***
Под вечер, вдоволь навалявшись в кровати и изучив свой деревянный потолок с тёмными балками во всех подробностях, Вайолет решила всё же сходить и сделать этюд. На пляж было идти неохота, к тому же этот несчастный Джек порядком её напугал вчера. Поэтому она решила пройтись рядом со своим домом и посмотреть что-нибудь поблизости. Зайдя за деревянный дом Виллетов, который так пока никто и не купил, девушка приглядела как раз подходящий вид. Это было заброшенное поле позади нежилого дома, все деревья были давно вырублены и на участке кто-то посеял тыквы*. Урожай, кстати, был не так уж и плох, и теперь было понятно, где Тейт нашёл свою тыкву для старины Джека. Усевшись прямо посередине поля, чтобы было видно соседский дом, Вайолет набросала вид на строение в косых лучах солнца и груду тыкв на земле. Подобный этюд был у её любимого Уайета, и идея такой композиции, конечно, была подсмотрена у него. Солнце уже садилось, завтра был канун Хэллуина и похороны бедной Фелиции. Поэтому девушка не спешила идти домой и, закончив работу, решила ещё немного времени провести здесь. Закурив, Вайолет вставила в уши наушники и смотрела в сторону леса и дороги, за которые медленно уходило солнце. А завтра ещё и погода испортится, опять шторм и прочие удовольствия, в начале ноября это было неизбежно. Вайолет курила и слушала всё тех же Флойдов, Pink Floyd — Comfortably Numb, смотря на лес через дорогу. Тут есть кто-нибудь? Просто кивни, если ты меня слышишь. Есть кто дома? Ну давай же, Я вижу, как тебе плохо. Так, я могу облегчить твою боль, Давай, поднимайся. Успокойся. Мне нужно получше разобраться, Понять самое основное, Можешь показать, где болит? Мне не больно, ты отдаляешься, Далекий корабль дымит на горизонте. Всё как будто под водой. Твои губы движутся, но я не слышу, что ты говоришь. Когда я был ребенком, Я что-то заметил уголком глаза. Я повернулся, но всё исчезло. Сейчас я уже не смогу понять, что это было, Ребенок вырос, мечты не стало, Я ничего не чувствую, нет боли, и это приятно… Pink Floyd — Comfortably Numb. Грусть и печаль, привкус отчаяния, вот что ей принесло это возвращение в потерянную страну её когда-то счастливого детства… Почему-то, живя в Лос-Анджелесе, вспоминая Бакстон, она всегда представляла себе либо безлюдный океанический пляж, либо вот эти места, начало леса через дорогу от их домов. Только вот ноябрьский тоскливый пейзаж никогда не приходил ей при этом в голову. Летом, весной, да даже до середины осени здесь было очень хорошо. А сейчас, частично облетевшие деревья торчали голыми остовами среди более зелёных кустов, потому что из-за достаточно тёплого островного климата листья здесь даже не желтели по-настоящему. И сейчас, разглядывая лес, начинающийся редкими соснами и акациями, Вайолет вдруг почему-то стало тревожно… Странно, как будто оттуда на неё тоже кто-то смотрел. Докурив, она встала и уже наклонилась, чтобы собрать свой стул, но кто-то выдернул его у неё из рук. Тейт Лэнгдон. Вайолет, отшатнувшись и покорно оставив складной стул у него в руках, молча выдернула из ушей наушники. Растерянность, обида и злость вместе с желанием разреветься — вот что она почувствовала, увидев его так близко. А Тейт… Прежде, чем подойти к ней, он стоял позади неё минут пять, подойдя незаметно и боясь первым нарушить кажущееся уединение девушки. И он не понимал, совсем не понимал, почему после всего этого Вайолет всё ещё здесь. Несколько бесконечно длинных секунд они молчали, и первым заговорил он. — Почему ты не уехала? — Тейт, совершенно без тени сомнения, перегораживая ей дорогу, бесстрастно её разглядывал. Как будто… Как будто они в супермаркете, и он спрашивает в очереди «кто последний»… — Что?.. — она спрашивала его совершенно искренне, нахмурившись и как будто решая в уме сложную арифметическую задачку. Опять… Как тогда, той ночью, неожиданно для себя застав их с Мэг на кухне, и ей опять захотелось невозможного, даже помимо её воли. Но уж что-что, а уничтожать одним взглядом, смешивая собеседника с грязью — вот это Тейт умел очень хорошо. И раньше Вайолет даже не могла себе представить, что он сможет так смотреть на неё. А она… Она просто не могла его видеть, глазам и чему-то ещё там, внутри, было физически больно. Нет, не нужно показывать свою слабость, и главное — не разреветься прямо тут. Тейт, чуть усмехнувшись, мотнул головой, как будто разговаривал с на редкость непонятливым ребёнком. В одной руке у него был её сложенный стул, в другой — нож. Увидев, что у него в руке, Вайолет даже не удивилась, а почему бы и нет? Самое то… — Ты кого резать тут собрался? Всех, кто не успел уехать? — наконец-то смогла она из себя выдавить. — А? — нахмурившись, он быстро взглянул на свою руку с ножом. — Нет, это для тыквы, Констанс сказала вырезать парочку для завтрашнего дня. — он опять, совершенно спокойно глядя на неё, спросил. — Так почему, Вай? — А что, должна была? — как будто опомнившись, девушка попыталась вырвать у него из руки свой стул, чтобы уйти, но он ей не отдал. — Спокойной ночи, Тейт. Вайолет попыталась его обойти, но Тейт опять помешал ей. — Не спеши так. Ты должна была уехать, Вай. — медленно кивая и приподняв брови, он сказал это, перегораживая ей проход её же проклятым стулом. — Вот я бы на твоём месте обязательно уехал. К Вивьен, например. Вайолет всё же ловко обошла его и, уже уходя, бросила ему через плечо: — Вивьен уехала в Канаду, Тейт, и надолго. Но спасибо, что так беспокоишься обо мне! — убыстряя шаг и почти на бегу: — Иди на х*р, Шкип!!! — Твой стул, Боцман! Я могу его с собой туда прихватить? — прокричал он ей вслед, размахивая злополучной табуреткой. — Ага, подавись! — и, уже тише, про себя, уже почти теряя самообладание и чувствуя, как в носу предательски щипит, а из глаз готовы брызнуть слёзы. — Скотина, козёл озабоченный, мразь… — Летти?! Ты с кем-то разговариваешь? — Бен, вытирая грязные руки об какое-то тряпьё, удивлённо смотрел на неё, выглядывая из двери гаража. — Аа? Чего?.. Пап, я тут чуть не упала, так что… — Оу, очередной шедевр? Дай-ка глянуть! — Бен осторожно вытащил её работу из папки, выглядывающей из сумки. — О, узнаю эти тыквы… За домом Виллетов, да? — Ага. Я пойду в дом, пап… — Подожди, Вайолет. — он заговорчески ей подмигнул. — Тут Том к тебе заехал, подойди к нему, он у своей машины ждёт. — Том?! — она схватилась за волосы свободной от сумки рукой. Вот ведь… Сговорились они, что ли? — А ты ему не сказал, что я… Ну, приболела или там… — Лет, ну, если бы ты меня заранее предупредила, то я… — Бен внимательно всмотрелся в расстроенное лицо дочери. — Ты можешь мне всё-таки хоть что-нибудь сказать, что тут у вас без меня произошло, а? Обещаю, ругать я тебя не буду, честное слово! Ну? — Нет, то есть, потом, пап. Я подойду к Тому, ок? — бросив сумку с планшетом и красками у лестницы, ведущей к их высокому крыльцу, Вайолет побрела к форду Хантера, стоящего у края дороги. Скрывшись на несколько секунд в кустах, девушка быстро растёрла себе нос и глаза рукавом шерстяного свитера, чтобы они казались покрасневшими. Вот так… Теперь, старательно хлюпая носом, она понуро подошла к машине, откуда доносился голос Тома, говорившего с кем-то по телефону. — Да нет, нет… Точно же тебе никто не скажет, но, думаю, всё так. — пауза. — Я спрошу у Воробья, да… — он засмеялся. — Ну, знаешь, что-нибудь да скажет, да они уже встречались и он её, кстати, порядком напугал, ага! Прикинь, она как раз там и уселась, рядом с… Тут он увидел Вайолет и быстро распрощался со своим собеседником. А девушка невольно затормозила, лихорадочно прокручивая в уме только что услышанное. Спросит?.. Джека Воробья, который её, именно Вайолет, напугал? О чём это он вообще? — Оу, Вайолет! Привет! — он быстро вышел из машины и заглядывая ей в лицо, заботливо спросил: — Ты как вообще? Уже выходишь на улицу? — Привет, Том. Ну да, замучилась дома сидеть. — она кивнула на его телефон, который он держал в руке. — Я тут случайно услышала, ты про Джека Воробья говорил? Прости, я просто… — А, да ничего, тут такое дело: он напугал ещё одну девчонку, она, ну, типа тебя, прогуливалась там вдоль пляжа, а он к ней подвалил и… Ну, в своём репертуаре. Ладно. — он явно хотел сменить тему. — Как ты себя чувствуешь? Том серьёзно, даже преувеличенно серьёзно смотрел на неё, и Вайолет вдруг подумала, что краснота на её носу и глазах уже спала, и неплохо было бы её немного оживить… А ещё, кажется, и она и Том, они оба друг другу врали. И почему это делал Хантер, было непонятно. Он производил с первого взгляда впечатление рубахи — парня, но Вайолет чувствовала, что он не так прост. И что-то её в нём настораживало, а вот что, пока было не понятно. — Да так… Уже лучше. Сегодня вот, даже вышла прогуляться вокруг дома, пока погода хорошая. Завтра ведь шторм, да? Том стоял напротив Вайолет, привалившись к своей машине и скрестив руки на груди. Всё та же джинсовая куртка, светлые волосы в беспорядке и скользящий, обволакивающий взгляд с прищуром. — Ага, но видимость с утра хорошая, я вылетаю в Роли*. — он зачем-то оглянулся на дом Лэнгдонов, расположенный с другой стороны дороги. — Ты завтра, наверное, на похороны миссис Буллок пойдёшь? — Да, обязательно… Это, это так неожиданно, Том! — теперь Вайолет искренне обрадовалась, что можно хоть с кем-то поговорить об этом трагическом событии. — Мы с ней ведь работали вместе, всего-то два дня — но я уже так привыкла к ней, как будто всю жизнь были знакомы. — она опустила голову. — Да что там говорить, мы и правда всю жизнь знакомы, я же с раннего детства к ней в библиотеку ходила… — Ладно, ладно, Вайолет, ну что ты… — Том вдруг подался к ней и, взяв её руками за плечи, заглянул ей прямо в глаза, чуть хмурясь и одновременно улыбаясь. — Не стоит так расстраиваться, ну… Он её обнял и девушка покорно подалась ему навстречу, опустив голову. — Понимаешь, она ведь вообще слишком старая, так что, может, это и к лучшему, чем… — Чем что? — Вайолет подняла голову и встревоженно уставилась ему в глаза, пытаясь уже выбраться из его объятий. — Про что это ты, Том? Ты хотел сказать, была старая? — Ну, что лучше уж так, чем там долго болеть, страдать и вообще, понимаешь? — он теперь говорил как бы на автомате, и девушка видела, что её близость мгновенно завела парня. Он, скользя взглядом по её лицу, вдруг коснулся её волос и попробовал неуклюже убрать их ей назад.- Да к чёрту это всё, Вай… Ну их, эти Окракоукские похороны, не хочешь прямо сейчас куда-нибудь проехаться, а? Можно просто к маяку сгонять, там сейчас красиво, закат… — Проехаться? Нет, не хочу. — сделав усилие, девушка всё-таки высвободилась из его рук, и ей стало как-то неприятно от этой ситуации. Утешил, блин… — А что это за Окракоукские похороны, а? Кажется, я что-то такое слышала… Том, видимо почувствовав, что слегка перегнул палку, вздохнул и засунул руки в карманы, нехотя отступив от девушки обратно к машине. — А, ну это когда на Окракоуке штормило, а им там на острове приходилось кого-нибудь из своих хоронить, то бывало, на отмели штормом в это время выбрасывало корабль. — он усмехнулся. — Ну, говорят, покойника оставляли в гробу прямо на полдороги к кладбищу и неслись всей толпой грабить тонущий бриг. От жадности, короче. — он криво усмехнулся. — Это я к тому, что завтра тоже шторм, прикидываешь? А они там ещё и выживших в кораблекрушении добивали, случалось. Чтобы потом не претендовали на своё имущество. Он подмигнул Вайолет, а ей вдруг сделалось как-то не по себе. Том так просто и небрежно об этом говорил, да ещё и приплёл сюда похороны несчастной Фелиции… — Добивали?! Как это добивали, как в «Трактире Ямайка», что ли? — Вайолет оторопела. — Каком трактире? Неа, про Ямайку ничего не скажу, но дело такое было. Они светили фонарём, типа маяк, вот они и бились там, по чём зря… — он вдруг спохватился. — Эй, ты чего, Вай? Дело-то прошлое, но тут многие семьи когда-то на этом разбогатели, да у всех дома вон старинным барахлом ещё с тех пор набиты! У Лэнгдонов вон, к примеру. Девушке вдруг всё-таки стало нехорошо от этого разговора. То, что она смутно ощущала в Тейте, сейчас вдруг совершенно ярко и неприкрыто показалось и в Томе. Они оба что-то знали, и не только вот эту ерунду и старые россказни местных стариков. Они оба в каком-то смысле были чем-то опасны и до конца не хотели раскрывать себя перед ней. Девушка чувствовала, что Тейт почему-то ничего не говорит ей о себе, о странной атмосфере, складывающейся на Хаттерасе только в зимнее время, когда все туристы покидали остров, погрязающий в штормах и ураганах Атлантики, а вот Том… Том, кажется, хотел ей кое-что открыть из местных тайн, он очень хотел и дальше общаться с Вай и не только общаться. Вот только Вайолет этого совсем не хотелось. — Это книжка такая, Дафна Дю Морье, не важно… Ладно, Том, мне до завтра выспаться нужно, я пойду, ок? — Книжка? — Том, оторвавшись от своей машины, засмеялся, сделав шаг к ней. — Ну да, вы же с Лэнгдоном ещё те книгочеи были… Да и хрен с ним, с Лэнгдоном, Вай. — он вдруг опять взял её за плечи. — Ты это, давай выздоравливай, ладно? И звони, если что, куда съездить там, или с машиной что-то не так, договорились? — Ага, спасибо, Том. — Улыбнувшись, девушка уже дёрнулась в сторону дома, но Том, осторожно притянув её к себе, быстро поцеловал её в сжатые губы и тут же отпустил. Как ни в чём ни бывало, как будто не в первый раз. — Спокойной ночи, Вай! — он уже сел в машину и подмигнул ей из открытого окна джипа, включая музыку. — И это, поменьше там читай мрачных книжек, лучше звони мне, что-нибудь придумаем, ок? Вайолет молча провожала отъезжавшую машину, стоя одна у дороги в наступающих сумерках. Наверное, стоило бы пригласить Тома на кофе, поближе познакомить его с отцом… Но ей этого совсем не хотелось. Вздохнув, она обхватила себя руками и побрела в сторону дома, чувствуя, как к вечеру холодает и усиливается ветер. На их высоком крыльце Бен уже зажёг фонарь, такой же светился у входа только одного дома на улице — у Лэнгдонов. Было тихо и только ночные цикады начинали свою мелодичную, звенящую песенку. И у неё опять возникло странное чувство, что она здесь не одна…***
Вот так тебе… Смотри и наслаждайся, придурок. Тейт, так и не вырезав ни одной смеющейся головы из тыквы, стоял недалеко от разговаривающих Тома и Вайолет. Он не мог всё слышать, но то, как он пару раз сгрёб её, видел прекрасно. И от того, что девушка явно была не довольна таким поведением, ему легче не стало. Ничуть… Он не думал, что они успели так близко к ней подобраться. После той ночи, проведённой в доме у Вай, он, естественно, не находил себе места. А ещё, ещё его очень сильно беспокоил Дэнди. Он уже два дня не мог ему дозвониться после той их встречи в мастерской. Уж этого-то придурка Тейт знал прекрасно, и теперь он чувствовал, что Дэнди просто на грани… Он может сорваться, вот что страшно, сорваться, как в пошлый раз. И тогда уже ничего не сделаешь, потому что он уже взрослый и за ним не уследишь, да и все их общие дела тогда могут вскрыться самым, что ни наесть прекрасным образом. А об этом даже подумать страшно… Наркотой они с Дэнди подторговывали уже давно, вернее, не торговали, а отвечали за доставку на Внешние отмели. Летом, в сезон, тут было полно отдыхающих, а вместе с туристами наезжали и федералы, полицейские, береговой патруль и ещё кое-кто, призванные обеспечить безопасность приезжих и морских границ. Поэтому летом завести сюда партию товара было очень проблематично. А вот зимой… Зимой и осенью всё было гораздо проще. Проблема была только в том, как это сохранить в сухости и тепле, чтобы во влажном климате это всё не испортилось. Чуть прищурившись, Тейт проводил взглядом тонкую фигурку Вай, медленно поднимающуюся по лестнице к двери своего дома. Она явно мёрзла, обхватив себя руками и выглядела потерянной. Чёртова Вивьен со своей Канадой! Кажется, весь его блестящий план потерпел крах. А ведь он всё рассчитал, можно было убить сразу двух зайцев — выпроводить подальше отсюда Вайолет, а заодно и прекратить это наваждение, начавшееся между ними так давно… Он видел, как она оглядывалась на их дом, видимо, думала о завтрашнем ужине… Проклятый, грёбаный Хэллоуин, мать его. Это ведь годовщина смерти Эдли, и Констанс опять завтра напьётся. В очередной раз выругав её про себя за эту идею пригласить Хармонов, Тейт убедился, что Вайолет зашла внутрь и закрыла дверь. Ну вот, сегодня, по крайней мере, её не понесло на побережье… Его телефон завибрировал. Чёрт, опять Мэг, а не Мотт. — Да? Привет, Мэгги… Ага, уже дома. — пауза, и он слегка поморщился. — Нет, детка, не сегодня, да… Устал в мастерской. Целую, дорогая, да… Завтра созвонимся. Завтра она, слава Богу, ужинает со своими приехавшими с материка родственниками дома. Надо же, он усмехнулся… Есть ещё такие придурки, которые приезжают праздновать этот грёбаный Хэллоуин сюда, вот же. Поближе к аду, в самое пекло, да… Пнув на дороге какой-то светлый камешек, выделяющийся в сумерках, он быстро пошёл к своему дому. Погода явно менялась и завтра явно будет штормить.***
Сквозь серый утренний сумрак Вайолет смотрела на два этюда у себя на стене. Странно, казалось, что океан на первом этюде как будто шевелится, чуть заметно ворочая свинцовые волны и даже был слышен грохот прибоя… Да сегодня же обещали шторм, в этом всё дело, это просто уже слышно с побережья! Сладко зажмурившись, она медленно повернулась на другой бок, ещё есть время поспать… — Да, сегодня, кажется, шторм. И не слабый. — Угу… Сначала она ответила, а потом, широко открыв глаза, уставилась в стену. Твою мать… Не может быть!!! Резко повернувшись, она увидела его силуэт на фоне светлеющего окна всё с теми же красноватыми всполохами от огня внизу. Онемев и буквально застыв с натянутым до самого подбородка одеялом, Вайолет во все глаза смотрела на гостя из своего недавнего сна. Всё тот же дурацкий парик, расшитого камзола нет, кажется, на нём белая рубаха с висящими манжетами на рукавах… Он стоял спиной к ней, глядя в окно и сейчас повернулся, глянув на неё с усмешкой. — С добрым утром, милая. Нет — нет, не удивляйтесь, сегодня канун Хэллоуина, так что ничего странного в моём ответном визите нет. — он повернулся к оторопевшей Вайолет и полуприсел на подоконник, скрестив руки на груди и грустно склонив голову в напудренном парике к плечу. — Видите ли, мои родственники не желают меня видеть в последнее время, вы не могли бы с ними по этому поводу переговорить, а? — Постойте… Вы же… Да кто вы, а? И почему у вас с глазами что-то ужасное? Он вдруг встрепенулся и обиженно задрал вверх подбородок. — Знаешь что, я не позволю всяким низкородным англичанкам тут мне хамить, понятно? — пауза. — На счёт глаз — забудь, до конца Кровавой луны с ними будет всё в порядке, можешь смотреть и не бояться… Фу, и какая же ты всё-таки… Хамка! Всё ещё закрываясь одеялом, Вайолет, дрожа, села на кровати. — Ладно, что вам от меня надо-то, а? И я совсем не англичанка, кстати… — Чтобы они все, вся эта проклятая орава убрались отсюда, понятно? — он вдруг наклонился к ней и девушка в испуге отпрянула о него. Да нет, с глазами всё у него действительно было в порядке, она видела в полутьме их влажный блеск. — Ты ведь за этим тут, да? Правильно? Только они уже не захотят уходить, на самом деле, думаю, никогда и не хотели… — он на секунду отвёл глаза в сторону. — Я тут посмотрел, недурная мазня у тебя выходит. Не шик, конечно, но за последние восемьдесят лет это, пожалуй, лучшее… — Спасибо, мистер… — Не мистер. — в его голосе появилась надменность и мужчина резко выпрямился. — Эдвард Филипп Мотт, по меньшей мере, можешь называть меня сэр, ясно? И верни мне мой платок! Давай сюда! Он так резко протянул к ней руку, что Вайолет отпрянула назад, стукнувшись головой о стенку позади своей кровати. И вот тут она проснулась. За окном выл ветер, его удары в деревянные стены дома ощущались почти физически. Их с Беном дом, как и многие здесь, стоял на столбах, под домом был только гараж, деревянная решётка и лестница к крыльцу. И кажется, сегодня шквалистый ветер собирался окончательно сорвать с их дома крышу. Настоящие «Окракоукские похороны», вспомнила вдруг с грустью Вайолет, первый зимний шторм… Здесь зимой бывали шторма такой силы, что ветром доносило с севера даже снегопады и на море поднималась так называемая шквалистая рябь, когда волны достигали в высоте тринадцати метров и размывали косу Внешних отмелей, по которой шла дорога, соединяющая все острова. А ещё шторма и ураганы так сильно меняли очертания берегов, образуя новые мели и скрывая старые, что можно было зачастую увидеть источенные морем останки кораблей, затонувших лет сто назад и до сих пор скрытых в глубинах океана. Со следующим штормом всё это исчезало, но появлялись новые страшные свидетельства ярости стихии, только лишний раз подтверждающие репутацию здешних мест, как «кладбища Атлантики». В детстве они в первое же затишье бежали с Тейтом смотреть остовы когда-то затонувших кораблей, и это казалось самым увлекательным и интересным занятием зимой, но сейчас Вайолет уже понимала, сколько смертей и ужаса стоит за этими страшными находками… Ложные маяки, зажигаемые жителями островов, стоны и крики добиваемых в холодной воде моряков и невинных пассажиров и горы добычи. Вот о чём говорила мэр Уиттрок, проклятые «подарки мертвецов». А сегодня прибой просто ревел, с яростью обрушивая всю свою мощь на их берег, как будто все жертвы кораблекрушений ополчились на остров… Девушке вдруг стало страшно, и когда она услышала стук в свою дверь, то даже подскочила от неожиданности. — Вайолет! Вставай, милая! Уже пора, скоро начнётся… Это Бен, и пора ехать прощаться с Фелицией. Через пятнадцать минут Вайолет уже глотала обжигающую овсянку на кухне, слушая Бена. — Я подъеду в церковь попозже, Лет, мне нужно будет навестить родственников Фелиции, ну, им потребовалась… эм, медикаментозная помощь. Так что вы поедете вдвоём, а я присоединюсь несколько позже, прямо в церкви, как раз успею… — Постой, ты о чём это, па? Вдвоём? С кем? — уже догадываясь, о ком речь, Вайолет чуть не подавилась. — Ну, вы с Тейтом, конечно! — Бен с удивлением обернулся, глянув на неё. — Он сам мне с утра позвонил и сказал, что вы вчера обо всём договорились, так что тут я, по крайней мере, спокоен. — Чегоо? Кто это договаривался, а?! Я поеду сама, машина у меня есть, и мне не нужен… Вздохнув, Бен повернулся к ней и укоризненно покачал головой, наливая ей дымящийся кофе и с грустью глядя сверху на возмущённую дочь. — Летти, послушай. Я прекрасно тебя знаю и могу предположить, какие переживания тебе предстоят… Сегодня. Так как я сам с тобой поехать не смогу, то лучше будет, если это будет кто-то, кого ты знаешь, понимаешь? Вы же с Тейтом… Его отповедь прервал звонок в дверь. — О, а вот и он. — не скрывая облегчения, Бен пошёл открывать входную дверь, оставив Вайолет в негодовании давиться своим горячим кофе… Договорились они вчера! Да что этот белобрысый козёл о себе думает?! Услышав, как Тейт здоровается с Беном в прихожей, она со злостью грохнула пустой чашкой по столу и пошла наверх одеваться, не удостоив смотрящего на неё Тейта с её складным стулом в руках даже взглядом. — Вайолет очень переживает, да? — чуть нахмурившись, он проводил быстро поднимающуюся по лестнице девушку понимающим взглядом. — О да, Тейт. Думаю, даже больше, чем хочет показать. — Бен, прислушавшись, убедился, что за девушкой вверху закрылась дверь. — Знаешь, я не в курсе, что тут у вас тогда тут произошло, пока меня не было, но с Вайолет что-то происходит. Ты… Присмотри за ней на похоронах, ладно? — он спохватился. — На правах старого и старшего друга, конечно. — Не беспокойся, Бен, я… Я буду рядом, да. — Тейт с достоинством кивнул и, чуть понизив голос, доверительно добавил. — И постараюсь, чтобы до нашего ужина она не оставалась одна. — Как у вас дела с Мэгги, всё в порядке? Как её пробы? — А, спасибо, Бен. Всё вроде бы неплохо, но пока не перезвонили. Сверху послышался шум и показалась Вайолет в чёрном платье длиной по колено и в тёмных плотных колготках, малиновых высоких ботинках и с непроницаемым выражением лица. — Привет, Вайолет. — Тейт кивнул ей с самым серьёзным видом. — Ты собралась? Заедем за цветами и в церковь, ок? — Доброе утро, Тейт. — сдержанный кивок. — Я готова. — она надела поданную Беном куртку с капюшоном и вышла в открытую Тейтом дверь на веранду. Наблюдая, как они оба идут к машине, и как ветер рвёт на молодых людях одежду, Бен не мог не подумать, как же удачно всё вышло. Не смерть бедной Фелиции Буллок, нет, конечно. А то, что Тейт теперь такой взрослый, и у него есть такая эффектная девушка, как Мэгги. Увы, родители, как правило, остаются слепы гораздо дольше всех остальных.***
До цветочной лавки при фермерском магазине они ехали молча. Вернее, Тейт пытался что-то вежливо у неё спросить о самочувствии, но Вайолет упорно его игнорировала, уставившись в окно, где как раз между редкими акациями мелькала полоса прибоя, буквально рвущая берег на части с бешеным рёвом. Да, вот это шторм… Девушка сидела на пассажирском сиденье, практически вжавшись в дверь и отвернувшись от водителя. Когда они доехали до цветочной лавки, оба одновременно вылезли из машины и в таком же молчании приобрели большой букет вишнёвых роз, в который Вайолет ткнула пальцем. — И траурную ленту, пожалуйста. — добавил Тейт. Сухонький дедок в гетрах, как у баварца, авторитетно кивнул и сочувственно покачал головой, сделав им приличную скидку и пожелав: «Милой Филлис там, наверху, уютного сухого местечка, где не штормит»… У церкви Морской Католической Мадонны, когда они к ней подъехали, к удивлению Вайолет, никого не было, ни одной машины, кроме какого-то подобия катафалка, припаркованного сбоку строения. — Постой… А почему тут так пусто, а? Мы что, первые? — она даже решила нарушить свой бойкот. — А где все остальные? — А кто тебе ещё нужен, Вай? — Тейт смотрел на неё, откинувшись на спинку автомобильного сидения, чуть нахмурившись, и Вайолет вдруг заметила, что его глаза обведены еле заметными тёмными кругами. Кажется, плохим сном в последнее время страдает не она одна. — Ты же приехала к Фелиции, так? Что-то в его голосе, какая-то жёсткость заставила девушку напрячься… Она настороженно оглянулась — нет, они всё же приехали слишком рано, да и Бен ещё даже не выехал из дома к родственникам покойной, чтобы оказать им врачебную помощь. На площади перед церковью была только девочка лет шести, прыгающая в ярко-оранжевом дождевике с вертушкой в руке и явно развлекающая сама себя. И это всё?! Что-то тут явно не так. Тейт тем временем уже вышел с цветами из машины и открыл дверь Вайолет. Она вышла из машины, и ветер сразу разметал её несобранные волосы в разные стороны. — Держи. — он сунул ей в руки тяжёлый букет и уверенно взял её под локоть второй руки, крепко сжав её руку чуть выше запястья. — Отцепись. — Вайолет попробовала его оттолкнуть, но он, никак не прореагировав на её попытку освободиться, повёл её к церкви. Лицо Тейта, как и он сам, было напряжено, но он не боялся, поняла она. А вот сама Вай явно порядком струхнула… И почему он её притащил сюда так рано? А здесь было красиво, невольно заметила она. Церковь Морской Мадонны*** стояла на высоком берегу над заливом Памлико, это была другая сторона острова, ближняя к берегам материковой Северной Каролины. Само строение было небольшим, деревянным и с причудливой остроконечной крышей над входом, с какими-то готическими мотивами. Со стороны залива, как обычно, шторм и ветер были гораздо тише, но облака на пока ещё высоком небе неслись с такой же скоростью. — Теейт! Привет, Тейт! — к ним вприпрыжку неслась та самая девочка, которую Вайолет ещё видела из машины. — Ты с девочкой, да? — Привет, Тин. — не отпуская руку Вайолет, он присел перед ребёнком, протягивая ей руку, и девочка тут же схватила его за раскрытую ладонь — одной ладошкой за большой палец, другой — за оставшиеся пальцы. — Да, сегодня я с девочкой. Её зовут Вайолет. — А-а, так ты рассказывал про неё… — явно засмущавшись, Тин снизу разглядывала девушку, не отпуская руку Тейта. — Она красивая, как ты и говорил. А почему ты такая грустная, Вайолет? — Ну. Тин, тут… — она явно потерялась, не зная, что сказать ребёнку и вопросительно глянула на Тейта. — Она хочет попрощаться с Фелицией, Тин. Всего-то лишь. — парень, быстро глянув на девушку, посмотрел, уже улыбаясь, на Тину. — Вот и грустит, представляешь? — Не надо, Вайолет, не грусти, ещё рано. — она протянула ручку и дотронулась до её платья, несмело ей улыбнувшись. — Ну всё, я побежала играть с Присциллой! Отбросив руку Тейта и помахав Вайолет, малышка побежала, размахивая своей блестящей вертушкой на палочке, которая вращаясь, шуршала на ветру… — Кто это, Тейт? — удивлённая странным поведением этого ребёнка, девушка провожала её взглядом, глядя, как ветер красиво треплет её широкий яркий дождевик на фоне сумрачно-пасмурного пейзажа. . — Дочь здешнего пастора, Тина. Они дружили с Эдли. Пойдём. — он даже не взглянул на неё, и они пошли ко входу в церковь и Вайолет, чувствуя его уверенность, покорно позволила увлечь себя внутрь. И вот тут начался настоящий кошмар… — Идём, и не вздумай дёргаться. Внутри совершенно пустой церкви он буквально подтащил её за руку к закрытому гробу, стоящему у алтаря. Цветы Тейт вынул у неё из рук ещё на входе и опустил их в специально наполненные для этого водой вазоны. Они вдвоём подошли к алтарю, вернее, это Тейт её туда привёл за руку. Тёмно-вишнёвый гроб с серебристыми ручками был закрыт, и Вайолет, уже сама вцепившись сразу обеими ладошками в его руку, почти как Тин на улице совсем недавно, чувствовала, как к глазам подкатывают потоки слёз… Инстинктивно она попыталась как бы спрятаться за парня, но он ей не дал этого сделать. — Что ты хочешь сделать, Тейт? — у неё, кажется, начиналась паника. — Разве мы никого не подождём? Давай пока присядем… — Ты должна это увидеть, Вай, послушай меня… — он, обхватив её за талию руками, приблизил своё лицо к ней и… Чёрт, смотрел на неё так, с такой нежностью и сочувствием, как будто всё понимал, все её страхи сейчас, ужас и горе. Но при этом он хотел, чтобы она это увидела. И более того, кажется, готов был заставить смотреть. Уже слабея от какого-то страха и чувствуя, как дурнота подкатывает всё ближе, девушка была вынуждена подчиниться его силе убеждения и просто банальному принуждению. На секунду он отпустил её, но куда-нибудь убежать или хотя бы присесть на ближайшую скамью у Вайолет просто не было сил… Наклонившись над верхней, открывающейся частью гроба, Тейт что-то сделал, громко щёлкнула какая-то железка и верхняя часть крышки, скрипнув, открылась.