Слёзы и чувства

Он поцеловал меня в шею, когда я вернулась из ванной, почистив зубы. Я поняла, что его тоже не было, так как он переоделся. Теперь на нём была чёрная обтягивающая рубашка и чёрные брюки. Так красиво. Может, он всегда так одевается, но я ещё никогда такого не видела. Чёрный подчёркивал его талию, бёдра, ноги. Джон обнимал меня, когда я причёсывала волосы. — Ты такая красивая, Николь… — шепнул он мне на ухо. — Ты тоже, — хихикнула я и повернулась к нему лицом. — Ты просто невероятный. — Да ладно. Внешность ведь не главное? Хотя ты… просто с ума меня сводишь. И… точно, ты улыбаешься, как Кэт. Но всё-таки мало чем на неё похожа. Думаю, дело в глазах. Ты улыбаешься глазами, они блестят, искренне выражают всю твою радость. И твоя кожа светится, когда ты счастлива… — Да. Сейчас я счастлива. Ведь ты рядом, ты близко. Знаешь, раньше я боялась почувствовать себя близкой к тебе. И чувствовала между нами холод, ведь я за долгое время не видела твоего лица, совсем. А сейчас мне тепло и легко с тобой. Мне даже кажется, что мы с тобой не расстанемся. Никогда… Он прижал меня к себе, положив голову на мою макушку, немного нас покачал и вдруг дёрнул меня за собой, сделав шаг назад. — Что ты делаешь, Джон? — воскликнула я, когда он потянул меня к двери. Мы выбежали в коридор и побежали в сторону чердака. Мне даже казалось, что мы пойдём туда, но Кукловод свернул и пошёл прямо в стену. Он что, спятил? Я зажмурилась, словно ожидая неприятного столкновения, но его не произошло, и вот я шагаю по лестнице в темноте, вниз, держа парня за руку так крепко, как только могу. Мы шагаем медленно, но я чувствую рвение Джона. Словно он вот-вот сорвётся и побежит. Но ради меня он шагал медленно, ведь я совсем не могу понять, где я. Рука его вдруг поднялась к моему локтю, затем на плечо, Джон остановился и схватил меня на руки. Я ахнула, и даже услышала эхо. Оказывается, мы здесь одни. В этой части дома нет ни души. А мой кукольник пошагал наверх и поставил меня около невзрачной металлической двери. — И куда мы пришли? — спросила я, поглядев парню в глаза. — Ко мне, — усмехаясь, сказал парень и что-то нажал на панели с краю. Дверь раскрылась сама собой, с небольшим тарахтением, скрипом. Снова эхо, и мне даже показалось, что этот звук услышат даже на другой стороне дома. И вот я увидела, где живёт Кукловод. Это больше было похоже на люкс-номер в лучшем отеле. Огромная комната – светлая и красивая. Большое окно, диван, телевизор, под которым был камин. Ковёр под диваном, наверное мягкий. Комната была совсем не такая, как весь остальной дом. Не мрачная, а вполне милая. — Живёшь, как принц, — усмехнулась я, затем прошла внутрь. Осмотрев то пространство, что не видела снаружи, я поняла, что одной стены нет. Вместо неё – огромный белый полог, за которым ярко светило солнце. — Что там? — Можешь посмотреть. — Кукловод ослепительно улыбнулся и подтолкнул меня к этому пологу. Пару шагов, и я робко приподнимаю ткань, смотрю во все глаза и боюсь поверить. Это было чудом. Огромная белая кровать, освещаемая солнцем, так светилась, словно я была в Раю. Словно я была в облаках. Любуясь огромной кроватью, я не заметила, что крыша в этой комнате идёт конусом, словно мы в башне, а окно было сверху, а под ним находилось большое квадратное зеркало. Я видела себя в нём, видела, как Джон шагает сзади ко мне. Такой чёрный ангел, Дьявол, идущий в Рай. — Я редко спал здесь. Тут слишком светло и тепло для такого одиночки, как я. Комната эта была такой всегда. Это мамина мечта, но она так и не успела в неё переехать. Обычно я нахожусь в другом месте. Я тебе его потом покажу… — А зачем ты привёл меня сюда? — Увидев эту кровать, ты не поняла? — Джон обнял меня сзади, и я взглянула в зеркало, чтобы увидеть его лицо. Такое хитрое и нежное. Руки ласкали мою талию и забирались под футболку. — Остановись… — смущенно пробурчала я, убирая его руки от себя. — Я не хочу… — Что? В каком смысле? — Глаза Джона округлились, и он, подойдя ко мне, сел на корточки и посмотрел мне в глаза. — Как это – ты не хочешь? — Я смущаюсь. У меня такого ещё никогда не было. Заниматься сексом при свете, видя тебя. Это так необычно… — Я громко сглотнула, глядя на свои руки, лежащие на коленях. Я нервно играла пальцами. — Мужского тела я ещё не видела. Ну, лишь однажды, в первую ночь, когда ты бил меня. Я еле-еле подсмотрела под шарф. — Ах ты, хитрая. Видела… — Он сел рядом и погладил мою щёку. Именно ту, что когда-то бил. Да, я вспомнила об этом. — Не бойся, я не буду серьёзно давить. Он опрокинул меня на кровать и лёг рядом, чуть подняв голову, чтобы смотреть на меня. Кукловод снова провёл рукой по моей щеке, и я припала к ней, ища поддержки. Я посмотрела в окно. За ним свобода. Там, наверное, уже тает снег. Да и в доме гораздо теплее. Весна… И даже запах. Запах был весенний, свежесть, небольшая прохлада, лёгкость. Я прикрыла глаза, чтобы чувствовать всё. И тут же почувствовала лёгкое прикосновение к губам, и более страстный напор в следующий миг. Он не давил. Он лишь целовал. И он бы не стал делать большего, если бы я не перевернула нас на кровати. Теперь я лежала сверху и целовала его мягкие губы, затем чуть приподнялась и поглядела на улыбающееся лицо. — Кто тут ещё и давит? — рассмеялся он, обнимая мою талию. — Я теряю голову, Джон, — шепнула я. — Можем мы сделать это под одеялом? Я не хочу, чтобы ты видел меня, и чтобы я видела тебя. — Я уже много раз видел тебя, Николь. — Тогда я не хочу смотреть на тебя! — воскликнула я. — Тебе придётся это сделать. Когда-нибудь. Почему бы не сделать этого сразу? — Джон. Я только что перенесла серьёзный восторг, увидев тебя. Как думаешь, что свалится на голову бедной несовершеннолетней барышни, если она в тот же день увидит твоё тело, которое уже толком не помнит. Я не вынесу этого. Скорее, сойду с ума… — Я не хочу этого. Хорошо, давай будет так, как хочешь ты. — Он стал поднимать ткань моей футболки, и я в смущении прикрыла глаза. Боже, он обманул меня. Я увидела и его, и себя в том зеркале, что висело у кровати. Часто мечтая о том, чтобы увидеть всё со стороны, я, наконец, сделала это. И это было красиво. Наши движения, такие гибкие, ласковые. И его руки то на моей груди, то на талии, плечах. И я сверху. Затем сверху он, и я провожу когтями по его спине, оставляя красные царапины. От них он всё больше стонал. Да, такая тонкая грань между болью и наслаждением. Это было приятно. Но самым потрясным было его лицо, которое я видела впервые в такие моменты. Бывало – нежное, бывало – страстное, когда он закусывал губы, бывало – измученное гримасой наслаждения. Или хитрое, когда он замечал мои любопытные взгляды… Это было великолепно.