катастрофическое

правда разрезает моё лицо несимметрично пополам, и я забываю, что такое улыбка и правильный взгляд: всё затуманено из-за моей крови, но мне почему-то не страшно. ветер запутывается в волосах, голова неожиданно начинает кружиться: крыша шестнадцатиэтажного здания действует странно, будто пугает. воздух пропитан сыростью, дороги ещё не успели высохнуть из-за дождя, а губы — забыть прикосновения. эфемерный мир растворяется прямо в ладонях, парень, стоящий сзади, зарывается носом в шею, руки начинают мелко дрожать. это приятно, здорово, будоражит, интересует, однако это в корне не то: я бы хотела её руки сжимать, к её губам прикасаться. правда раскрывает грудную клетку голыми руками, ломает ребра исключительно пополам, они вгрызаются в лёгкие и перекрывают кислород: как славно, я даже не задыхаюсь. разговоры становятся пустыми, фотографии глупыми, а улыбка пластмассовой — я не узнаю себя, свой голос и свои действия, кстати, тоже: слишком потерялась внутри своей головы, и это ведь так ненормально, однако что я могу? я пытаюсь пробраться сквозь толпу к ней одной, потому что верю в то, что она одна здесь нужна, что она спасет, что она моя. что я, блять, нужна ей. и я кричу, молю, кромсаю ногтями кожу (я даже не уверена, что свою): лишь бы не упасть прямо здесь. лишь бы найти её. и нахожу, прямо там, где и оставила в последний раз, но она будто бы больше не моя, и это пугает. о н а пугает меня. хотя я готова позволить ей убить себя всем, что она имеет, лишь бы моя смерть не была напрасной. лишь бы она одумалась прежде, чем нажмет на курок. несуществующий пистолет оказывается прямо около моего виска, я прикрываю глаза, передёргивает от резкой и неприятной волны ветра, от ужасных разговоров вокруг, от людей: я вроде бы на поле боя внутри своей головы, тогда почему здесь так много лиц? она что-то говорит, или просит, или умоляет вовсе: я не знаю, я не уверена, что точно понимаю сказанные слова; я не уверена, что дееспособна вообще. она грубыми движениями бьёт по моим щекам в надежде услышать хоть слово, а их у меня — миллион; но почему-то ни одно даже не прикасается к её ушам, она будто не слышит ничего вовсе — или я и правда на самом-то деле молчу. я бы хотела значить так же много для неё, как она для меня. я бы хотела, но я не умею разговаривать. я бы хотела, но её тело слишком быстро падает вниз, а у меня до сих пор не выросли новые крылья. я бы хотела, но всего этого даже не существует.