — Я не знала, — ответила Эмма. — Эсме чувствует себя здесь в безопасности, — прошептала Сэм. — Мы сидим тут во время каждого налета.       Наконец все странные вошли в комнату. Было тесновато. При виде такого количества людей у Сэм подкосились ноги, и она тяжело плюхнулась на закрытую крышку унитаза. Зато ее сестра пришла в восторг, и по мере того как в ванную входили все новые гости, она по очереди спрашивала, как их зовут.       Я села рядом с также заинтересованной новыми знакомыми Оливией около ванны. Она и Эсме быстро нашли общие темы для разговора. Я с усталой улыбкой нежным взглядом смотрела на них.       Ко мне подсела Мелина, державшая за руку старшего из слепых мальчиков-эхолокаторов. Они не отпускали друг друга даже когда бежали. — Ты имбрина? — спросила она меня.       Я впала в ступор и захотелось заорать так сильно, что мне стоило некоторых усилий промолчать. Но Мелина продолжала вопросительно смотреть на меня. — Нет, — ответила я. — Нет. Нет. Нет. С чего ты взяла?       Странная пожала плечами. Я вспомнила, что до сих пор в линзах. Меня признали за имбрину! Это правда, но это ужасно! Я не «мисс-имбрина» и не «младшая мисс Сапсан». Нет!!! По моей спине пришёлся холодок. Теперь я не успокоюсь пока не по ставлю эту девушку на место.       Я аккуратно достала линзы из глаз, которые уже устали от них. Линзы было некуда убрать, поэтому я просто отпустила их в свободное медленное паденье.       Побледнела не только Мелина. Даже мускулистая Бронвин и убийца пустот Джейкоб нервно сглотнули, заметив мои глаза.       Сейчас бы началось: «а, тварь! Как вы могли! Тварь». Но вместо этого Джейкоб предостерег всех: — Они близко.       Мелина вместе с мальчиками-эхолокаторами отошли подальше. Ко всему этому ещё и бомбы стали падать ощущаемо ближе. Я сжала зубы, прислушиваясь к глухому грохоту рушащихся стен. Оливия обхватила себя за плечи. Гораций заткнул уши пальцами. Слепые мальчики стонали и раскачивались из стороны в сторону. Мисс Сапсан поглубже зарылась в складки пальто Бронвин, а голубь дрожал на коленях Эммы.       Эсме прижала к себе резинового утенка и заплакала, то ли от страха перед бомбами, то ли от страха передо мной. Странные стали всячески пытаться её успокоить. Оливия протянула к ней руки и попыталась обнять, но Эсме только увернулась. Сэм начала петь. Гораций устроил маленькое теневое шоу с фонариком Сэм, но Эсме этого не замечала. И тогда к ванне подбежал последний, от кого я мог бы ожидать заботы о маленькой девочке. — Смотри, — произнес Енох, — у меня тут есть человечек, который очень хочет прокатиться на твоей утке.       Он достал из кармана глиняного человечка, оживил его и поставил на бортик перед плачущей девочкой. Человечек прыгал, кланялся, нелепо упал в ванну, забрался на ногу Эсме. От всего этого девочка была в диком восторге. Она звонко смеялась и хлопала в ладоши. Запахло жареным… Мясом. Странность Еноха пахнет мя-ясом.       Внезапно послышался мучительный стон Джейкоб, подросток сгорбился и побледнел. Все в надежде ждали его указаний, но Портман только давился собственным языком. В конце концов входную дверь начали выламывать. — Это они! — наконец выдавил из себя «убийца пустот».       Все вскочили на ноги и в панике выбежали в коридор. В ванной комнате остались только испуганные и растерянные Сэм и Эсме. Нам с Эммой пришлось отрывать Бронвин от ванны.       Мне также дико захотелось остаться с маленькими девочками и в случае, если пустоты всё-таки обнаружат нас, расстрелять их. Убить своих же.До чего я дошла.       Но я не могла разорваться, ведь и своих странных мне спасти хочется! Я вышла из комнаты, потом вышли Хью и позеленевший Джейкоб, тащившие Эмму и Бронвин. Мой взгляд быстро бегал по коридору. Здесь просто не было того, чем можно забаррикадировать дверь. Поэтому я заглянула обратно в ванную, взяла швабру и вышла. — Не открывайте никому дверь! — крикнула Эмма, обращаясь к Сэм.       Я вставила швабру в ручку до упора, тем самым надёжно заперев дверь. Так Бах запирал меня в моей комнате, пока я ещё жила отдельно и пока не научилась лазать по кровле крыльца.       Дальше я наконец побежала за странными, ибо в прихожей уже послышался звук выбивающегося стекла. Я пробежала по другому коридору, а затем через кухню и, распахнув заднюю дверь, оказалась в засыпанном пеплом саду. Странные уже бежали по садовой дорожке прочь от дома. Но тут кто-то крикнул: — Смотрите! Смотрите!       Я рванула за странными, оглядываясь наверх. Там над тёмном цилиндром раскрылся невинный белый парашютик. — Мина! Это мина! — крикнул Енох.       Пустоты морали уже в коридоре. Я в невероятном приступе адреналина бросилась к Оливии. Почему-то первое мгновенное решение, которое я приняла касалось спасения маленькой странной. Она замедляя шаг и оглядываясь была впереди всех. — Ложись! — крикнул Портман.       Но вместо того, чтобы закрыться самой, я крепко обняла сгруппировавшуюся Оливию и зажмурилась. Все вокруг озарила ослепительная вспышка. Раздался такой грохот, как будто разверзлась сама земля. Невыносимая боль парализовало всё моё тело. Казалось ещё немного и я сама разорвусь, но вместо быстрой и лёгкой смерти мучительная, безумная боль оглушила меня.       Потом, когда мне казалось, что я в прилюдие смерти, на нас обрушился град осколков. Щепки покрыли то, что казалось мне остатками собственного тела. Но чувства восприятия мира возвращались и я просто рухнула на землю, растянувшись на ней. Глаза пока что не позволяет открыть защитный рефлекс. Ничего не слышу. Запах гари режет лёгкие. Всё болит. Болит, значит я ещё жива. Аллилуйя!       Вскоре сквозь нарастающий звон в ушах начали слышаться голоса странных. Они звали друг друга и только рядом со мной кто-то тихо всхлипывал. Оливия. Я с трудом начала откашливаться, чтобы дать знать, что это тело ещё живо. Голос Оливии что-то громко произнёс. Наверное, она позвала остальных. «Надо же», — думала я. — «ещё соображаю».       Наконец я открыла глаза. Взгляд долго не фокусировался и всё плыло. Голоса. Голоса. Голоса. Мне хотелось бы отмахнуться: «да всё нормально», но я даже на это не способна.       В какой-то момент мне показалось, что у меня хватит сил, чтобы сесть. И я это сделала. Взгляд сфокусировался на странных. Звон в ушах исчез. Они все в щепках, осколках смотрели на меня. — Ура! — завизжала Оливия, обхватывая руками мою шею.       Они в щепках, но целые и здоровые. Это шокировало меня больше. — Вы живы? — очень тихо и хрипло спросила я. — Это всё чудесные свитера странных овец! — крикнула Хью, выдерживая всякие острые предметы из свитера Еноха, пока последний с энтузиазмом делал тоже самое со свитером Хью.       Тут появилась Мелина и слепые братья. При помощи своих способностей мальчики обнаружили низкую стену из укрепленного бетона.       Я закашлялась хрипло, громко и болезненно. Кровь прилила к лицу. Пустот, разумеется, больше нет, и теперь я снова единственный монстр странных на ближайшее время. Когда наконец я откашлялась, Оливия отпустила меня. Я заглянула к ней в глаза. Там, в её взгляде воссияла самая огромная благодарность, которая окупила всю мою боль.