Слёзы и чувства

Прошла пара недель с тех пор, как Кукловод официально стал Джоном для меня. Теперь мы именно видимся каждый день. Часто я бываю у него, иногда остаюсь на ночь, ведь теперь ему не одиноко в том прекрасном месте, на той огромной кровати за пологом. Я иногда чувствую себя принцессой. Но, когда осознаю, что близкие мне люди страдают там, на той стороне дома, режут руки и еле справляются с испытаниями, мне становится грустно. Я не хочу выделяться, хотя я выделилась давно, когда Кукловод дал мне имя. И я знаю, что каждый из нас индивидуален, но для меня эти условия слишком хороши. Даже на свободе я не жила так. Да и тайну скрывать легче, когда находишься наравне со всеми. Поэтому большую часть времени я провожу у себя. Хотя, правда, секс на огромной мягкой кровати намного приятнее, чем на скрипучей кровати в моей комнате, где выступающие пружины упираются прямо в спину. На той кровати теплее и уютнее. Джон так и не показал мне того места, где он постоянно находится. Он говорил, что там, где кучи мониторов, микрофонов и проводов, стоит раскладушка, которую он считал кроватью с моего появления в этом доме. Ведь когда я тут появилась, театр стал интереснее. Куда интереснее, чем раньше… И теперь я понимаю его. Теперь, сидя за компьютером, я не играю в стандартные игрушки, а наблюдаю за домом. Моему взору открыты все комнаты, которые я проходила. Ни меньше, ни больше. От кухни, до кинотеатра. Иногда, попивая чай, я смеюсь над Джеком, убирая микрофон подальше. Лишний звук, и они поймут, что я стала кем-то вроде помощника Кукловода. С большей властью, чем у Райана. Хотя Райан больше и не может смотреть на мою комнату. Это так воодушевляет. Иногда хочется вставить слово в споре между подпольщиком и последователем. Но я сдерживаюсь. Ради моей же безопасности. В этот день было всё, как обычно. Кроме того, что мне становилось грустнее от того, что уходит зима. Знаю, что я совсем уж дура. Но ночи стали куда короче, чем раньше. Хоть Джону и не надо прятаться от меня, ему нужно скрываться от остальных. И то, что он показался мне, почти ничего не меняет в нашем «графике». Он приходит ночью, уходит утром, до моего второго пробуждения. Или после первого мы идём к нему… Но именно в этот день я почувствовала что-то странное прямо своими ушами. Холодок пролетел по моей коже. Пальцы вдруг задрожали, и я, сидящая мирно на стуле, обернулась и вгляделась в комнату. Всё, как обычно, но странное предчувствие не уходило. — Николь, — услышала я над ухом и завизжала. Наверное, Кукловод по ту сторону подумал, что я спятила. Но это был всего лишь Леонард. Леонард! — Какого чёрта ты меня так пугаешь?! — крикнула я ему, глядя в его грустные глаза. — Ой, прости. Я часто забываю, что он так одинок. Мне его жаль, но я даже помочь не могу. Вернуть бы Мари. Вернуть бы к нему Мари. — Это ты меня прости, что напугал. Просто я был увлечён тем, как ты молча разговариваешь сама с собой. Твоё лицо меняется, иногда губы двигаются, словно ты разговариваешь. Ждёшь его? — Да. А ты зачем пришёл? — Я уселась на кровать и поглядела на его расплывающийся силуэт. Внизу как будто не было ног. — Я ощущаю нечто странное, — вдумчиво проговорил он, затем словно на секунду растворился. — Дом словно переполнен. — Переполнен чем? — Ни чем, а кем. Здесь много призраков. Все обременены чем-то… — Он двинулся к круглому окну, изображённому на картине. — Ну, я знаю, что здесь много призраков. Они же занимают весь первый этаж! Ты же знаком с ними! — Я усмехнулась, отчего-то сжимая одеяло рядом с собой. — Я не о тех призраках. Эти не такие сильные, чтобы появляться на глаза. Они собрались в прихожей. Целая орава, которая ждёт часа, когда распахнётся дверь. Пока они бродят по дому, ожидая новенького, встречи нового духа. — Духи… — Да. Они скорее духи, чем призраки. Невидимые, словно их и нет. Прозрачные, как воздух. Их не видно, не слышно. Жертвы первого акта… — Леонард вдруг остановился. — Жертвы этого дома за многие годы. Жертвы дома… Да, это проклятое место. Сюда лучше не попадать. Души так просто не выйдут отсюда. Здесь много жертв… — Постой, Леонард! — крикнула я, заметив, что он снова словно испаряется. — Могу я спросить тебя кое о чём? — Конечно, Николетта. О чём угодно… — Он даже улыбнулся… — Ты можешь узнать, кто они? Если их так много, то есть, все жертвы этого дома, то… среди них могут быть и Фоллы. — Я обречённо посмотрела на Лео. — Семья Джона, — шепнула я несмело, посмотрев вниз, где руки, уже лежащие на коленях, нервно теребили края футболки… Я облизала губы и поглядела на призрака. — Я постараюсь, — кивнул он. — Семья Джона… тебе так важна… — Да. — Я почувствовала капельку пота, что катилась по шее сзади. — Прошу… найди хоть кого-нибудь. — Ради тебя, Николетта, я постараюсь. Приложу все усилия… Не переживай… — Спасибо, Лео Лливелин, — улыбнулась я, когда он исчез…