Последнее имя

      В Красном Замке Арье была отведена просторная комната рядом с покоями Серсеи. Не поселили в людской, на что она рассчитывала сначала, ну да оно и к лучшему. Никто не счел нужным спорить с тем, что простолюдинка живет в крыле для господ. К государственным делам и Малому совету опальную королеву не подпускали, но к ее прихотям относились снисходительно. С любыми просьбами Серсея велела приходить к ней лично: будь то увеличить количество свечей в комнате, смазать скрипящие дверные петли, или заменить парчовый душный полог кровати на более легкий — шелковый.       Первым делом, Серсея заказала ей несколько новых платьев. Теперь ее, Адель-неумеху, Рут обмеряла узловатой веревкой и уверяла, что наряды будут готовы так скоро, как это возможно, негоже, в самом деле, такой красавице ходить при дворе в темно-коричневой шерстяной робе. Арья ничего не отвечала на эти раболепные причитания. Она стояла неподвижно, словно каменная, прекрасно понимая, что вечером портниха выместит злость за это унижение на одной из своих подопечных. Незачем давать ей повод лютовать.       Как определить свое положение Арья не знала: то ли служанка, то ли фаворитка, то ли нянька. Требовалось от Арьи немногое: сопровождать королеву на приемах, сидеть с Серсеей в саду, гулять по бесконечным галереям и слушать бесконечные жалобы на то, как несправедливо обошлась с ней судьба, читать ей по вечерам. Когда обнаружилось, что Адель, ко всем ее достоинствам, еще и обучена грамоте, королева пришла в восторг. Легенды, сказки, озорные и нелепые стишки Арья перечитывала сотни раз. Это несложно.       Тяжелее было терпеть прикосновения Серсеи. За годы, проведенные в обители, Арье приходилось иметь дело с огромным количеством людей, в том числе, и с самого дна: лощеные купцы, похотливые торговцы живым товаром, нищие, увечные, рыбаки в просоленной насквозь одежде, вечно хмельные моряки. С ними рядом приходилось ночевать, сидеть за одним столом, порой и пить из одного кубка, проводить вместе по нескольку недель, а то и лун. Поразительно, но все это не вызывало и сотой доли того отвращения, что Арья испытывала от почти невесомого касания этих надушенных рук.       Хуже всего было, когда порядком нагрузившись, лишним кубком, а то и штофом Серсея никогда не пренебрегала, королева начинала вспоминать прошлые славные времена. Бесконечные рассказы о подлостях и интригах, о мерзостях, творимых Квиберном с ее попустительства, о сотнях людей, сгинувших в подземельях, сами того не ведая, за что, лились из нее щедрым потоком. Этих воспоминаний хватило бы на сотню-другую прогулок от Септы Бейлора до Красного Замка. Порой на Серсею накатывали пьяные слезы скорби по одной из ее «невинно убиенных крошек».       После таких вечеров Арья запиралась у себя в комнате и тихо выла от отчаяния. Месть должна вершиться, когда человек в полной мере осознает свое могущество, власть, богатство, безнаказанность. Упивается плодами своих деяний. Уверен, что все враги мертвы, ему ничего не угрожает. В его руках все, к чему понадобилось идти столь долгим, столь тернистым путем, и сейчас его поджидает вполне заслуженное воздаяние. А что из этого есть у Серсеи? Что проку от смерти этой сумасшедшей? Арью не покидала мысль, что убив королеву сейчас, она окажет ей услугу.       Девушка смотрела на это полубезумное создание, некогда внушавшее восторг и трепет окружающим и, порой, даже жалела ее. Потом она вспоминала казнь отца и эту женщину на мраморных ступенях Септы Бейлора в черном платье и черной вуали, расшитой алмазами, улыбающуюся, залитую лучами солнца, с горделиво расправленными плечами. Вспоминала ее взгляд, хладнокровный, полный пренебрежения. Тогда жалость быстро проходила.       Никому, кроме Серсеи до Адель дела не было. Жили они с королевой в самом дальнем крыле. Если бы не общие ужины, с прочими немногочисленными обитателями огромного Красного Замка можно было не встречаться неделями.       Маргери Тирелл за это время она видела лишь однажды: на благотворительном турнире, Тиреллами же и устроенном. Она появилась минуту спустя после открытия. Роскошная и сияющая, в платье из светло-голубого бархата прошла мимо Арьи, и, бросив на девушку мимолетный взгляд, улыбнулась. Как показалось Арье, ободряюще. Стоило ей ступить на трибуну, толпа тут же взревела: «Королева Маргери! Слава королеве!»       Серсея вцепилась Арье в руку что было сил, но боли девушка не чувствовала. Она стояла, оглушенная наполнившим площадь гулом.       Всеобщих восторгов по поводу юной королевы Арья не разделяла. Ее не обманывали ни медоточивая улыбка Маргери, ни нарочитая щедрость и добродетель. Всем розам полагаются шипы. И если людские толпы внизу были ослеплены шелковой нежностью лепестков, Арья же явственно замечала эти самые шипы, твердые и острые, которые еще только придется увидеть этим слепцам, причем, именно тогда, когда они будут меньше всего этого ожидать. Арье даже подумалось, что у Серсеи подрастает достойная смена, только изящней и хитрее вероломной опальной королевы, оттого еще и опасней. С младшим же отпрыском Серсеи, Маргери откровенно забавлялась, как сам Томмен забавлялся с подаренными ему котятами.       Впрочем, ненавидеть Маргери Тирелл Арье было не за что. Ей она ничего не сделала, а вот все эти сотни и тысячи зевак несколько лет назад кричали: «Смерть предателю!», когда ее отец, униженный и оболганный, стоял на мраморных ступенях, преклонив голову.       Через неделю Рут доставила в замок новый гардероб Адель: платья, накидки, сорочки. Не иначе, как заставляла всю мастерскую работать без продыху днями и ночами, желая выслужиться. Все это, после придирчивого осмотра Серсеей, сложили в покоях Арьи. Королева выбрала лишь один наряд, понравившийся ей, стало быть, больше всего остального. Серсея аккуратно расправила его на своей огромной кровати и подвела к нему девушку. Это была точная копия платья королевы: простое, из нежно-кремового шелка, без вышивки, с неглубоким пологим вырезом, едва открывающим плечи. — Тебе нравится? — спросила королева. — Да, ваша милость, — Адель покорно улыбнулась, Арья же подумала, что такое светлое платье слишком уж походит на венчальное, да и маркое слишком. Серсее нравилась улыбка Адель. Теперь, когда она услышала то, что хотела, она велела девушке переодеться. — Я быстро вернусь, ваша милость, — Арья взяла наряд и направилась к двери. — Куда это ты? — удивилась королева. — Переоденешься здесь.       Арье было все равно, но Адель должна смутиться. Девушка замялась и опустила глаза. — Полно краснеть, — беспечно отмахнулась Серсея. — Чего, по-твоему, я не видела на женском теле? Переодевайся, хочу на тебя взглянуть.       Арья стянула свое шерстяное платье и скользнула в кремовый шелк. Одевшись, она аккуратно расправила подол и теперь стояла перед Серсеей, похожая на невесту, приготовленную для церемонии. — Великолепно, — довольная улыбка расцвела на лице королевы. Она подошла к девушке и вынула гребень, высоко удерживающий тяжелые льняные локоны. — А так еще лучше.       Серсея теперь стояла совсем близко, и Арья поняла, что, несмотря на ранний час, опальная королева уже успела пару раз приложиться к штофу. Серсея развернула девушку к зеркалу. — Посмотри, как ты красива, Адель, — она положила руки Арье на плечи, явно довольная собой. — Именно так должна была выглядеть невеста Джоффри. Ни эта лживая самодовольная розочка, ни пустоголовая Старк, а ты… Как жаль, что ты простушка. Ты стоишь их обеих.       Арья почувствовала, что Серсея сильнее сжала ее плечо. — Теперь, из-за этой хайгарденской шлюшки я словно гостья в замке, который почти двадцать лет был мне домом. Это бестолочь Санса могла прийти ко мне и выболтать все секреты своего благородного папочки, от розочки такого подарка ждать не приходится. Эта лживая сучка плетет интриги днем и ночью, вцепилась в Томмена железной хваткой.       Серсея что-то говорила и говорила, жаловалась на то, как ловко Маргери Тирелл пролезла к трону, как вытеснила ее из Малого совета, но Арья ничего больше не слышала. Из нее словно вышибли дух. В мгновение воздух стал тягучим и вязким, дышать стало невозможно. Спокойна, как вода, спокойна, как вода, затвердила она про себя, силясь устоять на ногах. Арья схватилась за широкую раму зеркала и зажмурилась. — Что с тобой? — встревожилась Серсея. — Простите, ваше величество… просто…- Арья положила руку себе на живот. — Ах, понимаю, понимаю…- улыбнулась королева. — Женская участь незавидна и весьма несправедлива. Поди, приляг, я пришлю к тебе мейстера. — Эта леди… Она доносила на своего отца? — Едва ли это можно назвать «доносила». Она всего лишь отчаянно хотела стать женой моего сына и надеялась, что я уговорю ее папашу изменить его решение относительно этого брака и его безумной идеи альянса со Станнисом. Из добрых побуждений дорожка прямо в пекло… До своей комнаты Арья добралась, опираясь на стену, точно пьяная. Всей злости в мире не хватило бы, чтобы описать ее чувства к сестре. Медлить больше было нельзя.       Следующим вечером Адель спустилась к ужину именно в кремовом шелке, который, в сочетании с мягкими распущенными льняными локонами и красивым трепетно-невинным личиком, произвел впечатление на всех. Даже сухой образчик супружеской верности — Киван Ланнистер, замерев, смотрел на юную девушку гораздо дольше, чем это позволяли приличия. Серсея лишь самодовольно улыбнулась, а когда Адель заняла свое место рядом с ней, одобрительно кивнула.       Окончив трапезу, они с Адель поднялись в покои королевы. Серсея уютно устроилась у очага завернувшись в бирюзовую шерстяную накидку. Арья же села в кресло, ближе к яркой масляной лампе и взяла в руки бархатный пухлый том Мейстера Мило с «Легендами Семи Морей». Адель читала, перелистывала страницы и мельком поглядывала на Серсею. Девушка поняла, что королева, глядящая на дотлевающие в очаге поленья, слушает лишь звук ее голоса. Смысл слов Серсею не занимал, она погружена в свои мысли, и сейчас самое время.       Арья не стала пользоваться ядом, хотя развести «Сладкий сон» в Янтарном вине, которое в последнее время так полюбилось королеве, было проще простого. Ланнистерша, как называл ее отец, не отойдет в мир иной во сне, с блаженной улыбкой на лице. Отчего-то Арье казалось важным убить Серсею при помощи Иглы, которую она привезла с собой в Королевскую Гавань. Игла, конечно, не кинжал, но пронести ее ко двору под многочисленными слоями шелка и парчи, пользы от которых, при случае, оказалось ничуть не меньше, чем от удобных бриджей и просторной холщевой туники, не составило труда.       Арья аккуратно вытащила Иглу из-под подола. Тонкий острый клинок, тут же ожил, заблестев в пламени свечи. Девушка положила книгу и двинулась к Серсее.       Королева обернулась лишь несколько секунд спустя, поняв, что не слышит больше чарующего голоса. Вопреки ожиданиям Арьи, Серсея не закричала. Лицо ее озарило какое-то, совсем уж не свойственное королеве, смирение и покорность судьбе. — Мирцелла, — ласково произнесла она, — девочка моя… я всегда знала, что это ты. Ты пришла за мной? Ты заберешь меня? — Серсея нежно улыбалась и даже протянула руки к Арье в каком-то материнском жесте, желая обнять. Нет. Все, что угодно, но избавления Арья ей не подарит. — Я не Мирцелла и не Адель, — Арья резко провела по лицу рукой, возвращая себе истинный облик, — помнишь меня? Я Арья Старк, и ты права: я пришла за тобой. За тобой и Томменом. Разве справедливо, что вы еще живы, в то время как мои родители и братья гниют в земле?       В смятении Серсея лишь беззвучно открывала и закрывала рот, точно выброшенная на берег рыба. Кровь отхлынула от ее лица, и только теперь Арья увидела, как она постарела. Потрепанная жизнью, но все еще привлекательная женщина, смотревшая на нее еще мгновение назад, превратилась в бледную старуху.       До нее еще один шаг и выпад. Плотная, нежно-зеленая ткань корсажа разошлась под острой сталью клинка и тут же потемнела от крови. Вот так, одним движением загублены почти десять дней работы какой-нибудь несчастной подопечной Рут, кроившей, обметывавшей, расшивавшей.       Серсея шумно выдохнула и схватилась за Иглу обеими руками. Арья вонзила клинок глубже, и Серсея беспомощно разжала изрезанные ладони. Королева медленно стала заваливаться назад, точно, тающая от близости огня, восковая фигурка.       Все было кончено…       Нет, Томмен Арье не нужен. Но Серсея об этом уже не узнает. Последние секунды на этом свете она должна была провести в ужасе за жизнь сына и отчаянии, от бессилия что-либо изменить.       Прошло уже несколько минут с тех пор, как глаза распростертой у очага королевы, затянула посмертная пелена. Арья вытащила из нее Иглу и насухо вытерла клинок платком с головы Серсеи. Аккуратно спрятав меч под юбками, она решила, что неплохо бы уложить королеву в постель — дольше никто не спохватится, если какой-нибудь старательный стражник решит убедиться, что все в порядке.       Плотнее обернув Серсею накидкой, она заволокла ее на кровать и укрыла одеялом. После встала ближе к лампе и придирчиво себя осмотрела — пятен крови на подоле нет, можно идти.       Поправив лицо Адель, девушка выскользнула за дверь и увидела дремлющего стражника. Тиха как тень. Тиха как тень.       В своих покоях она сняла лицо, переоделась в подготовленный дорожный костюм и побрела к подземелью. Мысли роились и путались: радость сменялась пустотой, пустота — горечью, горечь — яростью. _________________________________       Теперь она брела по подземелью, в котором когда-то маленькая, беззаботная Арья-надоеда ловила кошек, и случайно подслушала заговор против отца. Шла мимо драконьих черепов, медленно пробираясь к выходу, спешить было некуда. Да и лишняя спешка лишь привлечет ненужное внимание, если ее кто увидит.       Серсея не издала ни звука, а у Арьи другое лицо, другое платье и, стало быть, есть время до рассвета и сравнительная безопасность. У нее даже было время подумать. Арья не была уверена, что стала бы сопротивляться, если бы ее схватили. Список окончен. Идти ей было некуда. Винтерфелла больше нет.       В обитель она не вернется. Арья знала это еще садясь на корабль в Браавосе. В ночь, перед отплытием Арья обошла каждый закоулок храма, попрощалась с каждым углом, с каждой камнем этого места, так долго служившего ей домом. Уйти отсюда можно лишь однажды, дороги назад не будет. Больше она не увидит толстую Умму, бродяжку, доброго жреца. А у Сансы… Сансы для нее теперь тоже нет.       Пройдя зал с черепами, она должна была оказаться в темном коридоре, в конце которого находился колодец, а прямо напротив него — спуск в туннель, ведущий к городскому стоку. Да, оказаться на середине сточной канавы по колено в нечистотах — не самый лучший способ покинуть Красный Замок незаметно, но другого Арья не знала.       Зал чудовищ она успешно миновала и теперь шла по темному коридору в непроглядной тьме. Слепота ее давно не пугала, она провела достаточно времени без глаз, чтобы выучиться видеть всеми своими чувствами и в первую очередь — осязанием. Идя лишь на ощупь, цепляясь за торчащие из стены холодные камни, она старалась ступать уверенно и твердо.       По ее подсчетам, она должна была спуститься вниз еще на два пролета уже полчаса назад, но ни одной лестницы ей до сих пор так и не встретилось. Арья двигалась вперед, блуждала по бесконечным тоннелям, пока не почувствовала в и без того спертом, затхлом, воздухе запах прелой гниющей соломы и нечистот. Где-то рядом находились темницы. Она остановилась, чтобы перевести дыхание и тяжело, словно столетняя старуха, привалившись к стене.       Что, если пройдя еще немного, она окажется прямо перед стражниками?       В одной из здешних смердящих клеток ее лорд-отец провел последние дни жизни, а еще где-то тут, в каменном мешке некогда сидел Якен Х’гар, пока Йорен не забрал его. А вскоре, возможно, она и сама получит отличную возможность ощутить, каково это на собственной шкуре.       Что ей говорить, если ее схватят?       Так она брела, пока чья-то крепкая рука не накрыла ее рот, а другая с силой сжала за спиной оба ее тонких запястья. Арья не испугалась, скорее, удивилась: не могли ее преследовать, никто ее не видел. Из покоев Серсеи выходила другая, не она. — Пусть девушка молчит. Друзьям нужно поговорить, да?       Боги, она должна была догадаться. Первой мыслью, услышав этот голос, было развернуться и броситься ему на шею, другой — сильно ударить локтем в живот за то, что оставил ее так надолго. Он стоял позади Арьи, очень удачно для этого маневра. Поступила же Арья третьим способом: она со всей силы вцепилась зубами в его большой палец.       Якен зашипел и отдернул руку, разворачивая ее к себе. — Что ты здесь делаешь? — Человек пришел за Арьей Старк, — ответил он, недоуменно гладя на нее, словно она не понимала совершенно очевидных вещей.