Слёзы и чувства

Все приготовления к Новому году были завершены. Я помогла сварить для Дженни яблочный сидр и тихо его попивала, пока она не видит. Всё равно же всем хватит. На Новый год мы решили не приглашать Алису и Билла. Нам не нужны все эти рассуждения о фракциях. Лишь друзья. Дженни, Джим, Джек, Райан и Исами. Да, и Райан. Ведь он так нам помогает. А мы помогаем ему. Всё-таки, каким бы он ни был привередливым, он добряк. И он мне даже стал нравиться. Хе-хе. Удивительно, верно? — Смотрите, вы под омелой! — воскликнула Дженни, указывая пальцами на Исами и Райана. Тэн покраснела и поглядела на потолок, где висела небольшая гроздь веточек. Не была бы она так пунктуальна и вежлива, она бы чертыхнулась несколько раз. — Придётся целоваться, — рассмеялся Джек, и я пихнула его локтём. — Давайте-давайте! Это обычай! Ты же по документам англичанка, Исами. Я пихнула его ещё раз и обвинительно посмотрела на улыбающийся профиль. — Хватит толкаться, Никки. Пускай целуются. А мы посмотрим… — убедительно сказал Джек и скорчил рожицу. Ну, пусть целуются. Райан хмуро уставился на Тэн, которая застенчиво поглядела на него и опустила взгляд. Я заметила, что красный огонёк в камере не горел, и не понимала, почему он отключил её. Но тут же перевела внимание на Райана, оставившего скромный поцелуй в уголке губ Накамуры. Эх, весело. Даже они умеют веселиться. Тут же Исами отвернулась от Райана и пошла к камину с кружкой тёплого сидра. А мы с Дженни под одним одеяльцем уместились на полу, обнялись, чтобы не было холодно, и стали пить сидр, слушая притчи японки. Джим, сидя на полу, уткнулся в руки, лежащие на столе, Джек уместился у камина, и Райан сидел прямо под омелой, ведь ему было уже плевать на всё. Я вернулась в комнату за полночь и включила свет, не слыша Кукловода в комнате. Я была сыта и согрета. Этот Новый год отличался от остальных. Предыдущие всегда были напряжёнными. На зимних каникулах мы с бабушкой всегда присоединялись к остальной части семьи, чтобы провести с ними праздники. Но они всегда были напряжёнными. Я спала вместе с Сэмми, и часто слышала ночами, как мама с бабушкой разговаривают. Как на иголках. Это очень пугало меня. Я не надеялась на то, что они когда-нибудь помирятся. Думаю, мама не любила меня из-за того, что я стала похожа на бабушку. Хотя я сама лично видела и понимала, что у мамы много недостатков. Она вообще любила меня когда-нибудь? Она вообще хорошая мать? Пошла к своей ёлке, чтобы понюхать хвои и случайно пнула алую коробку, перевязанную жёлтой лентой. Подарок? От кого бы? Надеюсь, это не шутка кого-то из подпольщиков. Я подняла коробку и поставила её на стол, аккуратно развязала ленточку и открыла. Фотография, юношеская фотография Джона, цветная, волосы тёмные, ему где-то четырнадцать лет. Он улыбается, обнимает младшего брата. Глаза у него карие, и кожа румяная, молодая. Он совсем не злой, даже нет намёка в глазах на злобу. Он счастлив. Фотография в тяжёлой деревянной рамке, я поставила её на полку с коллекциями, где её особо никто и не заметит, но моих глаз она будет радовать. Затем я снова взяла коробку, чтобы убрать её. Но она всё ещё была тяжёлая. Я поставила её снова, и оказалось, что под фотографией была подкладка, а под ней была ещё одна фотография. Моя. На этой фотографии мне тоже лет четырнадцать, я была вместе с Джейн, Новый год, мы в платьицах и приукрашенные. Джейн… как я скучаю по тебе. Я провела пальцами по её лицу, горько вздохнула и поставила фотографию на ночной столик рядом с кроватью. Пусть Джейн охраняет мой сон… Я была в том платье, которое Кукловод подарил мне в прошлом году. То самое, платье его мамы. Я смыла косметику, которой пользовалась очень редко, сняла платье и надела тёплую пижаму, залезла на кровать и записала в дневнике лишь пару строк: «Новый год был потрясающим. Чувствую, что дом и люди стали мне уже родными. Не знаю, как жила бы без них. Под ёлкой нашла интересный подарок, очень приятный. Благодарю за него Кукловода. Нет, он не псих и не маньяк». Я положила дневник под подушку и встала, выключить свет. Снова идя к кровати, услышала скрип двери. Села на кровать, и меня обняли и повалили на матрац тёплые руки. — Тебе понравился мой подарок? — спросил Кукловод, целуя меня в шею. — Да! — воскликнула я и перевернула нас, легла на него, и поглядела на тёмный силуэт, виднеющийся на фоне белой кровати. — Что это такое висит над кроватью? — спросил он тихо. — Я не вижу, на что похоже? — Растение… — с подозрением сказал Кукловод. — Омела, — без раздумий ответила я. — Зачем? — В Рождество и Новый год под ней нужно целоваться. — Пожала я плечами. Кукловод схватил мою ногу и перевернул нас, оказавшись сверху. Он лежал на мне, был так близко и дышал мне на лицо. Я улыбнулась и погладила его по щеке, вспомнив юношескую фотографию Джона. Он там такой хорошенький. Будь я с ним в одном классе, может, влюбилась бы. Не судьба… — Ты чего? — спросила я спокойно, когда Кукловод придавил меня ещё сильнее. — Давай поцелуемся под омелой, — с детским энтузиазмом проговорил парень. Я не понимала, в чём причина такого напора, рвения… — Ну, давай, — хихикнула я. Джон… ой… то есть Кукловод приблизился к моим губам и поцеловал по-детски восхитительно. Словно он стал тем подростком, и целовался в первый раз. Интересно, так же будет в День Святого Валентина… или ещё какой-нибудь праздник… Кукловод обнял меня и стал целовать более страстно, и напор всё усиливался. Я не могла не улыбаться… Разбудил меня стук в дверь. Дженни взволнованно кричала: — Вставай, Николь! Вставай! Уже второй час дня! Я не могла встать, ведь была голая, но Дженни вошла, пока я укутывалась в одеяло. — Что тут происходило? — спросила она, прикрывая дверь. — Бурная ночь, да? — Её голос был хитрым, и брови довольно изогнулись. Никогда не видела Дженни такой… Даже жутко стало. — Нет, конечно… Ты чего? — Да ничего. Просто ты голая. А в доме много симпатичных мальчиков. Да и омела твоя отросла… — Дженни подняла голову. — Она обрезанная и не может отрасти… — Да нет же, стала длиннее. Мама говорила, если омела над парой отрастает, это значит, что они всю жизнь будут вместе. Кто он? — Никто! — воскликнула я и зарылась в одеяло. Этого мне ещё не хватало! Всю жизнь… В этом доме что ли?