***
Музыка уже казалась не такой громкой, да и вообще, сегодня народу в баре ресторана «Попутный ветер» в Роданте, в двадцати милях от Бакстона, было не так уж и много. Рестораном это было можно назвать только летом, потому что отель, стоящий рядом, на побережье залива Памлико, каждый летний сезон наполнялся отдыхающими целыми семьями туристами или пожилыми парами. Осенью же, в пору непогоды и затишья туристического сезона, работал только бар, который посещался в основном местной молодёжью или заезжими серфингистами, которых не пугали зимние шторма. И такие находились. Тейт сидел за столиком у стены-окна, выходящей на ночной залив и наблюдал за Мэгги, лениво двигающейся в такт музыке в группе парней — сёрферов и их подружек из местных. Она уже прилично выпила, и повод у неё был — день рождения её подружки и одноклассницы Мери Хоук — сама именинница цепко держалась за плечо Томаса Хантера — пилота, их друга из Бакстона, с восточного побережья. Вечеринка была в самом разгаре, и Тейт, как обычно на выезде, был за рулём и не пил. На хрен, а Мэг полезно расслабиться. Она, видимо, почувствовав на себе его взгляд, обернулась и отсалютовала ему полупустым бокалом мартини, красиво изогнувшись и привлекая к себе сразу несколько заинтересованных взглядов нескольких парней. Ага, и тебе тоже, детка… Тейт поднял свой бокал с тоником и махнул им в ответ, подмигнув ей. Конечно, Мэг сегодня немного вульгарно одета, впрочем, как и всегда. Яркая, субтильная блондинка, она обычно привлекала к себе внимание почти полным отсутствием юбки и слишком ярким макияжем. И некоторое время, в начале их отношений, ему это даже нравилось — все на неё оборачивались и провожали взглядами эффектную блондинку. Вот и сейчас, один из новых знакомых Мари явно желал потанцевать с Мэгги, а она что-то ему втирала, смеясь и демонстрируя свою фирменную улыбку в тридцать два зуба, качая головой и разводя руками. Даа, знакомая картинка… Тейт усмехнулся, усаживаясь по-удобнее, когда-то и он попался на этот крючок… Мэгги Монтгомери выглядит и ведёт себя как крайне доступная девушка, но на самом деле не всё так просто. Она отнюдь не глупа и это всё — лишь хорошо продуманный и отшлифованный имидж, а она-то ведь всего на год старше Вайолет. И они очень разные, да… — Эй, привет, Лэнгдон! За кресло напротив уселся Денди Мотт и, поставив свой бокал с остатками льда, наклонился к Тейту, чтобы быть услышанным. — Как у вас там дела в вашем лодочном сарае? — Дела? Да какие дела зимой, Дэн? Перебираем запоротые за лето движки да латаем дыры. А ты? У тебя есть что-нибудь? Денди, пожав плечами, залез в задний карман джинсов и протянул Тейту сжатые в кулак пальцы. Тейт, не переставая расслабленно улыбаться, быстро оглянулся и перехватил его руку над столом. — Ты что, тупой?! Догадался сюда притащить? А если… — Да броось, Тейт, всё норм. — Денди, отдав ему маленький белый пакетик, расслабленно ухмыльнулся, откинувшись на спинку кресла. — Сегодня везде мертвяк, завтра обещали шторм и все легавые дёрнули в направлении материка, так что можешь хоть сейчас попробовать и будь спокоен, с качеством всё в порядке. Не меняя безоблачного выражения лица, Тейт не торопясь припрятал то, что отдал ему Денди, под обшивку кресла. Вот ведь придурок, мало того, что приволок ЭТО сюда, да ещё и суёт ему в руки при всех, мать его… Денди, совершенно не разделяя опасений трезвого и странно напряжённого Тейта, уже прихлёбывал из своего стакана подтаявший лёд со слабым вкусом виски. Он был примерно одного роста с Лэнгдоном, черноволос и, казалось, обладал самой невинной и милой улыбкой в мире — да и одет был, как пай-мальчик. Тонкий синий свитер заправлен в джинсы, картинку дополнял белый воротничок рубашки и бриолин на тёмных волосах. Тейт был полной его противоположностью: высокие грубые ботинки, чёрный джемпер, тёмные джинсы и светлые волнистые волосы в живописном беспорядке. Оба парня были, бесспорно красивы, но совсем разные. — А ты чего такой суровый сегодня, а? Кто тебе настроение успел испортить? Или у тебя опять предчувствие, ну, на счёт Хэллоуина? Тейт хмуро глянул на него, и Денди, не смущаясь, улыбнулся ещё шире, приподнимая брови. Сама невинность, мать его… — Испортили, ага, это ты правильно заметил. А у тебя как? Как планируешь отпраздновать? Денди, продолжая улыбаться, опять наклонился через стол к Лэнгдону. — Отпраздновать? Ты серьёзно? — улыбка медленно сползала с его лица, превращаясь в какой-то оскал. — Закроюсь у себя в комнате в доме у предков и напьюсь. До чёртиков. — Ну-ну, удачи. — Тейт, нахмурившись, посмотрел в центр зала, где Мэгги всё ещё блистала посередине танц-пола. — Ладно, Дэн, нам уже пора, давай. Пожав ему руку через стол, Лэнгдон кивнул бармену, который ответил ему тем же и, подойдя к Мэгги, приобнял её за талию. — Нам пора, Мэг. Где твоя куртка? — Оу, ну Тееейт! Ну давай ещё часок! Ну, послушай… — девушка, не выпуская бокал из тонких пальцев с ярко-красным маникюром, изогнулась в его объятиях и, заведя ему свои тонкие руки за плечи, оставила ярко-красный след на его щеке. — Мэри на нас обидится, понимаешь? Тейт, улыбаясь ей и обнимая её в свою очередь, глянул на именинницу, которая, уединившись за столиком с высоким серфингистом, самозабвенно кокетничала. — Мэри переживёт, я уверен. Пошли? Мягко освободившись от её объятий и не дожидаясь Мэг, он не торопясь пошёл к выходу, подхватив по дороге с вешалки свою куртку. И да, Денди оказался прав, кое-кто ему сегодня хорошенько подпортил настроение. Кажется, этот придурок Бен притащил в Бакстон Вайолет, и ничего хорошего из этого точно не выйдет. Он вышел на улицу и вдохнул прохладный ночной воздух, резко пахнущий морем и гниющими водорослями. Ветер явно усиливался, и из головы всё не шла смеющаяся Вайолет в съехавшей на бок большой детской шапке с бумбоном. Он улыбнулся в темноту. Как гном, чёрт возьми, совсем, как в детстве… Только то время уже прошло, и теперь всё будет по-другому. — Тейт? Мы едем? Мэг подошла сзади и обняла его за торс, просунув руки сзади ему под куртку. Она была пьяна и, смеясь, положила ему голову на спину, где-то в районе лопаток. Тейта слегка передёрнуло, потому что когда она была такой, то слишком сильно напоминала ему Констанс, и почему-то сегодня это было особенно заметно.***
Так неохота вставать, да ещё и чертовски холодно… Вайолет быстро выпростала руку из-под одеяла и, взяв с прикроватной тумбочки пульт от кондиционера, включила его, повысив температуру. Вздохнув, она опять свернулась под одеялом и некоторое время смотрела в окно, задёрнутое терракотовыми шторами. Из-за них казалось, что на улице яркий солнечный день, но, судя по свисту ветра в щелях окна, это было не так. Да и Бен говорил, что сегодня будет штормить. Почему-то сегодня настроение было уже не таким радостным, как вчера. Да ещё и это известие про сестру Тейта… Странно, почему мама ей про это не сказала? Ладно, нужно вставать и тащиться в ванную на первый этаж. Большим недостатком этого дома было наличие всего одной ванной комнаты, и то она была на первом этаже. Мигом выскочив из тёплой постели, девушка быстро нырнула в махровый халат прямо поверх пижамы и нацепив тапочки, побрела вниз. С первого этажа уже доносился звук работающего телевизора и запах кофе, и Вайолет, спускаясь по лестнице, улыбнулась. Варить утром кофе — это всегда была обязанность Бена, и, кажется, он об этом не забыл. — Привет, па! — Доброе утро, Летти! Крикнув в сторону кухни и получив ответ, девушка свернула с лестницы в коридорчик по соседству с кухней, ведущий в ванную. По стенам, обшитым деревянными панелями, были развешаны её ещё детские пейзажи в маленьких цветных рамочках с изображениями видов Хаттераса. Вайолет остановилась, и, улыбаясь, поправила их. Все они висели неровно, видимо, это Бен, проходя тут ночью, задел их. Вот чёрно-белый маяк мыса Хаттерас, местная достопримечательность, вот лодочный причал у залива со множеством лодочек — парусников, вот пляж… Вздохнув, девушка прошла в ванную. Через десять минут она уже сидела на кухне, тут работал маленький телевизор, висящий на стене, показывали какое-то шоу про рыбную ловлю в каком-то море, и они с Беном, переговариваясь, не торопясь, завтракали. На столе Вайолет к своему удивлению сразу заметила красивый черничный пирог с аппетитной корочкой, видимо, совсем свежий. — Пап? Это откуда? Ты уже успел сгонять в маркет? — А, нет. Это привет от Констанс, Лет. Тейт ей сказал, что ты приехала, вот она и подсуетилась. — ответил Бен, прихлёбывая кофе и не сводя взгляд с экрана, где как раз взвешивали окровавленную тушу огромного тунца. — Оу, вот как… Как она, пап? — Ну… Как тебе сказать. — он отвлёкся от передачи и покачав головой, посмотрел на дочь. — Терпимо, но с обострениями. Она лечилась у меня, ну, после всего этого. Кстати, ты знаешь, мы приглашены к ним на ужин в Хэллоуинский вечер. — А, ну так, обычное дело, понятно. Вайолет грустно улыбнулась. Здесь, в Бакстоне, этот праздник отмечали очень… своеобразно. Ходили друг к другу в гости и никто не собирал конфеты и сладости. Вернее, всё объяснялось тем, что детей в это время на острове просто не оставалось, как и молодёжи. А ходить в темноте одному и стучаться в пустые закрытые до следующего сезона дома — удовольствие сомнительное. К началу ноября пустовала примерно половина, или, в лучшем случае, треть домов. А немногочисленная молодёжь, если и собиралась, то у кого-нибудь дома или в барах, которые оставались кое-где работать и осенью — зимой. Да уж, у Лэнгдонов как раз будет годовщина трагедии, и ужин обещал быть не весёлым, да и отношения у Тейта с Констанс и так всегда были натянутыми… — Оу, пап! Ты ночью чуть не посшибал мои шедевры в коридоре, будь там впредь осторожней, ок? — вспомнила Вайолет. — А? Чего? — Бен уже увлёкся своей телевизионной рыбалкой. — Ты про что это? Какие… — Да вот эти, мои детские рисунки, все висели вкривь — вкось, ночью будь в следующий раз аккуратнее, вот я о чём. — Я не вставал ночью, Летти, так что это не я. Да, кстати, слушай. — он резко встал и поставил со стуком на стол свою чашку. — Сейчас приедут покупатели смотреть дом Виллетов, я обещал им, ну, Виллетам, что буду посредником, так что… Вайолет, ещё усиленно соображая, что же тогда произошло на самом деле с картинками в коридоре, не сразу поняла, о чём это он. — А почему они уехали, не знаешь, пап? — она сразу вспомнила, что видела у соседнего дома табличку с объявлением о продаже. — Старая миссис Виллет приболела, и они решили съехать на материк, к её старшей дочери, уже года полтора, как. А дом продаётся уже год, и что-то никак, Вайолет, кризис, такие дела. — он накинул ветровку и обернулся к ней. — А ты чем займёшься сегодня? Пойдёшь рисовать? — На таком ветру? Нет, попробую поковыряться на клумбе, а потом устрою себе в маминой спальне мастерскую. Ты не против? — Нет, только включи там кондиционер, там холодно, жуть. О! Слышишь? Это, судя по-всему, приехали смотреть дом. Бен, подмигнув дочери, вышел на улицу, оставив Вайолет наедине с красноносыми рыбаками в телевизоре, как раз азартно выясняющими, чей улов лучше. Через полчаса Вайолет, одевшись по погоде, а так же вооружившись лопаткой, перчатками и двумя большими вёдрами, копалась на большой четырёхугольной клумбе перед их домом. Посередине этого прямоугольного кошмара произрастала объёмная голубая агава — самое популярное здесь декоративное растение, не требующее полива или других мер по уходу. Всё остальное пространство клумбы было заполнено всевозможными плетущимися, колючими и активно обсеменяющимися отцвётшими сорняками. Мрак. Тяжело вздохнув, девушка поправила всё ту же вязаную ярко-синюю шапку и принялась за работу. В ушах, заглушая свист ветра, играла The Moody Blues — Night In White Satin, и их печально — проникновенное признание в любви прекрасно дополняло хмурое небо над головой и быстро несущиеся кучевые облака. Ночи в белом атласе, Ночи без конца, Любовные письма написаны, Но так и не отосланы никуда. Красота, которую я не замечал, Были мои глаза слепы. Даже то, что есть правда Я понять более не могу. Гляжу на людей, Держащихся за руки, Возможно, они смогут понять, Через что я прошел. Кто-то пытается доказать мне, То, что недоказуемо, Просто, кем ты хочешь быть для неё? Ты не знаешь сам. И все лишь потому, что Люблю я тебя, О, как я люблю… Постепенно то тревожное чувство, с которым она сегодня проснулась, куда-то делось, монотонная не тяжёлая работа и музыка успокаивали, и Вайолет, первый раз в жизни добровольно взявшаяся за эту ужасную клумбу, с удивлением поняла, что это занятие даже повысило ей настроение. Вероятно, дело было в том, что решение привести участок перед домом в порядок было только её, и работа спорилась. Вскоре в дом вернулся Бен, обескураженно разводя руками, показывая этим, что очередные покупатели соседского дома не оправдали его надежд. Вообще, Виллеты были не богаты, и, судя по всему, Бен решил им сам помочь, чтобы они не тратились на риэлтора. Тем более, Вайолет и сама прекрасно знала, что на Внешних отмелях покупать сейчас, в кризис дома — не самое популярное занятие. Весь рынок недвижимости в стране стоял, кризис… — Обед сегодня с меня, договорились? — крикнул ей на ухо Бен и пропал в доме. Девушка выпрямилась, половина клумбы уже была освобождена от сора, и два ведра были полны травяного мусора. Отдыхая от неудобной позы, она разглядывала их с Беном дом. Он был деревянным, как почти все дома на их тупиковой, непроезжей улице. Само строение было поднято над землёй на бетонных укреплённых столбах, с деревянной решёткой под домом и гаражом сбоку. Обычное дело, на случай ураганных ветров, загоняющих волны с низкого побережья вглубь острова. Раз — два в год такое случается, но до затопления ещё ни разу не дошло. Второй этаж под утеплённой крышей занимали две комнаты — её спальня и мамина, в которой Вайолет собиралась устроить свою мастерскую. Оттуда как раз вид на океан, и можно прямо с натуры писать закаты, да… Она, прогнувшись в поясе, размяла уставшую спину, всё смотря в сторону дома. — Помочь, Вай? — А?! Чёрт, Тейт! Ты всегда будешь вот так… Выдернув наушники, девушка повернулась к Лэнгдону, который, подойдя к ней сзади, достаточно громко озвучил своё предложение прямо ей на ухо. — Привет труженикам. Как первая ночка в нашем захолустье? — он улыбался, и смотря на Вайолет сверху вниз, не стесняясь, разглядывал её. — Да ничего, как видишь, не унесло, и даже не сдуло. — А я возвращался домой из мастерской, и увидел знакомый бумбон, торчащий на клумбе. Думал, ты его тут забыла, или за агаву зацепился. — он, наклонившись, заглянул через её плечо в сторону их закрытого гаража. — Не пытались завести старый Шевроле? Вайолет чуть отодвинулась назад, почувствовав на своей щеке его мятное дыхание. — Нет ещё. Думаешь, стоит? — она была вынуждена поправить опять наползающую на глаза шапку. Чёрт бы её побрал, но сегодня ветер и вправду был холодным. — Я подумывала о велике, как-то с ним… — Ага, Вай. Отморозки в поисках ледяной свежести, да? — толкнув её плечом, Тейт засмеялся, и Вайлет, не удержавшись, засмеялась тоже. Реверс в детство, им опять где-то чуть больше десяти и сейчас, вот прямо теперь Тейт, схватив её за руку, потащит к себе на чердак составлять новый план захвата королевского галеона, да… Но всё не так, и Вайолет всё-таки хотела попробовать об этом поговорить. — Послушай, Тейт, я тут вчера разговаривала с папой, и… — она подняла глаза на него, и Тейт уже не смеялся. Он просто смотрел на неё, внимательно и спокойно, готовый выслушать, чуть приподняв брови и засунув руки в карманы ветровки. И тут она не выдержала… — Почему, ну почему ты мне не звонил, а? Чёрт, Тейт, целых чёртовых четыре года… — девушка смотрела на него почти с отчаянием, забыв о том, что ещё минуту назад они смеялись вместе. — И ты не отвечал на мои звонки, ни разу. А потом — потом просто сменил номер, да? — Вай, послушай… — Тейт тронул её за плечо, не меняя спокойного выражения лица и как будто разговаривая с капризным ребёнком. — Дело совсем не в том, что я не хотел с тобой общаться, а… — В чём, скажи? В чём, Тейт? — она, резко сдёрнув грязные перчатки с рук, покачала головой, смотря на него почти с нежностью и сожалением. — Я всё знаю теперь, ну, про Эдли. Прости, прости! Я только вчера узнала, Бен мне сказал… Девушка тревожно вглядывалась в его тёмные и всё такие же невозмутимо-спокойные глаза, на дне которых как будто всё ещё таилась улыбка. Вот она и сказала это. — Ничего, всё нормально. Всё уже в порядке, Вай. Даже не парься из-за этого, всё… Кончилось. Кончилось уже, да. — он лучезарно улыбнулся и кивнул ей, и Вайолет вдруг первый раз почувствовала, что он не хочет быть с ней откровенным. — Так вышло, ну, с тем номером, я действительно его сменил, причины были. — прищурившись, он глянул через дорогу, где напротив его каменного дома был припаркован его автомобиль. — На той неделе Хэллоуин, и ты, вроде как, со своим стариком тащишься к нам? — Оу… Да, я тут подумала… Вайолет, как будто соображая что-то своё, внимательно всматривалась в его глаза, опять поправляя свою шапку. Он просто не хочет с тобой это обсуждать, дура, заткнись. Заткнись и вкалывай дальше. — Что, Вай? — пауза и они смотрят несколько мгновений друг на друга. Вайолет — как будто что-то пытаясь вспомнить и явно смущаясь, Тейт — всё так же безмятежно улыбаясь и скользя по лицу девушки взглядом. — Всё нормально, малыш. Давай, я выброшу. Он, перехватив два пластиковых ведра с мусором, быстрым шагом пошёл к мусорному баку, стоящему у дороги. Малыш?! Чёрт, малыш… Вайолет, натянула перчатки обратно на руки и стащив с головы проклятую шапку, засунула её в большой карман своей рабочей куртки. Тейт назвал её малышом. Вот и живи теперь с этим… В носу предательски защипало, ещё чего не хватало… Тейт медленно возвращался с этими дурацкими вёдрами от дороги. Вайолет уже была без своей шапки, и её длинные блестящие волосы, не тронутые краской и собранные в растрепавшийся хвост, рассыпались по плечам, когда она наклонилась, вцепившись в очередной высокий сорняк. Прищурившись, он несколько мгновений смотрел на неё, чувствуя себя… Не подлецом, нет. Просто, бля*ь, несчастным, запутавшимся дураком. Опять, опять это всё начинается. И теперь просто сменить номер телефона не получится, нет. Нужно будет сделать всё так, чтобы… Чтобы всё вышло самым естественным и безболезненным образом. Ну, по возможности, конечно… Аккуратно поставив вёдра на дорожку, Тейт, не прощаясь, повернулся к своему дому и не торопясь, пошёл к машине. Ещё до Хэллоуина нужно с этим попробовать разобраться, да. И, кажется, он знает, как. Улыбка тронула его губы, не касаясь глаз. Прежде, чем зайти в высокую дверь особняка, он оглянулся. Вайолет стояла всё там же и теперь смотрела ему вслед. Её лица отсюда было не видно, но Тейт прекрасно знал, что переживает человек, чьё сочувствие только что отвергли. Он грустно улыбнулся. Ничего, малыш, это только начало, да…***
Два дня пролетели как-то незаметно, вернее, Вайолет просто нашла себе занятие. Когда руки заняты, голова не болит, как говаривала бабушка… Сначала на клумбе перед домом, потом за домом в заброшенном саду, потом на втором этаже, в бывшей маминой спальне. В гараже она нашла ножовку, которой с остервенением опиливала разросшиеся фруктовые деревья, которые уже давно не плодоносили. На этих песчаных землях с этим вообще — беда, да ещё при таком хозяине, как её отец… Бен не одобрял её трудовые подвиги, но помощь не предлагал, только выносил ветки за пределы участка. Все выходные у него были сеансы с его частными клиентами из местных. А ведь Вай ещё помнила те времена, когда мама специально занималась садом, ей даже привозили сюда с материка хороший чернозём и всё у неё плодоносило и цвело. Сейчас от тех времён осталось только воспоминание, а всю хорошую землю смыли зимние дожди и разнесло пылью по всем отмелям… И не только землю. Девушке не давало покоя то, как они поговорили последний раз с Тейтом. Странно, но когда она уезжала отсюда четыре года назад, когда ей было четырнадцать, а ему семнадцать, такого исхода никто не мог предположить. Тогда она приехала сюда, к отцу, летом, всего на две недели, на дольше не пустила Вивьен, что-то они там с Беном в очередной раз не поделили. Естественно, Вайолет хотела бы остаться подольше, но Вивьен была непреклонна. Иногда девочке казалось, что мама не просто ревнует её, а как будто чего-то боится. Видимо, того, что она решит остаться насовсем с отцом на Хаттерасе. Но боялась она зря. Вайолет прекрасно понимала даже тогда, что отец, безусловно, любит её, но оставить дочь жить с собой — к этому он не был готов. В отличие от Вайолет. Тогда она просто мечтала, чтобы жить тут, вернуться в маленькую школу Бакстона, где в классах всего по трое — шестеро человек, и тех привозят с разных концов длинного острова*, и часто, за десятки миль. И тут был Тейт, её лучший друг, шкипер их пиратского судна, её сообщник и… чёрт, её первая и, как оказалось в её последний приезд, не совсем уж безответная любовь. Они читали одни и те же книжки, вернее, сначала их читал Тейт, а потом скидывал Вайолет, которая глотала их, не высыпаясь по ночам, потому что… Потому что это было слишком захватывающе. Стивенсон, «Остров сокровищ», «Чёрная стрела», «Катриона или похищенный», «Владетель Баллантре», «Одиссея капитана Блада» Сабатини, «Исландские саги»… Всю маленькую библиотеку Бакстона они перетрясли, как свою шерсть линялый енот. Это была присказка миссис Буллок, старой ворчливой, но добродушной библиотекарши, выдававшей им по очереди одни и те же книги. — Тебе не рано такое читать, а, деточка? Таким был её вечный вопрос. Нет, не рано, потому что если это сказал прочитать Тейт, то это не обсуждается. А потом, потом, когда она тут появилась четыре года назад и, взлетев по лестнице прямо на чердак к Тейту, даже не зайдя поздороваться с Констанс, между ними что-то произошло. Вайолет было четырнадцать, Тейту семнадцать, и все эти две недели они почему-то не могли нормально разговаривать. Вернее, Вайолет говорила, а Тейт молча и угрюмо её слушал, смотря на неё так, как ещё в прошлом году пялился на Томаса Хантера, надоедливого пацана с восточного побережья, который постоянно набивался к ним в компанию. Конечно, он-то уже выглядел как совсем взрослый парень, сильный, высокий и красивый. Иногда, смотря на него сбоку, Вайолет замирала, понимая, какие они безнадёжно разные… На него уже косились взрослые девчонки, и, подчёркнуто игнорируя Хармон, постоянно отирающуюся где-то рядом, откровенно кокетничали с Тейтом. И он им вяло, но отвечал, только возбуждая их интерес. В конце концов, в последний день, когда ей уже нужно было уезжать, Вай и сама замолчала, не понимая, что у них пошло не так… Тейт неожиданно вызвался сходить с ней на берег океана, «попрощаться с креветками», как, смеясь, пошутил Бен, пообещав заехать на пляж за Вайолет по пути в аэропорт. Тогда они молча добрели до самой кромки воды, скинув обувь и держась друг от друга на приличном расстоянии, и Вай уже надулась, обижаясь на своего потерявшего голос друга почти до слёз. Вот тут это и произошло. Тейт молча подошёл к ней сзади, и вдруг, неожиданно крепко обхватив её уже сильными, настоящими мужскими руками, прижался к её затылку лицом. Он был уже тогда достаточно силён, потому что не первый год подрабатывал в лодочной мастерской, ворочая тяжеленные железки. Так они стояли молча некоторое время, и девочка думала, что сердце у неё выпрыгнет прямо из горла… Потом она повернулась к нему, и, глядя снизу прямо в его широко раскрытые, почти чёрные глаза, казавшиеся ещё темнее из-за контраста со светлыми волосами, сияющими на солнце, сама поцеловала его в губы. Ветер смешивал их дыхание, их волосы и даже мысли, потому что в этот момент, только коснувшись губ друг друга они замерли, не двигаясь и боясь дышать. И оба одновременно поняли, что теперь то, что всегда было снаружи, как бы помимо них, вдруг проникло внутрь, в их кровь, их чувства, их мысли… Солёная вода; белый, сухой ветер равнин с материка; высохшие водоросли и мелкие, блестящие ракушки, запутавшиеся в них; странные, ночные звуки в местном лесу и остатки углей на кострищах; выбеленные солёным ветром и зимними дождями кости, выглядывающие из прозрачного песка; белые скелеты мёртвых шхун на подвижных, меняющихся с каждым штормом отмелях. И даже их жизнь, она тоже уже была навсегда намешана с этим всем, крепко смешана и отступать, прекращать это всё было уже поздно. И смерть. Она тоже всегда была рядом. Смотрела мерцающими кристалликами из-под каждой волны, осторожно касаясь их босых ног и потом отступая назад, и так много-много раз… Тут приехал Бен и всё кончилось.