— Вот не надо было мне так много плакать! — сказала она, барахтаясь и пытаясь понять, куда ей плыть. — И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. Невероятная история, честное слово!
Л. Кэрролл, "Приключения Алисы в стране чудес".
Ночной предновогодний Орлеан был прекрасен. Это понимала даже Вайолет, которая сидела в машине в каком-то оцепенении. Людей, как ни странно, на улицах было совсем немного, огни и гирлянды освещали его бульвары и невысокие дома, потому что они уже въехали во французский квартал.
Мистер Марч сегодня был сама предупредительность, и они увиделись только вечером, когда Вайолет спустилась на первый этаж, уже готовая ехать на рождественский бал. Окинув её придирчивым взглядом с ног до головы, он только приподнял брови и заметил, что: "Вы, как всегда, соригинальничали, не правда ли?" Да, Вайолет напрочь отказалась воспользоваться услугами какой-то не то визажистки, не то парикмахерши, которую к ней привела Лиз. Распущенные волосы, чисто вымытые. Только пряди, обычно свисающие прямо у лица, закручены и завязаны ниже затылка. Конечно, это далеко не в стилистике двадцатых годов, но подпускать к себе кого-нибудь она не собиралась. Даже Лиз. Под тёмно-синим, настоящего цвета индиго узким шёлковым платьем был не очень надёжно пристроен тот самый нож, и рисковать не стоило. Да, свою жизнь или там честь девушка не собиралась продавать дёшево. Хотя, если говорить о чести... После всех этих "шалостей" в вечернее время она уже сильно сомневалась в себе. Поэтому хоть какое-то оружие было необходимо. Не важно, для кого, обстоятельства покажут.
Джеймс Марч молчал, сидя на достаточно обширном сидении машины в стиле "ретро" и сжимая рукоять массивной трости со страшно безвкусным, на взгляд Вайолет, золочёным набалдашником. Как раз в его вкусе: дорого, броско и, бесспорно, привлекает внимание. Вздохнув, девушка тронула пальцами левой руки прохладное стекло двери машины. Теперь на ладони остался только пластырь, который накрест перекрывал тот, старый шрам от ожога. Зажмурив глаза, она попыталась вдруг представить себе лицо Тейта и, удивившись тому, как это легко вышло, невольно улыбнулась. Сейчас, когда опасность для её жизни и души была так велика, Вайолет с удивлением отметила про себя, что она больше не испытывает страха. Как бы там ни было, но мистеру Марчу нужно было отдать должное: он не опустился до банального насилия, а ведь мог. А ещё её сердце грели слова Лиз, которая, провожая девушку вниз, на секунду сжала её локоть и быстро прошептала: "Я успела, он знает." Кто там что знает, и какой ей толк с этого, Вайолет не понимала, но то, что дворецкая дама теперь на её стороне, её невероятно радовало. В очередной раз с щемящей тоской она подумала, что за возможность вновь побывать на Хаттерасе, вдохнуть запах прелых водорослей и ощутить парение туманов Южной Мглы она готова отдать многое. А ведь бежала в своё время оттуда совсем с другими мыслями...
- Мы приехали, дорогая, - Джеймс наклонился к ней, тронув девушку за руку, лежащую на коленях. - Не отходите там от меня, прошу вас. И не только потому, что я опасаюсь вас потерять, поверьте. Вайолет, это для вашей же безопасности.
Он коротко сжал её пальцы и кивнул ей, прищурившись. Вайолет ничего не ответила, скользнув по его бледному лицу рассеянным взглядом. Показывать и всячески подчеркивать своё мнимое равнодушие к этому человеку - вот избранная ею стратегия. Через минуту её рука покоилась на сгибе его локтя, и они оказались в какой-то подворотне, что ли. Задний вход, вот в чём дело, парадный подъезд не для звёзд или успешных гангстеров, и так утомлённых навязчивым вниманием прессы и зевак. Их сопровождала парочка охранников, которые сразу растворились в праздничной толпе, когда они вошли через тёмные коридоры в зимний сад, где проходила вечеринка. Большое пространство посередине было освобождено, и по гладким каменным плитам скользили прелестные дамы, юные и не очень, сжимая в тонких пальчиках бокалы и с украшенными диадемами головками. Мужчины, все как один, были в костюмах-тройках, горели и мерцали гирлянды, а посередине этого всего, почти упираясь макушкой в стеклянный потолок, возвышалась богатая рождественская ёлка. С ними кто-то здоровался, несколько импозантных джентльменов даже пожали или поцеловали девушке руку, и она заученно и бесчувственно улыбалась им, не отвечая на их дежурные, равнодушные вопросы и ловя на себе заинтересованные, цепляющие взгляды дам.
- Бокал шампанского, дорогая? - осторожно убирая прядь её волос, к ней наклонился Джеймс, улыбаясь и как будто купая девушку в согревающем обаянии своей улыбки. О да, они умели вот так улыбаться, и сердце предательски ёкнуло, когда девушка невольно отметила это.
- Нет, благодарю, я бы предпочла бурбон или мартини, на худой конец, - получив в ответ его одобрительную улыбку, Вайолет вяло скривила губы в ответ.
Сегодня, кажется, что-то должно было произойти, предчувствие как будто сосало под ложечкой и заставляло её пальцы подрагивать в его горячих, настойчивых руках.
- Я отойду на пару минут, не вздумайте даже попытаться исчезнуть, тут скрыты опасности пострашнее болотных кайманов и призраков, - он сказал это, не глядя на девушку и уже как будто увидев в гуще элегантных веселящихся людей источник этой самой надвигающейся угрозы.
Ещё секунда - и Вайолет осталась одна. Конечно, наверняка из толпы за ней наблюдает один из сподручных Марча, в этом нет никаких сомнений, но это её сейчас мало волновало. Они не причинят ей вреда, а если и захотят это сделать - вполне возможно то, что сидит в ней и пока безмолвствует, проявит себя. Поставив свой почти пустой бокал не глядя на чей-то столик, она оглянулась, оценивая обстановку. В этот момент как будто что-то легко, но настойчиво коснулось её затылка. Медленно повернувшись, Вайолет сразу поняла, кто это. Не очень высокая, какая-то слишком уж импозантная блондинка с закрученными в замысловатую загогулину волосами разглядывала её. Она сразу поняла, кто это, потому что в отличие от неё самой, эта женщина была как раз в его вкусе. Да, броско, дорого, вызывающе и на грани с безвкусицей. Она разглядывала Вайолет, как вещь, не пропуская ничего и явно удивляясь, как можно было обратить внимание на "такое". Вскоре они встретились глазами, и женщина неожиданно улыбнулась девушке, только слегка приподняв краешек полных губ и как-то потеплев глазами. И она вмиг преобразилась, превратившись из холодной, выхолощенной матроны в нечто совсем другое... Как будто говоря, плюнь на всё это, давай будем друзьями, милочка? - Я не милочка, увы. Хотела бы даже, но уже не получится. Как-то... Не сложилось.
Чуть приподняв почти отсутствующие белые брови, дама с какой-то жадностью во взгляде окинула девушку оценивающим взглядом и сразу отвела ставший равнодушным взгляд и поплыла куда-то вбок, вроде бы потеряв к девушке всякий интерес. Проводив её взглядом, Вайолет почти сразу забыла о ней, потому что уже поняла, откуда приходят новые люди, и, следовательно, там есть второй выход. Она неспешно пошла туда, стараясь не поднимать глаз и не привлекать ничьего внимания. Около выхода, украшенного еловыми гирляндами, стоял один из людей Марча, оглядывая всех проходящих мимо. Даже не успев прикинуть, куда это может её привести, девушка тут же свернула вбок, идя навстречу официантам, несущим подносы с полными бокалами. Парадная обстановка быстро сменилась неприглядными закоулками старого дома, и где-то тут, наверняка, есть проход на кухню. А там, на кухне, всегда есть выход на улицу! Оживившись и ощутимо прибавив скорость, Вайолет с замиранием сердца уже праздновала свою победу, высматривая впереди проход, когда навстречу ей показались два человека, принадлежавшие личной охране Джеймса Марча. Она, рванувшись куда-то вбок, оказалась в полутёмном коридоре, наткнувшись в полутьме на какую-то парочку, обжимавшуюся в углу. Парень, заслышав её шаги, взглянул на неё, и Вайолет успела заметить, что его губы испачканы, кажется, именно в крови. Но ей было не до них, и вообще, ни до кого. И первая же массивная дверь, которая поддалась под её рукой, помогла девушке исчезнуть из этого длинного коридора.
Здесь было тоже не очень светло, и Вайолет осторожно прикрыв дверь, оглянулась. То, что она увидела, заставило её прижаться к закрытым дверям, задыхаясь от ужаса. Спиной к ней, у зашторенного не полностью окна, тщательно чем-то обтирая некое подобие шпаги или ножа с длинным лезвием, стоял мистер Марч без пиджака. На полу, в луже густой, какой-то почти чёрной крови, лежало тело женщины. Обезглавленное. Её испачканная в крови голова лежала тут же, на каком-то не то серебристом подносе, не то блюде. Страшная, жутковатая пародия на известнейший библейский сюжет*... Несмотря на то, что лица не было видно, Вайолет уже знала, кто это. Всего каких-то двадцать минут назад она улыбалась ей на Рождественском балу, оценивая её, как свою возможную жертву. Джеймс Марч, что-то насвистывая, не торопясь оглянулся на девушку.
- А, это вы. Я ведь просил вас, дорогая, не покидать то место, где я вас оставил, не так ли? Ну, да ладно. Я сейчас же провожу вас обратно, если возникнет необходимость.
Поймав на секунду взгляд девушки, которая, потеряв дар речи, с ужасом разглядывала то, что осталось от великой и ужасной Графини, он вдруг вздохнул, скорбно покачав головой и не прекращая очищать запачканное лезвие.
- Да, вот так... Жизнь быстротечна, увы, а смерти подвластны все, даже моя вечно молодая и прекрасная жена. Жаль, что вы так и не познакомились с ней, хотя... Вам это, признаться, было бы ни к чему. Ведьма и вампир, знаете ли, не самая лучшая компания друг для друга, - он смерил взглядом онемевшую от ужаса Вайолет. - А вам, дорогая, не помешало бы выпить, не находите?
- Я... Я столько не выпью, - во рту было предательски сухо и, сказав эту пошлость, Вайолет уже потом поняла, как это не к месту сейчас. Как только мужчина отвернулся, девушка дрожащей рукой, задрав длинный подол, нашарила нож, засунутый в чулок. - Теперь вы убьёте меня, да?
- Да я бы с удовольствием, поверьте мне! - он вдруг с резким, отвратительно высоким металлическим звуком вставил шпагу в ножны, превратив своё оружие в ту самую массивную трость. - Но, чисто из любви к искусству, я не буду этого делать. Хотя...
Вайолет молчала, сжимая до боли в пальцах гладкую рукоятку ножа за спиной. Только сейчас, привыкнув к тяжёлому, навязчивому запаху крови, девушка смогла оглянуться. Это было помещение для приватных бесед, явно закрытое для широкой публики. Огромные окна были забраны решётками, и плотные насыщенно-красные шторы прикрывали большую часть их поверхности, а снаружи, кажется, были ещё и ставни. Стены задрапированы тёмно-красной тканью, кое-какая мебель под старину или настоящий раритет; сводчатые потолки в потёках влаги и в лепнине. И блестящий, чёрно-белый в шахматном порядке, выложенный плиткой пол. Когда она опустила глаза вниз, Джеймс стоял, опираясь на подоконник и разглядывал её, слегка улыбаясь, но его глаза были наполнены мрачным огнём, который не погасило даже только что совершённое убийство.
- Я ещё не решил, дорогая моя Вайолет, - он встал ровно, размяв плечи под тонкой белой рубашкой и поигрывая тростью, и улыбка медленно сползла с его лица, оставив только холодное, настойчивое внимание к его собеседнице. - Говоря честно, с вами я потерпел неудачу. Стать настоящей, сильной ведьмой рядом со мной вам не суждено. Я, видите ли, слишком уж не равнодушен к вам, а пережить мою, эм, привязанность у вас вряд ли получится. Всё закончится слишком быстро. Вы погибнете и так и не сможете помочь мне пополнить мою новую коллекцию, которая так... - он, кивнул в сторону обезглавленного тела. - ...удачно началась. Как видите, я откровенен с вами, - мистер Марч прищурился. - И, к тому же, что вы знаете обо мне?
- Я говорила с Папой Легба, он... - девушка замолчала, отступив на шаг и уже понимая, что нож ей не поможет.
Он удовлетворённо кивнул.
- Оу, и он дал понять наверняка, что теперь крайне заинтересован в том, что вам досталось от другого древнего демона? Боюсь, я его разочарую, потому что теперь преследую только свои цели и имею на это право, - он кивнул как будто сам себе. - По моим подсчётам, моя связь с Легба известна всего четырём живущим ныне людям, и ты - одна из них, - он чуть наклонил голову в подобии полупоклона. - Тебе и самой пришлось немало пережить и пораскинуть мозгами, не так ли? Когда вблизи приглядываешься к чужой жизни, часто находишь ответы и делаешь кое-какие открытия для себя, но не всегда именно, те, что ожидаешь. Тайны - опасная штука, Вайолет, а нам всегда кажется, что они очень заманчивы, не так ли?
Он, отпустив девушку взглядом, закурил папиросу в длинном, изящном мундштуке и с наслаждением выпустив струю ароматного дыма.
- Когда узнаёшь все чужие тайны, дорогая, неизбежно открываешь что-то новое в себе. Надеюсь, ты к этому готова, - улыбнувшись, он развёл руками, а Вайолет не сводила взгляд с его трости. - Ну что же, у меня больше нет секретов, теперь настало твоё время показать, на что ты способна. Признаюсь, мне настолько интересно, что в конце концов из тебя выйдет, что я почти готов пойти на кое-какие жертвы. И, поверь мне: не все создают себя сами. Вот, что я тебе скажу: некоторые уже рождены, имея в себе семя тьмы, храня его и не подозревая о нём, пока оно не распустится, как прекрасный цветок. Кто-то рождается для удач, а кто-то рождается для бесконечных ночей**… Ты - прекрасный цветок, Вайолет, но когда наступит твоё время цвести? Будет ли это яркий, солнечный полдень или длинная, тёмная ночь?
Он кивнул сам себе, мечтательно улыбаясь и выпуская очередную струю дыма вверх.
- Я ставлю на ночь, девочка моя, но думаю, что для этого рядом с тобой должен быть кое-кто другой, - грустная усмешка и витиеватый жест рукой куда-то вверх. - А со мной тебя ждёт слишком быстрое падение, скажем так, и это будет неинтересно даже мне.
Он вдруг отвернулся к окну и, не оборачиваясь к ней, каким-то изменившимся, хриплым голосом резко сказал:
- Пошла прочь.
- Что?! - не веря своим ушам, чувствуя, как её начинают переполнять эмоции, девушка, боясь повернуться к нему спиной, медленно пятилась к двери.
Мистер Марч молчал, и вдруг Вайолет совершенно отчётливо поняла, глядя в его напряжённую спину, что если она не уйдёт прямо сейчас, он передумает. И, возможно, к этой чёрной, маслянисто-густой крови вампирши сегодня добавится и её алая, человеческая кровь. Кровь ведьмы.
Она медленно, как пьяная, вышла из помещения, всё же наступив во всё увеличивающуюся лужу крови, в полутёмный коридор, где издали была слышна приглушённая музыка и не было никого. Кажется, он её отпустил. А вот почему и к кому, об этом она подумает позже, не сейчас. Стук её каблуков отдавался гулким эхом, звуча барабанной дробью в ушах, как прелюдия предстоящей свободы. Потом какие-то люди уже шли ей навстречу, и Вайолет одна быстро пробивалась против течения, уже чувствуя запах улицы.
Вывалившись за дверь, она полной грудью вдохнула ночной, влажный воздух старого города. Шёл дождь, и её платье вмиг намокло, как волосы и туфли. Но девушка этого не замечала, всё ещё сжимая нож. Она даже не знала, куда пойдёт, пьянея всё сильнее и сильней от осознания того, что она, кажется, наконец-то свободна. Фонари и новогодние гирлянды в темноте влажной ночи были окружены светящимися туманными ореолами, как будто вокруг - сказочное королевство, в котором не бывает дурных исходов историй.
Потому что уже наступила ночь Рождества.
***
Кажется, он видел её в толпе. И вдруг она пропала, просто сорвавшись на хрен с места, оставив после себя полупустой бокал на чужом столе. Тейт, озираясь по сторонам и с ужасом понимая, что он её, кажется, в очередной раз потерял, про*рал, б*ять, расталкивал всех этих людей, ища глазами Вайолет. Её синее платье мелькнуло где-то в районе центрального выхода, где толпилось больше всего народу, но когда он уже оказался там, никаких девушек в синих шёлковых платьях уже не было. Он вылетел в огромный, ярко освещённый холл мэрии, наткнувшись на подиум с напечатанными эмблемами рождественской символики, на котором позировали, изогнувшись перед фотографами в неестественных позах, худые крашенные девицы. Нет, её тут нет...
- Тейт! Тейт, подожди! - он резко развернулся, уже ощутив, как маленькая цепкая рука ухватила его за рукав костюма. - А ты здесь откуда?
Первым желанием было просто стряхнуть её, как муху, и пойти дальше, но он, поморщившись, повернулся к Мэг лицом.
- Ты никого тут знакомого только что не видела?
Она, с вызовом посмотрев на него, передёрнула обнажёнными плечами. Мегги была в абсолютно прозрачном платье, сквозь которое, естественно, просвечивало нижнее бельё.
- А кого надо-то?
- Да так, никого, - сняв её руку и улыбнувшись одними губами, Тейт отстранил девушку от себя, уже уходя обратно, в оранжерею.
- Да погоди ты, ты один тут?
Он, не слова не говоря, обернулся к ней, прежде, чем исчезнуть в толпе, и буквально отодвинул Мегги Монтгомери взглядом. Из личного пространства, из своей жизни, из обозримого будущего. И она, отшатнувшись, отступила, сжав край своего пышного, обманчиво длинного и абсолютно прозрачного платьица.
Тут ещё был какой-то коридор, явно приватная территория, в тёмном углу которого обжималась какая-то парочка, и оттуда ощутимо несло смертью. Даже не задержав на них взгляда, Тейт прошёл дальше и остановился посередине тёмного коридора. Свет тут был приглушён, стены покрыты красной шелкографией, и даже музыка из зала была слышна как-то приглушённо. Одна из массивных, отделанных бронзой дверей открылась, и оттуда вышел черноволосый, безупречно одетый высокий мужчина, застёгивая последнюю пуговицу костюма на груди. В руках он сжимал массивную трость, и на долю секунды их глаза встретились.
Как будто смотришь в глубокий, ледяной колодец, на самом дне которого, в чёрной, непрозрачной воде видишь своё искаженное отражение... Отогнав эти мысли и буквально с усилием отведя глаза от смотревшего на него в ответ мужчины, Тейт уже понял, что Вайолет здесь нет. И понял он это после того, как мужчина вышел, скрывшись за поворотом и небрежно помахивая тростью в такт своим шагам. Стоп. Нужно догнать его. Догнать и тогда, возможно, в живых останется кто-то один. Плевать, сейчас не время об этом думать, нужно вернуться к этому вопросу позже.
Вернувшись обратно так же, как и пришёл, Лэнгдон, проходя мимо целующейся парочки, опять подумал, что кажется, один из них уже мёртв.
- Она пошла туда, - это сказал парень, улыбнувшись ему блестящими от свежей крови губами и кивнув в сторону, противоположную той, куда только что скрылся тот импозантный красавец с безумными глазами. Поблагодарив его кивком и не глядя на его жертву, он уже почти побежал туда, обнаружив ещё один выход, видимо, состоявший при кухне.
На улице шпарил дождь, холодало, и туман сгущался. Посередине улицы, а здесь на новогодние вакации было, как обычно, перекрыто движение, стояла девушка, подставляя лицо, руки, всю свою тонкую фигурку, облепленную длинным платьем, зимнему дождю. Часы на ратуше стали бить полночь.
Выдохнув и сразу растеряв вдруг всю свою решимость и целеустремлённость, Тейт, прислонившись к холодной стене, молча смотрел на неё.
***
Вайолет стояла под дождём, уже промокнув до нитки и всё ещё сжимая дурацкий кухонный нож. Теперь эйфория прошла, было чертовски холодно, и туман медленно опускался на город. Часы на ратуше стали бить полночь, одновременно с ними послышались оглушительно громкие хлопки петард и фейерверков. Все звуки глушил густеющий туман, точно такой же, какой она видела у кладбища Сент-Луи, когда первый раз говорила с Папой Легба. Здесь своя магия, поняла Вайолет, этот город ею сейчас наполнен, и она остро ощущала это. Но было и ещё что-то.
Отовсюду площадь заполняли люди, кто-то был в масках, кто-то просто нарядно одет, и все, естественно, не были трезвы. Только сейчас она поняла, как сильно устала. Несколько месяцев напряжения, готовности умереть, желания любить и оставаться любимой несмотря ни на что. Так вот ты какая, взрослая жизнь... Она так давно не говорила с мамой, а папа... Отец, видимо, её уже ищет, и в самое ближайшее время, если всё будет хорошо, нужно будет вернуться домой, на Хаттерас. И Вайолет безумно хотела этого возвращения, но при первой мысли о том, что ей придётся оправдываться, изображать из себя виноватую маленькую девочку - нет, этого она больше не желала делать. Все хотят, чтобы их любили и прощали, и никто не желает оправдываться, полагая, что виной всем бедам только досадные обстоятельства. Пора взрослеть и меняться, беря на себя то, от чего раньше было так удобно бежать и делать вид, что этого не существует. Позволить своим родителям быть счастливыми, отпустить свои обиды и претензии к ним - именно отпустить, потому что простить не так просто и возможно, на это понадобится вся оставшаяся жизнь. И попытаться простить себя и признать в себе то, чем она стала.
Толпа обтекала девушку, не касаясь её, пропадая в очередном сгустке всё уплотняющегося тумана и не нарушая её одиночества. Вайолет усмехнулась, вдруг в очередной раз понимая, как она на самом деле одинока. И на самом деле это одиночество всегда было с ней, даже когда Тейт был рядом, там, в Бакстоне. Потому что она так и не поняла, кто любил её, кого любила она, и кто она сама такая теперь.
Ведьма? Но назад, под сомнительную опеку Шабаша она не собиралась возвращаться, а вот что делать дальше, она просто не знала. Подняв руку, сжимающую нож, Вайолет внимательно посмотрела на неё. И вот тут... Кто-то, подойдя к ней сзади, накрыл её плечи какой-то одеждой и не отпускал её, почти прижавшись к ней сзади. Замерев на долю секунды от ужаса, она уже поняла, кто это. Джеймс Марч, так и не решившийся отпустить её живой. И теперь у неё есть всего лишь доля секунды, чтобы помочь самой себе, попробовать вырвать свою жизнь и свободу у него, пусть и ценой чьей-либо жизни. И нужно очень постараться, чтобы это была не её жизнь.
