Everybody's hurt somebody before. Everybody's been hurt by somebody before.
Сонгю знал, что ни его Зам, ни Первый Пилот, ни телохранители Ухёна не одобрят это задание. А то, что они отправились на него вшестером, так уж точно. Сонёль всё время грозно напутствовал, что это опасно, да ещё и в таком месте. Они прибыли на Геноз на корабле Ухёна и его команды, то есть под видом обычного торгового судна. Геноз – искусственная станция, самая огромная в ближайших трёх галактиках. Она представляет собой что-то вроде декоративной планеты, где живут и работают многие расы, а также это место по праву считается храмом торговли и развлечений. На станции присутствуют свои спортивные стадионы, всевозможные магазины, театры и казино, так же жилые кварталы, большая часть из которых относится к разделу элитных. И неудивительно, что в таком месте процветает теневая экономика, а также грабежи, разврат и насилие. Баров и питейных заведений здесь столько, что можно было бы каждый день выбирать новое, да за два земных года ни разу в один и тот же не попадёшь. - И ты выбрал самый худший из них, - недовольно надоедал Ховон, пока они ждали одобрительного сигнала от космопорта станции. - Это не я выбрал, - напомнил ему Сонгю. - Билл Коитман был замечен тут уже много раз. Наша разведка так доложила. Они и гостиницу выбрали такую, что та находилась прямо над баром. Честно говоря, шикарным местом она уж точно не была: очередная дыра, где всё оформлено так, будто тут регулярно проходят сходки любителей острых ощущений, то есть красный и чёрный цвета преобладали. В гостинице не было одноместных номеров, ведь рассчитывалось, что клиенты будут захаживать сюда, чтобы провести «жаркую» ночь. По этому поводу бухтел Мёнсу, в кои-то веки начавший нормально разговаривать, что всех очень удивило. Он причитал, что пребывание в таком номере его нервирует, и он чувствует себя, как будто его взяли в рабство. Капитан лишь посмеивался, как и все остальные – кроме Ухёна. Он уже пару дней мало разговаривал, выглядел задумчивым, но не поникшим. Что-то тревожило его, но он, конечно же, не говорил об этом никому. Даже Сонгю. Они вроде и не ссорились, договорившись, что просто потерпят, пока это всё не закончится. Но, как показалось Сонгю, Ухён что-то надумал. И Капитан ожидал самого худшего. В гостинце их встретила очаровательная тайленолка. Она была одета в короткую юбку, обтягивающую блузку и туфли на высоченных каблуках. Как и все тайленолцы, она выглядела как человек, которого засунули в мультфильм – небольшое лицо с огромными голубыми глазами, тонкие руки и длинные ноги, шелковистые волосы. Всё в ней было… слишком. Она с какой-то озорной улыбкой спросила, сколько им нужно номеров, а узнав, что три, с любопытством поинтересовалась, с двумя кроватями или одной. Вот тут и начиналась игра. За день до этого Жени выдал им «новые» личные компьютеры, чтобы на Геноз они прибыли не под своими именами. И по какому-то мифическому велению судьбы, Мёнсу и Сонёль должны были изображать женатую парочку, искренне и страстно любящую друг друга, Сонгю и Ухён – только что начавшую свои отношения, а Дону и Хоя – женатую пару в ссоре. - Нам раздельные кровати, - сказал Ховон и стрельнул огненным взглядом в рядом стоявшего Дону. Тот выглядел так, словно его заморозили. На лице не дрогнуло и мускула. Слишком хорошо играл. Ховон поблагодарил Бога, что сегодня он не послал ему очередное искушение в виде Дону в его постели. И хотя они много раз спали вместе, каждый раз он нервничал и не мог уснуть, даже при том, что кровать они использовали для сна – и только для него. Ухён лишь улыбался и вживался в роль, аккуратно обнимая Капитана за поясницу. Сонгю вёл себя с ним непринуждённо, будто так и надо. И пока они ехали в лифте до своего номера, даже обнял Ухёна за плечи, но при этом краем глаза смотрел в камеру в углу лифта. Дону и Хоя вышли из лифта первыми, у них был восьмой этаж, когда у оставшихся двух пар – десятый. Ховон вышел, даже не обернувшись, и быстро зашагал к номеру. Дону улыбнулся ребятам и вышел следом. Внутри было просторно, пахло чем-то сладким и повсюду были странные картинки с непонятными кубическими изображениями. Дону встал посередине комнаты и замер, осматриваясь, в то время как Хоя уселся на одну из кроватей и откинулся назад. - Здесь не так уж плохо, - сказал Хоя. - Да, лучше, чем мы ожидали, - согласился Замкапитана, кинул свою сумку на одно из кресел и сел на вторую кровать. – Только эти картины напрягают. - Лучше уж так, чем изображать страстно похотливую парочку, - хохотнул Ховон, намекая на Сонёля и Мёнсу. Те, наверное, просто в бешенстве. За всю свою карьеру их впервые так унижали. - Мне их жаль, правда, - Дону улыбнулся. – Из Мёнсу обычно слова не вытянешь, а тут он щебетал, как вольная канарейка. Хоя тихо просмеялся, так и оставшись лежать на кровати, раскинув руки в разные стороны. От Дону не укрылся и тот факт, что Первый Пилот нервничал, но при этом явно пытался это скрыть. Всё как по закону жанра Ли Ховона. Хоя опять закрылся ото всех в своём коконе, делая вид, что всё в порядке, хотя всем окружающим было ясно, что это не так. - Ты в порядке? – тихо спросил Дону. Он понимал, что на самом деле Хоя ему не обязан отвечать, но хотелось знать правду. - Даже если нет, то что? – голос Ховона задрожал и изменился. Дону перевёл на него взгляд, заметив, как первый пилот сжал кулаки и стиснул зубы. - Я могу взять себе ещё один номер, если тебе со мной сейчас некомфортно, - попытался предложить он. Осознавая, что до вечера ещё пара часов, а обстановка уже складывается не очень, Дону не хотелось портить её ещё и натянутыми отношениями между ними. - Дело не в тебе, - ответил Хоя, - а во мне. - Это ты сейчас цитируешь один из бульварных романов? – попытался пошутить Чан, но Хоя сел, и по нему стало ясно, что шутка ему не понравилась. - Ты ослеп? – Хоя вперил взгляд в Дону, и тот даже вздрогнул. Хоя обычно не говорил с ним резко, стараясь избегать накала страстей. Но сегодня что-то изменилось. Вернее, даже не сегодня, а пару недель назад, после посещения Хезейфеля. Ховон был напряжён и раздражителен. Огрызался на всех подряд. Дону не понимал причину такой разительной перемены. Вроде там, где они просматривали видеоматериалы и искали зацепку, в той комнате со множеством экранов, Хоя даже позволил сделать ему массаж. И хотя Дону не воспринял это как знак чего-то хорошего, но ему показалось, что Ховон смягчился. - Я пытаюсь сдерживаться каждый раз, когда я с тобой, - еле выговорил Хоя. – Я смотрю на тебя как на чёртов цветок, который я так хочу, но если сорву, то ты погибнешь. Неужели ты не видишь? - Я не вижу? – Дону усмехнулся и удивлённо распахнул глаза. – Я столько лет говорил тебе, что приму тебя любого, сколько бы ужасного в тебе ни было, а ты только носом воротил. Это я ничего не вижу? - Ты ничего не знаешь. - Конечно! – развёл руками Чан. – Ты же ничего мне не рассказываешь! Ты каждый чёртов раз делаешь вид, что ничего не замечаешь, а потом ходишь с таким видом, будто у ребёнка отняли его игрушку! Дону сам не заметил, как ему стало жарко. Он не кричал, нет. Лишь немного повысил голос. Для него стало неожиданностью, что в этот раз Хоя заговорил сам. - Что ты хочешь от меня услышать? – Ховон встал, сжимая кулаки и заходил по номеру. – Что я должен тебе сказать? Ты не сможешь дать то, что я попрошу. Ты попросту не поймёшь. Дону тоже встал и подошёл к Первому пилоту. Хоя сделал шаг назад, но Дону успел поймать его за руку и заглянул в глаза. - Прости, но что я не пойму? Твою эту странную игры в «тяни-толкай»? О, я прекрасно понимаю! Ты закрылся в своём панцире, не признавая того, что я тоже живой человек. У меня есть чувства, и есть своя голова на плечах. Думаешь, мне это не надоело? - Ты хочешь моё тело? – Хоя произнёс это ледяным голосом. Дону даже одеревенел и выпустил его руку. - Что?.. - Я могу предложить только тело. Ты хочешь меня, я хочу тебя. И на этом всё. Такие отношения меня интересуют, - Хоя закончил фразу, всё ещё глядя Замкапитану в глаза. Тот смотрел на него в упор, не моргая. И тут Дону рассмеялся. Хоя даже отпрянул в удивлении. Дону закрыл глаза рукой и громко смеялся. - Мне жаль тебя разочаровывать, - просмеявшись, сказал Дону. – Но если я захочу тело, то могу позволить себе снять любое, и оно ничем не будет отличаться от твоего. У меня есть деньги. И мне это не составит никакого труда. - Ты… ты сравнил меня со шлюхой!? – яростно сверкнул глазами Ховон. - А трахаться без любви – это для тебя норма, Ли Ховон? - Дону даже не моргнул. – Чем тогда ты лучше шлюхи, если предлагаешь мне своё тело? Может, ты думал, что я ещё и заплачу тебе за это? Прости, но мне это не интересно. Я лучше в душ пойду, - и он уже хотел развернуться, но тут Хоя схватил его за локоть, развернул к себе, и вмазал в щёку кулаком. Он не стал бить ещё, увидев, как Дону удивился. Но в следующий момент Чан ответил ему тем же, проехавшись костяшкам своего кулака по губам Первого Пилота. Хоя сплюнул кровь, которая выступила из его губы, и ринулся вперёд, занося руку для нового удара. Дону увернулся, но Хоя не стал ждать другого момента, тут же начал новую атаку. Дону пресёк и её, схватив Ховона за руку и разворачивая к себе спиной, чтобы сделать захват, но тот двинул ему ногой по коленной чашечке, и Дону рухнул на пол, приземлившись на одно колено. Хоя вывернулся и тяжело задышал, трогая рукой кровоточащую губу. - Ну что, понравилось меня бить? – с усмешкой поинтересовался Дону с пола. К счастью, Хоя не успел ударить его слишком сильно. – Если ты успокоился, то на этот вечер с меня хватит твоих глупых предложений. У меня нет намерений спать с тобой, словно ты продажная тварь. Можешь предложить себя кому-то другому, но не мне. Я не приму лишь часть тебя. Только целиком, - с этими словами он встал, поправил одежду и поймал на себе раздражённый взгляд Хои. Ховон тяжело дышал и смотрел так, словно его приговорили к семи кругам ада. Да, именно так. Он не ожидал от Дону такого ответа. Но он больше ничего не сказал, молча глядя, как Дону уходит, как за ним закрылась дверь, как послышался шум воды. Хоя опустился на свою кровать и сжал голову руками. Первый раз за эти почти девять лет он чувствовал себя настолько паршиво. И настолько – пустым.In the beginning, I tried to warn you: You play with fire, it's gonna burn you.
В баре было темно, жарко и накурено. Напротив барной стойки располагался небольшой танцпол, за ним ряды круглых столиков с красными диванами вокруг них. Справа от бара в ряд стояли несколько игральных столов, а за ними виднелся проход в VIP-зону, а ещё правее – сцена, на которой какая-то очень экстравагантная группа играла музыку непонятного жанра. Сонгю шёл позади Ухёна, придерживая того за талию, игриво и легко. Сначала они подошли к администратору, а тот уже провёл их к зарегистрированному столику. - Наши друзья подойдут немного позже, поэтому мы закажем минут через пятнадцать, - Ухён сел и притворно улыбнулся администратору. Тот тоже ему улыбнулся, заглядывая в жёлтые сияющие глаза, поклонился и удалился. Для такого места персонал выглядел лучше, чем должно было быть на самом деле. - Ты сегодня какой-то посвежевший и чересчур возбуждённый, - донёсся до Ухёна голос Сонгю. Тот откинулся на спинку красного дивана и оглядывался вокруг. К счастью, расстояния между столиками и диванчиками было приличное, что позволяло говорить нормально, а не шептаться. К тому же, со сцены доносилась такая громкая музыка, которая заглушала всё вокруг. - Это моя роль на ближайшие пару дней, - просто ответил Наму и снова улыбнулся, прикрыв глаза. Сонгю настороженно на него глянул и покачал головой. - Только роль? – спросил он. - Только роль, - заверил его Наму. И Сонгю это не понравилось. Он хотел, чтобы Ухён правда расслабился, пока они здесь. Пусть у них и было задание - выследить Билла Коитмана, - можно было передохнуть от постоянного напряжения и холода, которые преследовали их в последнее время. - Надеюсь, там будет теплее, чем на последних двух планетах, - выразил своё разочарование Сонёль, когда они только вылетали на Геноз. И все согласно кивнули. На что Капитан ответил, что это он выбирал им задание, так карты легли. Но все, конечно же, закатили глаза и покачали головами, мол, это карма их команды, а значит, что Капитан во всём виноват. Сонгю раскрыл было рот, чтобы выказать своё сожаление, но его остановили пришедшие Сонёль и Мёнсу, святящиеся так, словно они начищенные медные тазики. - Вы опоздали, - констатировал Капитан, буравя взглядом вновь пришедшую «влюблённую» парочку. - Мы не особо торопились, - Сонёль прищурился и положил руку Мёнсу на плечо. Всё же тут он мог позволить себе поддразнить Капитана. В коем-то веке он не получит за это выговор. Сонгю весь напрягся, и его ноздри раздулись, но тут мягкая ладонь Принца легла ему на колено, и Сонгю посмотрел на него. Ухён мотнул головой, мол, не надо, успокойся. И Сонгю скептически выдохнул, привалился плечом к плечу Ухёна и подумал, что это просто садизм – посылать их в такую дыру. Когда-то давно он любил такие места: выпить, развлечься, подцепить кого-то, а потом на утро и не вспомнить. Но то была молодость, а сейчас ему уже чуть за тридцать, и он не любил такие заведения. Всё вокруг напрягало его, и становилось неуютно. И пока они рассматривали алкогольную карту, подоспели Замкапитана и Первый Пилот. Они сели по разные стороны, даже не смотря друг на друга. - Что это с вами? – удивлённо посмотрел на них Капитан. Хоя закусывал разбитую губу, а Дону не поворачивался к ним опухшей щекой. Красавцы. - Что на этот раз вы не поделили? – хохотнул Мёнсу, чем заставил всех напрячься. Говорил он редко, но метко. Голос у него был такой с хрипотцой, чуть надломанный. И было в этом какое-то очарование. - Заткнись, - огрызнулся на него Дону, который обычно не мог и мухи обидеть (кроме Сонгю). Сейчас он выглядел как ворчливый петух. – Лучше закажите выпить. Вновь подошедший молодой официант долго рассказывал им о фирменных напитках и спец-предложениях. В итоге их стол был заставлен алкоголем, но пили все его неохотно, просто делая вид. Сонгю взял в руку один из стаканов. Жидкость в нём была ярко-оранжевая, но пахла она совсем не цитрусами. Чем-то непонятным, свежим, таким манящим и дурманящим. Он опрокинул её в себя, подумав, что хоть один мразотный коктейль он себе может позволить. Что с него будет? Ох, как же он ошибался! От одного коктейля создалось впечатление, будто он выпил бутылку самого крепкого виски или коньяка в одиночку. Язык не слушался, в голове зашумело. И всё вокруг стало таким расплывчатым и непривычным. Дело в напряжении, накопившемся за последние недели? Или в том, что он не пил вообще уже пару месяцев? А может, и то, и другое? Во всяком случае, о резком помутнении рассудка он решил умолчать. Ухён что-то весело обсуждал с Дону, в их разговор вклинился Сонёль, и втроём они спорили и шутили о чём-то. Сонгю не мог уловить сути. - Он здесь, - вдруг шепнул ему на ухо Ухён, и Сонгю сначала не понял, о чём это тот. Но вскоре в голове всплыли воспоминания об истинной цели визита в это отвратное место. Билл Коитман зашёл в бар уверенно, словно завсегдатай в этом месте. На нём был чёрный пиджак, белая рубашка, верхние пуговицы которой оказались небрежно расстёгнутыми. Чёрные брюки и лаковые ботинки. В зубах у него была сигарета. Сейчас он казался совершенно другим человеком, нежели там – в Хезейфеле. Его досье и репутация в Федерации была весьма достойной. Но теперь об этом он мог забыть. Его не объявили в публичный розыск только потому, что это дело проходило под ярлыком «совершенно секретно». Коитману повезло, что сейчас за ним не выслали войска Федерации, а всего шесть человек. Он удосужился чести быть пойманным самим Наследным Принцем! О чём, конечно, знать ему было не обязательно. Билл Коитман прошёл к игровым столам, сел на предложенное ему место, пожал нескольким людям руки, а потом вытащил из внутреннего кармана пачку кредитов. - Рыбка приплыла на мелководье, - пробормотал Мёнсу куда-то в стакан, но остальные услышали его. План был прост. Сегодня они должны были разведать обстановку. Хоя, исполняя план, резко встал, громко поставил на стол свой стакан с ярко-розовой жидкостью, гневно посмотрел на Замкапитана, словно тот только что сказал ему какую-то непростительную вещь, и направился к барной стойке – поближе к игральным столам. Бармен окинул его оценивающим взглядом, медленно протирая бокал в своих руках полотенцем. Хоя же сделал вид, что не увидел этого. - Виски, - сказал он, а когда бармен поставил перед ним стакан, пододвинул его к себе. На безымянном пальце сверкнуло кольцо. Они надели их перед тем, как прибыть сюда. И все мысли Ховона крутились вокруг этого. Когда-то он мечтал, что его отец бросит эту глупую затею с традиционным браком, подобреет, даст ему волю выбора. Но нет, каждый раз он напоминал Ховону, что к тридцати годам обязательно найдёт ему подходящую партию. Хоя смотрел кандидаток, отфутболивая каждую, мол, не нравится. И пока это успешно прокатывало. Но теперь времена изменились. Какого это было бы, жениться на Дону? Были ли бы они счастливы? Где бы они жили? Были бы у них дети? Хотел бы Дону детей? - Поругались, - нарушил его мысли бармен. На самом деле всё время, пока он думал о Дону, то вскользь следил и слушал то, что происходило за игральным столом. Конечно, музыка глушила разговоры, но всё же. А тут ещё этот бармен. - Типа того, - хмыкнул Ховон. - Давно женаты? Хоя словил взгляд бармена, который указывал на кольцо. - Два года, - так же безразлично ответил Первый Пилот. - Говорят, любовь живёт три, - задумчиво произнёс назойливый собеседник. - Тогда наша умерла шесть лет назад, - не раздумывая буркнул Ховон. Он не верил в такие высказывания. Он знал, что любовь намного сильнее времени и пространства. Её можно нести через года, и она никогда не померкнет. Но бармену это было знать необязательно. За игральным столом разговоры были посредственными. Обсуждали какие-то биржевые сделки, транспортировку грузов, стройку новых объектов, стоимость перевозок и прочую деловую хрень. Что там забыл Коитман, Ховон так и не мог понять. Зачем он наведывался в это место? - Хотите сыграть тоже? – бармен не оставлял своей манеры вторгаться в чужое пространство. - Я не умею играть, - Хоя наконец перевёл на него взгляд. Молодой человек выглядел лет на двадцать с хвостиком. Высокий, наверное, на половину анталианец или бильголец – слишком яркие глаза и чуть островатые уши, каштановые волосы и высокие скулы. - Тогда, может… - бармен не успел продолжить. К Хое слева пристроился мужчина: - Могу я угостить вас чем-нибудь? – нагло спросил тот. Хоя посмотрел на него широко распахнутыми глазами. Вельмегонт, высокий и грубый, с абсолютно чёрными глазами, улыбался хищным оскалом. - Я занят, дружок, - Хоя чуть наклонил голову и ухмыльнулся. Подозрительная активность вокруг него ему была не нужна. - Да ну? – бросил тот. – А я думаю, что нет. Хоя широко улыбнулся, и от улыбки стало больно, ведь нижняя губы была разбита до этого. - Видишь во-о-о-н ту компанию? – он кивнул в сторону стола, за которым всё ещё сидели ребята. – Там мой муж, и если он увидит, как ты ко мне клеишь, то на утро очнёшься на улице, а потом будешь соскребать себя с асфальта. Вельмегонт проследил за взглядом Хои, натолкнулся на яростные глаза Дону и понял, что тот не шутит. - Окей, красавчик. Если передумаешь, меня нетрудно будет найти, - с этими словами он удалился. Ховон схватил стакан с виски и резко опрокинул его в себя, будто запивая назойливое общество. К счастью, бармен перестал к нему лезть, услышав, что «муж» Хои настоящий ревнивец. Ещё полчаса ровным счётом ничего не происходило, а потом за игральным столом пошло какое-то непонятное оживление. Коитман достал свой коммутатор и посмотрел на экран, а потом встал. Хоя тут же послал сигнал остальным. Ухён прильнул к Сонгю, касаясь своими горячими губами его уха, сначала поцеловал, а потом тихо прошептал: - Иди за мной и делай вид, что ты в пьяном экстазе. Хотел бы Сонгю не подчинится, но не мог. Его рука скользнула в руку Наму. - Извините нас, - Сонгю довольно улыбнулся и встал. Всё время до туалета они касались друг друга, словно и правда были дико увлечены, возбуждены до предела. Ухён рывком толкнул дверь, увлекая за собой Капитана. К счастью, в помещении никого не было, да и там было довольно темно. Ухён открыл дверь одной из кабинок, втолкнул в неё Сонгю, и как только дверь за ними закрылась, в туалете послышался голос Билла Коитмана. Тот говорил по коммутатору. Сонгю сначала хотел замереть и слушать, но подсознание говорило, что роль придётся играть до конца. И в следующее мгновение он почувствовал, как Ухён, скользит руками по его спине, а губы смыкаются на его шее – горячие и влажные. - Нет, так не пойдёт, - говорил Коитман. – Это невозможно! Делайте, что хотите, но груз должен быть у нас через две недели! А от остального избавьтесь! Сонгю слушал в пол-уха, потому что его голова шла кругом. Ухён был таким, как будто они никогда и не расставались, словно они ещё те, кем были пять лет назад – свободные и безбашенные, готовые на всё. Ухён отпустил его шею и припал к губам Капитана, тут же проникая в рот языком, проводя им по зубам. Ким чуть ли не задохнулся. Вкус алкоголя путал ещё больше. Они оба выпили по одному или два, и этого хватило, чтобы чувствовать себя более развязно. - Меня не волнует, сколько они просят! Босс сказал достать это любой ценой! Ухён на секунду остановился, чтобы отдышаться. Сонгю старался не смотреть на него, хоть и вцепился ему в плечи своими длинными и сильными пальцами. Он был явно возбуждён, и Ухён чувствовал это через все те слои одежды, что разделяли их. Но он поклялся себе, что никогда не нарушит эти границы. Как же тяжело было держаться. Ещё пару месяцев назад они могли заняться сексом на любой палубе, и Сонгю никогда не возражал. Наоборот, он охотно давал и брал. Это была их любимая игра «кто первым займёт ведущую позицию». А теперь он боялся делать лишнее движение, хотя его руки и губы знали каждой миллиметр этого сильного тела. - Завтра я встречусь с ним в космопорте. Да, обмен должен состояться. Нет, мы уже договорились. И если произойдет хоть ещё один сбой, я лично тебя за яйца подвешу, ты меня слышишь!? – Коитман орал в трубку. Он был неосторожен, думая, что парочке в одной из кабинок до него совершенно нет дела. И пусть из его разговора нельзя было понять ничего конкретного, информация всё равно была полезной. Коитман и ещё несколько наёмников что-то замышляли. И всей команде Infinite7 придётся выяснить, что именно. Наконец, разразившись бурными ругательствами, Коитман отключил коммутатор, пару раз плеснул на лицо водой из-под крана и удалился. И как только дверь за ним захлопнулась, Ухён тут же отпустил Сонгю, дав тем самым ему отдышаться и прийти в себя. Капитан осел на закрытую крышку унитаза, решительно расправляя рубашку, которая небрежно торчала из-под кожаной чёрной куртки. Он всё ещё чувствовал прикосновения Ухёна, такие жаркие и пробирающие до самого сердца. Каждое прикосновение словно огнём вспыхивало где-то под кожей. Сонгю знал, что он раскраснелся, губы опухли, а волосы в полнейшем беспорядке. Но сейчас ему лишь хотелось выйти из тесного пространства, поэтому он наскоро привёл себя в порядок, не обращая внимания на Ухёна (по крайней мере, пытаясь это сделать). И, дав тому сигнал, чтобы Ухён шёл чуть погодя, удалился. Как только Сонгю покинул туалет, Ухён закрыл кабинку, привалился к одной из её стен и зарылся руками в волосы. Да, он предупреждал себя, что будет больно. Будет больно, когда игра закончится. Будет больно, потому что всё казалось таким настоящим, таким, как он того и хотел. И если бы не было всех этих «не», он бы не остановился на всех этих поцелуях и двусмысленных прикосновения. Просто прижал бы к стене, рывком стянул всю одежду и оттрахал бы до беспамятства. Да, так он умел. Но не мог. Не мог, потому что тело Ким Сонгю теперь ему не принадлежало. Только сердце. А «сердце очень хрупкая вещь: оно бьётся»*.