Слёзы и чувства

*От лица Джона*

Прошло уже два с половиной года. Неужели? Я не верю этому. Не верю тому, что вижу перед глазами голубое небо. Удивительно голубое, ведь обычно всегда туманно. По моей памяти. Но прошло уже столько времени. Конечно, мы бы не выжили, если бы Николь не присылала каждые два месяца грузовики с провизией. О боже… Николь… Слёзы наворачиваются, когда я вспоминаю о том, что она где-то там, одна. А я не могу её найти. Как же плохо от этого. Но она ведь просила. И я поклялся искать её. И пусть на это уйдёт вся моя жизнь. Мы сейчас стояли напротив дома и смотрели, как он горит. Зрелище завораживало, а на втором этаже слышались визги Алисы. Ну, что ты. Ты ведь любишь огонь! Мэтт не кричал. Я видел, как он стоял у окна и смотрел на нас, а вокруг него был огонь. Он не пытался вылезти, ведь это было невозможно. Он игнорировал даже крики Элис. Он просто смотрел на нас, а мы на него. Исами стойко стояла рядом с Райаном, а Дженни плакала. А Джек… лишь усмехался. Он смотрел на Мэтта и усмехался. Он стал слишком кровожадным, но теперь он даже не думает о том, чтобы засунуть меня в тюрьму. Да, он изменился. И мы разошлись по разным сторонам. Жалко мне было только денег, что остались в моей комнате. Но что деньги, в сравнении со свободой? У меня их ещё много. Благо, документы у нас всех с собой. Первое место, куда я пошёл, это банк. Да, я хотел взять немного денег со своего счёта, потом отправиться к Стефани, а там уже начать искать мою Николь. — Но у вас на счету нет столько денег… — жалостливо произнесла милая девушка, работающая в банке. Ах да. — Ну, да. Моя невеста снимала деньги. — Николь всё-таки ими воспользовалась. И взяла довольно много, если денег почти нет. Наверное, послушалась и купила дом. — Невеста? — спросила девушка, а потом выпученными глазами посмотрела на монитор своего компьютера. — Но она сняла их два года назад. Вот… Николь Блёр, проживающая по адресу… И тут я прислушался. Хотя до этого мне было так безразлично всё вокруг. Адрес! Они знают её адрес! Я запоминал его, но… — Вам это распечатать? — спросила девушка. Не знаю, что она там себе подумала. Наверное, я действительно безумно выгляжу, если она захотела мне распечатать адрес. Я кивнул, и она нажала какие-то кнопочки у себя на клавиатуре, и вот я встретил листок с какой-то небольшой табличкой. Девушка вручила мне листок и спросила: — Вам оставшиеся деньги снять? — Нет. Лучше с другого счёта. — Она удивлённо взглянула на меня и принялась слушать… Первым делом я, конечно же, отправился к Стефани. Я был одет не очень уж аккуратно, даже не знаю, как меня в банк пропустили и деньги отдали, поэтому на меня не нападут воры. Я же беден, так они думают. Но на самом деле в моём рюкзаке была пара десятков тысяч фунтов. Там же покоился листок с адресом Николь Блёр, к которой я готов бежать прямо сейчас, но сначала я должен был привести себя в порядок и узнать, где же находится её город. Город, где она и Кэролайн. Моя дочка. Она же невероятно выросла за эти два с половиной года. Я смотрел на их фотографии, и они заставляли меня бороться. Чтобы я увидел моих девочек. Стефани с шоком смотрела на меня, когда я приехал к ней. Машину я взял в прокат. Она тут же дала мне одежду, и я, наконец, познакомился с её сыном, который впервые за три года приехал к ней в гости. Стефани удивил не только мой внешний вид, но и моё лицо. Безразличное, усталое, жёлтая кожа и давно залегшие мешки под глазами. А бровь рассекает шрам, полученный ещё в тот день, когда нож падал из-за моей оплошности. Щека зажила, а вот бровь. Стефани накормила меня. Накормила по-настоящему вкусной едой. Такую готовила мне Николь, когда жила у меня. И здесь, в доме моей подруги, я, наконец, выспался. Я спал всю ночь, не чувствуя, как в глаза светит алый огонёк, я не слышал шума и криков за дверью. Не чувствовал запах гнили и сырости, запах крови. И я не боялся за жизни своих друзей. Даже Джек стал мне другом. Я был спокоен. Чувствовал облегчение и внутреннее удовлетворение. А Мэтт и не подозревал, что все мы выживем, что мы, только ступив за порог, подожжём дом, чтобы больше никогда ни у кого не было идей создать театр безумного Кукловода. Чтобы больше никто не смел управлять чужими жизнями… А следующим утром я отправился в город, в котором жила моя любимая. Я внутренне молился, чтобы не было никаких ошибок, чтобы я хорошо добрался, чтобы Николь не обзавелась новой любовью, заменившей меня. Я не хотел бы, чтобы у Кэролайн был чужой папа. Хотя когда она вырастет, она не будет замечать разницы между чужим и настоящим. Сейчас я даже усомнился в своём решении посетить её. Вдруг она всё-таки вышла замуж? Нет. Я должен появиться перед ней, не смотря ни на что. А если она любит кого-то, то я просто уйду в сторону, не стану мешать. Мне двадцать семь лет. Скоро двадцать восемь. Боже, а что я делал так долго? А Николь сколько? Двадцать один исполнилось в марте, да? Она ещё молода. Зачем ей нужен такой, как я, конечно! Зачем ей ждать меня так долго? Терпение молодой девушки не вечно. Тем более ей тяжело одной. Бедная моя. Она одна с ребёнком не выдержала бы. Какой же я идиот. Я безумец! Но я еду, еду к ней навстречу, чтобы показать, что я жив. Просто жив и боролся ради неё и нашей дочери. Ведь в сердце до сих пор сильнейшая любовь. Повезло Исами и Райану, Джиму и Дженни. Они вместе даже в Аду. Джек одинок, и ему сложно. Но мне было просто невыносимо, когда любовь очень далеко. Я вёл машину быстро, поглядывая на карту. Тот город был достаточно далеко. В другую сторону от Вичбриджа. Не знаю, как долго Николь и Денни тогда ехали на байке. Наверное, целый день или больше, ведь тогда ещё был гололёд, зима, холодно. Они ехали медленно. А сейчас лето, и дорога на шоссе почти пуста. И я несусь с невероятной скоростью, чтобы поскорей её увидеть. Руки с силой сжимают руль, а нога давит на педаль. И вот я приехал по назначенному адресу. Многоэтажка, в которую я еле пролез, потому что вредная старушка подумала, что я наркоман, и не хотела пускать меня внутрь. Я забрался на нужный этаж и позвонил в квартиру. Шаги послышались незамедлительно. Я напрягся, слыша женский голос. Но этот голос принадлежал не Николь… Дверь открылась, и передо мной оказалась женщина лет сорока. Я её не знал, и она меня тоже. — Добрый вечер, — сказала она, улыбнувшись мне. — Вы друг Джейн? — Нет. Я друг Николь… — Я сглотнул. Пожалуйста, скажите мне, что она дома… — Мы с ней давно не виделись… — Правда? — Женщина переступила через порог. — Тогда вы, наверное, не знаете, что она переехала. Я знаю, знаю. Но я думал, что это именно та квартира, которую она купила! — Да? А куда? — спросил я самым невинным голосом, который мог изобразить. — Заходите, я вам сейчас всё подробно нарисую. — И она впустила меня в дом. — Николь живёт недалеко от школы и детского садика. У неё дочка скоро туда пойдёт. Вы же знаете, что у неё есть дочка? Я весь задрожал и кивнул. Меня проводили на кухню, и я огляделся. На полочке с какими-то сувенирами в рамочке с ракушками стояла фотография. Джейн я узнал на ней сразу. Она была на ней вместе с… Денни. Похоже, это её квартира. А это её родители. И женщина принесла листок и карандаш. Она присела рядом со мной и начала рисовать путь прямо от её дома. А я смотрел, вникая, и даже позабыл, что в машине лежала карта. — Здесь вам нужно завернуть сюда и дальше идти пешком. Потому что там запрещают парковаться. Рядом парк, садик и школа, много детей. Машины вообще практически тут не ездят. Но идти недалеко совсем. Три минуты. Проходите вдоль этой велосипедной дорожки и утыкаетесь в улочку с маленькими домиками. Её домик четвёртый. Бежевый такой с высокой крышей. Огорожен калиткой, и у дома будка стоит, а внутри щенок маленький. Сразу узнаете, он там один. Там ещё качели стоят для дочки. Поняли? Я снова кивнул. И голос пропал. Надеюсь, на этот раз я её увижу. И вот я иду по пустынной улочке и смотрю на дома. Первый, второй, третий, четвёртый. Я направился прямо к нему, щурясь от яркого заката. Я слышал лишь крики маленького ребёнка, весёлый смех, визги. И взрослый. Я подошёл к самой калитке и уставился на малышку, играющую около будки с мальчиком лет десяти и с белым щенком с коричневыми пятнами. И это… моя дочь? Какая она красивая. Медные волосики до плеч, кудрявые, как у её мамы. Большие карие глаза, такие наивные и дивные. Просто невероятные. А эти реснички… чудесные. Я больше ничего не мог сказать. И она, правда, похожа на меня. Курносая, пухлые губки. Какая-же она милая… — Николь! — вдруг услышал я и отошёл на шаг от заборчика с калиткой. На пороге дома стояла Джейн, шокировано глядящая на меня. — Тут какой-то мужик уставился на Си-Джей! Она посчитала меня маньяком? Неудивительно, я же, наверное, похож на маньяка! — Какую глупость ты говоришь, район-то тихий! — На пороге показалась Николь. Она улыбалась и смотрела в пол, держала в руках полотенце, вытирая, кажется, муку. И она посмотрела на меня. Я улыбнулся, увидев, как она удивлена. Полотенце выпало из рук, а я прошёл за калитку и побежал к ней. — Это же ты! — воскликнула она, бросаясь на меня. Боже. Она пахнет потрясающе. Я так соскучился по этому её запаху. Так великолепно. И теперь я даже забыл о том, что волосы её теперь короче, сантиметров на двадцать. Но она милая. И она со мной. Николь плакала, хлюпая мне в ухо, она обнимала меня так сильно, что казалось, я ощущал её каждой клеточкой своего тела. Она повисла на мне, а пальцы зарылись в отросшие волосы. Вдруг кто-то подёргал меня за штанину. Я, отрываясь от моей любимой, посмотрел вниз, и это была Кэролайн. Моя маленькая дочка. Николь заметила, как я смотрю на девочку и шепнула на ухо: — Возьми её, прошу. И я послушался. Я взял её на руки, ощущая её тепло. Боже, такая нежная, милая, красивая. И это моя доченька. Она смотрела на меня совсем не испуганно, она улыбалась. — Ктё эта? — спросила она у мамы таким смешным детским голоском, и я не смог сдержать слёз счастья. — Это папа твой, Кэр. — Николь уткнулась мне в плечо головой, тогда как Кэролайн взяла моё лицо в руки и стала его разглядывать. Она всё также улыбалась и вдруг чмокнула меня в губы. Это было очень неожиданно, но я улыбался, как дурак. А я и есть дурак. Кэролайн улыбалась снова и видела, как мама меня обнимает. Она отчего-то ничему не удивлялась. — Эй, может, прекратите уже? — Мальчишеский голос за нами. Я повернул голову и увидел того мальчика с русыми волосами и светлыми глазами. Похож на Николь, должно быть, её брат. А рядом с ним стояла Джейн. Она вот совсем не была против. Она рыдала, приложив руки к сердцу. — Сэм, это Джон, — шепнула Николь, обнимающая меня, она плакала. А Кэролайн гладила меня по щеке, удивлённо глядя на свои действия. Видимо, изучала. — Он отец Кэролайн и мой любимый человек, которого я ждала очень-очень долго. — Правда? — удивился мальчик. И тут Джейн шепнула ему что-то на ухо, и он понимающе кивнул. — Я пойду, пожалуй, — шепнула сама Джейн и, не дождавшись наших прощаний или протестов, выбежала за калитку и побежала в сторону школы. А Сэм пошёл в дом, изучая меня. Но взгляд его не был злым или недоброжелательным. Он просто смотрел, как на обычного человека. Николь тоже потянула меня в дом. И там было так красиво! Просторная гостиная и кухня на первом этаже, и лестница на второй этаж. Стойте-ка, а разве это не одноэтажный дом? Но лестница была. — Это всё иллюзия, милый. Там высокие потолки и наши спальни. Хочешь, покажу? — Николь вновь потянула меня за руку, глядя, как Кэролайн сидит у меня на руках. — Ты любишь папу? — спросила Никки. — Дя! — звонко произнесла дочка и вновь поцеловала меня. А потом вдруг провела рукой по шраму. — Болить? Бо-бо? — Не болит, — ответил я, улыбнувшись. Она вновь улыбнулась, показывая мне маленькие прямые зубки. Она почесала голову, распушив медные кудряшки, а я поправил ей, осознавая, наконец, что теперь я смогу стать настоящим отцом. Мы пошагали на второй этаж, где были широкие коридорчики, а стены увешаны картинками. Мы зашли в комнату с розовыми обоями, на которых были бабочки, и Кэролайн тут же задёргалась в моих руках. Мне пришлось её выпустить. Это была детская. Комната с потолком, уходящим вниз. Видимо, край крыши. Большое окно с видом на задний дворик. Сейчас в него било солнце. У стены стоит кровать, слишком большая для Кэролайн, но обилие игрушек всё приводило в норму. — Папа! — крикнула девочка откуда-то сзади, я обернулся, но её нет. — Где она? — спросил я тихо, а Ник усмехнулась. — Наверху, — шепнула она, снова приобнимая меня. Я поднял голову. Оказалось, что рядом с дверью была лесенка, ведущая на балкончик, на котором сейчас сидел Сэм и Кэролайн. А рядом с лестницей была ещё одна дверь, открытая, это была каморка, служащая шкафом для одежды. Но я снова посмотрел наверх. Мальчик играл с одеялом, хихикая над забавным танцем своей племянницы. — Сэм спит там сейчас, когда мама болеет ветрянкой. Он, конечно, ею болел, но простуду запросто подцепить может. Тем более, тут до школы ближе. Сэм показал сестре язык и хихикнул, отрывая мою девочку от перил. — Как же она оттуда слезет? — заволновался я. — Ну, она половину слезает, а дальше боится. Если заберётся одна, всегда кричит так, что невозможно не услышать. Сейчас как раз время, чтобы она спала. Сэм мне должен, поэтому уложит её, да? — Никки подняла голову на брата, который нахмурился. — Ладно! — обиженно сказал он и начал слезать с лестницы, а Кэр тут же полезла за ним. Видимо, боится. Или ей одной там скучно будет. А Никки снова схватила меня за руку и, прикрывая дверь, за которой начала плакать дочка, накинулась на меня, впиваясь в губы поцелуем. О боже, что я могу думать в этот момент вообще? Он был потрясающим. Я так скучал. Просто чудовищно тоскливо было мне без этих поцелуев. Никки обняла мою шею, снова зарываясь пальцами в волосы, и я прижал её к себе, стараясь не сдавить в своих крепких объятиях. Я хотел бы жить так вечность. — Я соскучилась так! — снова плакала Николь, хватая мою руку со своей талии и ведя в противоположную комнату. Это была спальня. Спальня с таким же кривым потолком, в котором было большое окно. Это… напоминало мне нашу спальню в башне. Большая белая кровать, покрытая пуховыми одеялами. На ней лежали белые подушки, и одна подушка-сердечко торчала из-под одеяла. Видимо, с нею и спала Николь без меня. Над кроватью тоже было маленькое окошко, открытое ради проветривания. У кровати стоял комод с зеркалом и шкаф, на дверце которого висела тонкая блуза и розовые шорты с бантиком. Вот как она теперь одевается. Никки снова обняла меня. — Это теперь и твоя спальня, — шепнула она, целуя меня в шею. Боже, моё истосковавшееся по ласкам тело просило большего. И я хотел забыться с моей Николь сейчас, когда я, наконец, её нашёл. Я схватил её и повалил на кровать…