Слёзы и чувства

Кукловод снова спал со мной, но теперь я не проснулась, когда прозвенел его будильник. Хотя во сне почувствовала, как стало холодно. Проснувшись, как всегда, в девять утра, я выпила таблетку, отметив, что они скоро закончатся, и вышла из комнаты, почувствовав напряжённую атмосферу. Мне очень не понравился сам воздух, от которого хочется нервничать. Спустившись в прихожую, я поняла, что всё это из-за Дженни, которая суетится и бегает от комнаты к комнате, не замечая меня. Она ранит руки, и мне очень её жаль, но я ничего не могу поделать. Мне самой придётся теперь делать то, что делает она, потому что этого хочет Кукловод. — Я определённо сойду тут с ума! — послышался голос Дженни из кухни, затем что-то рухнуло. Я побежала на кухню, где девушка поднимала кастрюлю с пола. — Что-то случилось? — спросила я, входя в кухню. — Нет. Просто Кукловод здесь со своими заданиями, а мне ещё завтрак обед и ужин для Джека готовить. Можешь мне помочь? Я очень занята… — Впервые вижу Дженни настолько взвинченной. — Да. Без проблем. — Тогда погрей кашу, пожалуйста, и отнеси её Джеку. Покорми его, а то у него руки почти не шевелятся. — Ладно, — кивнула я. Десять минут я грела кашку, затем понесла её в гостиную, где Джек смотрел в потолок, нечасто моргая. Рядом с ним на кофейном столике стояли капельки для глаз, лежал стетоскоп, пустая кружка, спирт, ватки и бинты. В общем, половина аптечки Джима. Самого Джима я не наблюдала в гостиной. Даже не понимаю, где его носит. Хотя если он отдыхает, всё хорошо. Ему полезно. Я подошла к младшему Файрвуду и села рядом с ним. — Привет, Джек, я принесла тебе покушать, — радостным голосом сказала я. Я рада была видеть, что он относительно хорошо себя чувствует. — О, Николь, рад слышать тебя. Как дела? — также радостно ответил мне парень. — Всё замечательно. Кашу будешь? — Да, спасибо. Только мне нужно сесть… — Ой, а тебе можно? — испугалась я, когда Джек стал слабыми руками отталкиваться от дивана и садиться. — Можно. Джим сказал, что скоро всё будет хорошо. Спасибо, что надоумила меня поговорить с ним. Мы всё выяснили. Теперь, думаю, мы с братом будем лучшими друзьями. — Джек с моей помощью сел и посмотрел на меня неясным взглядом. — Да не за что. Я просто выражала свои мысли. — Я взяла тарелку с кашей и ложку, черпнула немножко и поднесла ко рту Джека. — Давай открывай рот. — Я мог бы и сам. — Парень открыл рот, и я просунула в него ложку. — Тебе нужно отдыхать, а мне не лень. Я готова тебе помогать. — Даже не выспавшись, добавил мой мозг. Да, мои глаза всё ещё слипались, а мозг уже строил планы, как я лягу спать в кровать и продрыхну до вечера. Но сама я не хотела оставлять Джека. Мне было его так жалко. Я поставила тарелку, когда Джек наелся, и закапала в его страшные глаза капельки, так как это просто ожоги, пройдут через несколько недель. Затем мы с ним болтали о том, что происходило в доме всё то время, что его не было. А я пыталась обходить воспоминания о Кукловоде, который всё то время занимал мои мысли. Странно, но при разговоре с Джеком я ни разу о нём не вспомнила. Это хорошо, я начинаю забывать о нём, о его безразличии ко мне… Джек уже мог кричать, он глубоко дышал и выражал свой восторг от жизни. Новой жизни. Он благодарил меня за то, что ради его жизни я готова была на всё. От его благодарностей я только краснела и принимала их в душу, что мне очень нравилось, было приятно, и я хотела обниматься, улыбаться и визжать от радости. Ближе к обеду пришёл сонный Джим и пожаловался на то, что из-за храпа Джека ему пришлось спать в детской. Но он его не обвинял, ведь нормально дышать Джеку ночью пока не удаётся. Хотя скоро всё пройдёт. Джим принёс нам обед от Дженни и разрешил посадить брата на диван нормально, поставив ноги на пол. Джек был в восторге, снова почувствовав пол под ногами. Жаловался на то, что мог заработать пролежни. Хотя какие пролежни за столь короткий срок. Сегодня я старалась не отходить от него ни на секунду, вместе с Джимом разговаривая о том, как было страшно, когда думали, что Джек, уже полюбившийся персонаж в нашей жизни, может вот так просто исчезнуть. Его смерть оставила бы неизлечимые раны в наших душах, ведь он не Денни, хотя даже после смерти Денни я сильно переживала. В то время, когда Кукловода не было. Ох, чёрт! Уже вечер, темнеет, а от Кукловода ни одного слова. Хотя он и не смог бы мне ничего сказать, ведь я так и не прошла ни одного испытания и ни на секунду не осталась одна. Так что ближе к девяти часам вечера я метнулась в свою комнату. Было темно, запах стоял знакомый. Я чувствовала запах Кукловода повсюду, словно он долго расхаживал по ней из стороны в сторону. Я напряглась, не слыша ни единого шороха. Я прошла вглубь комнаты, в которой ничего не видела, и надеялась, что Кукловод не рассердился. — Что ты так долго? — услышала я жалостливый стон парня, шорох одеял, ноги Кукловода встали на деревянный пол. — Где ты пропадала? — Он обнял меня и притянул к себе. — Я была у Джека. — Меня заткнули поцелуем. — Он уже… — Снова заткнули, — хорошо себя чувствует. — Вот и славно. — Чувство собственности проснулось в нём, и он затыкал меня каждый раз, когда я говорила о других. Он уложил меня на кровать и стал раздевать, целуя. А я хотела бы сказать ему, как интересно мне с Джеком, Джимом, и что я никогда не догадывалась, что с ними может быть весело, что они такие приятные собеседники. — А знаешь, Джек… — начала говорить я, но Кукловод прикрыл мне рот рукой и навис надо мной. — Т-с-с, — шепнул он. — Никакого Джека со мной. Я хочу… чтобы ты со мной думала только обо мне и ещё раз обо мне. Чтобы ты мечтала только о нас с тобой. И больше ни о ком. Ясно? Я кивнула и зажала между губами кожу на его ладони. — Оу… — удивился Кукловод. Он убрал свою руку и прижался к моим губам. Ох, чёрт возьми. Что значат его слова? Он ревнует, или у него проснулось чувство собственности? Ведь раньше он распоряжался мной, как куклой и собственностью, не думал о моих чувствах, ощущениях. Теперь он решил взять их под контроль, своими приказами заставляя думать меня только о нём. Но не тут-то было! Мои мысли контролировать нельзя, и ты, Кукловод, больше их не занимаешь!