Я бы не пошла за тобой

Петир Бейлиш, известный в определенных кругах как Мизинец, а в еще более определенных как Пересмешник, уверенной походкой пересек двенадцатый этаж огромного офиса Кастерли Рок, небоскреба в самом центре делового квартала Лондона. На губах его играла всегдашняя самоуверенная усмешка, но настроение было не под стать лицу. Сегодня здесь его ожидала встреча не с привычным представителем прайда Ланнистеров Бесом, с которым он обычно имел дела, а с самим Лордом Тайвином, как величали его за спиной. Глава семьи соизволил прилететь из Штатов, как только услышал о смерти внука. Далеко не горячо любимого, но Джоффри был Ланнистером, и Лорд не мог оставить столь дерзкое нападение на его прайд без внимания. Бейлиш подмигнул молоденькой секретарше, отчего так зарделась румянцем. — Мистер Ланнистер ждет вас, — она показала на дверь. — Спасибо, — кивнул Мизинец, открывая дверь. Перед тем, как шагнуть внутрь, он набрал в грудь побольше воздуха. Заходя в аскетично обустроенный кабинет, Петир почувствовал себя агнцем, что заслан на заклание. Он помнил основные правила общения с Лордом — молчать, пока не спросят, отвечать коротко и по существу, кивать и не перечить. После таких встреч хотелось вскрыть кому-нибудь глотку от злости, но пребывая в столь щекотливом положении, в котором находился он, лучше перетерпеть надменность и презрение, чем бесславно сгинуть из-за глупой ошибки. Главный лев сидел за массивным столом и даже не поднял на него глаза, только кивнул головой в сторону кресла. Тайвин Ланнистер и правда производил впечатление настоящего средневекового лорда. Гордая осанка, военная выправка, цепкие холодные глаза. Порой у Петира проскальзывала мысль, что это глаза мертвеца. Тайвин всегда цинично расчетлив и непоколебим. Трудно было найти более неудобного оппонента в этой опасной игре, которую затеял Пересмешник. Петир расположился в кресле напротив, ожидая, когда Тайвин закончит изучать документы. Он приметил, что эти бумаги не имели никакого отношения к смерти Джоффри, это были счета и выписки компании. Папка с делом лежала на краю стола, небрежно отодвинутой. Кажется, старший лев нисколько не был огорчен безвременной кончиной внука. — Что вы можете сказать по делу, Мистер Бейлиш? — голос у Тайвина прозвучал холодно, без тени сожаления. — Глупое стечение обстоятельств. Ваш внук никогда не был примером послушания и его дурное поведение его же и сгубило. Было довольно опасно говорить так, но очевидные наклонности Джоффри были известны для многих, а Тайвин не любил ложь и лицемерие. — За последнее время мой внук доставил вам массу неприятностей, насколько я знаю, не так ли? Ненавязчивый вопрос в купе с пронзительным взглядом, метко ударил. Молчаливый допрос на причастность. — Да, приходилось достаточно часто прибирать за ним. Я бы сказал, что это можно было списать на юношеский максимализм, но не буду врать, — усмехнулся Бейлиш. — Ваш внук вел себя опрометчиво. Однако мне за это платили, так что я не жалуюсь. Стабильный доход все же. — Вы цените деньги больше человеческой жизни, мистер Бейлиш? — Таков наш мир. Мужчины сошлись в молчаливой дуэли взглядами, словно на мечах, главное не уступить. Тайвин чуть прищурил глаза, и могло показаться, что на его губах мелькнула улыбка. — Вы уверены, что смерть Джоффри не связана с положением моей семьи в определенных кругах? — Нет, мистер Ланнистер. Это были обычные хулиганы. Тайвин в удовлетворении кивнул седой головой. — На днях мы заберем тело Джоффри и, как только я решу вопрос с судебным процессом, вы получите плату за свои труды. — Благодарю. Петир чуть склонил голову в поклоне и покинул кабинет. Что же, встреча прошла как нельзя лучше. Старый лев не будет копаться в этом деле. Петир Бейлиш зарекомендовал себя как профессионал, который хорошо делает свою работу и тратить время и деньги на перепроверку обстоятельств убийства Джоффри, Тайвин не станет. Тем более, что внук не был его любимчиком. Плод позорного инцеста между его детьми, вдобавок прирожденный садист, он всегда вызывал у Тайвина раздражение. Заметить это в непроницаемом Лорде было сложно, но Бейлиш умел видеть то, что скрыто.

***

Стоя на парковке, Петир не спешил сесть в машину, он прикурил сигарету и прислонился к капоту. В голову полезли совсем посторонние мысли. Вчерашний вечер закончился не так, как он рассчитывал. Встреча с Роббом Старком на улице могла обернуться крахом всего и, едва избежав этого, он совершил еще одну ошибку. Он не мог себе простить, что поддался порыву и поцеловал Сансу. В тот момент это казалось хорошей идеей, девочка и правда успокоилась и пришла в себя, но теперь между ними возникла непреодолимая неловкость. Она сторонилась его и избегала, скрываясь сразу же, как только он оказывался рядом. Петир не знал, как исправить ситуацию. Возможно, их отъезд в Дублин сгладит углы, однако он более чем уверен, что Санса еще долго будет сторониться его. Выходил какой-то чертов вальс, шаг вперед и два назад, а ведь ему необходимо полное доверие юной волчицы. Бросив окурок, Бейлиш раздавил его ботинком. Предстояло еще одно дело. Самое, пожалуй, неприятное, хотя он давно научился прятать свои чувства от самого себя. Когда он подъехал к моргу, машина Старка, большой черный «Ягуар», уже стояла на парковке. Петир помедлил, прежде чем заходить в зловещее приземистое здание. Приторный запах, всегда сопутствующий подобным заведениям, уже пробрался в его нос. Супружеская пара Старков сидели в приемной, и он чуть не сбился с уверенного шага, когда Кейтилин подняла лицо. Она высохла за эти дни, почернела, глаза ввалились, губы покрылись трещинами. Ни тени жизни не было в этом лице. Нэд выглядел не лучше, но в его измученных глазах хотя бы виднелись эмоции. — Кэт, Эддард, — Бейлиш подошел ближе. — Мои соболезнования. Нэд еле заметно кивнул, а Кэт продолжала смотреть куда-то мимо него. — Нэд, можно на пару слов? — они отошли в сторону, оставив Кейтелин одиноко сидеть на лавке. Она сидела прямо, словно внутри нее был железный прут. — Ты думаешь, ей стоит это видеть? — с искренней озабоченностью спросил Петир. — Не думаю, что это хорошая идея… — Я пытался ее отговорить, — Нэд устало провел рукой по лицу. — Но она сказала, что хочет видеть свою девочку. Я не мог ей запретить. Бейлиш прикусил нижнюю губу. Не сказать, чтобы он слишком беспокоился за психическое состояние Кэт, но материнский инстинкт мог сыграть плохую роль при опознании тела. Она знает Сансу как никто другой. Вдруг он не предусмотрел какую-нибудь мелочь? — Поговори с ней еще раз. Черт, Нэд, там правда все очень плохо… Бейлиш участливо сжал его плечо. — Я пробовал! Извини, мне надо выйти покурить, — голос у невозмутимого Старка наконец сломался. Петир вернулся к Кэт, присел перед ней на колени. — Кэт, послушай… Она подняла ладонь. — Не говори ничего. Я должна. — Экспертиза уже подтвердила… — Мне плевать на экспертизу. Я должна увидеть моего ребенка, понимаешь? — она с внезапной злостью прошипела это ему прямо в лицо. — Это мое право! Я ее родила, Петир! Спорить было в самом деле бесполезно. — Конечно, — кивнул он, отстранившись. — Да, прости. Тело Энни-Сансы лежало в черном полиэтиленовом мешке. Краем глаза Бейлиш увидел, как Кэт зажмурилась, покачнулась и сжала руку Нэда. Выдержав с минуту, Мизинец кивнул служащему и тот расстегнул мешок, обнажая изувеченное тело. Кэт поднесла руку ко рту, но смолчала. Лицо Энни, разбитое, обезображенное, с переломанными костями, было неузнаваемо. Только потускневшие рыжие волосы выдавали в ней лжеСансу. Все тело было покрыто синяками, порезами, гематомами. — Нет, — прошептала Кейтелин Старк. — Это не она… Петир облизал губы и повернулся к ней. Кейтилин Старк вытянула дрожащую руку и прикоснулась к влажным мертвым волосам. — Кэт… — Это не она, — ее голос мгновенно взвился от тихого шепота до крика. — Это не она! Это не она! Петир успел перехватить ее до того, как она бросилась на тело. — Нэд! — он передал вырывающуюся обезумевшую женщину мужу, который выволок ее в коридор. Посмотрел на мертвую Энни, проведя рукой по небритому подбородку. «Твою мать. Что она имела в виду?» Бейлиш перевел взгляд на молодого санитара, явно впечатленного этой сценой. — Ты новенький? Тот кивнул. — Привыкай. Еще не такое увидишь. Это дочь той женщины. Знаешь, трудно видеть собственных детей такими… — Да, сэр, — кивнул паренек, побледнев. Бейлиш вышел в коридор. Кэт рыдала в объятиях мужа. Нэд посмотрел на него совершенно беспомощно. — Если хотите, они поведут еще одну экспертизу… — Нет, — покачал головой Нэд. — Не стоит. Это просто истерика. — Да. Верно. Когда похороны? — Уже завтра. Мы… не хотим затягивать. — Я приду? — Конечно, Петир, — впервые Нэд Старк назвал его по имени. — И спасибо тебе. Отвечать вежливым «пожалуйста» было не к месту, поэтому Бейлиш лишь кивнул и направился к выходу. Видеть Кэт такой было… неприятно. Черт возьми, он всегда гордился своей выдержкой, но сейчас, даже после всего, что она ему сделала, его сердце сбивалось с ритма от жалости.

***

В клубе было тихо — до открытия было еще далеко, Рос скучала перед телевизором, Оливер где-то шатался. — Плесни мне чего-нибудь покрепче, — он уселся за барную стойку. Удивленно приподняв бровь, Рос поставила передним широкий стакан с янтарной жидкостью и двумя кубиками льда. — Не рановато ли, босс? — Не твое дело, — буркнул Бейлиш. — Пфф, можно подумать, меня беспокоит твое здоровье. Бейлиш усмехнулся. — А что тебя беспокоит? Рос придвинулась ближе, положив подбородок на сцепленные руки. — Честно? Эта девочка, Алейна. Петир приподнял брови. — С чего бы? — Она мне нравится. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось. — С чего ты взяла, что с ней что-то должно случиться? — Потому что я вижу, как ты смотришь на нее, босс. Петир выпил залпом обжигающую горло жидкость. — И как же я на нее смотрю? Это точно не твое дело, Рос. Не зарывайся. С лица Рос слетела улыбка. — Я серьезно, босс. Это уже чересчур. — Я без тебя знаю, что мне делать! — рявкнул он. — Не лезь не в свое дело. Рос укоризненно покачала головой. Он поднялся на лифте в квартиру, раздраженно хлопнул дверью. Надо устроить этой выскочке головомойку при случае. Неужели его увлечение девчонкой стало слишком сильным? Зайдя в гостиную, Бейлиш услышал тихие, но быстрые шаги наверху. Санса опять убежала, как только он появился. Что же, тем лучше, у него не было сил на деликатность. Мизинец устало опустился на диван. Перед глазами все еще стояло лицо Кэт — бледное, безумное в своем горе. Он думал, что месть будет сладка…, но вышло иначе. Пересмешник чувствовал то, о чем давно забыл — вину. Он посидел некоторое время на диване, потом поднялся наверх и постучал в дверь спальни. — Санса? Она почти сразу открыла дверь, выглядывая в щелочку. — Мне нужно взять костюм. Дверь приоткрылась, впуская его. Бейлиш подошел к шкафу и достал черный костюм-тройку в чехле. Санса сидела на подоконнике, на своем излюбленном месте, прижав колени к подбородку и смотрела на мокрое от дождя стекло. — Почему ты не внизу? — спросил он, разгоняя напряженную тишину. Санса пожала плечами. — Рос сказала, что сегодня справится сама… Петир аккуратно положил костюм на кровать, расстегнув чехол. — Черт, галстук развязан. Придется опять просить Рос. — Я умею, — она спрыгнула с подоконника. — Я все время завязывала галстук папе. Санса подошла ближе. Он видел, что на ее лице отражается нерешительность и смятение. — Послушай, Петир… Я хотела поговорить о том, что произошло тем вечером… — Подожди, не надо! — он сделал шаг назад и взъерошил волосы. Эта девочка оказалась намного ответственнее его. Он старше, опытнее, он должен был первым начать этот разговор. — Я знаю, я подлец, но заверяю тебя, такого больше не повториться. Ему показалось, что в голубых глазах Сансы отразилось сожаление? Это совсем не то, что она хотела услышать? Петир сглотнул. — Я хотела сказать, что ничего страшного не произошло, хоть мне и было неловко все это время. Я вела себя крайне глупо и истерично. Следовало огреть меня чем-то тяжелым по голове, но твой способ тоже оказался действенным. Она подошла еще ближе, слегка улыбаясь, и его вдруг кинуло в жар. Что же она делает с ним? Петир Бейлиш вгляделся в ее глаза и, наконец, нашел в себе силы выдавить привычную усмешку. — Что же, я рад, что все прояснилось, и ты больше не будешь избегать меня… — Мне просто было стыдно, — Санса опустила голову, поглядывая на него из-под длинных ресниц. — Ты куда-то собираешься? Она посмотрела на костюм. — Завтра похороны… Я, безусловно, не скорблю по Джоффри, но должен удостоверится в завершении дела, да выразить сожаление Лорду Тайвину будет не лишним. А потом я поеду на твои… Ланнистеры хотели похоронить вас рядом, но твои родители были против. — Я бы не хотела лежать с ним в одной могиле. Погрустнев, Санса легко коснулась дорогой ткани, пробегая пальцами от воротника по рукаву вниз, не замечая как нервно повел плечами Петир. — Так тебе помочь с галстуком? — Кхм, если тебе не трудно… Сейчас оденусь. Надеюсь, он не стал мне мал. Он переоделся в кабинете и вернулся в спальню. От него не ускользнуло то, как Санса оценивающе пробежала глазами по его телу, облаченному в строгий приталенный костюм. — Надеюсь, журналистов будет не слишком много и обойдется без пафоса. Приняв из его рук галстук, Санса отогнула воротник рубашки, едва касаясь кожи на его шее, и он снова резко сглотнул, почувствовав ее прикосновение. — Скорее всего, все камеры будут при Ланнистерах, кому какое есть дело до глупой девочки, которая верила в сказки. Санса говорила тихо, не глядя завязывала узел, всматриваясь в его глаза. — И которая теперь стоит передо мной, расставшись с мечтами? — Алейна не умеет мечтать, она знает наверняка, чего хочет и идет к этому. Он удивленно приподнял брови и усмехнулся. — Умница… И чего же Алейна хочет? Могло показаться, что его голос сел от волнения, напряжение между ними достигло предела. Санса была совсем близко, а ее полураскрытые губы так и манили к себе. Она промолчала, только глядела на него так, что он смог прочитать все в ее глазах. Нет, ему не кажется. Эта девочка явно знает, чего хочет… Петир умел ловить полутона и тени эмоций, поэтому понял — еще мгновение и они совершат что-то непоправимое. Но нет, он совершил уже много ошибок. Он чуть отстранился, собрав всю силу воли в кулак. Санса отвела глаза и уверенным движением подогнула воротник рубашки обратно, расправив галстук. — Готово. И тут же отшагнула от него. — Спасибо, — сказал он и вышел из комнаты, ругая себя на чем свет стоит.

***

На улице в день похорон накрапывал противный дождик, как в типичных сериалах, что не добавляло Петиру настроения. Если на похоронах Джоффри его отвлекала огромная толпа и журналисты, то здесь, на скромных похоронах Сансы, скорбь ощущалась намного сильнее. Пожалуй, только Серсея с Джейме искренне скорбели по своему ребенку… Санса же оказалась большой потерей всей ее семьи и близких. Прийти на кладбище он был просто обязан, чтобы удостовериться в завершении этого этапа игры, однако мрачная обстановка и убитые горем Старки наводили вполне себе реальную тоску. Единственное, что помогало отгородиться, так это вчерашний разговор с Сансой. Даже не разговор, а ее странное поведение. На пару минут он всерьез подумал, что она хочет его соблазнить. Ее легкие прикосновения, внимательный взгляд… Петир был готов усомниться в том, кто с кем играет. Эта девочка училась очень быстро. Он приехал уже к завершению церемонии. Народу было не очень много. Петир с удивлением увидел в черной небольшой толпе коротенький силуэт карлика — Тирион тоже приехал выразить скорбь. ЛжеСансу хоронили в закрытом роскошном гробу. После тяжелого опознания, когда Кэт едва смогли вывести из морга, Нэд не хотел еще больше травмировать жену. Когда-то прекрасная Кейтилин, словно постарела разом лет на двадцать, походила сейчас на безжизненную куклу с пустыми глазами, которая двигалась только с помощью мужа. Глаза ее, некогда яркой синевы, сейчас потускнели, были почти белыми, как у мертвой рыбы. Пересмешник старался не смотреть в ее сторону. Петир ощутил болезненный укол в груди, он знал, на что шел, совершая такой подлог и обман, но видеть результат все равно было тяжело. Дети Старков тоже держались плохо — старшие Робб и Джон не сводили полных слез глаз с глубокой черной могилы, в которую скоро опустят их сестру, сжимали ладошки Арьи и Брана, которые ревели не переставая. Маленького Рикона и вовсе не было. Священник тихим монотонным голосом зачитывал отпевание по усопшей, освещал землю и жестами подавал указания. После собравшиеся подходили к гробу, чтобы положить цветы, говорили какие-то банальные, ничего не значащие слова. Несколько девочек, наверное, одноклассниц Сансы, расплакались у гроба. Скорей всего, они впервые так близко столкнулись со смертью. На похоронах у Джоффри не было таких искренних и обильных слез. У всех в руках были белоснежные розы, которые так любила Санса, но Петир, подойдя самым последним, опустил на гору белых роз одну ярко алую. Его трудно было назвать сентиментальным человеком, но он вспомнил, как Энни обрадовалась, когда кто-то из довольных клиентов прислал ей букет. Она любила красные розы, говорила, что это цвет любви. Наивная девочка, до конца верящая в то, что все будет хорошо. Он еще долго стоял у свежей могилы, после того как все разошлись, раз за разом читая эпитафию на сером надгробии безвременно ушедшей Сансы Старк: «Жизнь это не песня. Однажды, к скорби своей, она это узнала»