Dance, Little Liar

      Эмили снилась Бездна. Но совсем не та, что она видела раз за разом, находя алтари Чужого. Не мрачная, полная острых осколков, готовых впиться в тело девушки. Не холодная, полная загадочного черного тумана, что клубился чуть поодаль платформ, застывая, превращался в новый островок. Не было и вспоротого кита, что летал между островами, устрашая только одним своим видом. Не было вечной ночи, что была неотъемлемой частью этой бесконечной пропасти.       Императрице снилась Бездна. С небом цвета ворвани, освещающей все вокруг. С фиолетовыми и желтыми фонариками, кружащими над островами из земли, создавая некую уютную атмосферу. С живым китом, что парил между островами, и эхо его урчания разносилось далеко по сторонам. Где вода с оборванных водосточных труб стекала водопадом не вниз, а вверх, в бездонное небо, где не видно, как струи перестают стекать. Это Бездна из ребяческих рассказов.       Не та Бездна, которую Колдуин привыкла встречать по ночам. Это было то место, про которое она узнала от Корво. Давно, еще в детстве, когда она напрочь отказывалась засыпать в своей башенке, в своей маленькой крепости неподалеку от «Песьей ямы». Когда она нашла на берегу реки странную китовую кость, и ей явился черноглазый незнакомец, попросив отдать находку отцу. Той ночью Корво и шепнул на ухо, что если она вдруг очутится в месте, где не сможет понять в кромешном голубом где небо, а где земля, то стоит скрыть все свои недостатки, секреты, мысли и чувства. Ведь Бездна, не стыдясь, будет использовать это против своих гостей. Но девочка не верила. Чужой казался ей таким джентльменом.       Но сейчас Хозяин Бездны для нее оставался лишь отчужденным божеством, всячески скрывающим свои мотивы. У него же нет любимчиков, но почему-то Эмили уже четвертая из императорской семьи, кто, так или иначе, контактировал с Бездной. Не было до сих пор кошмаров, хоть она и приняла знак Чужого уже давно. В тот миг девушка засомневалась, припоминая рассказы своего лорда-защитника. Она хотела отказаться, но в груди стало так страшно, и уверенное «нет» превратилось в тихое «да», словно кто-то другой согласился вместо Эмили.       Бездна была чернее ночи. Но теперь окрашена в лазурный. Позади императрицы обрыв, в глубине которого синий перетекает в черный. Но впереди дорога из самого белого мрамора. Выбор очевиден. Девушка шагает по белоснежной тропе, не обращая внимания ни на что. Но в груди просыпаются чувства, которые она пообещала скрывать от Бездны, не стыдящуюся использовать это против своей гостьи.       И бескрайняя пропасть меняется прямо перед глазами. Вместо белой мостовой Колдуин видит бальный зал с застывшими аристократами. И все оживает как по щелчку пальцев. Девушка знает, что нужно бежать, но она не может выбраться. Эмили теряется среди незнакомцев, когда начинает греметь музыка и тела начинают медленно раскачиваться, двигаясь из стороны в сторону. Императрица приходит в себя, когда до ее плеча дотрагиваются. Обернувшись, она узнает в лорде Вимана. Хоть что-то из всего этого кажется настоящим. Не церемонясь, ее друг обнимает Эмили и увлекает в танец.       — Я хочу разорвать это место на части, — признается Колдуин, пытаясь сосредоточиться и уйти отсюда. Неудивительно, ведь она никогда не любила такие приемы. — Здесь что-то не так. Все это — сон.       — И среди танцующих ты кажешься красивее всех. Хочешь ли ты превратить красоту в чудище?       Императрица поднимает голову и встречается с полуночно-черным взглядом вместо родных глаз Вимана. Все вновь застывает, и Хозяин Бездны приобретает свой истинный облик. Вместо ее друга стоит предмет ее ненависти. Он смотрит бездушно, словно изучая ее мысли. Эмили пятится, утыкается в стену, чувствуя запертое внутри нее чудовище, кричащее сквозь обессиленное тело.       И девушка просыпается в своей комнате, судорожно глотая воздух ртом. Но присев на кровати она замечает, как черное марево в другом конце комнаты исчезает, оставляя ей жалкие остатки ночи. Бездна лишает ее крепкого сна, подсылая каждый раз один и тот же кошмар, не давая уснуть по-настоящему.       Засыпая и просыпаясь вновь, Бездна подсылает императрице новые варианты страшного сна. Вновь Виман приглашает ее танец, только теперь не стесняясь. Это больше похоже на приказ, нежели на запрос. А Эмили не может отказать из-за любопытства. Не может свернуть с белого мрамора, ведь иначе упадет в пропасть. Оступится еще раз, чувствуя, как тело перестает быть весомым, а внутри так неприятно и щекотно одновременно. Императрица хочет этого, но не может решиться.       — Если я поддамся всему этому, — немного неуверенно спрашивает девушка, прижимаясь к Черноглазому Богу в маске Вимана, стараясь скрыть свои страхи, как и учил ее отец, но ничего не выходит, — то отблагодаришь ли меня за ярость? Ты один из немногих, если не единственный, кто знает, насколько мне трудно сдерживать жестокость.       И как только императрица произносит это, в толпе начинает мелькать все ее поверженные враги, хоть она и даровала им жизнь. Даже не жизнь, а существование. Далила, герцог Лука, Кирин Джиндош, Королевский убийца, Брианна Эшворд… Каждый из них танцует, хоть Эмили и не позволила им жить как раньше. Если увидит их лица еще раз, то не сможет сдерживать свою мстительность. Колдуин просит увести Вимана отсюда, и он отводит ее к лестнице. С каждым шагом они поднимаются все выше, до пыльной, темной и самой дальней комнаты, где вместо потолка небо из цвета ворвани. А дальше Эмили просто-напросто отключается.       Когда она приходит в себя, то не чувствует на себе одежду. Но зато ощущает, как холодные руки поглаживают ее лопатки. Видит чью-то испарину, и ее собственные недостатки вновь вылезают наружу. И в тот же миг, целующий ее меняется. Вместо живого человека до императрицы дотрагивается по-могильному холодное существо, рассматривающее ее сквозь черные глаза.       — Я знаю, что ты хочешь потерять рассудок еще раз, — Чужой отстраняется, поглаживая ладонью раскрасневшееся лицо девушки, опуская руку с шеи на грудь. К сердцу. — Чтобы чувствовать меня внутри себя. Каждое мое движение всю ночь. Позволь мне увидеть, как ты двигаешься и как страдаешь всю ночь. Позволь мне услышать, как ты говоришь и кричишь всю ночь. Только тогда я смогу выполнить твое самое заветное желание и самый страшный страх. Ведь ради этого ты каждый раз соглашаешься на танец?       Но она шепчет слово «нет», хотя должна вместо него сказать уверенное «да», словно кто-то другой отказал вместо Эмили. И все заканчивается.       Императрица просыпается в холодном поту в последний раз, но она не чувствует облегчения, вновь начиная дышать. Кривится, чувствуя, как внутри все ломается, как тогда, когда она приняла метку. Но почему-то за эти несколько ночей кошмар перестал быть кошмаром. Она чувствовала, противную боль в сердце, которая отказывалась покидать девушку и все последующие дни. Пока она не уснула с руной на груди. И все должно было начаться снова. Но теперь возле белоснежной мраморной дороги стоял Черноглазый Бог, словно дожидаясь девушку.       — Просто дай мне возможность все исправить, — просит Эмили, закрывая глаза, позволяя Бездне прочесать все потайные уголки своей души. До ее лица дотрагиваются холодные пальцы, и девушка чувствует, как теперь все ее секреты известны Чужому, но она никогда не запрещала ему узнать о ней абсолютно все. Чтобы они решились оживить желания и страхи друг друга. — В последний раз.       Колдуин не видит, а чувствует, как Хозяин Бездны кивком соглашается исполнить ее последнюю просьбу. И она снова открывает глаза, видя перед собой бесцельно танцующих богачей. И своих ныне устраненных врагов тоже. Только они, несмотря на это, все еще терзают ее сознание и душу. Императрица усмехается, доставая клинок, открывая все клетки в своей душе, выпуская наружу зверя, что терзал ее все это время изнутри. Никто, кроме Бездны не знает ее самой страшной тайны. Все ужасаются, застывают, но Эмили достаточно быстра, чтобы успеть перерезать своим врагам горло до того, как поднимется крик. Достаточно жестока, чтобы убить всех присутствующих до того, как начнется паника. Вокруг трупы, горы мертвецов. Некоторые расчленены или убиты с особой жестокостью. Эмили сделала это только с теми, чьи имена больше абсолютно ничего не значат для всех, а значит и для нее.       Императрица превратила смерть в искусство. Искусство в красоту. Но никто помимо Чужого не знал, что красота — самый страшный зверь. А красота давно поселилась в Эмили.       Все заканчивается, не успев начаться. Тела не оживают, не играет музыка. Императрица покидает бал, возвращаясь по белой, мраморной мостовой, вместо того, чтобы подняться в самую дальнюю и самую верхнюю комнату. Эта Бездна — не ее. Бездна императрицы черного цвета, что виднеется в конце пропасти на обрыве, с которого каждый раз начинался ее путь. Девушка знала, что если решится сделать еще один шаг, то кошмар закончится навсегда. И если прыгнет, то не умрет, ведь ее поймают за руку, как делали всегда. И в конце падения ее будет ждать тот, ради которого она все это сделала.       Императрица забывает дышать, закрыв глаза, ступая в далекое никуда. Когда Эмили решается вздохнуть, то видит под собой Бездну. Поднимает голову вверх и видит обеспокоенный, но довольный взгляд черных, как и все вокруг, глаз. И она улыбается, чувствуя, как боль в груди пропадает. Теперь девушка дома, в своей Бездне. Она получила то, что ей нужно, свой идеальный недуг. Колдуин просыпается в последний раз, больше не задыхаясь от обиды в груди и холодного пота.       Но Чужой все равно каждую ночь забирает свою императрицу в их собственную Бездну, принадлежащую каждому из них равноправно, где девушка может побыть собой. Где каждый знал чувства и страхи друг друга. Для всех она Эмили Справедливая — Эмили Мудрая, но для него она всегда будет Эмили Мстительной. Ведь они еще много раз приходили танцевать в залитую кровью бальную залу, где императрица заново убивала тех, кого не смогла пощадить еще раз.