Dance, Little Liar

      Чужой покидал ее, не оказав чести побыть с императрицей, что сбегала из дома. Она же стояла на берегу Ренхевена, всматриваясь в застроенный горизонт, в свой замок, где она должна чувствовать себя в безопасности, но нет. Это не то место, называемое «домом». Эмили ощущает себя более защищенной в одиночестве, вооруженной только одним клинком, хоть она его никогда и не использует. Лишь временами девушка берет с собой арбалет с усыпляющими дротиками или оглушающие мины. Раньше она уходила, вооружившись до зубов, но не теперь, когда императрица выросла. Кажется, уже в третий раз.       Прошло пятнадцать лет с убийства ее матери, но не становилось легче. Даже теперь, спустя столько лет, стало еще больнее. Совсем недавно она с трепетом держала в руках Сердце, ощущая через механизм устройства и толщу Бездны что-то родное, но холодное. Чувствовать то, что не должна. Сердце рассказывает секреты каждого, но слыша в ответ на немой запрос «я так устала» Эмили прячет в карман столь дивный предмет с такой заботой, словно ее мать живет в неведомой конструкции до сих пор.       Пятнадцать лет прошло, но стало больно только теперь. Ведь тогда это было словно понарошку, будто в игре, да и сама Эмили была ребенком. Детские воспоминания быстро стерлись из головы, как бы она не старалась их сохранить. Но боль утраты возвращалась каждый раз, когда Колдуин слышала монотонное сердцебиение чужого сердца, направляя его на далекие руны за окном, или оглушающе громкое, если повернуть к амулету в витрине за спиной.       Но когда пришло время отпустить Джессамину навсегда, Эмили была не готова. То, что она должна была чувствовать столько лет назад, повзрослевшая девочка ощутила, только прощаясь с умершей, но живой матерью. Эмили столько раз хотела спросить Чужого, почему душа именно ее матери, но каждый раз отказывалась от безумной мысли. Ей становилось так страшно приятно от знания ответа на этот вопрос, но в то же время императрица осознавала — ей совсем не хочется знать причину этого отвратительного решения Хозяина Бездны. Она никогда не задаст этот вопрос, а он никогда не ответит.       Одиннадцать лет прошло с тех пор, как ее перестали называть «дитя-императрица». Столько времени прошло с тех пор, как она впервые убила человека. Не клинком, вогнанным в шею ради ужасного удовлетворения, а железным прутом, спасая собственную жизнь, дрожа от страха. Когда приходилось стоять спиной к спине Алекси, стараясь не потерять сознание от испуга. Радуясь, что рыжеволосая стражница пережила этот кошмар, как и сама Колдуин. Все думали, что в тот момент Эмили выросла, но никто не знал, что ее детство оборвалось со смертью Джессамины.       Одиннадцать лет после первого убийства — достаточно времени, чтобы забыть все подробности, но Эмили помнила этот день как вчерашний. У нее часто спрашивали после нападения регентеров, как она себя чувствует, но ответила императрица лишь одной девушке, с которой пережила этот миг. Но никто так и не узнал об давно умершем ребенке в ее душе.       Почти год прошел после смерти Алекси, но не становилось легче. Эмили задавала сама себе вопрос «А если бы капитан стражи выжила?». Теперь же Колдуин видела ее только умирающей на своих руках в кошмарах. Императрица никак не выдавала той боли от смерти подруги, но прекрасно знала, что Бездне это ведомо. Она столько раз хотела спросить, почему Чужой подсылает ей кошмары в виде гибели Мэйхью, но знала о разочаровании в ответе. Эмили никогда не задаст этот вопрос, а Хозяин Бездны никогда не ответит.       Несколько месяцев после возвращения на престол. Раны начинали затягиваться, а дела налаживаться. Но переворот не прошел бесследно. На молодом лице появились неприметные морщинки, не заметные никому из посторонних. А в ее глазах — темнота и смерть, что императрица похоронила внутри неглубокой могилы в душе, где призраки прошлого взяли под контроль все. Ведь вопросы самой себе продолжали терзать ее. Правильно ли она поступала каждый раз, когда приходилось выбирать? Нужно было ли оставлять в живых, а не убить? Колдуин спрашивала саму себя, но никогда не отвечала. Она никогда не отвечает на вопросы и никому помимо себя не задает их.       Поэтому она уходит бродить по округе, напоминая отшельницу, бандитку и чокнутую. Не в поисках развлечений, как раньше, а в поиске ответов на незаданные вопросы. Которые никто не услышит, но императрица продолжит ломать над ними голову. Она стала старше, переставая сбегать из Башни при каждой возможности. Теперь она уходит лишь в самые крайние случаи, когда нужно найти того, кто может ответить на ее вопросы, хоть она их никогда не задаст, а он никогда не ответит.       Эмили чувствует себя безопаснее стоя посреди заброшенных зданий, нежели во дворце со всей стражей, неуклюже патрулирующей этажи. Императрица прекрасно знает, что каждый человек со знанием скрытности сможет без труда обойти все здание, даже не попавшись. В Башне никто не чувствует себя в безопасности, особенно рядом с императрицей.       Эмили находит алтари Чужого без особого труда. Она может улавливать тот ужасный переполняющий звук. Пение рун слышно далеко, хоть раньше казалось, что без Сердца их никак не найти. Ее слух заметно обострился, или же Бездна сжалилась над бесцельно рыщущей императрицей. Иногда приходилось просто забрать артефакты, не получив ответы на незаданные вопросы, но от этого оставалась горечь обиды.       Хозяин Бездны бросал ее на растерзание одиночеству, даже не явившись. Заставлял стоять одной посреди разрушенных мест, про которые ходят устрашающие легенды. Стоять пред алтарем, забрав руны, а ведь он должен забрать к себе, сказать замысловатую реплику и выкинуть в суровую реальность, где Эмили тут же споткнется об труп фанатика, что пришел искать милости у Бездны, не зная, что в бесконечной пропасти никак не найти утешения. Бездна всегда лишь осуждает и исполняет приговор, но не сегодня.       У нее столько вопросов…       Почему именно Эмили, а не Корво пришлось возвращать свой престол? Почему ее отец оказался закованным в мрамор, а не она? Почему Колдуин приходится терзаться размышлениями о правильном выборе? Почему именно ей пришлось прощаться с Джессаминой? Почему юной императрице пришлось думать о жизни и смерти? Почему именно ей предложили невообразимые силы? Почему Эмили — та, кому позволено немного больше, чем другим? Почему Чужой выбрал именно ее? Почему она все еще трезво смотрит на мир, а не утонула уже давно, как и дитя в ее душе?       Столько незаданных вопросов и ни одного ответа. Императрица никогда не задаст их, ведь никогда не получит ответов. Ей следовало бы перестать играть в игры в глубине своей души, а спросить, но никогда не решится. Она никогда не полезет в чужую душу.       — Именно поэтому я выбрал тебя, Эмили.       Императрица похожа на Чужого в этом случае. Он никогда не задает вопросы, как и она. Но есть одно главное отличие: Хозяин Бездны знает абсолютно все ответы, а Эмили — ни одного.