Слёзы и чувства

Док нацепил мне маску на лицо, волосы убрал и надел шапочку. Я представила себя доктором – со скальпелем в поту. Но я всего лишь напарник. Также сделал Джим себе, и я удивилась тому, как его глаза были серьёзны. Видела я только их и дуги бровей, нахмуренных и немного сердитых. — Жаль, что халат тут только один. Я стараюсь его беречь… — грустно и обречённо проговорил Файрвуд. — Я пришла помочь с испытанием! — В комнату вошла Дженни и, осмотрев её и наткнувшись на сдавленно дышащего раненного, ахнула. — Для этого меня вызвали? — Да, — шепнула я, а Джим просто немного кивнул, надевая перчатки. А перед этим тщательно вымыл руки… Четыре раза… Он был взволнован, но уверен в себе. Держался прямо, держал себя в руках. Лишь пару секунд я видела, как дрожали его руки. Но потом всё прошло. Я ведь понимаю – каждая операция, какой бы она не была, приносит новые воспоминания и так или иначе заставляет почувствовать новые ощущения. — Дженни, проходи испытание как можно медленнее, но старайся успеть. Если запнёшься, спроси у Пера, но не отвлекай её часто. Она помогает мне. — Хорошо, — покорно сказала девушка, опустив взгляд. — Прекрасно! — Джим подошёл к двери и резко захлопнул её. Нечёткая волна вибрации прошла по полу, отдаваясь в моих ногах. Сердце вздрогнуло, но я была себе верна. — Приступим… Дженни тут же стала разглядывать список и обыскивала глазами комнату. Первым предметом был апельсин, который лежал прямо на столе. Не удивительно… — Николь, подай мне ножницы, — более спокойно, чем раньше проговорил док. Я быстро выполнила его команду, а потом следила, как парень разрезает бинты на теле последователя. Ножницы мне быстро вручили. — Спирт, тампон. Я быстро открыла бутылочку этилового спирта и протянула доку, затем в щипцах подала ему вату. Он благодарно улыбнулся и обработал бедняге рану. Мне повезло, я на операции, на которой лишь зашивают, а Дженни видела, как вскрывали грудную клетку. Жуть… Но сейчас не было ничего противного. Позже Джим попросил меня о нити и игле, аккуратно зашил парню рану. А потом, перейдя на руку, он приказал мне повторить действия. Ножницы, обработанные перед операцией спиртом, спирт, тампон, игла и нити. Считаю, что он сделал всё первоклассно. Джим своего рода портной. Сшивает человеческую жизнь и продлевает её. Операция почти окончилась. — Никки, пять секунд, где маска?! — воскликнула Дженни, и я указала на портрет. Я увидела её, как только вошла. Девушка быстро сняла её и вычеркнула из списка. — Фух. Успела. — И мы успели… — улыбнулся Джим. — Он сейчас под снотворным. Очнётся утром. Думаю, пора расслабиться. Он не должен больше страдать. — А почему ему стало больно? — поинтересовалась я. — Открытые раны так или иначе причиняют боль, Николь. Но ты молодец. На тебя можно положиться. Ты всё-таки выросла. — Он потрепал меня по волосам. — Буду следить за его самочувствием. Он должен быстро выздороветь. — Пожелаем ему удачи? — предложила Дженни, и мы все улыбнулись. — Удачи, Робби… — Да уж, удачи… — устало сказал Джим, садясь на диван. — Маску можно снять, Ник. Я стянула с себя маску и шапочку, и Джим сделал то же. Мы устало провели по лицу ладонями и размялись. — Удачи, — шепнула я, глядя на Робби. Он был спокоен. Через двадцать минут разговоров с Джимом и Дженни, я поняла, что совсем лишняя. Они так улыбались друг другу. Поэтому я отправилась на задание в зимний сад. Оно требовалось мне. «J+J=♥». Как же раздражает эта надпись. Джон и Дженни. Я даже сердечко однажды подтёрла. Оно меня бесит! А Дженни не помнила дня, когда они написали это. Не помнит, что это было за чувство. Не любовь. Она говорила. Ревность-то какая. — Малышка, ты стоишь на месте уже долго, — вдруг раздался в динамике голос, и я подпрыгнула. — Просто меня зацепила эта надпись. Каждый раз не могу на неё смотреть. Как-то не нравится… — Это глупость, не думай, — тихо хмыкнул парень. — Прости за это. Проходи испытание и иди ко мне. — Так и вижу его протянутые руки, которые просят войти в объятия. Как же мне хочется это сделать. Я кивнула, глядя в камеру. Зимний сад – трава. Везде одна трава. Кто ухаживает за этими растениями? Так. Ананас… Я потянулась к фрукту, лежащему у куста какого-то тропического растения, похожего на мини-пальму. И вдруг руку что-то обожгло, и я резко оторвала её. Что это? Крапива? Не может быть! Зачем? — Крапива-то откуда? — спросила я, аккуратно пролезая рукой за ананасом. — Новая акция. Меня попросили куклы, зайчик мой. Развлекаются, как на курорте. Дженни им ещё и суп варит из десяти веток крапивы. Ты этим не увлекаешься? — хмыкнул Джон. — Увлекаюсь. Мне тоже интересно. Тем более крапива полезна! Буду участвовать. — Сколько угодно, но не переборщи. И быстрее давай, я соскучился. — Как маленький, честное слово. Я показала «ОК» пальцами, подмигнув, и быстро продолжила искать предметы. Хоп-хоп и всё в порядке. Я мастер в этом деле! А потом побежала к Джону – короче было через кинотеатр. Джон открыл мне люк, когда я постучала палкой в потолок. Кстати, во время испытания. Я была одна. Джон подал мне руку и втянул меня к себе. — А вот и я, — накинувшись на парня с поцелуями, хихикнула я, а он крепко обнимал меня. — Я видел, как ты старалась, — подбодрил он. — Молодец! Тебе причитается награда. Я приготовил нам ужин. Не весь, конечно, сам. Кое-что заказал в единственном кафе Вичбриджа, находящемся у центрального моста. Надеюсь, понравится. Как твои руки? — Он поднял их к лицу. — Всё нормально. Правда, покалывает немного. Терпимо. Я рвала крапиву в саду у бабушки, когда она мешала расти кустам ягод. Привычно… — О, тогда прошу к столу! — Он подталкивал меня в гостиную. Я пошагала туда быстро, ведь была голодна, и увидела стол, накрытый скатертью, а на нём блюда. Как в мой День Рожденья. Только свечей не было – всё окрасилось в персиковый от заката, бьющегося в окно. Как обычно, прекрасен. — Это моя единственная награда? — хитро спросила я. — Нет, конечно. Надеюсь, ты не устала. — Ничуть, — хмыкнула я, поднося стакан к себе. В нём была трубочка, и я смачно пососала апельсиновый сок, глядя на блинчики с джемом, стоящими напротив меня. — Это не первое блюдо. Первое – курица запечённая. Покрыта апельсиновым соком, поэтому немного кислая, но и сладкая местами. Тебе понравится. Я немного попробовал. Так что извини. — Ничего страшного. — Я вновь потянула сок через трубочку. Джон отчего-то невероятно громко сглотнул. — Что это было? — заволновалась я. — Не делай так… — мотая головой, сказал Джон. — Как? — Пей нормально. Убери трубочку, я не могу этого видеть. — Он закрыл глаза и, опрокинувшись на спинку стула, измученно простонал, зарываясь пальцами в волосы. — Что-то произошло? — испугалась я. — Нет, просто твои губы вокруг этой трубочки… И я невероятно хочу тебя, словно у нас давным-давно ничего не было. — Ну, вообще-то прошлой ночью. И ты сам делаешь всё так, словно бережёшь меня. Я ведь знаю, что это тебя не сильно уж и удовлетворяет, — начала я разводить демагогию. — Так что… Джон вдруг схватил меня и повалил на то, что было ближайшим удобным местом. Нет, не пол. Небольшой диванчик перед телевизором, на котором лежать можно было только валетом, а никак не парой. Поэтому было тесно, а нога моя, которая была неудобно вздёрнута, упиралась в спинку, жёсткую. Коленка тёрлась о шершавую ткань обивки, но меня отвлекали лишь поцелуи. Страстные, глубокие, чувственные. Снова чувствовала его язык у себя во рту, а лёгкий кисло-сладкий привкус сока смешивался в наших ртах. — Ты чего? — спросила я, глотая воздух после поцелуя. — Я не знаю, что на меня нашло, но очень хочу тебя. Николь, не понимаю, какого чёрта ты такая красивая и соблазнительная. — Не понимаю, о чём ты. Я же ничего… — Его поцелуй прервал меня. Но я же ничего не делала! Моя одежда вдруг треснула, и я шокировано распахнула глаза. Эй, чего удумал! Но оттолкнуть не было сил. Всё забирал пленительный поцелуй. И я уже чувствовала, что мне в живот что-то упирается. Штаны его я взяла на себя и уже оттренированными действиями сняла ремень и расстегнула ширинку. Стягивал свою одежду он уже сам, а я стянула рваную футболку и скинула штаники. Господи, когда была голая, чувствовала себя намного красивее, ведь привлекала своего мужчину собой. Нет у меня на это мании, но есть желание раздеться перед ним. Я снова плюхнулась на диван, который недоверчиво скрипнул под нами, когда Джон навалился на меня с поцелуями, попутно расставляя мои ноги. Я уже была в предчувствии эйфории. Схватив Джона за шею и притянув его к себе ближе, я стала аккуратно перебирать его волосы на затылке, иногда подёргивать. Он осознал мои привычки – полюбил их. — Я вхожу, — шепнул он и аккуратно приблизил свой член ко мне. Я зажмурилась, как впервые, что часто делала, а потом почувствовала медленное и тягуче приятное проникновение внутрь себя. Ноги вдруг сжались, и я обхватила ими бёдра Джона. Он целовал меня, тихо двигаясь, а в голове были яркие вспышки, словно до мозга доходили электрические разряды от самого низа живота. Парень вдруг оборвал поцелуй и вошёл глубже, громко простонав, и я выгнулась, глядя прищуренными глазами на эйфорию и наслаждение на лице Джона. Стало неудобно держать его шею, но я любила притягивать его к себе и пролезла под его руки и обняла в районе грудной клетки, губами исследуя её, языком проводя полосы. Мне хватало сил на эти действия недолго, ведь Джон, не любивший одну позу никогда, сел и притянул меня к себе, сам поднимая и опуская за талию. Казалось, наши стоны слышат все. Хотя пусть знают: «Я твоя, Джон!» Почти не удавалось открывать глаза, я жмурилась от чёрной пелены вместо обычной комнаты. Казалось, я сознание теряла, с ума сходила вновь и вновь, а когда Джон вновь уложил нас, я просто не могла не выгибаться и лежала лишь на лопатках, упиралась затылком в обивку. Ноги вдруг ослабли, дрожали от напряжения и наслаждения. Ком в горле, влажность во рту, которые я с трудом сглатывала. А руки что-то делали со спиной парня. Я не понимала ничего. И вот она – та долгожданная вспышка в разуме, от которой я, наконец, невероятно сильно выгнулась, даже можно сказать, села, от чего чувство невесомости и полёта усилилось. Джон сделал ещё толчка три и вдруг прижался ко мне, глядя в глаза обессиленно, затем вышел и улёгся на мой живот. — Не хило, — высказалась я живым, на моё удивление, голосом. Потом закашлялась и снова захрипела. Я знала – это пройдёт после сна. — Я знаю, — хихикнул Джон и сел. — Быстрее натягивай халат, а то замёрзнешь, а также – прошу к столу. Ужин, наверное, остыл. Я немедленно села и вдруг диван под нами провалился, и я взвизгнула. Чёрт! Страшно-то как! Я схватилась за сердце, а Джон притянул меня к себе. — Новый покупать придётся, а этот был для такого не предназначен. Хотя посидеть ещё можно… Мы рассмеялись и почти вяло поплелись к столу, накидывая на себя первую попавшуюся одежду.