Beta version

«Ключ», —думает Гамлет. Конечно. Вот ответ на вопрос, почему Горький может нарушить своё обещание никогда больше сюда не приходить. Просто вернуть ключ, тот самый, который сейчас противно скрипит в замке, поворачиваясь. Горький был первым и единственным донором, который имел право беспрепятственного входа в обитель Гамлета в любое время суток. Дверь открывается, Гамлет начинает считать секунды. Пять, чтобы разуться. Пять—снять пальто и аккуратно повесить его на вешалку. Три—накинуть сверху дурацкий клетчатый шарф, который Гамлет собственноручно связал и подарил Горькому на год их партнёрских отношений. На такие действия Горький всегда тратит одно и то же количество времени—Гамлет засекал. Горький—механизм, по сосудам которого течёт редчайшая четвёртая отрицательная. В зеркале напротив Гамлета отражается только часть прихожей, и он не понимает, почему Инспектор тратит на семь секунд больше, чем обычно, чтобы разобраться с верхней одеждой и дойти до зала. Гамлет неспешно поднимается с кресла. Свет в комнате приглушен, но не настолько, чтобы у Горького так неадекватно расширились зрачки. Пьян? Невозможно. — Добрый вечер. Вижу, ты жив и здоров, —голос хриплый и под конец фразы срывается на свистящий шёпот. — А ты предпочёл бы видеть меня умирающим в ожидании твоего явления? —Гамлет бросает на Горького презрительный взгляд и скрещивает руки на груди. — Что ты здесь забыл? —«и что случилось с тобой», —хочет добавить он, но вовремя останавливает себя, чтобы не показать свою заинтересованность в проблемах Горького. Инспектор вертит на пальце ключ и смотрит на Гамлета. У него два сходства с рептилиями: умение не моргать и ледяная кожа. В прошлой жизни Горький был крокодилом или очковой коброй. — Вспомнил, как ты в начале наших отношений клялся, что не сможешь без меня жить, и решил проверить, не пора ли заказывать гроб, —короткий ледяной смешок. Юмор Горького черный, как его глаза и аура яда. Гамлет проклинает свою эмпатию. — Попутно пару вещичек занёс. Нашёл нового донора, который согласился заодно греть постель тебе? Гамлет неопределенно пожимает плечами. — Тебе какое дело? —Смотрю, как ты выполняешь свои обещания. — Так же, как и ты свои. Горький усмехается. — Я—как ты тогда выразился? —в эволюции стою на ступень ниже, чем ты. Мне можно. Скажи теперь, нужен я тебе? —Нет, —Гамлет отвечает, и его едва не выворачивает наизнанку от неправильности ответа. Он не нашёл донора—пришлось выпить досуха нескольких подвернувшихся в темном переулке. Он был голоден. Он и сейчас голоден, но не имеет права отпустить самоконтроль. Горький—единственный из людей, кто не отображается в сознании Гамлета как набор кровеносных сосудов. —Уходи, Макс. Оставляй то, что хотел оставить, и уходи, —устало просит Гамлет. — Что я слышу? Гамлет научился приказывать? Я удивлён, —ноль эмоций на лице. Горький не двигается с места. Вместо того, чтобы уйти, он медленно и аккуратно заворачивает левый рукав рубашки. Гамлет смотрит на выступающие вены. Те самые, с четвёртой отрицательной. Он не успевает заметить, когда в правой руке Горького появляется нож, но зачарованно наблюдает, как лезвие касается кожи. Выступает кровь. Горький—неразличимое пятно, по коже которого течёт кровь. Он опускает руку, и она стекает к пальцам. В следующую секунду Гамлет оказывается прижат к стене. Перед глазами—пульсирует кровь. — А теперь ещё раз повтори, что я тебе не нужен. Что я низшее существо, которому легко найти замену. Что ты меня никогда не любил. Что ещё ты сказал в тот вечер, когда я застукал тебя с той дрянью? Повтори сейчас всё. Голос отдаётся шумом в ушах. У Гамлета сбивается дыхание. Горький сильнее его. — Ты меня понимаешь, Гамлет? Повтори это, и я сразу уйду и не буду мучить тебя. Давай. Либо скажи, что ты был неправ. Что ошибся и готов понести наказание. Что это ты, а не я, низшее существо. Что ты вёл себя как шлюха, но каешься и клянешься быть верным мне. Горький успел достаточно изучить его, чтобы поставить максимально отвратительный выбор. Он не сможет солгать сейчас—когда кровь находится в такой соблазнительной близости, что можно коснуться кончиком языка капли на указательном пальце Горького. Тогда вопрос в другом: сможет ли он наступить на горло гордости. Не было такого, чтоб донор имел столько власти над вампиром. Кровь продолжает течь по руке Горького. Драгоценные капли срываются вниз. Гамлет провожает их голодным взглядом. Горький ждёт, правой рукой слегка надавливая на горло Гамлету, чтобы тот не терялся. У Гамлета сносит крышу от такого сочетания воздействий. Гордость растоптана—как при первой их встрече. Она не имеет никакого значения. Ничто не имеет значения, кроме рук Горького, на которых сейчас сконцентрировался мир Гамлета. Реальность плывет красными пятнами. —Я жду, —голос — сверло, ввинчивающееся в уши. Гамлет сдаётся. Голод первичен. Неважно, насколько он выше Горького или любого другого донора; он хочет есть, и это единственное, что его волнует. Гамлет глотает ртом воздух и торопливо выдавливает из себя слова, которые хочет услышать Горький: — Люблю… Ошибся… Шлюха… Делай, что хочешь…—и под конец срывается: —Пожалуйста! Давление на горло исчезает. Вместо этого Горький ударом стопы выбивает пол из-под ног Гамлета и опускает кровоточащую руку на уровень его лица—как жалкую подачку. Гамлет облизывает пальцы, ладонь, запястье и жадно присасывается к ране. Горький смотрит на него сверху вниз презрительно и немного печально. Гамлет этого не видит. Наконец он отрывается от руки, но подниматься не спешит. — Жаль, что ты бессмертен, —говорит Горький и достаёт платок, чтобы вытереть руку. — Я бы с огромным удовольствием тебя убил. Хотя, пожалуй, такое унижение высшего даже несколько забавно. На что только не пойдёт живое существо ради удовлетворения базовых потребностей. Это забавно. Гамлет смотрит на него огромными грустными глазами, как несправедливо обиженный котёнок. — Я надеялся, ты вернулся ко мне… — Сожалею, но нет. Люблю не оправдывать чужие ожидания. Горький кидает на кровать ключи и брелок с рубином. Задерживается в прихожей. Хлопает дверью. Гамлет остаётся один. На полу рядом с ним чернеют капли крови Горького.