"Дистанция" - лишь слово, придуманное кем-то, кто боится близости.
Ухён поймал Сонгю как раз в тот момент, когда Капитан чуть ли не сбил кого-то с ног, запутавшись в собственных. - Тихо, тихо, - Наму прижал его к себе и схватил за плечи, чтобы Ким ненароком не повредил себе чего-нибудь. Как так получилось, Ухён и сам не понял. Билл Коитман после своего телефонного звонка ушёл из бара, и они не пошли за ним, чтобы не раскрыть себя. Когда Ухён вернулся из туалета, выждав немного времени, Сонгю уже сидел на красном диване и пил очередной коктейль неизвестной консистенции. Самое удивительное то, что Сонёль с Мёнсу слишком вжились в свои роли, ушли танцевать и вообще, кажется, выпали из жизни. Ухён сел на место, поправляя рукой упавшие на лоб волосы, и искоса посмотрел на Капитана. Глаза у того были уже стеклянные. Дону тоже осторожно на него поглядывал, но ничего не говорил. Может, думал, что так будет лучше? Во всяком случае, Капитан быстро дошёл до кондиции и почему-то решил, что доберется до номера один. Но всем было как божий день ясно, что это невозможно. Ухён тут же подскочил следом, махнув на прощание Замкапитану, и начал лавировать между танцующих людей. - Я с-сам, - попытался отмахнуться Ким, почувствовав хватку Принца. Но Ухён и ухом не повёл, молча потащил его к выходу. В лифте Сонгю уже еле стоял на ногах, привалившись к Наму и бормоча что-то о том, что он не хотел, ему жаль и это недоразумение. Ухён так и не смог уловить суть его бормотаний, да и не пытался. Его больше волновало, что завтра утро Сонгю будет ругаться, стонать и гневить себя и всех, потому что ему будет хреново. На кровать Ухён не уложил Сонгю, а рухнул вместе с ним, - Сонгю вообще не стоял на ногах, поэтому потянул Принца за собой. И когда его голова оказалась на подушке, то глаза тут же закрылись. - Вот чёрт, - выругался Наму, встав и посмотрев на всё это бедствие. – Чтоб у тебя завтра голова кирпичная была! – фыркнул он в сторону уже уснувшего Сонгю, которому было всё равно, о чём там ворчал Нам Ухён. Наму принялся стаскивать с Капитана ботинки, потом потянулся к куртке, и когда взялся за один из рукавов, Сонгю заехал ему другой рукой по плечу, отмахиваясь - Эй! – Ухён перехватил его руку, остановив её прямо около своего лица, когда тот начал ей махать. – И не надо потом с утра устраивать тут представление! Конечно, Сонгю его не слышал, но Ухён всё равно ругался. Ругался, потому что знал, что у Сонгю на утро после выпивки всегда болит голова и опухшее лицо, да и настроение как у самой настоящей змеюки. Поэтому лучше, чтобы он проснулся раздетый и в постели. Так он будет добрее. Когда все махинации с одеждой всё же были закончены, Ухён вытащил из-под Сонгю одеяло и накрыл им Капитана. Сонгю тут же перевернулся на бок и устроился поудобнее. Ухён замер, смотря на Кима и вздохнул. На него накатила какая-то безысходность. В какое-то мгновение он замер, осознав, как глупо и драматично сейчас выглядел. Словно герой нашумевшей мелодрамы или комедии, где события идут по кругу, подкидывая главному герою всё новые трудности. Только вопрос вот в чём: будет ли у этой картины счастливый конец? Дону, откинувшись на спинку красного дивана, с улыбкой наблюдал, как Мёнсу и Сонёль обжимались на танцполе. Они выглядели так, словно и правда безумно были друг в друга влюблены. А может и правда были? Он никогда не общался с ними близко, да и никаких подробностей не знал. Но теперь ему вдруг показалось, что между теми двоими проскальзывала какая-то искра. Интересно, скрывали ли они свои отношения, или делали вид перед друг другом, что ничего не происходит? Хм, возможно? Алкоголь уже заметно затуманил голову, и Замкапитана оглядел зал бара. Народу только прибавилось к полуночи. Хоя так и продолжал сидеть за барной стойкой, игнорируя все вокруг, включая Дону. И Дону подумалось, что ничего не поменялось за эти почти девять лет. Смешно, неправда ли? Он встал, чувствуя слабость в ногах, и направился к администратору, где оплатил их немалый счёт, потому что не мог доверить это остальным, которые с головой ушли в сюжет этой комедии (комедии ли?). Дону вышел из дымного помещения и направился к лифтам. В номере было свежо и чисто, а главное – тихо. Стянув с себя куртку и футболку, он бросил их на свою кровать. Глаза блуждали по странным картинам на стене, которые он никак не мог понять. И чтобы избавиться от беспорядочных мыслей, ему нужно было в душ – остыть и смыть с себя запах ужасного бара, который казался ему таким липким и мерзким. Он уже разделся до боксеров, когда вспомнил, что не выпил сегодня с утра прописанные ему Сонджоном таблетки. А если оставит это дело, точно забудет. Поэтому он вернулся в комнату, чтобы порыться в своей сумке. Запив таблетки из бутылки с водой, которую он отыскал в мини-холодильнике, Дону замер. Дверь в номер отворилась и на пороге возник Ховон. Взгляд у того был стеклянный и растерянный. Оно было ясно почему. Дону стоял посередине номера почти что голый. Поэтому он тут же поставил бутылку на маленький столик и вернулся в ванную комнату. Господи, почему ему не становится легче? – вот о чём он думал, включая воду и настраивая температуру. Почему в этом огромном мире он влюбился именно в Ли Ховона, который не видит ничего дальше собственного носа? И с этими мыслями Дону уже почти шагнул под горячие струи душа, как за спиной вдруг почувствовал чужое присутствие. - Так значит, ты не дашь мне то, что я прошу? – Ховон закрыл за собой дверь. Дону обернулся и встретился с ним глазами. Хоя был зол? Или что это за странное выражение лица? Да и что подвигло Первого Пилота ворваться в ванну совершенно не церемонясь? - Я не понимаю, о чём ты, - как можно спокойнее ответил Дону. Одной рукой он нащупал висящее где-то сбоку полотенце и обмотал им свои бёдра. – Сейчас не самое удачное время для разговора. Ты пьян, да и я тоже. Мы сделаем только хуже. - Всё и так хуже некуда, - Хоя сделал шаг вперёд и начал расстёгивать верхние пуговицы на своей рубашке. – Я схожу с ума. - Ховон, перестань, - голос прозвучал надломлено. - Я не могу, - качнул головой Первый Пилот. – Я больше так не могу. Ты мне нужен. - Что? – Дону не поверил собственным ушам. – Ты не в себе. Выйди, пока не натворил того, за что завтра будет стыдно. Я не буду с тобой спать, Ли Ховон, только для того, чтобы потешить твоё самолюбие! Пальцы Хои замерли на последней пуговице, рот слегка приоткрылся. Кажется, он не ожидал такого ответа. Он думал, что Дону сдастся. Думал, что… - Почему нет!? – рыкнул Ли в ответ. – Ты же любишь меня! Всегда любил! Так почему теперь отступаешься!? - Именно поэтому, - Дону сглотнул. – Я уже достаточно выстрадал, и не хочу делать себе и тебе ещё больнее. Эти твои игры уже порядком мне надоели. Ты сам говоришь, что я тебе нужен, но посмотри на себя! Ты трус! Ты эгоист, который думает только о себе! - Я думаю о тебе последние девять лет! – выкрикнул Хоя в ответ. – Я все эти девять лет берёг тебя! - Нет, Ли Ховон. Ты берёг не меня. Ты берёг себя. Ты боишься последствий, и мне жаль тебя. Жаль, потому что я больше ничем не могу тебе помочь. Пока ты не откроешь глаза и не увидишь, что всё, что тебе нужно сделать, так это протянуть мне руку, ты так и будешь один на этом минном поле. - Как ты… - простонал Хоя, опуская руки. Слова резали тонким ножом по сердцу, и горячая кровь уже капала вниз. Господи, да за что? Неужели всё это правда? - Могу? – продолжил за него Чан. – Могу, потому что я никогда не боялся бороться. Не боялся, потому что знаю, что такое терять! Это больно, Ховон. Это так, словно ты сам умираешь! Вот, что это значит! А ты… ты хоть подумал, что с нами будет, если один из нас умрёт? Будет больно вдвойне, потому что… - он не договорил, запустив руки волосы и отвернувшись. Кажется, ему было трудно говорить. Перехватывало дыхание. – Я… Я потерял отца, так и не успев с ним помириться. Я был таким дураком! Я сказал, что не нуждаюсь в нём, если он не будет меня поддерживать! И знаешь что? – Дону медленно повернулся, в его глазах стояли слёзы. – Часть меня умерла вместе с ним. Так вот ты… Ты - то, что от меня осталось. И если тебя не станет… Хоя сделал шаг вперёд, хватая Дону руками за шею и прижимаясь к его губам своими. Поцелуй оказался солёным и влажным. Сначала Дону не сопротивлялся, даже отвечая, а потому неожиданно потянулся к рукам Хои и рывком скинул их со своей шеи, тяжело задышав. - Нет, хватит! – рявкнул он. – Хватит! Подумай, что будет с нами после этого! Я не святой, Ли Ховон, но переспать с тобой, зная, что после ты никогда не будешь моим, для меня – грех! Я не вижу причин переступать через это… Но Ховон отрицательно закачал головой, вывернул руки, избавившись от захвата, и снова подался вперёд. Их глаза оказались на ровне, а губы так близко, что у Чана перехватило дыхание, а сердце забилось где-то в голове. - Я люблю тебя, - выдохнул Ховон дрожащими губами, смотря Дону прямо в глаза. – Этого тебе достаточно? - Ты всё мне расскажешь, - еле выговорил Дону, а Хоя – кивнул. И занавес рухнул… Они сошлись в поцелуе, словно в каком-то безумном поединке. Хоя никак не мог поверить, что целует эти полные губы, что они – его. Это было так захватывающе и сладко. Он и не заметил, как Дону начал стягивать с него рубашку, оторвав последнюю пуговицу. Потом ловкие пальцы начали расправляться с пряжкой на ремне, добрались до ширинки брюк. И тогда Ховон закусил губу, потому что не осознавал, что всё это происходит на самом деле. Дону впился губами в кожу на шее, от чего у Хои перед глазами заиграли огоньки, он еле сдержал стон. Они даже не выключили воду, Дону начал толкать его к двери. Конечно, секс в душе ему нравился, но не в первый раз. Он, словно в давней романтической истории, хотел, чтобы первый раз был незабываемый. Ховон зашипел, когда Дону укусил его в плечо, но потом расслабился, ведь по этому месту тут же прошёлся влажный язык, а затем мягкие губы, которые словно замаливали маленький грешок. - Я люблю тебя, слышишь? – словно задыхаясь повторил Ховон, запрокидывая голову. Дону сел на кровать и потянул его к себе на колени, обхватывая руками за бёдра. - Я знаю, я всё знаю, - как мантру прошептал Дону. – Я ждал, - продолжал он, гладя разгорячённую кожу руками, оставляя на ней ожоги своими прикосновениями. - Долго. Очень долго. - Не страшно, - Дону улыбнулся в поцелуй, а потом откинулся назад, утягивая Первого Пилота за собой, чтобы тот оказался сверху, лёжа на нём. Их глаза встретились, когда они замерли на мгновение. И в них было столько… счастья. И только Хоя хотел сказать, как влюблён в эти глаза, как его перевернули на спину, поджали под себя. Он даже и охнуть не успел, а Дону уже начал стаскивать с него брюки, попутно целуя в живот, в бёдра, в колени. Когда Чан всё же окончательно стащил с него последний кусок одежды, то сильная рука сжала пульсирующий член, и Ховон чуть ли не задохнулся и прикусил губу, закрыв глаза. Все мысли разом вылетели из головы. Он забылся в этих неистовых прикосновениях. Дону снова навис над ним, лаская руками и продолжая жарко целовать то ключицы, то плечи, и Ховон уже молился, чтобы эти ощущения не покидали его, а длились вечно. Дону снова остановился, приоткрыв рот. Хоя смотрел на него снизу-вверх и не мог понять, где заканчивается эта реальность и начинается сон. Сон ли это? Молчание и шум воды, оставленной в душе, вот, что окутывало их сейчас. А ещё – неутолимое желание наконец-то обладать друг другом. А потом Дону вдруг улыбнулся и потянулся к одной из тумбочек. И тогда Ховон понял, что всё реально. И они правда на кровати, вдвоём, и собираются не просто спать, а переспать. Он мечтал об этом так долго, что, кажется, боялся потерять рассудок окончательно. - Вот это ассортимент, - послышалось сбоку. Дону нарыл в ящике смазку и презервативы. И когда вывалил всё содержимое на край кровати, поймал взволнованный взгляд Пилота. Да, он догадывался, о чём тот думал. Он знал, что включился автопилот, маршрут построен – обратного пути нет. И Ховон уже думал, что Дону сразу приступит к главному, но тот вернулся к его губам. Он не мог остановится, увлекал Хою в неведомую игру, специально дразня и раздраконивая. - Хватит, - взмолился Ли, перехватывая руки Дону, которые ласкали его спину и ягодицы. – Ты можешь зацеловать меня позже. Но Дону, кажется, его даже не слышал, полностью окунувшись в процесс и не давая даже вздохнуть. И когда, наконец, позволил это сделать, то Ховон запрокинул голову и закрыв глаза. Замкапитана завозился с лубрикантом, который никак не хотел открываться, словно специально оттягивая момент. Но вот он, наконец, поддался, и пальцы Дону стали скользкими и влажными. Он склонился над Ховоном, улыбаясь и до сих пор находясь в каком-то опьянении, вызванном уже совсем не спиртным. Когда прохладный палец коснулся входа, Хоя рефлекторно сжался. - Последний шанс даю, - прошептал Дону, проводя носом по чужой идеальной скуле. - Пошёл ты, - выругался Ховон и рефлекторно приподнялся. – Ты давал мне шанс последние девять лет, я уже достаточно проштрафился. И Дону поцеловал его. Поцеловал глубоко и властно, доказывая свою правоту. Замкапитана заставлял Первого Пилота стонать и выгибаться каждый раз, когда задевал пальцами простату, при этом он довольно ухмылялся, запоминая каждое подаренное ему выражение лица. - Последний, - предупредил Дону, а Хоя выгнулся и зашипел. Поясница заныла. Он и забыл, какого это – быть снизу. Он не жалел. Он не имел права сожалеть, потому что ждал этого так долго. Он считал это подарком свыше – обладать человеком, который занял всё – мысли, сердце и место в его жизни. А Дону успокаивал, водил свободной рукой по нежной коже бёдер, целовал напрягшийся живот и делал всё, чтобы эти мгновения остались в память обоих так надолго, насколько это возможно. Хоя понял, что сейчас произойдёт. Дону вынул пальцы, придвинулся ближе, закидывая его ноги себе на плечи, подложил под поясницу подушку и поцеловал в шею. А потом Ховон выгнулся в спине, почувствовав первый сильный толчок – Дону не церемонился. Он ловил каждый вздох и стон Первого Пилота, в сердцах радуясь, что все они посвящены только ему. Что же может быть лучше? Руки Хои с такой силой сжали простыни, когда член Дону оказался в нём целиком. И, о Господи, это было больно, но прекрасно. Они словно стали одним целым и становились ближе и ближе с каждым новым движением. И вскоре наслаждение вытеснило всю боль. Ведь они были вместе, они любили друг друга, они, наконец, не сопротивлялись, а получали – всё, чего желали, как об этом мечтали и грезили. Хоя подавался навстречу каждому движению, у Дону перед глазами было только тело человека, которого он желал с каждым толчком сильнее и сильнее, хотел подарить ему рай. И, кажется, у него это получалось. Два горячих тела сплелись вместе, переполненные наслаждением. Хоя перестал дышать, когда всё тело задрожало, и мир попросту перестал существовать. Он очнулся только тогда, когда понял, что Дону целует его щёки, лоб, нос и веки. - Спасибо, спасибо, спасибо, - шептал тот. Дону не мог сдержать свои чувства. Он словно с головой окунулся в сладкую патоку, такую яркую и цветную, как в какой-то сказке. Он навалился сверху на Первого Пилота, обнимая того и пытаясь восстановить дыхание, но пока получалось плохо. - Ш-ш-ш, - Хоя наконец пришёл в чувства, обнимая Дону и пытаясь остановить того от нахлынувшего на него безумства. – Пошли в душ, вода льётся просто так. Дону отстранился и глянул на него, не в состоянии поверить происходящему. Спасибо. И сдался. Душ – это было то, что надо. Они долго стояли, просто обнимая друг друга, пока вода скатывалась вниз. И время словно остановилось. Хоя уткнулся носом Дону в сгиб шеи, закрыв глаза, и даже стал напевать про себя какую-то мелодию. Он и не знал, сколько всего упустил за эти годы. И от этого больно сжималось сердце, напоминающее тем самым, что он сам избрал для себя такой путь. Только сколько бы он не плутал на этом пути, дорога всё равно привела его в эти объятия. - Всё ещё любишь меня? Хоя открыл глаза и поднял голову. Дону улыбался, потянулся к его лицу и убрал мокрые волосы с глаз. Хоя задержал дыхание, а потом кивнул и потянулся за поцелуем. Кое-какие сомнения ещё оставались где-то внутри него, но он решил, что этой ночью притворится, что их нет. Сонгю проснулся от того, что ударился обо что-то. Он зашипел, открыв глаза. Было темно, и в темноте он различил лишь цифры электронных часов на столике. Они показывали шесть утра. Мысли тут же разбежались, а голова беспорядочная загудела, поэтому Ким сел. Он понял, что то, на что он наткнулся во сне, было плечо Ухёна. Тот спал, как обычно, почти ни на что не реагируя. Поэтому даже не проснулся, когда Сонгю нечаянно толкнул его. Тут Сонгю, наконец, вспомнил события прошлой ночи. И сделалось так паршиво. Стыд, какой же стыд! Он выполз из-под одеяла, ступни соприкоснулись с прохладным полом, и стало так зябко. Сонгю пару мгновений покачался, оперившись руками о край кровати, а потом встал, прошествовав до ванной, где нарыл в аптечке таблетку от головы и разжевал её. Глядеть на себя в зеркало он боялся, потому что уже представлял, какая картина его там ожидает. Но всё же остановился напротив зеркала и поднял глаза. О, да… Волосы как птичье гнездо, лицо опухло, глаза покраснели. Прям мечта алкоголика! А ведь он уверял себя, что больше никогда не будет напиваться до состояния, когда не можешь сам доползти до кровати. Кто, кстати, привёл его в номер? Хотя, зачем он задал себе этот вопрос? Конечно, это мог быть только Нам Ухён. Капитан ополоснул лицо прохладной водой, а потом пару минут, стоя перед зеркалом закрыв глаза, думал, что так не должно продолжаться. Он сбился с пути и совсем потерял свою цель. Какой конец он хотел бы теперь? Но ответ затерялся в темноте, поэтому Сонгю выключил воду, сходил в туалет, а когда вышел из ванной комнаты, то испугался – Ухён сидел в постели. И даже сквозь темноту комнаты Сонгю различил его черты лица и взлохмаченные волосы. - Сонгю, господи, шесть утра, - пробурчал Наму, не открывая глаз. – Какого чёрта ты не спишь? Сонгю лишь хохотнул и подошёл к кровати, забираясь на неё и отнимая у Ухёна кусок одеяла. - Как ты? – Ухён всё же разлепил свои жёлтые глаза и посмотрел на Кима. Сонгю улыбнулся. - Могло быть и хуже, - признался Гю. – Спасибо, что не дал мне влипнуть в какую-нибудь историю. - Пожалуйста. - Вообще-то я не планировал напиваться, - признался Ким, откидываясь на подушку. Ухён всё продолжал сидеть, только развернулся вполоборота, чтобы видеть лицо Капитана. – Не знаю, почему меня так унесло. - Ты приставал ко всем подряд, взобрался на барную стойку, а потом произносил тосты за независимость Улумпы, - Ухён проследил за тут же сменяющимся выражением лица Капитана. Сначала на нём промелькнул испуг, потом шок, потом изумление, а потом улыбка – Сонгю громко рассмеялся. - Я же поверил! – Сонгю толкнул Ухёна в плечо. Наму тоже засмеялся. Раньше он всё время так разыгрывал Кима, и главная прелесть таких розыгрышей была в том, что Капитан верил ему как себе. - Прости, прости, но твои выражения лица бесценны, - Ухён пожал плечами, а потом тоже лёг обратно на подушку. - Моя голова кирпичная, - тихо простонал Сонгю, закрывая лицо руками. - Скажи спасибо, что только голова. - Алкоголь – это яд, - всё таким же хриплым голосом пробухтел Ким. – И как алкоголики могут пить его целыми днями? Это же отвратительно! - За всё приходится платить. И хоть сказанная невзначай фраза относилась лишь к сложившейся ситуации, Сонгю перестал стонать и задумался, потому что расслышал намного больше, чем было сказано. Он повернулся к Ухёну. Тот уже устроился и закрыл глаза, приготовившись проспать ещё пару часов. С утра они должны были посетить пару мест, так сказать - совместить приятное с полезным, то есть выполнить пару поручений Федерации. - Спи, - сказал ему Ухён, когда Сонгю уже было открыл рот, чтобы задать вопрос. Но он так и остался у него на языке. Возможно, это было к лучшему. И вскоре он снова провалился в сон. Когда Дону открыл глаза, то сначала растерялся. Он не помнил, где он, и вообще в голове была какая-то каша. Но пошевелившись и повертев головой, начал вспоминать. И тут же пришло осознание и навалилась тяжёлая реальность. Красные стены давили, картины напрягали, а из-за выключенного кондиционера в помещении стояла духота. И помимо этого Дону ощущал тяжесть. Хоя спал у него на руке, прижавшись к нему спиной. И от его тела шло тепло. Дону даже сначала не мог поверить, что всё взаправду. Он растерялся, не зная, как себя вести. Он так долго желал этого, а теперь не знал, что с этим со всем делать. Поборов необоснованный страх, Чан лёг на бок и обнял Хою свободной рукой. Ховон зашевелился и потянулся. - Который час? – пробормотал он куда-то в подушку. - Не знаю, - ответил Дону и позволил себе маленькую шалость – поцеловал Первого Пилота в шею. Хоя прохрипел что-то невнятное, потом повернулся к Дону лицом. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, не в силах подобрать слов. А потом Дону двинулся вперёд и прислонился лбом к виску Ховона. Так было спокойно и очень… тепло. Тепло просто потому, что они были вместе. Наконец-то они были вместе! И внутри у каждого всё клокотало, потому что на самом деле они знали наперёд, что на пути будет ещё много препятствий. Но в данный момент о них думать не хотелось. Хотелось просто быть. Близко. Близко. Близко.Oh, I want you close, and close ain't close enough, no.