***
— Итак, я, пожалуй, продолжу. Джером властно уселся на табуретку (да, так тоже можно). — Меня бесит эта постоянная фраза во всех фанфиках: «Нет ничего заразительнее смеха!». Словно кроме этой фразы, я ничего и не говорил, — сделал задумчивый вид. — Также меня почему-то выставляют тупым, а эти твари… как их там? Сья? Короче, эти твари тип умные. Умные! Умнее меня никого нет! А эти кроссоверы, — обращается к зрителям. — Почему вы молчите? Хоть бы поддержали. В то время связанные цепями зрители не могут даже пошевелится и почесать свои попы, потому что Джером самолично наказывал непослушных, в прямом смысле этого слова.3.
16 октября 2016 г. в 16:39
— Нет ничего заразительнее смеха!
Рыжий мальчик, в аркхемской больничной форме, стоял на сцене и бился головой об стену.
— Нет ничего заразительнее смеха! — повторил он и начал грызть ногти.
— Нет ничего…
Когда уже грызть было нечего, кроме логтей, парень, свернувшись клубочком на полу, дрожал, повторяя одно «ничего нет».
— Кто психов сюда впустил? — пронесся голос из того же темного угла комнаты.
— Вот именно, Пингвин, кто же психов сюда пустил? — чуете сарказмом пахнет? Это от Буллока!
— Тихо! — крикнул рыжий парень, хотя, к чему формальности, все и так поняли, что это Джером.
Зрители ожидающе уставились. Джером же ничего не говорил.
Прошла минута.
Зрители все еще ожидают.
Прошло еще две минуты.
Барбара незаметно дает оплеуху Ли, затем сваливает на Джима.
Еще две минуты времени уходят впустую.
Барбара снова дает оплеуху Ли, и снова сваливает на Джима.
Проходит пятнадцать секунд.
Томпкинс использовала приемы ушу, теперь Джим без сознания валяется на полу. Барбара в ужасе тоже теряет сознание. Кто же знал, что Томпкинс владеет боевыми навыками?
Джером все еще молчит.
— Э, свали в туман, если тебе нечего сказать, — раздается девчачий писк, тем самым, давая знать, что Селина Кайл присутствует на собрании.
Джером, пуская лазари из глаз, как бы говоря, что он это запомнит, уселся на табуретку (единственный, кто использовал предмет в предназначенных целях).
— Нет ничего заразительнее смеха! — повторяет он в сотый раз.
— Его заело? — раздается гул среди толпы. — Пластинку поменяй, парниша! Может в него тоже карандаш засунуть и свернуть, помните как на кассетах?! Помним…
И началось: «Мама, не горюй, привет 90-е!». Напоминаешь людям про кассеты, так они начинают вспоминать про детство, про то, как жилось без компьютеров, как было весело играть с детворой, верните коммунистов, Сталина на вас нет и прочие хештеги.
— А вкус Хубы-бубы, м! — облизнул губы Дон Фальконе.
— Не то что сейчас, — согласился Бутч.
— Их сейчас вообще производят? — поинтересовалась Фиш Муни, ибо неделю назад, она обыскалась этих жвачек, но так нигде и не нашла.
Бутч достает из кармана смятую жвачку и протягивает Фиш.
— Оу, Бутч, но она…
— Извините, госпожа, она была в заднем кармане моих джинсов, я нечаянно сел и они превратились… в это.
— Но это ничуть не делает из тебя плохого телохранителя, — подмигивает Бутчу.
Мужчина моментально краснеет.
— О, а хотите анекдот? — продолжал развлекать толпу Марони, но недождавшись ответа начал рассказывать. — Чем отличается звук падающего человека с большого расстояния от…
— Здесь есть хоть кто-то, кто бы меня выслушал? — прерывает того Джером.
— Мы не можем тебя слушать, когда ты молчишь, — Марони за словом долго кармане не рыщет. — Так слушайте анекдот…
— Я говорю…
— Давай быстрее, мне нужно анекдот рассказать.
— Меня бесит…
— Вот и чудненько! Теперь анекдот. Звук отличается тем, что, когда человек падает…
Спустя минуту.
Все смеются над шуткой Марони.
Спустя три минуты.
Собравшиеся кое-как отошли от шутки Марони.
Спустя пятнадцать минут.
Марони все еще смеется над собственной шуткой.
— Закройте ему уже рот!