***
Всё надоело. Порой, когда Тсуна оставалась наедине со своими мыслями, складывалось такое ощущение, будто она находится в вакууме. Жёсткий паралич эмоций, ледяная корка которого даже и не собирается трескаться. Три года опустошённости. Три блядских года одиночества. Девушка не понимает, как она до такого докатилась. Мир потерял яркие краски, став каким-то блеклым и тёмным. И пусть теперь её окружают любящие друзья. Пусть она им искренне улыбается. Но кусок сердца, вырванный теми, кому она доверяла больше, чем себе, так и кровоточит. Щелчок предохранителя. Выстрел. Ещё один. И ещё. Глухой стук удара тела о пол. Кровь и мозги, брызнувшие на стены. Кровь, заляпавшая платье девушки. А она ничего не чувствует. Даже когда понимает, что расхерачила ему черепную коробку... А потом был смех. Дикий. Истерический. Громкий. И слёзы катились крупными каплями. Розовыми. Стеклянными. А пальцы будто сами оставляли кровавые полосы на собственной коже. Бледной. С проступающими сосудами. Алые капли казались чем-то мистическим. Нереальным. Бьянки смотрела с жалостью, но не подходила — понимала, что истерику лучше переждать. Потому что потом будет только хуже. Потому что Тсуна должна пройти это сама... Первое убийство. «Бросить кости» — так это, кажется, называется. Савада до сих пор помнит стеклянные, полные ужаса и мольбы глаза.***
— Сестрёнка, мне нужна ваша помощь, — Юни смотрела серьёзно, нервно. Я улыбнулась. Она редко просит о помощи, считая, что и так должна нам за спасённую жизнь. Глупая. Мы бы не пришли на помощь, если бы не считали её чуть ли не сестрой. — И какая же? — смотрю с укором, мол, что же ты только сейчас решила попросить? Девочка сконфуженно отводит глаза и, набравшись храбрости, всё-таки рассказывает. Ей-богу, лучше бы молчала...***
Их было семеро. Семеро человек, так непохожих на остальных. Чёрные неудобные плащи с капюшоном, скрывающие фигуры и армейские ботинки на рифлёной подошве. И маски. Обычные театральные. Белые. Но каждая имеет свой неповторимый рисунок, по цвету соответствующий Пламени. Гроза — две зелёные лисы по краям маски, переплетающие свои хвосты на лбу; Ураган — красный скорпион, находящийся в боевой готовности на левой стороне маски; Туман — мордочка сиреневой совы во всю маску; Солнце — жёлтый сурок, будто вытянувшийся на песке, на правой стороне маски, переходя мордочкой на подбородок; Дождь — голубой дельфин на левой части маски, носом достающий до... до носа; и Облако — фиолетовый ёжик, выпустивший переливающиеся Пламенем иглы, на левой стороне маски. Кроме Неба, у которого была обычная белая маска, у всех остальных были ярко выделены атрибуты. Тимотео не понимал. Ну вот совсем. Как мелкий мальчишка может руководить такими бойцами? Низкий, щуплый — это даже под плащом видно. — Моё милое Сиело, подойди, пожалуйста, ближе, — Бьякуран Джессо слащаво улыбнулся Небу Морте. Мальчишка кивнул и, бесшумно приблизившись, сел на предложенное парнем кресло. Занзас фыркнул, отсалютовав Мельфиоре бокалом с виски. Небо опять кивнуло в ответ, а треклятый Джессо усмехнулся, положив подбородок на сцеплённые пальцы. У Тимотео задёргался глаз. Паршивец знаком с отрядом Морте?!***
Вот уже битый час Альянс «переливал из пустого в порожнее». У Ноно давно бы уже сдали нервы, если бы не многолетняя выдержка. Недавно начались нападения на мелкие Семьи, находящиеся под протекторатом более крупных. И ладно бы это были обычные разборки мафиози... Так нет! Кто-то целенаправленно вырезает их, постепенно пробираясь к «верхушке». А Альянсу это не нравилось. Им не хотелось однажды проснуться и понять, что «Потрошители» — так их окрестили — перерезали горло кому-нибудь из союзных Семей, ведь тогда бы это значило, что на очереди мог быть кто угодно. К счастью, никто не хотел быть «кем угодно». Тимотео обвёл всех собравшихся взглядом. Проклятый Джессо уже собрал приличную горку упаковок из-под маршмэллоу и, Дон готов дать голову Джакомо на отсечение, беззаботно мотал ногами под столом. Каваллоне играл в гляделки с Ураганом Морте, что не укрылось и от остальных, но все внезапно решили стать тактичными по отношению к другим. Занзас, прикрыв глаза и закинув ноги на стол, внимательно слушал, несмотря на то, что казалось, будто он спит. Юни, прижавшись к Небу Морте, улыбалась всем и каждому, кто кидал в их сторону взгляды. Сиело же, подперев голову правой рукой, делал вид, что очень внимательно слушает, пытаясь отогнать сон, иногда мотая головой, будто стряхивая его. Все остальные же — Хранители Вонголы, Вария, Морте и сопровождающие членов Альянса — словно каменные статуи, стояли у стены, не двигаясь. Неприятная мыслишка о том, что они и не дышат вовсе, всё чаще посещала Ноно. В итоге решение приняли только через два часа.***
Дон Вонголы не хотел отпускать гостей. Точнее, он не хотел отпускать Семью Мельфиоре и отряд Морте. А если быть ещё точнее, то этого не хотела интуиция. Правда, Тимотео так и не понял, какого чёрта здесь забыла Вария? Гроза всей Италии «хвостиком» ходил за Сиело, стараясь не выпускать того из поля зрения. Судя по немного резким, нервным движениям, Небо Морте это ужасно раздражало, из-за чего тот, с каждым разом всё более яро, пытался отвязаться от варийца. Итогом был полный разгром гостиной, в которой проходила неформальная встреча. Вария, Морте и Мельфиоре флегматично уворачивались от бокалов, бутылок, книг... кресел, будто ничего не происходит и в комнате не введут баталии чуть ли не сильнейшие люди Италии. Хранители Вонголы же трусливо вжимались в кресла, зорко следя за снарядами. Джакомо Скифо, сидя рядом с Девятым с застывшим лицом, зло смотрел на Аркобалено Неба, на коленях которой сидел Реборн. Внезапно послышался тихий вскрик, после которого, издав свой фирменный смех, Бельфегор прокомментировал действия Босса, нагло закинувшего Сиело себе на плечо: — Босс, смотрите, чтобы она Вам перья не подпалила, иначе опять будете мучиться с волосами. Занзас же, бросив уничижительный взгляд на подчинённого, встряхнул свою ношу, из-за чего та что-то пробулькала, и вышел из комнаты. После ухода двух Небес Хранители не удержали вздоха облегчения, чего не укрылось от вездесущего Бельфегора. — Что? Так боитесь Босса с Принцессой, что не можете скрыть свои эмоции? — блондин растянул губы в кровожадном оскале, поигрывая стилетами. — Ши-ши-ши, жалкий сброд, Никчёмная Савада наверняка уже несколько раз разочаровалась в вас. — Да как ты!.. — Гокудера уже достал динамит и собирался поджечь фитили от сигареты, как его, схватив за плечи и вынуждая уронить взрывчатку, оттащил в сторону хмурый Ямамото. — Гокудера, экстримально хватит. Он прав, — Рёхей, не уступающий кислой миной бейсболисту, напряжённо следил за друзьями, будто ожидая подвоха. После слов Сасагавы Хаято обмяк в руках бывшего одноклассника и прикусил губу, отведя взгляд в сторону. Один лишь Реборн хитро поблёскивал глазками, припоминая светлые полосы шрамов на запястьях Сиело...***
— Если не отпустишь, я поджарю твою задницу и буду права, — Тсуна, болтаясь на плече варийца, пыталась смотреть куда угодно, но не... скажем так, не на то, что ниже поясницы. Занзас усмехнулся, положив свою лапу на задницу экс-Дечима, из-за чего та коротко взвизгнула. — Грабли убрал! — рявкнула шатенка, стараясь и дотянуться до ручищи парня, и не свалиться с плеча. — Заткнулась, мусор, из-за твоего визга башка болит, — брюнет поморщился, в отместку ещё и похлопав по ягодицам. Тсуна залилась краской, стараясь не разреветься от ситуации. Козёл! Так унизить её на глазах остальных! И ладно Мельфиоре и их отряды... Но Вонгола! Они ж... если узнают... бля~ять... — Куда хоть идём? — Сиело более менее смогла убедить себя, что вьючный осёл — это стопроцентно призвание Занзаса, а она — так, «пассажир». Ответ был кратким и лаконичным: — Бухать.***
Гамма до сих пор помнит их первую встречу. Тогда, около года назад, на Джиглио Неро напали Карбоне, а его не оказалось рядом с принцессой. Он тогда, ворвавшись в медицинское крыло, которое чудом осталось цело, судорожно искал девочку среди членов Семьи. Благо, остальные объяснили, где её можно найти. Повторив своё эффектное появление, блондин увидел Джессо и какую-то весело улыбающуюся шатенку, сидящую на кровати рядом с Юни. Споткнувшись от неожиданности и кубарем прокатившись до троицы, Гамма пытался вспомнить, где уже видел эту миниатюрную и будто светящуюся изнутри девушку. Пока не вспомнил, что Ария, его любимая Ария, когда-то показывала фотографию Вонгола Дечима. Вонгола Дечима, про которую с такой теплотой отзывалась женщина. Вонгола Дечима, которая трагически погибла. Вонгола Дечима, которая сейчас, живая и невредимая, сидела перед ним. Вонгола Дечима, которая внутренне так похожа на мать Юни...***
Базиль не понимал. Ну вот совсем. Тогда, примерно три года назад, он не понимал «заботы» Ноно и учителя. Наверное, поэтому и сбежал, случайно подслушав разговор Бьянки с... с Савадой-доно. С той, которую никак не могли найти, а она всё это время была под носом. Тогда, ворвавшись в особняк Аркобалено Урагана, он присягнул на верность девушке, тем самым предав Внешнего советника и CEDEF. Но иначе он не мог. Он не мог лживо улыбаться, когда на душе скребли кошки. Он не мог простить предательства наставника по отношению к собственной дочери. И он до сих пор считает, что поступил правильно...***
Тогда, три года назад, Бьянки была в ярости. Ведь кто останется спокойным, когда узнаёт, что собственный брат предал того, кому клялся в верности и вечной дружбе? Она помнит, что долго кричала на Хаято, пытаясь образумить. А когда «разговоры по душам» не принесли успеха, в ход пошли едкие, попадающие точно в цель, упрёки. Бьянки пыталась образумить не только Хаято, но и Такеши с Рёхеем. Вот только её слова сначала не воспринимались всерьёз, а потом было поздно — Тсуна пропала. Молодая женщина не находила себе места, всё чаще срываясь на младшем брате, который понял свою ошибку. Она чуть ли не рвала на себе — да и не только на себе, если честно — волосы, волнуясь за девушку. Именно тогда и пришёл Дробящий Мустанг. Он успокоил её и отвёл к названной сестре. Никто не может себе представить, какое облегчение испытала Бьянки, когда увидела живую и здоровую Саваду. А потом она начала «шпионить» для шатенки. Ну, как шпионить? Женщина просто умело раскручивала брата на разговор, а тот делился накипевшим. Вот только... она так и не сказала Хаято о Тсуне...***
Ирие помнит их встречу, будто это было вчера. Он тогда пришёл с докладом к Бьякурану, а там была она. Миниатюрная, с копной каштановых волос. Совершенно невзрачная и не выделяющаяся формами. Но, когда она улыбалась, в её глазах плясали черти, а вокруг становилось теплее. И тогда он вспомнил. Вспомнил всё. В том числе и битвы в будущем, и шпионаж для неё. Он делал всё, лишь бы она улыбалась. Так же тепло и дружелюбно. А со Спаннером было ещё легче. Он опять был заинтересован в её технике, а там уже и воспоминания появились. Снова перейдя на сторону Тсуны, ребята ещё ни разу не пожалели...***
— Давай! Набивай! — затуманенное алкоголем сознание никак не хотело проясняться, поэтому Занзас, всё такой же трезвый, как стёклышко, лишь усмехнулся и продолжил наблюдать, как Тсуне набивают татуировку на пояснице. Наутро её ждёт «маленький» сюрприз...***
В спокойной, даже какой-то ленивой тишине огромного особняка женский визг показался слишком громким и обречённым. Тсуна, стоя вполоборота к зеркалу, разглядывала изящную вязь письма на пояснице с покрасневшей кожей, проклиная варийца. — Ну, Занзас, я ещё доберусь до тебя!..Собственность Занзаса Скайрини