Мой Профессор

      Чарльз просмотрел зачетную книжку и немного удивленно вздохнул. Да уж… Та еще успеваемость. Его пятерка прямо в глаза бросалась. Такой контраст. Однако… Все же Леншерр пошел не просто так в институт, у него была цель, а значит Чарльз не мог допустить того, чтобы такой умный ученик все загубил из-за простого увлечения. Да, именно так Ксавьер и думал, на этот раз нормально отвечая на поцелуй, закрывая глаза. Руками он сжал столешницу, медленно пощипывая своими губами чужие губы, порой легко касаясь их языком. Он не может допустить… Пусть даже сейчас он понимал, что каждое движение, каждое действие может стать для него роковым. Он чувствовал, как пропадает при каждом взгляде на Эрика, понимал, что не просто привязывается, а влюбляется. И… Он готов был себе это позволить, даже если потом Леншерр скажет, что все кончено. Зато он не будет жалеть ни о чем. Эрик умело владел своим языком, проникая внутрь чужого, горячего рта, изучая ровную кромку зубов и бугристое небо. Этот поцелуй буквально вдыхал в уставшего от жизни и скрывании своих чувств, студента. Вдруг Чарльз передумает? Вдруг все-таки напишет декану, и его отчислят? Он действительно боялся такого исхода, поэтому решил взять то, что ему дают по максимуму. Чуть отстранившись, рыжеволосый стал спускаться по его щеке, все ниже и ниже, губами исследуя нежную кожу шеи, слегка покусывая ее и сразу зализывая. Тем временем одна из шаловливых ручек стала спускаться ниже, уже поглаживая верхнюю часть ягодицы, граничащую с поясницей. Чёрт, осторожно, Эрик, держи себя в руках. Ох, этот язык… А Эрик целовался не просто хорошо., а просто восхитительно. От одного поцелуя бросало в жар, дыхание перехватывало, а губы хотелось облизнуть, несмотря на то, что они были заняты. Шатен часто и прерывисто дышал носом, встречая чужой язык своим и вздрагивая от каждого такого прикосновения. Если до этого в его голове были какие-то мысли, то сейчас там было совершенно пусто. Близость чужого тела рядом, такой головокружительный поцелуй. И Ксавьер сам не замечает, как уже расслабляет руки, готовый обнять рыжеволосого за шею, как мужчина переключается на его шею. От одного дыхания по телу пробегает дрожь вместе с поцелуями-укусами… И, пожалуй, только рука на самой грани поясницы немного отрезвляет его. — Эрик… Стой… — хрипло бормочет Чарльз, вновь пытаясь немного отстранить Леншерра от себя. — Мы слишком далеко заходим… Боже… Эрик! — последнее должно было звучать с возмущением, но на деле это был почти стон. Черт, нет! Он не может себе этого позволить! Если бы Эрик знал насколько близко был, когда фантазировал, что кожа Чарльза на вкус как сам рай. Такая идеальная и нежная, словно лепесток розы. Его в дрожь бросало, стоило ощутить губами это эстетическое совершенствовать. Изящная длинная шея, тонкая, словно из пергамента, кожа, на которой можно было отлично рассмотреть все вены, если захотеть. Вот Эрик нашел там небольшой бугорок артерии и принялся ласкать его языком, покусывая рядом, будто был кровожадным вампиром. Ох, если только инкуб. Парень приподнял голову, смотря в глаза возлюбленного. — Тшш, Профессор… Чарли. Давай не будем шуметь? — Прошептал в самые губы тот, снова припадая к манящим губам, тем временем вытаскивая заправленную рубашку и проникая рукой под неё, касаясь горячей кожи спины и опускаясь ниже, упираясь пальцами в ремень брюк. Ох, сейчас ему хотелось иметь третью руку, ей богу, настолько сильно она была бы кстати. Чарльз же в момент, когда Эрик перестал ласкать его шею, опустил голову и столкнулся взглядом с металлическими глазами, нервно вздыхая. Не будем шуметь?.. Да что за?!.. — Эрик, послушай… — начал было Чарльз, но в следующее мгновение его губы снова заняли поцелуем. Профессор шумно выдохнул носом, ощущая легкие прикосновения к спине, и невольно прогнулся вперед, словно бы избегая их, но теперь непроизвольно прижимаясь к Леншерру. Шатен вздрогнул и вновь попытался отклониться назад, с трудом пробормотав в самые губы мужчины: — Эрик. В обед положено обедать… М. Есть… Понимаешь? В конце концов, это мое рабочее место! — возмутился Ксавьер, но долго настолько отклоняться он не мог. Ведь и так то и дело вновь прижимался губами к губам Эрика, от чего и были те паузы, а теперь он уже снова был во власти поцелуя рыжеволосого не имея ни сил ни желания ему противиться. Лишь только писклявый голосок совести не давал ему успокоиться и просто насладиться моментом, наплевав на всё и вся. Чарльз прогнулся в спине и бедняжка Эрик, который несколько лет не мог спокойно трахаться потому что у него ни на кого не вставало (!) кроме этого чертового ботаника, теперь не мог держать тебя в руках. Он хотел еще, хотел большего, тем более его партнёр не только хреново протестовал, так еще и отвечал на все ласки, своими томными охами-вздохами. — Чарли. Я более трех лет. Имел. Только возможность видеть. Тебя, а ты обедал один. Всегда. — В перерывах между страстными и горячими поцелуями шептал тот, уже постепенно перемещаясь в бок. — Так что расслабься и позволь мне. Снова признаться тебе в любви иным способом. — Едва касаясь губами его ушной раковины, прошептал рыжеволосый, прикусив мочку уха. Одна рука скользнула вперед и стала расстёгивать ремень и верхнюю пуговицу брюк пока в то же время вторая рука, стала проникать под ткань, оглаживая идеально округлые ягодицы и чуть сминая их пальцами. Чёрт, почему он весь такой девственно-сексуальный?! Как монашка в слишком коротком платье, перед которой Эрик ну никак не мог устоять. Чарльз дышал часто и прерывисто, жадно глотая воздух, пока Эрик отрывался от его губ, чтобы что-то сказать. Но вот мужчина смещается вбок, однако от этого легче не становится. Ксавьер прикусил губу, сходя с ума от горячего дыхания и соблазнительного голоса. Чарльз довольно сильно вздрогнул из-за легкого укуса, а когда его ремень стали расстегивать, парень попытался воспротивиться, но вот горячая ладонь проскальзывает под ткань, сжимая его задницу, а у Ксавьера перехватывает дыхание, после чего он не сдерживает тихого полустона. Профессор сильнее прикусывает губу и даже немного всхлипывает. Приятно, но вместе с этим запретно… И что же делать? Ведь он проигрывает. С треском проваливается, даже не в силах нормально сопротивляться. Только бормотать что-то. видимо, совсем не убедительное. Чарльз не заметил, как словно в бреду стал повторять имя своего ученика, в попытке что-то сказать ему, однако в итоге его голос срывался. и выходило совсем другое. Да неужели у Чарльза так мало выдержки? Или… Леншерр тут не один, кто давно ни с кем не был? Мужчина продолжил свои действия, проникая под штаны и нижнее белье двумя руками, сминая их сильными пальцами, наслаждаясь девственной упругостью и формами. Чёрт, он что качает эту восхитительную задницу? Профессор занимается этим или это такой природная драгоценность? Что бы то ни было, на ощупь оно было потрясающим. Брюнет стал словно мантру повторять его имя, пока Эрик, млея от этого, так и замер с руками на чужой заднице с хитрой улыбкой смотря на истязания партнёра. Он за все года обучения так часто не слышал из этих алых, бляцких уст, столько раз повторение его имени. Это было незабываемое ощущение и пока Чарльз шептал имя любовника, тот в свою очередь приподнял Профессора за задницу и усадил на стол, начиная стягивать драгоценную одежду вниз, спуская штаны и бельё вниз. — Н-нет… — наконец смог помимо имени Леншерра вымолвить Чарльз, сжимая руками рубашку на плечах мужчины, но в итоге если и дергался, то совсем слабо. сейчас Ксавьер себя буквально ненавидел за это, но его воздержание действительно было достаточно долгим, так что даже от того, что сделал рыжеволосый у него в штанах стало безумно тесно. И вот его попросту подхватывают, даже не перехватив нормально, поднимают за ягодицы и усаживают на стол, так что ноги почему-то оказываются раздвинуты, а штаны с бельем оказываются на полу. Шатен в миг поалел и прикрыл руками, отползая подальше на стол и невольно смахивая пару листиков бумаги. Черт, особо не пошевелишься. — Эрик… Не надо… Мы же в аудитории. Зачем? Эрик все это время благополучно игнорировал всяческие намеки Чарльза на то, что тот не хочет или стесняется, но в конце концов отстранился и смело взглянул в его глаза. Ну, что такое, Чарльз? Что он сделал не так, чтобы заслужить подобную реакцию? Эрик не стал опускать взгляд, не смотря на то, что он так хотел этого, а заместо, он просто приблизился и свободной рукой погладил темноволосого по щеке. — Чарли, я всегда ждал тебя после работы и те моменты, когда мы встречались в метро, они были не случайные. Я это к тому, что знаю, обычно ты и правда обедаешь один. И никто не заходит. У нас полчаса наедине, я обещаю, что все будет хорошо. — Леншерр взял его руку и снова стал нежно её целовать, глядя на Профессора. Поцелуями он стал подниматься все выше, целуя сквозь рукава рубашки, выше к предплечью и к плечу, по шее к щеке и до губ, перед которыми он остановился ожидая какой-нибудь отрицательной реакции. Чарльз так же замер, когда остановился Эрик, безотрывно глядя ему в глаза. Ну и что теперь делать? Он не знал. Однако, факт оставался фактом — он сидел на столе без штанов, а перед ним стоял жутко горячий студент, который сейчас, похоже снова включил эту свою сторону милого и доброго парня. Да что за. Ксавьер сильно дернулся из-за прикосновения губ к руке, однако следующие слова еще больше удивили шатена. Оу. А он думал, как это так постоянно получается?.. — Эрик… —вновь сорвалось с губ шатена, и тот прикрыл глаза, чувствуя поцелуи, поднимающиеся по руке, затем невольно склонил голову вбок, открывая доступ к шее, затем снова выпрямил голову и наконец открыл глаза, когда Эрик замер перед ним, не делая ничего дальше. На губах чувствовалось его дыхание. И прежде, чем понять это, Ксавьер невольно разомкнул губы, приоткрывая рот. Дыхание уже давно было ни к черту. Прерывистым и тяжелым, да и стояк все же на половину отключал мозги. Но он все еще не знал, ведь, это его первый раз с мужчиной. И он не совсем знал, что от такого ожидать, да и они заговорили о чувствах всего несколько минут назад, а он уже позволил такое с собой сделать. Рыжеволосый нежно целовал парня в губы, цепляя то верхнюю, то нижнюю, прикусывая ее и лаская языком. Было просто невероятно приятно, ощущать его вкус, чувствовать как они становятся ближе и смешиваются, как слюна в их ртах. Неотделимое, одно целое и пускай весь мир сгорит до тла, если это окажется «обычным увлечением». Если так, то Эрик слишком уж увлекся. Его руки постепенно проходятся по талии, опускаясь ниже к бедрам, а там уже касается небольшого, но аккуратного члена и сжимает его, начиная потихоньку двигать рукой, наблюдая за реакцией Чарльза. — Все будет замечательно, я смотрел видео-пособия. — попытался выкрутиться Леншерр, завуалировав под «пособия» обычное гей-порно. А что? Нужно же было как-то набраться опыта! Чарльз тихо выдохнул и ответил на поцелуй, закрывая глаза и отдаваясь этому ощущению, позволяя своему мозгу отключиться и не думать о последствиях. Он встречал язык Леншерра своим, легко играясь с ним, облизывая чужие губы, в ответ слегка прикусывая их. От легкого касания по телу прошлась дрожь, а потом… Потом мужчина обхватил рукой его член, и с губ сорвался тихий стон, который заглушил поцелуй мужчины. Однако тот тут же отстранился и сказал что-то про пособия. Ксавьер об этом даже не думал, но чуть кивнул, после чего буквально усилием воли раздвинул ноги, позволяя своему студенту оказаться еще ближе. — Я понял, ты подготовился, — пробормотал Чарльз и посмотрел куда-то в сторону, после чего поднял руки и обвил ими шею рыжеволосого, притягивая его ближе и теперь самостоятельно целуя его в губы. Ох, Чарльз, такой горячий и нежный, живой и главное настоящий. Реальный, во плоти, а не очередной интимный сон с участием сексуального преподавателя. Обычно ему снилось, что они целуются в метро или же трахаются в лаборатории, но то где сейчас они были, даже его безграничная фантазия не могла показать подобное во сне. Профессор сам обнимает его за шею, тянет к себе и целует. Чёрт возьми, сегодня самый лучший день в его жизни! Парень такой невероятной утонченной красоты мало того, что признался во взаимной симпатии, так еще и постанывает таким невообразимо сладким голосом, что Эрик с радостью ответил на поцелуй, желая прочувствовать все оттенки удовольствия Ксавьера. Рука рыжеволосого стала делать круговые движения по чувствительной головке старательно, но достаточно медленно раззадоривая его. Чарльз продолжал поцелуй, чувствуя, что тот для него был неким подобием палочки-выручалочки, позволявшей окончательно не уйти в мир своих грез и удовольствия, что дарила рука Леншерра. Однако, это палка о двух концах, ведь чем дольше длился поцелуй, тем более туманным становилось сознание. Из-за движения по головке Ксавьер тихо простонал, постоянно вздрагивая. Эти прикосновения… Их было слишком мало, чтобы получить настоящее наслаждение, однако достаточно, чтобы буквально сгорать от нетерпения. Шатен сам не заметил, как вцепился пальцами в рубашку рыжеволосого, а бедрами стал ерзать по столу, невольно стараясь толкнуться в руку Эрика. Однако, тем самым он и приближался к краю стола, все ближе и ближе оказываясь к мужчине, от которого сам же недавно так старательно отползал по этому же столу. Студент с фанатизмом отнёсся к своей задаче — удовлетворить своего преподавателя. Он оторвался от его губ, начиная ускоряться рукой, быстро скользя ей по горячему и твёрдому органу, чувствуя каждую складочку и венку. Эрик с удовольствием насладился открывшимся ему видом: профессор прикрывающий глаза и весь изогнувшийся грудью вперёд, постанывал и кусал и без того алые губы, словно адово воплощение похоти и разврата, но с легким румянцем на щеках — символов невинности. Невозможно было передать насколько сильно подобный расклад заводил рыжеволосого и как до боли сильно пытался прорваться сквозь штаны и бельё его член. Оставив Чарльза в покое, Эрик стал снимать с себя джинсы и трусы, приподнимая черную водолазку, чтобы та не мешалась, тем самым демонстрируя идеальный торс. — Чарли, можешь встать и лечь грудью на стол? — С обворожительной, но в то же время манящей улыбкой попросил тот.Чарльз прекрасно все понимал по взгляду Эрика. И именно этот взгляд и заставлял его краснеть, но он совершенно ничего не мог с собой поделать, пока рука Леншерра ласкала его. Губы уже болели из-за того, что он сам же уже искусал их, а жар внизу живота уже начинал жечь, так что казалось, он может кончить в следующее мгновение, но… Рыжеволосый отстраняется, а сам профессор разочарованно стонет. О ведь почти. Почему именно сейчас?! Но сейчас начинает раздеваться сам студент, и у шатена перехватывает дыхание. Красивое тело, безусловно, но однако… Размер… По телу прошлась волна дрожи. Когда Леншерр произнес свою просьбу, Ксавьер еще некоторое время сидел, словно не понимая, что от него хотят, о ведь. Просто о думал. Он понимал, для чего это и к чему это приведет, но если он послушается, то к нему снова прикоснуться. Желание. Оно сейчас пересиливало любые рациональные мысли, так что Чарльз неуверенно сползает со стола, поворачивается спиной к Эрику и так же медленно нагибается, опираясь о столешницу. Нет, он не ложится грудью, а лишь держится на локтях, смотря прямо перед собой. Сейчас загорелись даже уши. Стыдно. Боже. стоит только подумать, какой вид открывается Леншерру… И ведь он сам встал в такую позу! Парень хищно облизывается, глядя как стройные ножки и медленно опускаются на пол, затем смущенный сие занятием шатен, разворачивается задом и ненароком его оттопыривает. Эрик еще с минуту или две любовался, без вранья, идеальным телом любовника, затем подошёл сзади и обнял его за талию, притягивая к себе и прижимаясь кончиком носа к затылку. Он стал постепенно опускаться ниже, целуя шею и лопатки, следуя вниз по позвоночнику, пока вновь не отошёл на пару секунд. Послышался звук разрывающейся фольги, после чего в рот Чарльза проникла карамель на палочке с явным привкусом малины. — Хороший мальчик заслуживает вознаграждение. — Прошептал прям над ухом Леншерр, прежде чем прикусить его мочку и осторожно втиснуть один влажный палец в тугую дырочку. А Чарльз эти две минуты медленно варился в собственном соку, действительно сгорая от стыда. И вот, когда он уже готов был подняться и отказаться от всей этой затеи, как его талию обвивает рука. и вот сзади он уже чувствует легкие прикосновения и поцелуи. И от каждого Ксавьер вздрагивает, часто и прерывисто дыша. Почему эти ласки такие мимолетные?! Шатен уже готов скулить от безысходности. когда Эрик отстраняется. Однако, он тут же настораживается, слыша, что его студен что-то там открывает, а потом к его губам поднесли. Это чупа чупс? Чарльз удивленно что-то промычал, однако сразу не сообразил, как это убрать изо рта, чтобы еще и не уронить. Но стоило ему начать приподнимать руку, чтобы взяться за палочку, как над самым ухом послышался такой соблазнительный голос и. В него вошел палец. Чарльз сдавленно простонал, вновь опуская руку на стол, чтобы иметь точку опоры, начиная невольно посасывать сладость во рту, так как иначе потекла бы слюна. Эрик решил не терять время зря и принялся успокаивать новоиспеченного бойфренда: прижался плотнее, стал целовать его шею и плечи, прикусывая кожу в особенно нежных и сладких местах, будто помимо конфеты он — самое сладкое здесь. Впрочем, никто не говорил, какое именно сладкое любил студент, но одно можно сказать точно: он уже давно был на диете, раз так оголодало, словно дикий зверь, принялся за свою сладость. Пальцы очень бережно растягивали партнера, погружаясь во всю длину, уже два пальца, свободно входили и выходили, а когда к ним присоединился и третий, то они принялись делать своеобразный массаж простаты. Мм, назовем это профилактикой заболеваний. Подумав, что этого достаточно, Леншерр забрал карамель изо рта возлюбленного, чмокнув его в щеку, затем опустился на колени перед ним и ввел сладкий, а главное мокрый шарик внутрь профессора. И снова. И снова. Когда рыжеволосый решил, что достаточно, он попросту завернул его в фантик и убрал, а сам принялся слизывать сладкие остатки: сначала с внутренней стороны его ягодиц, а после и вылизывая уже гладкую дырочку и проникая внутрь языком. Чарльз тихо постанывал от каждого движения пальцев внутри, а из-за укусов немного вздрагивал, уже мысленно отмечая, где останутся следы. Пальцы безукоризненно находили простату, так что шатен все время выгибался, так что в итоге все же лег грудью на стол, продолжая тихо стонать. Голову он повернул вбок, все так же старательно посасывая конфету и все еще не совсем понимая, зачем ему ее дали. Но сейчас Ксавьера это не особо волновало. Разум снова затягивало пеленой возбуждения, а оргазм опять начинал подкрадываться все ближе, но. И теперь Леншерр словно знал и отстранился в нужный момент. Шатен уже тихонько заскулил и с радостью выпустил карамель изо рта, наконец то сумев нормально вздохнуть. Однако, радость этому была недолгой. Она закончилась, как только Ксавьер понял, для чего предназначался чупа-чупс. Чарльз резко поднял голову и воскликнул: — Эрик, не.. —однако он так и не закончил, так как прервал сам себя стоном. Но мысль о том, что именно сейчас в него вводят не давала покоя. Господи. Какой кошмар… Щеки пылали, а сердце колотилось как бешенное. Но если Чарльз думал, что это будет чем-то. что переплюнуть уже нельзя, он очень ошибался. Язык. Там. И дыхание вновь перехватывает. Язык скользит по ягодице и бедру. — Эрик…— испуганно бормочет шатен, вцепившись в столешницу. — Эрик. Не надо. Постой. Ах. Да сколько же извращений в его студенте?! Но это слишком приятно, чтобы нормально сопротивляться. Чарльз стонет снова и снова, перебивая сам себя этими стонами. Странное ощущение. которого одновременно хотелось больше и от которого хотелось избавиться. И вскоре Ксавьер начинает двигать бедрами, ерзая по столу и невольно потираясь членом о столешницу, однако он не был в состоянии избежать ласк этого на удивление ловкого языка. Сладкий. Нет, серьёзно, он был вкусный и сладкий внутри, а еще горячий и вздрагивающий под каждым уверенным движением языка. Вы только не подумайте, раньше Эрик подробным не занимался, вот только если с девушками. Что ж, можно сказать, что навык ему пригодился в жизни, пускай немного иным способом. Леншерр мял упругую задницу в своих сильных пальцах, раздвигал половинки, чтобы глубже проникнуть языком и с причмокиванием выполнял свое грязное дельце. Вот только его собственный стояк, который уже подрагивал, как нарывающая рана, отвлек его от увлекательного, а главное приятного дела. Укусив за правую ягодицу в последний раз, рыжеволосый легко шлепнул её и уже почти спокойно вошёл в Чарльза, в его расслабленные из-за ласк мышцы. Они почти мгновенно сжали его внутри, обхватывая член шелковым капканом. Эрик впервые за все время застонал и прикусив изгиб шеи Профессора, принялся втрахивать его в стол, разбрасывая резкими толчками бумаги и сваливая канцелярию. Страстно овладев Ксавьером прямо в аудитории, Эрик стал рычать и снова кусаться, спускаясь одной рукой к члену партнера, в второй вцепившись в шею, прижимая любимого лицом к гладкой поверхности. Чарльз думал, что это никогда не закончится. И он даже не мог определиться. Называть это раем или адом? Такие противоречивые ощущения, что… Кто его знает? В одном шатен был уверен точно, это медленно, но верно сводило с ума. Однако, в один момент все прекратилось, а сам Ксавьер непроизвольно расслабился. Словно пытка закончилась. И зря он так расслабился. Очень зря. Потому что проникновение стало для Чарльза неожиданным и. Он даже сжаться не смог! Мышцы были настолько расслаблены ласками, что все там пульсировало и буквально не подчинялось хозяину, не желая сжиматься. Но это было к лучшему, так как могло быть больно. Но не теперь. лишь легкий дискомфорт. С губ срывается протяжный стон, однако профессор спешит сам себе зажать рот рукой. Еще не хватало, чтобы на его голос сюда кто-то прибежал. И Эрик, кажется, делает все, чтобы их заметили! Такой темп просто вырывает у шатена стоны. Громкие и пошлые, полные наслаждения, от которого глаза закатываются. Сложно в первый же раз выдержать такой напор. Все тело дрожит от наслаждения, а чувство наполненности сводит с ума. Каждое новое движение отдает волной удовольствия во всем теле. Нет. он так не выдержит. Горячая ладонь снова на члене, и Чарльз жмурится, уже чуть ли не скулит в собственную ладонь, после чего довольно сильно сжимается и кончает в руку любовника. Эрик продолжает рычать, но теперь уже добавляет еще и отборную ругань на превосходном немецком, вплетаясь пальцами в длинные темные волосы, шатена и буквально натягивая его на свой член. Такой узкий и горячий, он принимал его полностью и полностью выпускал, позволяя делать ему более размашистые и глубокие движения, которые приводили в экстаз обоих. От такого ритма и напора, даже тяжелый массивный стол стал сдвигаться, со временем попросту отъехав вперед. Чарльз и его стоны, наверное, самое возбуждающая вещь на свете и Эрик благодарил своих друзей за то, что. не важно. Его рука стала мокрой от чужой спермы и Леншерр почувствовал, как профессор расслабился в целом, сжимая его внутри мелкими судорогами. Студент простонал прелестное имя и вошёл как можно глубже, спуская вязкую сперму внутрь Ксавьера.