Черный Замок

Дэй ошалело хватал ртом воздух. Он закашлялся, наглотавшись горькой слизи. Желудок скрутило спазмами, и Дэй вывалил его содержимое на ковер. Рядом был только Эйльрих. Только Эйльрих, в отличии от него чувствовавший себя вполне сносно. Не сгибавшийся пополам от спазмов, не кашляющий и не задыхающийся. Просто немного бледнее обычного. — Где?.. — Дэйю трудно было говорить, он забыл все слова и с трудом вспоминал их вновь. — Леди Рианнон в покоях, приготовленных для нее нашим Отцом, — ледяным голосом ответил Эйль. — Незамужняя леди не должна входить одна в покои незнакомых лордов, это позор для нее и всего ее рода! Этого ты желал для своей бывшей невесты?! Дэй попытался приподняться. — Хотя бы сейчас, — прошипел он и замолчал — не мог найти слов, он словно продирался сквозь липкое желе. — Что?! Сейчас?! Забыть об этикете?! Эйль бесцеремонно схватил его за шиворот изодранной, а кое-где и уже изъеденной слизью рубашки и поволок к ванной. Дэй захрипел и зашелся в кашле. — Твоя проблема, чертенок, — сообщил ему внешне невозмутимый Эйль, — в том, что ты… всегда забываешь о правилах, всегда нарушаешь их. Дверь в ванную распахнулась, и Дэй услышал звук льющейся воды. — И ты не думаешь о последствиях, не просчитываешь их! Эйль забросил его в горячую ванну и душистая, пахнущая травами вода сомкнулась над головой Дэйя. Но он не ударился о дно мраморной ванны. Эйль все же удержал его, хоть и за доли секунды до столкновения с этим самым дном. Захлебываясь, Дэй жадно начал пить его Серебряную Силу. Одновременно он чувствовал, как вода, пропитанная лечебным настоем, вытягивает из его тела, сквозь поры в горящей от лихорадочного жара кожи, яд, которым он пропитался в Зеркале. На этот раз Эйль не торопился — хотел, чтобы он сполна почувствовал все последствия пребывания в магическом Зеркале. И Дэй прекрасно понимал почему — за неисполненный приказ Отца. Родные, сильные руки схватили его за плечи, больно сжали. Эйль грубо поставил его на ноги. И Дэй опять закашлял, теперь уже отплевываясь от воды. — Прости, — глупо, но только это он и мог сказать в ответ, — ты, как всегда и во всем прав, старший братец. — А ты, как всегда и во всем, непроходимо, безнадежно туп, — но в голосе Эйля послышался смех. И Дэй понял, что он не злился по-настоящему за его выходку в Даркхарте. Скорее, изображал злобу. Вода из ванной уходила сквозь мрамор. Чары Замка работали безупречно. Эйль обнял его, прижал к себе. «Я не мог поступить иначе», — беззвучно прошептал Дэй у него в голове, — «не мог оставить ее там». «Темные обвинили нас в похищении знатной леди», — ответил ему Эйльрих, тоже беззвучно, тоже шепотом. «Их союзники, а так же и те королевства, которые пока оставались нейтральными, потребовали у Отца отозвать послов. И ты прекрасно понимаешь, что это значит». «Но…» «Нельзя… вот так, просто заявиться на званый бал в Даркхарт и украсть… прямо с бала… леди из древнейшего рода, да еще и помолвленную», — теперь в беззвучном голосе Эйля был смех, и Дэй понял — все произошедшее забавляет его. — «Такое не сойдет с рук даже нашему Отцу». «Кого Марисса выбрала ей?» «Огюста». «Демонова сынка?! С зеленой кожей?!» «Ну, не совсем с зеленой. Скорее, зеленоватой». «Да я, спас красавицу от чудовища! За что послов-то?!» «Не умничай!!!» «И… теперь врагов у него стало еще больше?» — Дэй едва не рассмеялся вслух. «Значение имеет только один», — Эйль снова стал серьезен. Мрамор впитал и воду и яд, но все еще оставался теплым. Только тогда Дэй решился открыть глаза и взглянуть на Эйльриха. Обычным, а не Истинным Зрением. На Эйльриха, уже успевшего избавиться от одежды. И, в очередной раз залюбовался. Сколько бы он не смотрел на своего Серебряного Охотника, вид его совершенного тренированного тела, белоснежной, лишенной изъянов кожи, не мог наскучить, сделаться обыденным. — Ты… простил меня? — тихо спросил Дэйриил, теперь уже вслух. — Мне следовало рассказать тебе, — прошептал Эйль, почти касаясь губами его мокрого уха. — Это была только одна ночь… — Замутил с мамочкой, а теперь переключился на сыночка?! — съехидничал Дэй и тут же получил довольно болезненный подзатыльник. — Это так-то ты разговариваешь с Наставником?! — и Эйль засмеялся в голос. Дэй ударил его Тьмой, но ей же и удержал прежде, чем Эйль упал бы, вывалившись из ванны. — Ну откуда я мог знать что у такой стервы… родится такой замечательный… сынок?! — Так, теперь ты оскорбляешь мою мать, — Дэй вцепился в него Тьмой и начал пить Серебро, и пил до тех пор, пока не почувствовал его головокружение. — Впрочем, она и вправду стерва. Очень… несчастная стерва. Он не сказал вслух. Но теперь он знал, что именно он, одним только своим рождением, сделал Мариссу несчастной. Именно из-за него… Смертный возлюбленный матери, имевший несчастье стать его отцом, навсегда остался в Замке. — В этом нет твоей вины. Дэй обнял его и впился в любимые губы. Бесцеремонно и грубо. Впрочем, по-другому и не умел. Слова больше были не нужны. Слова потеряли смысл.С потолка потекла вода, смешанная с лечебным травяным настоем. «Дэйриил… Темный Лорд…» «Сегодня не удерешь!» Дэй разорвал поцелуй, больно сжал его плечи, а затем резко развернул к себе спиной. «Это тебе за мамочку…» Дэйриил перехватил его руку за запястье и больно вывернул. Эйль лишь беззвучно рассмеялся — он сам научил Дэйя этому приему. Влажный палец скользнул в ложбинку между упругих ягодиц. «Сейчас и выясню, так ли уж хранил мне верность в Даркхарте». «Дэй!!!» Эйльрих дернулся, и Дэйриил с удовольствием почувствовал его боль в выкрученной руке и сжал ее еще сильнее. Он добавил еще один палец и дразняще подвигал ими, чуть разводя в стороны, внутри жаркого и узкого Эйльриха, не сдержавшего стона удовольствия. «Что ж, похоже, здесь уже давно никого не было». Дэйриил прижался губами к его шее, слегка прикусил кожу, а затем втянул губами. Засос на шее будет очень заметным и избавиться от него сразу Эйлю не удастся, ведь не смертный оставил его. И даже рубашка с высоким воротником не скроет эту метку от Темного Лорда. «Дэй!!!» На бледных щеках проступил алый румянец стыда. Дэй не мог видеть его, но чувствовал. Он убрал пальцы. Все еще не отпуская вывернутую руку, он потерся возбужденным членом об упругие ягодицы. Эйль опять застонал. Дэй начал рывками входить в него. Наслаждение смешивалось с болью. И то, и другое… одно на двоих. Они уже были едины благодаря необъяснимой, треклятой… благословенной магической связи. Они чувствовали будто один. На мгновение Дэй остановился, прислушиваясь к Эйлю. Но он не почувствовал ни сопротивления, ни гнева. «Продолжай», — умолял тихий беззвучный голос в его голове, сводящий с ума голос. И Дэй не сомневался. Он вошел на всю длину, пошло шлепнул яйцами об упругую задницу. И… застонал, почувствовав восхитительный, узкий плен. Застонал вместе с Эйлем. «И я не соглашусь на жалкие подачки», — беззвучно прошептал фразу, уже однажды произнесенную в этих стенах. Марисса отослала всех фрейлин и сама расчесывала волосы, картинно примостившись на кресле из черного дерева, обтянутого серым бархатом перед большим зеркалом в спальне. Она приняла соблазнительную позу, чуть приподняла подол длинного, в меру прозрачного пеньюара. Соблазнительную, но не пошлую. Все должно было выглядеть в рамках приличия — даже Великая Тьма не сможет спасти ее от сплетен и так уже в обилии распускаемых о ней по дворцу. Деревянный гребень скользил по волосам и она слышала мелодичный звон, когда он слишком сильно натягивал отдельные, непослушные пряди. Марисса улыбнулась своему отражению. Она оставалась все так же прекрасна, несмотря на прожитые века, полные волнений и опасностей. Вспышка гнева исказила ее лицо. Проклятая Рианнон! Как посмела эта девчонка ослушаться ее воли?! И сбежать вместе с ее непутевым сыном?! На зеркале появилась трещина. Но почти тут же заросла. Самовосстанавливающие чары. Мариссе нравилось это зеркало, а потому она регулярно обновляла их. Хлопотно, но все же проще чем найти новое зеркало, которое придется ей по вкусу, да еще и впишется в интерьер. Марисса опять улыбалась. В предвкушении веселья. Дверь в ее спальню распахнулась настежь. На пороге, рядом с улыбающимся Шейдом, стоял капитан гвардейцев, такой же явный полукровка, как и его подчиненные. — Моя леди, — провозгласил Шейд мрачным голосом и его безумная улыбка стала еще шире. Марисса положила гребень и изящно повернулась к пришедшим. В глазах гвардейцев восхищение смешивалось со страхом. Они догадывались. А Шейд — знал. — Моя леди, — эхом повторил капитан гвардейцев. — Вы обвиняетесь в государственной измене и мы должны взять вас под стражу. — Под стражу?! Меня?! — Марисса притворно испугалась. — Но… почему?! — Вы… знаете, — капитан сделал неуверенный шаг вперед. Ничего не произошло, и он поспешно приблизился к зеркалу. Мариссу, впрочем, как и Шейда, забавляло происходящее. — Ах, — изумилась Темная леди и изящно повела белым плечом, не скрытым тонкой материей пеньюара. — Эти мерзкие Охотники одурачили и меня! К счастью, мои милые провинциальные родственники остались живы и я обязательно приглашу их на следующий бал! — Один из этих мерзких Охотников — ваш сын! — теперь капитан гвардейцев с трудом сдерживал ярость. Его подчиненные нерешительно топтались на пороге, за спиной Шейда. — Что ж с того?! Он ведь еще и сын Замка и я не в силах повлиять на вздорного мальчишку, — сказала Мариса и одарила его светской улыбкой. — Так или иначе, мы вынуждены арестовать вас и доставить к месту заключения, — сообщил ей капитан. — Конечно. Кто я такая, чтобы противиться законной власти?! — Марисса порывисто встала на ноги. Капитан достал зачарованные наручники — тонкие браслеты, скрепленные тускло светящейся цепочкой. Марисса едва не рассмеялась, увидев, как затряслись его руки. И тогда случилось то, чего дожидался Шейд. Гвардейцы за его спиной не успели даже закричать. Фрагменты их растерзанных тел упали на пол и мгновенно растворились в ворсе толстого ковра. Шейд, не забыв послать ей воздушный поцелуй, шустро исчез в дверном проеме. А капитан гвардейцев… упал на колени. — Моя леди, — зашептал он и глаза его расширились от ужаса, — я лишь выполняю приказ. — Знаю, — согласилась Марисса. Она положила ладонь на его покрывшийся испариной лоб. Ладонь засветилась. Теперь ее отпечаток, невидимый простым смертным, останется на коже и послужит защитой. Ни один демон не посмеет напасть на того, кто носит печать Избранницы Тьмы, матери Темного Лорда. — Знаю, — повторила она. — И потому ты останешься жив. Шатаясь, полукровка поднялся на ноги. — Но завтра ночью ты будешь здесь, — проворковала она. — Или умрешь. И я позабочусь, чтобы твоя смерть была не из приятных. — Да, моя леди! — капитан бросился к распахнутой двери, и Марисса не препятствовала ему. Что ж, ее родственники убедились: она, как и прежде под защитой Великой Тьмы, а потому вправе творить все, что заблагорассудится. Даже приглашать Охотников на бал в Даркхарте. «В Кэдхарт отправишься один», — Замок не кричал, не требовал, но его беззвучный голос звучал отрешенно и категорично. И значить это могло лишь одно — спорить бесполезно. — Это еще почему?! — возмутился Дэй, глядя Эйлю в глаза. «Потому, что мне нужен Брион!» — теперь Замок кричал. Эйля смутила такая его резкая перемена от спокойствия к гневу. Их Отец был на пределе — борьба с его вечным древним врагом отнимала слишком много сил. «А ты со своей глупой ревностью будешь дожидаться его здесь!» — Эйль?! — Ты слышал, что сказал Отец. Вместо ответа Дэй поднялся в воздух и, распахнув окно с помощью Тьмы, вылетел в него, резко задев ставни кончиками крыльев. — Дэйриил!!! «Верни его!» — Но ведь именно этого он и добивается! «Верни и отправляйся в Кэдхард!» Куртка Дэйя была брошена на кушетке, рядом с окном. Эйль догадывался, что именно собирается устроить его Темный, но не торопился его останавливать. Холод обжигал кожу, но Дэйриил не собирался возвращаться. Он летел все быстрее, рассекая крыльями ледяной, морозный воздух. Он дал выход своей злости и разрушил несколько скал. Грохот каменных обломков оглушал, но даже сквозь него он услышал негодующий вопль Замка: «Дэйриил! Темный паршивец!!!» «Разреши мне отправиться вместе с ним!» «НЕТ!!!» «Тогда получай!!!» И он разрушил еще одну скалу, достаточно высокую. Удары по таким были особенно болезненны для Замка. «ДЭЙ!!!» Но он уже летел дальше, не оборачиваясь. Дэйю нужна была снежная буря. И по-настоящему сильная. И он достаточно быстро нашел ее. Отец выпроваживал из своих владений очередных незваных гостей. Шайку шарлатанов, возомнивших себя не то избранными, не то искателями сокровищ. И Дэй понесся вперед, в пургу, в пронизывающий ветер. Холод сделался нестерпимым. Его колотила мелкая дрожь, стучали зубы. Он громко чихнул. Дэй убрал крылья и остался в воздухе, поддерживая себя исключительно Темной Силой. От неподвижности начали коченеть руки и ноги. Иней покрыл брови и ресницы. От его дыхания шел пар. «Чертенок!» Сквозь вой ветра он услышал взмахи крыльев. И он знал, чьи это крылья. Он всегда безошибочно узнавал их. Эйль все же прилетел за ним. Ворвался в бурю и разыскал среди снежного хаоса. «Дурень!» Дэй не сопротивлялся, когда родные руки схватили его за плечи. Когда Эйль прижал его к себе, живому и теплому, когда поделился своим Серебром. Почти теряя сознание, он жадно пил Серебряную Силу. Эйль прошептал Слова Власти и открыл портал. И не успел Дэй ощутить холод Межпространства, как воздух громко схлопнулся и они упали на ковер, в гостиной Эйля. — Здесь холодно, — прошептал Дэй вслух. — Сейчас станет теплее, — тоже шепотом ответил ему Эйльрих. –Резкий переход от холода к теплу тебе сейчас вреден. — Не читай лекций!!! — Верно! Не в коня корм! В твоей пустой башке все равно ничего не удерживается!!! Дэй ничего ему не ответил. Омерзительнее всего было осознавать правоту своего старшего брата, своего Наставника, своего… любимого… Он вжался в ковер и опять начал пить Серебро. — Хочешь, чтобы меня прикончили?! — заорал Эйль. — Чтобы ты свалился без сил… — И не надейся! Дэй не стал с ним спорить и подпитал слабое пламя в камине. Когда огонь постепенно начал разгораться, он блаженно растянулся на ковре рядом с Эйлем. Его замерзшая одежда и волосы постепенно оттаивали, и влага от них впитывалась в ворс ковра. Как ни странно, аккуратист Эйль еще не поднял крик из-за этого. Эйль молча уставился в сводчатый потолок, не оборачиваясь к Дэйю, он нашел и сжал его руку. — Чертенок… Зачем ты так?.. — Ты… все еще любишь меня?.. — Дэй?! — Или уже прискучил тебе?! Эйль не ответил словами, просто поделился с ним своими эмоциями, пустил его в свое сознание. — Твой горностай… этот Блэки… — Обиделся, он всегда был… чересчур гордым. — Он не вернется? — Не знаю, но это не первый раз, когда он уходит. — Не первый?.. — Однажды он уже отвернулся от меня… Когда ты появился здесь. — Только он?.. — Все магические твари. Они верили, что ты проклят и я проклят вместе с тобой. — Почему он вернулся?.. — Понял, что я не откажусь от тебя. Все они поняли. Эйль прошептал Слова Власти, чтобы избавить их обоих от одежды. Он привычно поднял Дэйя на руки и, все еще дрожащего, понес на кровать. — Тебе надо согреться, чертенок, иначе простудишься. Твоя смертная кровь… — Хватит! Пол заплясал у него под ногами. — Хорошо… Прости. Только позволь мне согреть тебя. И Дэй не сопротивлялся. Эйль положил его на кровать и укрыл колючим одеялом из шерсти демонов. А затем и сам забрался к нему под одеяло, крепко прижался и коснулся губами бледного лба. — Горячий. Ты заболеваешь. Дэй молчал. Время умерло. Умерло еще раз. Сколько раз в детстве, когда он из вредности выбрасывал шапку, когда сбегал от няни Найрин на мороз и не показывался ей весь день, до самого вечера, когда уставший и израненный, Эйль возвращался с очередной Охоты, мечтавший только о сне. Но… вместо сна он отправлялся на поиски младшего брата. И, конечно же, находил его, замерзшего и дрожащего, тащил, ругаясь сквозь зубы, согревал и лечил, делясь Серебряной Силой. — Пей, чертенок, — прошептал Эйль. — Возьми то, что я добровольно отдаю тебе. И Дэй не спорил. Он пил восхитительную, теплую Серебряную Силу, вытягивал ее из тела Эйля, еще теснее прижимаясь к нему. Холод уходил. Уходил от них обоих, ведь и Эйль чувствовал все то же, что и он. Дэй вздрогнул, когда Эйль дотронулся своими теплыми стопами до его, ледяных. — Еще и ноги застудил, — с укоризной прошептал он. Пламя в камине разгоралось все сильнее — его питали эмоции Дэйя. — Ну вот, — опять зашептал Эйль у него над ухом. — Теперь спи. И не вздумай… заболеть! Дэй горько усмехнулся. — Обещай, что вернешься быстро… — Чертенок, ты ведь не хочешь, чтобы я нарушил это обещание?.. — Я хочу, чтобы ты остался здесь! «Хватит возиться с ним, Эйль!» — Замок бесцеремонно ворвался в их сознания. — «Тебе пора!» «Да, Отец». Эйль выпрыгнул из-под одеяла и скороговоркой прошептал Слова Власти. И ботинки, и форма, брошенные в гостиной, уже были на нем. Не забыл Серебряный Охотник и о ножнах с Лунным Клинком. — Но… — начал было протестовать Дэй. — Он мне понадобится, братишка. И очень скоро. «Поторопись!» — и Замок распахнул перед ним зев портала. Не оборачиваясь, Эйль прыгнул в серую мглу Межпространства. Портал схлопнулся с глухим звуком и Дэй остался один. Чтобы, тренироваться, чтобы считать дни до возвращения своего Серебряного Охотника. Ночные забавы напоминали о себе приятной усталостью в теле.Эль мило улыбался королеве Вифании и ее фрейлинам и лениво скользил взглядом по Бриону, сидящему по правую руку от нее. Пиршественный стол был уставлен шедеврами кулинарного искусства и сервирован строго согласно правилам дворцового этикета. Вдовствующая королева неукоснительно соблюдала правила и требовала того же от своих придворных. — Ваше величество, ваш вкус, как и прежде безупречен во всем, — сказал Эйльрих и поднял хрустальный бокал, в котором пенилось ледяное игристое шампанское. — Я не буду оригинален, но желаю выпить за вашу неувядающую красоту. — Амээээээн! — повторяли придворные, чокаясь хрустальными бокалами и расплескивая дорогую выпивку. При этих его «как и прежде» на алых губах Вифании расцвела улыбка, и взгляд ее пронзительно синих глаз сделался мечтательным и томным. И тогда Эйль посмотрел прямо на Бриона. — Сегодня, в день рождения ее прекрасного величества, мы забудем обо всех распрях и разногласиях и будем лишь праздновать! — Аааамэээн! — провозгласили придворные и опять послышался смех и звон хрусталя. Эйль, сидевший за столом напротив Вифании, смотрел на нее, все еще молодую, все еще прекрасную. Смотрел он так же и на ее фрейлин, некоторые из которых могли соперничать красотой и страстью со своей венценосной госпожой. Но видел Эйльрих одного лишь Бриона, надменного и дерзкого, щегольски разодетого. На несколько мгновений его взгляд, да и все выражение его лица изменились. И Эйль прекрасно понял почему. Их общий, пока еще бестелесный враг гляделся в него, будто в зеркало. Одно из многих, находившихся в его распоряжении. Но мгновением позже Брион опять стал прежним — снисходительно гордым, на грани дерзости. Он вовсе не считал себя только вместилищем для духа бессмертного и вечного. А потому смотрел на Эйля свысока. Вифания притворно зевнула, прикрыв рот перламутровым веером. — Пожалуй, для меня этот пир уже окончен, — сообщила она, лукаво взглянув на Эйльриха, все еще не убирая веера от губ. — Как вам будет угодно, ваше величество, — как можно громче, через весь стол ответил Ойльфриидх, ее верховный министр, сморщенный старец. Именно он принимал правильные решения за ветреную королеву, ее же удел был веселиться на балах. Вифания церемонно приподнялась из-за стола, расторопные пажи отодвинули ее стул и подхватили длинный шлейф ее платья. — Сладких снов, прекрасная леди, — пожелал Брион. Эйльрих же вновь улыбнулся и пригубил шампанское из бокала. Уход королевы возвестил придворным об окончании пира. Но не вечера. Многие изъявили желание отправиться погулять в сад. И причин для того было предостаточно: послушать пение волшебных соловьев, полюбоваться цветами, распускавшимися исключительно с приходом темноты. Эйль, покинув пиршественный зал, вместе с другими придворными направился в сад. — Ее величество желает сохранить нейтралитет, — прошептал поравнявшийся с ним Ойльфриидх. Эйль не обернулся, даже не прислушался — он был уверен, что за Ойльфриидхом следует скованный заклятьем безымянный демон-тень. — Мудрое решение, — согласился он, хоть и знал ответ министра еще до прибытия сюда. — Кэдхардт — маленькое королевство и мы не хотим портить отношения с древними влиятельными домами, — продолжил Ойльфриидх. — Надеюсь, господа Ла Морты будут не менее великодушны и с пониманием отнесутся к решению ее величества. — Ее величество ослепительно прекрасна и способна вызвать только восхищение, даже у господ Ла Мортов, — в тон ему добавил Эйльрих. — Что ж, не смею задерживать вас долее, мастер Эйльрих, мои наилучшие пожелания вашему августейшему родителю, — Ойльфриидх слегка склонился в церемониальном поклоне и сделал широкий шаг в сторону, пропуская Охотника вперед. — Наслаждайтесь красотой нашего сада. — Благодарю, — только и ответил Эйльрих. Сад действительно был великолепен, но он мало интересовал Эйля. Брион, стоявший у небольшого каменного, украшенного скульптурами фонтана, окруженный стайкой говорливо- смешливых фрейлин, изо всех сил старался создать впечатление, что рассматривает огненных рыбок, бойко плавающих в чистой, светящейся собственным светом воде. Но такая дешевая, примитивная магия вряд ли могла заинтересовать искушенного Темного. Эйль замедлил шаг, желая дождаться, когда Ойльфриид перекинется с Темным парой слов. Он не стал усиливать слух — верховный министр собирался сообщить Темному о нейтралитете. Брион невозмутимо выслушал его и согласно кивнул. Эйль не сомневался в его реакции. Ни Замку, ни его врагу не нужна была лояльность крошечного Кэдхарда. Нет. Они вновь играли в свою извечную игру и Эйль, и Брион, как и многие другие были всего лишь пешками в ней. Демон-тень прошелестел у него за спиной. И Эйль опять не обернулся. Ойльфриидх решил не отказывать себе в удовольствии полюбоваться ночными цветами. Брион рассказывал фрейлинам пошлые дворцовые анекдоты и они звонко смеялись, пусть и невпопад. Эйль кожей чувствовал Тьму, пропитавшую все вокруг. Нет, враг их Отца не собирался вот так, просто расстаться со своим фаворитом. Но… даже бессмертные не могут предусмотреть всего. И Эйлю было известно кое-что, неизвестное вечному и бестелесному. Кое-что, исключительно несущественное. Но именно это знание и должно было помочь ему выполнить приказ Отца. А еще Тьма Дэйриила, теперь уже безнадежно отравившая его за все эти годы, теперь уже навсегда изменившая природу его собственной Силы. Эйль почувствовал холодное прикосновение к его сознанию. Бессмертный и бестелесный… проявлял любопытство. Эйль не противился и позволил ему читать себя, будто книгу, беспрепятственно переворачивая страницы. Он не прятал знание, но… не думал о нем, и оно затерялось крошечной песчинкой среди его воспоминаний и эмоций, накопленных за прожитые века, слой за слоем. Холодное присутствие ушло из его сознания. И Эйльрих успел подумать, как же похоже было это прикосновение на прикосновение их Отца, тоже лишенного плоти и тоже вечного. Успел и тут же забыл об этом — Замку не нравились подобные мысли. Огненные рыбки начали выпрыгивать из воды, озаряя темноту алыми искрами своих хвостов. Придворные не скрывали восторженных возгласов, прозвучавших почти правдиво, хоть они и лицезрели этих рыбок почти каждую ночь. «Эйль», — с тоской зашептал Дэй в его голове откуда-то издалека. «Уйди!» — Эйльрих едва не крикнул это вслух. — «Иначе опять все испортишь!» Но Дэй не ушел. Вопреки воле их Отца он остался все там же, далеко, почти не ощутимый, прячущийся на периферии сознания, цепляющийся за их связь. Дэй так и не отпустил его, даже ненадолго. Эйльрих и сам не заметил, что улыбается. Рассеяно, искренне. Сад озарился разноцветными огнями — распускались ночные цветы. Вновь послышались восторженные возгласы и не такие уж наигранные. И Эль понял в чем дело — аромат цветов. Наполненный чарами, это он вызывал восхищение, и сразу, вместе с первым вздохом. На Эйля, впрочем, как и на Бриона, он не действовал. И Эйль видел цветы такими, какими они были на самом деле: красивыми, но не более того. Аромат цветов обладал и еще одним действием. Пары, бесстыдно взявшись за руки, а некоторые еще и беззастенчиво целуясь, уходили в тени деревьев или в дальние беседки и вскоре Эйль уже слышал страстные стоны и всхлипы, шуршание ткани от второпях сбрасываемой одежды. Эйль бегло осмотрел сад с помощью Истинного Зрения. Рискованно, ведь его враг, бывший намного веков древнее и потому намного опытнее и коварнее, мог понять ход его мыслей, и просчитать его следующий шаг. Но… в ответ он почувствовал только любопытство, только желание… развлечься поединком. Кошка играла с мышью и мышью на этот раз был он, Эйльрих. Ойльфриидх все еще оставался в саду. Он давно уже забыл о плотских развлечениях и не хотел возвращать себе способность к ним с помощью магии. Но… он любил смотреть. На юных и прекрасных. На их любовь. — Забавные цветы, — сказал Брион у него за спиной. — Не находишь, ваше высочество? — его голос был дерзок и насмешлив. — Забавные, — согласился Эйльрих, не поворачиваясь. — Но… абсолютно скучные для нас обоих. — Увы, да, — Брион сделал еще шаг и вплотную приблизился к нему. — А… если бы нет? Догадываешься, кого бы увел в тень я?! Все еще не поворачиваясь, Эйль сжал рукоять Лунного Клинка. — Зазевавшуюся дворцовую горничную?! — столь же дерзко и насмешливо ответил он. — Достаточно глупую, чтобы поверить тебе?! Меч Бриона рассек воздух. И встретился с Лунным Клинком.Эйль сделал незаметный шаг навстречу своим врагам. И тому, который держал меч, и тому, который прятался внутри его.Обмениваясь ударами, они закружились вокруг фонтана с огненными рыбками. Не только Брион сражался с ним. Кошка продолжала играть с дерзкой мышью и игра, определенно должна была закончиться смертью для обнаглевшей мыши. Брион был хорош в фехтовании, но не настолько хорош по сравнению с тем, для кого служило вместилищем его тело. И именно с ним дрался Эйль. Именно он наносил Эйлю многочисленные, пусть и несерьезные раны, легко преодолевая его защиту. «Дэй», — беззвучно прошептал Эйльрих. И почувствовал Тьму — Дэйриил все еще прятался… где-то очень далеко. Не вмешивался, но и не уходил. Его враг испытывал только легкий, почти ленивый интерес к происходящему. «Сейчас!» — бесшумно крикнул в пустоту Эйль. — Варнаах!!! — заорал он вслух и его крик растворился в бархатной мгле зачарованного сада, среди сладострастных стонов и вздохов. Но его услышал тот, кому он предназначался. Демон-тень. Однажды Эйль охотился на него, охотившегося на одиноких путников, проходящих через древний, полуразрушенный город. Однажды Эйль победил и пленил его. Однажды Эйль продал его Басилевсу. Много. Очень много веков назад. И сегодня Эйль был готов подарить ему свободу. Ради другой, куда более ценной дичи. Крик ужаса и боли мгновенно смолк. Освободившийся демон разорвал горло Ойльфриидху, теперь уже своему бывшему хозяину. Напился его крови и устремился к Эйлю. Знание имени давало Охотнику, пусть и очень кратковременную, но власть над демоном, его носившим. И Эйль не собрался убивать демона. Нет. Ему нужно было использовать его. Дэй ударил Тьмой сквозь своего Серебряного Принца. Ударил резко, сразу и застал врасплох их древнего незримого и бестелесного врага. Он выбил его из тела Бриона. Лишь на несколько мгновений. Но Эйлю этого было достаточно. Он нанес Бриону еще один удар, только не клинком, а Серебряной Силой. Только затем, чтобы оглушить. Варнаах беззвучно взмахнул острыми когтями, и Эйль, схватив Бриона, метнулся под эти когти. Он беспрепятственно прошел сквозь демона, сквозь его бесплотное тело, состоявшее из сгустившейся темноты. Сад и звуки внешнего мира исчезли. В руках его шевельнулся Брион, но Эйль крепко сковал его незримыми серебряными оковами и без своего господина внутри, Брион был не в силах их разорвать. Вокруг них сомкнулось холодное и пустое Межпространство. Эйль не сразу определил путь — он очень редко пользовался демонами, как порталом. Эхо гнева их врага, оставшегося снаружи, почти оглушило его. Он нашел бы Охотника последовал за ним. Но Эйльрих услышал далекий, звавший его голос Дэйя. И долями секунды позже вынырнул из Межпространства в сером небе над Черным Замком. Его руки, удерживавшие плененного Бриона, сомкнулись на пустоте. «Спасибо, сын», — прошептал в его голове довольный Замок. Пошел снег. Сильные порывы ледяного ветра мешали Эйлю лететь, но он не спешил нырять в Межпространство еще раз. Серебряный Охотник летел против ветра, мощно взмахивая крыльями. Глаза слезились и он часто моргал. «Эйль!» — Дэйриил без слов упрекал его за этот холод, который был вынужден разделить с ним. И Эйльрих поделился с ним эмоциями. Этот холод, в отличии от холода Межпространства, был настоящим. А Эйльрих любил все настоящее. Только настоящее. Как и все Сыновья Замка, он был невосприимчив к холоду. Но почувствовал дрожь, дрожь своего младшего братишки, в чьих жилах была смертная кровь. «Нравится?!» — насмешливо спросил Эйльрих в пустоту. «Прекрати!!! Я уже все понял!» Эйль успел выдохнуть и принять его удар в живот без последствий. Дэй бил Тьмой. Эйльрих сделал еще несколько взмахов ставшими жесткими от мороза крыльями. Порыв ветра подхватил его и понес к Замку. Серебряный Охотник увидел распахнутые настежь огромные окна Зала Совета Старейшин. Ветер нес его прямо к ним. «Дэй ждет тебя там», — сообщил ему Отец. — «И не только Дэй». Эйль все же успел сложить крылья, когда ветер швырнул его в зев распахнутого окна. Он сгруппировался и приземлился на каменный пол уже без крыльев, и не повалился неуклюже, подобно мешку картошки. Они все были здесь. Те, о существовании которых Эйль столь часто забывал в последнее время. А ведь они были его братьями. Эйльрих присел на одно колено перед замершими, подобно мрачным статуям, Старейшинами, чьи костлявые тела были скрыты длинными черными балахонами. Он выхватил из ножен Лунный Клинок и ударил им по каменному полу. — Во славу Замка и его Сынов! — громко произнес он. Позади него скрипнула тяжелая, окованная железом дверь. Эйль не обернулся, он знал кто вошел. — Ты хорошо послужил нашему Отцу сегодня, — произнес один из Старейшин. И Эйль осознал, что не может вспомнить его имени. Его предшественник, имени которого Эйль тоже не мог вспомнить, сошел с ума и Отец убил его, скорее, из милосердия, чем гнева ради. «Грейв», — ехидно подсказал Замок в его голове. — Благодарю, Старейшина Грейв, — громко произнес Эйль. Он поднялся и без всякого смущения приблизился к Дэйю. Эйль осторожно коснулся его руки. «Чертенок!» Дэй пристально смотрел ему в глаза. Он не отнял руки. Не отводя взгляда, Эйль поднес его руку к губам и поцеловал теплую ладонь. «Дэйриил…» Дэй провел кончиками пальцев по его щеке и скуле… кожа Эйля, только что вернувшегося из ледяной бури, все еще оставалась холодной на ощупь… И Эйль подхватил его на руки и поцеловал. Наведу у братьев и Старейшин. «Совсем стыд потеряли!» — проворчал Замок в их головах и распахнул перед Эйлем тяжелую кованную дверь зала совета. «Эйль, зачем?!» «Если ты о королеве Вифании и ее фрейлинах…» «Именно!!!» «Так вот, я не лазил им под юбки, ревнивец ты мой!» «Что?!» «Только в их мозги, чертенок…» «Ах ты… мерзкий плут!!!» «Моя маленькая месть тебе».