***
Было темно и тихо, и Стив даже подумал, что он ошибся. Местом, временем, да и всей Вселенной. Проходя мимо знакомых предметов, он точно знал насколько градусов отклониться, чтобы не врезаться в тумбочку на повороте или не скинуть картину со стены плечом. Привычно набрав код, он спустился по лестнице. Всё было в точности как раньше: сосредоточенный Тони покусывал губы, работал с увлечением. В коллекции Стива было не менее десяти подобных рисунков. Если бы он рисовал прямо сейчас, то Тони получился бы другим, не таким как на предыдущих. Он хмурился, на лбу отчетливо проступали морщины и не было того прежнего блеска в глазах. Стив чувствовал, что это была его вина. — Привет, — начал он, пряча руки в карманы; его большие ладони полностью в карманы не помещались. — Чего тебе? — не отрываясь от работы, спросил Тони. — Я хотел поговорить. — Я не знаю, где твой Баки. — Откуда Человек-Паук знает про Баки? — строго сказал Стив, и Тони, наконец, поднял на него усталый взгляд. Поджав губы, Стив выругался про себя. Он не собирался говорить об этом, не сейчас, он лишь хотел узнать как там Тони, что с ним, и не перегнул ли Стив палку, воспользовавшись гостеприимством того, кто когда-то его любил. Слова, сказанные Человеком-Пауком, заставили задуматься. Стоит ли использовать слово «любил» в том самом прошедшем времени, в котором он без конца прокручивал его в своей голове? — Ну, знаешь, он умный парень, — пожав плечами, ответил Старк и облокотился локтем о столешницу, сев на стул. — Хотя, возможно, с вероятностью в девяносто восемь процентов, я сболтнул. Слушая Тони, Стив подошёл ближе, к столу, заваленному бумагами, и тоже сел. — Он добрый парень, хочет помочь, как будто в жизни у него было всё на свете, — продолжал Тони, Стив слушал его и бегло осматривал бумаги на столе; смотреть прямо на Тони он не мог, боялся столкнуться взглядом и разглядеть в нём надежду, — так что любит лезть в душу. Обычно из меня граблями ничего не вытащишь, ты и сам знаешь, а вот этот парень может сделать всё, что угодно. — И что ты ему сказал? — Должно быть, имя, — Тони отвернулся, показывая свою абсолютную незаинтересованность. — Ну, и что он твой друг. Друг из прошлого. — Я же просил… — Да всем плевать на твоего Барнса, так что успокойся. Вряд ли Паучок его кому-то сдаст. — Я надеюсь, — слишком сдержанно сказал Стив, пряча за простыми словами собственную надежду. А малой, оказалось, был прав. — Постарайся больше так не делать, ладно? Не хочу лишнего шума. — Знаешь, если бы ты подключил к этому делу Шэрон и остальных, возможно, всё пошло бы быстрее. И… Переведя взгляд на Стива, Тони вдруг понял, что среди склада бумаг, на самом верху, лежал один очень важный для него документ. Стив не двигался, смотрел в одну точку, и не нужно было быть экстрасенсом или иметь суперспособности, чтобы понять, что именно он читал. Всполошившись, Тони встал и мигом вытащил бумагу из-под назойливой руки Стива, которой он случайно её прижал. Он свернул её и убрал в карман домашних штанов, а потом снова вернулся к работе, как ни в чём не бывало. Тони настолько отвык от гостей, от того, что кто-то может копаться в его бумагах, — никто, в общем-то, кроме Стива этого никогда не делал — что расслабился, забывая прятать то, что действительно было важно и должно было быть в тайне. — У тебя есть ребёнок? — сдавленно и с возмущением сказал Стив. — Иди, куда шёл, Роджерс. Мы перетёрли всё, что тебя интересовало. — И… сколько ему? — Да какая тебе разница? — Сколько ему, Тони? — прикринул Роджерс. — Ой, да не ори. Девятнадцать. Я тебе не изменял, чтобы ты там себе не надумал. Законом не запрещено иметь детей. — Но… Как? — недоумевал Стив, не сводя взгляда с Тони. — Помнишь Майю Хансен? — Это та, что заглядывала к нам на Рождество, прежде чем твой особняк превратился в хлам? — Она самая, — подтвердил Тони, кивнув. — В ту нашу встречу она неудачно пошутила, сказав, что мальчику сейчас не пятнадцать, а шестнадцать, и я зацепился за эту фразу, стал искать. И нашёл. Это оказалось несложно. В своё время Майя вместе с мужем оставила мальчика своей сестре. Из-за всей этой возни с Киллианом и её научным достижением, она не могла позволить, чтобы кто-то добрался до самого сокровенного, что у неё было. В том числе и я. Пришлось покопаться в грязном белье, чтобы что-нибудь найти. — Значит, ты нашёл своего сына? — Нашёл. И даже познакомился с ним. — Рассказал? — Результаты пришли неделю назад. Да и что я ему скажу? Что он живёт с тётей, потому что его мать предпочла карьеру семье? — в гневе сказал Старк, сжав руки в кулак. — Или что её убили из-за меня? И вся жизнь его такая из-за меня. От злости у Тони покраснело лицо, Стив заметил тонкие красные линии на белках глаз. Скинув лабораторные очки, Старк дотянулся до бутылки с водой — да, он принёс в мастерскую воду, чтобы не спиться окончательно — и на четверть опустошил её. — Кто он? — Что? — Как его зовут? Поставив бутылку на стол, Тони вытащил из кармана бумагу. Она знатно помялась, пришлось разглаживать, прежде чем положить перед Стивом. Роджерс наконец увидел ту часть, что в прошлый раз была скрыта — загнута — и прочитал имя. Питер Бенджамин Паркер 1997 г.р. Тёмноволосый, тёмноглазый мальчик в очках и со смешной причёской. Стив видел его один раз, когда только решил вернуться к работе в «Щ.И.Т.». Первым делом он пришёл к Тони, а тот оказался немного занят, объяснял что-то этому парню и даже их познакомил. Он бы в жизни не подумал об этом, но сейчас нашёл сходство между тем мальчиком и Тони. Стив думал, что Тони повезло. В его жизни внезапно появился кто-то, кого он может любить просто так, просто за то, что этот ребёнок, пусть уже и взрослый, существует. Стив думал, как Тони сожалеет, что столько лет прошло впустую. Что не слышал его первых слов, не видел первых шагов, не наряжался Сантой на Рождество и не дарил подарков; что не окружил мальчика заботой и отцовской любовью. И Тони действительно жалел, но смотря правде в глаза, скажи ему кто в девяносто седьмом, что у него родился сын, он бы откупился чем мог, лишь бы его не трогали. — Когда мы были вместе, ты говорил, — нарушил молчание Стив, подняв взгляд на Тони, — говорил, что если бы у тебя был сын, ты, не задумываясь, назвал бы его Питером. — Тоже самое однажды я сказал и Майе, — согласился Тони, потирая переносицу двумя пальцами. — Расскажи ему, — уверенно произнёс Стив, поднявшись. — Парень имеет право знать, что он не сирота. — Он не сирота, у него замечательная тётя. Добрая и симпатичная, готовит правда так себе, — поморщился Тони, вспоминая кекс с финиками. — Он учится, работает и встречается с кем-то. Зачем мне лезть в его жизнь? — Но Тони… — Ты рассказал мне про Баки, я тебе – про Питера. Будь добр, держи язык за зубами. Я доверяю тебе, как себе, несмотря на то, что между нами произошло. — Хорошо, — подумав, ответил Стив. Вернув документ на место, Стив встал, развернулся и направился к лестнице. Он был уже на последней ступеньке, когда Тони позвал его. — Ты можешь остаться, — повторил Старк. — Разве ты не за этим пришёл? — Я… Тони, не стоит, правда… — Оставайся. Тор наверняка у Джейн, а Бартон никогда не спит в Нью-Йорке, только по барам шатается. Твоя комната всегда свободна. — Не… — Джарвис, напомни мистеру Роджерсу путь в спальню. Улыбнувшись, Стив последовал указаниям Джарвиса, не думая сбиваться с пути.***
Сумасшедшая неделя. Питер так ждал пятницы, что забыл о том, что она уже наступила, и если бы не календарь, что висел за прилавком, то и не вспомнил бы об этом совсем. С момента закрытия кофейни прошло уже четыре часа. Джим сидел на одном из диванчиков, что стояли у стены, а перед ним на столе стояли два стакана с кофе и остатки тыквенного кекса. Уставший Питер предпочитал лежать, положив голову на колени Джима и закинув ноги на стену. Он всё ещё вспоминал неудачу с роботом, и думал, что, быть может, мистер Старк всё-таки был прав, взорвав его, потому что кто знает, на что был способен этот кусок железа. Кажется, Пит выпил слишком много кофе, и все мыслительные процессы оживились, несмотря на поздний час. Из головы не выходила мысль об опасности, которую представляет собой эта «слежка». Для него самого, для тёти, для Джима. И проносился целый вихрь мыслей, когда Питер, забываясь, думал об этом, смотря на умиротворённое лицо Джима, потому что сердце стучало за него в два раза быстрей. — Всё нормально? — спросил Джимми, зарываясь пальцами в волосы. Это прикосновение было невероятно приятным и таким близким, что Питер невольно поддался навстречу руке, притираясь, как кот. — Выглядишь обеспокоенным. — Всё отлично, — пытаясь не выглядеть глупо, ответил Питер. Он ведь почти не врал. — Опять загоняешься, как в прошлую пятницу? — О чём ты? — О твоём юном возрасте. О моём… не очень юном. — Честно говоря, я забыл об этом. Питер улыбнулся уголками губ, в глазах мелькнула искра. Хотелось наклониться, поцеловать, потому что этот парень слишком любил думать, в том числе о том, о чём бы не следовало, и, как думал Джим, поцелуй помог бы ненадолго забыть об этом. Во всяком случае, в прошлый раз это отлично сработало. Словно прочитав его мысли, Питер поднялся, упираясь рукой в спинку дивана, сильно сжав её, и потянулся к губам. Поцелуй получился тёплым, нежным, послужил отличным отвлекающим манёвром, которого так не хватало. Стараясь не отрываться, Пит сел на колени к Джиму, обнял сильнее, прижимаясь, и целовал. Джим ухмыльнулся, когда Питер остановился, чтобы вдохнуть, положил свою живую руку ему на спину и мягко поглаживал её. На столе завибрировал телефон, заиграла мелодия звонка, и Питер подпел бы, если бы не был занят. Песня продолжала петь, громкость возрастала по нарастающей, но на звонок Пит отвечать не торопился. Надо было отключить звук ещё тогда, когда он перешагнул порог кофейни. Первым не выдержал Джим. Отпрянув, он попросил ответить на звонок, потому что повторение этой мелодии надоедает. — Как только он перестанет звонить, я отключу звук, — улыбнулся Питер и попытался снова поцеловать его, но Джим отклонился в сторону. — Мог бы сделать это и раньше. Пит засмеялся, расслышав в голосе Джима тон недовольства. Это было забавно, потому что недовольный Джим был похож на обиженного бурого медведя, а спадающая на глаза чёлка, которая впервые за долгое время выглядела такой небрежной, только добавляла ему очарования. Сдержать улыбку не получилось, но Питер предпочёл скрыть её в поцелуе, потому что Джим был непредсказуем и злить его совсем не хотелось. Одну руку Питер держал на плече, другую — на шее. Когда Питер приподнимался, вставая на колени, он тянулся за Джимом, который, закидывая голову, зажимал его ладонь. В прикосновениях чужой руки было и так мало, и так много, что Питер едва не застонал в поцелуй. Паучье чутьё проявилось неожиданно. Питер резко отпрянул, из-за чего прокусил губу Джима. К его счастью, чутьё сработало лишь на пробирающуюся мимо них Наташу. Наверное, он выглядел ужасно глупо: разгорячённый, вспотевший, Пит смотрел на Наташу неловким взглядом, стараясь не прятать глаза в пол. — А я так надеялась пробраться незамеченной, — раздосадованно произнесла Наташа. — Славно, что это не самое худшее, за чем я застала тебя, Джим. Малыш, — чуть ласковее начала она, — прости, если бы я знала, что ты такой чувствительный к звукам, то вылезла бы через окно. — Всё в порядке, — пробормотал Питер. — Наташа! — одновременно с Питом произнёс Джим. — Что? У тебя для таких случаев вообще-то есть комната наверху. Ну или туалет, если так невтерпёж. Наташа немного злилась, но это выглядело очень забавно. Пит поторопился слезть с Джима, встал, вытянулся, как струна, и поправил одежду и волосы. Пока Наташа разглагольствовала о личном пространстве и сексе в общественных местах, Питер почувствовал ещё большую неловкость и, совершенно не желая прерывать Наташу, наклонился к Джиму. — Я, пожалуй, пойду, — прошептал он, но в этот момент Наташа замолкла, и оставалось только догадываться услышала она эти слова или нет. — Котик, — прошипел Джим, дёрнув того на себя. Пит не удержался и в поисках опоры уселся ему на колени, рукой упираясь в стол, — иди наверх, я скоро. Ты обещал мне показать тот фильм про роботов, захватывающих мир. Джим шептал прямо над ухом, по спине прошёл холодок, но Питер, поднявшись, зашагал в сторону прилавка, чтобы зайти в подсобку, а там уже и до комнаты Джима было недалеко. Прежде, чем скрыться за дверью, Пит попросил Джима захватить с собой стаканчик Капучино, на случай если вдруг он начнёт засыпать. Всё это время Наташа улыбалась, с периодичностью бросая на Джима вопросительный взгляд. — Не поздно для прогулок? — спросил он, поднявшись с дивана. Пустые стаканы из-под кофе и остатки кекса нужно было кому-то убрать. — О, милый мой, — хмыкнула Наташа. Её улыбка стала ещё шире. — Вот у твоего малыша наверняка уже комендантский час закончился, а у меня ещё вся ночь впереди. — Просто скажи, ждать тебя часа в два ночи или, если тебя не будет трое суток, то всё в порядке? — Ну, как пойдёт. Я должна помочь мисс Поттс подобрать платье. Через неделю приём у Джоны Джеймсона. Говорят, там будет выступать сам Элтон Джон, а деньги, вырученные от спонсоров, присутствующих на этом мероприятии, пойдут на исследование и лечение ВИЧ-инфекции. — Кто такой Элтон Джон? — нахмурился Джим. — Я не знаю, — шёпотом сказала Наташа, смеясь, — но судя по тому, как о нём отзывается мисс Поттс, какой-то очень знаменитый человек. — Хоть бы почитала о нём, интернет же не просто так изобрели. — Ты помнишь название того фильма про роботов? — Ой, иди уже, мисс Поттс тебя заждалась. Кстати, отличное платье. Самая лучшая длина. — Ты думаешь, ей понравится? — Не сомневаюсь. Поправив волосы и застегнув пальто, Наташа вышла, Джим закрыл за ней дверь. Джим быстро приготовил кофе, протёр кофемашинку, проверил дверь и пошёл наверх, думая, что Пит, наверное, уже успел заскучать. Быстро поднявшись, Джим легко пнул дверь ногой и юркнул внутрь. Поставив стакан на тумбочку, туда же Джим кинул ключи, вытащив их из кармана, и закрыл замок на двери. Повернувшись, Джим явно не ожидал увидеть то, что увидел. Хорошо, что кофе он уже не держал. Питер стоял около стола и улыбался. И, кроме той самой улыбки на нём больше ничего не было. Щёки залил румянец, но наглец с этой своей довольной ухмылкой совсем не выглядел смущённым, не закрывался и не прятался, а положил руки на пояс, растопырив локти в стороны. Вероятно, у Джима отвисла челюсть и была нужна помощь, чтобы исправить эту оплошность. — Ты покраснел, — сказал Пит, чуть смеясь. Всё-таки, было неловко. Кажется, этот шаг был слишком… быстрым? Необдуманным? Но правильным. Наверное. Рано или поздно ведь все парочки раздеваются друг перед другом, верно? Шумно сглотнув, Питер поджал губы. На самом деле ноги его замёрзли, и хотелось уже залезть на кровать, но сюрприз должен оставаться сюрпризом, и лишь Джиму решать, что с этим делать. — Блять! — выругался Джим, не в силах отвести взгляда. Глаза горели, дыхание от волнения сбилось, и он не знал, можно ли уже сделать этот — такой желанный — шаг. — Чёрт подери, это… Котёнок, ты… — Я… Я видел такую фишку в одном сериале, и там такое срабатывало. Два раза из трёх. И… — Господи, котёнок, ты такой… — он прикусил губу, и Питер понял, что не прогадал. — Это шикарно. Чёрт подери, можно… Можно трогать? Усмехнувшись, Питер развёл руки в стороны, приглашая, и Джим ни секунды не медля, подошёл ближе. Он продолжал смотреть, изучал, мучил взглядом, томил ожиданием. Нестерпимо и в какой-то мере даже болезненно, но Питу очень сильно хотелось целоваться, поэтому его шаг был решающим. Обхватив руками его шею, Питер прижался, притёрся так близко, как мог, поцеловал. Впивался в губы, кусал их, чувствуя, как в ответ Джим жался к нему, как одной рукой гладил спину, но никак не решался идти дальше, поэтому Питеру пришлось помочь ему опустить руку ниже. — Поможешь со штанами? — спросил Джим, прервав поцелуй. — Я и сам могу, но тогда это займёт вечность. Потянув руки к ремню, Питер снова поцеловал Джима, легко и коротко. Вжикнув молнией, Пит начал стягивать штаны и был приятно удивлён, когда они съехали. Сквозь бельё прекрасно чувствовался член, Питер легко касался его пальцами, пока Джим топтался, пытаясь полностью стащить штаны, второпях ловя губы Пита своими, потому что чувствовал подходящий к горлу стон. — Котик, — тихо прошептал Джим, отстраняясь и толкая Питера к кровати; тот подчинялся каждому его слову, любому жесту, шёл, куда укажут и ни капли об этом не жалел. — Да? — задал вопрос Питер, но не дал ответить, потому что, уже лёжа на кровати, пришлось притянуть Джима за ворот рубашки. Джим целовал Питера до тех пор, пока не упал на кровать, не в силах больше упираться в неё одной рукой. Питер не спешил садиться на него, лёг на бок и продолжил целовать сам. Пальцами он скользил по животу, идеальному, твёрдому, и удивлялся, когда только Джим успевал ходить в тренажерный зал. Питер медленно расстёгивал рубашку, целовал те места, которых касался. И если простые прикосновения были такими прекрасными, что же ждало его дальше? Питер не думал, во всяком случае, очень старался.