По краю

Тецуя развернулся и вышел из зала. Он знал, что Акаши последует за ним. Коридоры замка были пусты, светильники на стенах едва разгоняли плотную, густую темноту, сочившуюся из всех щелей. Тецуя шел, касаясь холодного камня стен, которые были ему домом все это время. Приветствовал и прощался. Позади слышались быстрые, легкие шаги двух пар ног. Кто-то еще, кроме Акаши шел следом. Библиотека встретила его молчанием, запахом старых книг и игрой пламени — сердца фригольда, дающего ему жизнь. На столе лежала раскрытая книга, стоял поднос с чашкой и чайником, словно тот, кто был здесь, только что вышел и собирался вернуться с минуты на минуту. Тецуя подошел и повернул томик. На пожелтевших страницах рыцари убивали друг друга, их мертвые тела, сваленные друг на друга, высились огромными курганами. «Битва на реке Камлан», — прочитал Тецуя надпись под гравюрой. Одно из самых сокрушительных поражений Дома Гвидион, нашедшее отзвук даже в человеческих легендах. Тацуя обернулся. На пороге стояли Акаши и Момои. — Сацуки, — вырвалось у Тецуи. Конечно же, вот кто еще играл на стороне Акаши, вот кто собирал для него информацию, кто влиял на Широгане, и кого Тецуя просто не замечал, потому что кто может быть безобиднее сатира? Момои склонила голову к плечу, светлые пряди соскользнули с плеча, открыв острые уши, как у Ши. Она поправила волосы рукой. Суставы пальцев были неестественно раздуты, и к горлу Тецуи подкатила тошнота. Он узнал в Момои черты твари, являвшейся к нему в видениях. — Тецуя, — произнесла она, и от ее голоса подогнулись колени. Тецуя присел на край стола, чтобы не упасть. — Так значит, Широгане отдал титул тебе? Они так и стояли в дверях, не торопясь заходить — дистанция как будто их устраивала. В самом деле, зачем делать лишние шаги, если можно уничтожить противника, едва ли поведя бровью? Тецуя сглотнул: от их спокойной медлительности ему делалось не по себе. — Все так, — откликнулся он. Страх вдруг схлынул, словно волна, оставив взамен себя безудержное истерическое веселье. Видел ли Огивара, прозревая будущее, что он, Тецуя, будет вот так болтать с фомором? Акаши запрокинул голову. Уродливый левый глаз, желтый, словно луна из видений Тецуи, сверкнул упоенной ненавистью. — Хорошая шутка судьбы. Тецуя ап Бомайн, граф Дома Гвидион. Самообладание Тецуи дало трещину, ему огромного труда стоило остаться неподвижным и казаться равнодушным. — Как давно ты знаешь про меня? — Ему действительно было интересно. Ненависть двух Домов — двух полюсов мира фей — друг к другу была безгранична. — Всегда. Мы всегда знаем, когда вы рядом, под какой бы личиной вы ни скрывались. Мы выходим на ваш след и уничтожаем все, что дорого вашим сердцам. И он засмеялся страшным безумным смехом — но не прошло и секунды, как Акаши умолк. Его лицо изменилось; тело дернулось, словно кто-то невидимый потянул за ниточки — плечи расслабились и обмякли, левая рука легла на грудь. Когда он заговорил, голос тоже звучал по-другому. — Прости, Тецуя. Боюсь, тебе придется умереть — но если ты сам отдашь право владения, то твоя смерть будет безболезненной и быстрой. Он как будто превратился в кого-то другого — или же был кем-то другим всегда. В теле Сейджуро Акаши жили двое, и эту болезнь невозможно было излечить. — Так что же, Тецуя? — продолжал Акаши — Ты отказываешься? Он моргнул, и его черты вновь преобразились, стали резче и злее. Момои, сложив руки за спиной, краем глаза наблюдала за переменой. Акаши медленно поднял руку. Он использует Искусства, неожиданно понял Тецуя. Те самые, которые едва не свели с ума Огивару — только теперь Акаши дойдет до конца. Дверь в библиотеку по-прежнему была открыта, и за спинами Акаши и Момои Тецуя видел пустой замковый коридор. Пустота росла и ширилась, поглощала все то, к чему стремился Тецуя — и чего так и не смог достичь. Неужели это и была его расплата? Как во сне, он оттолкнулся от стола, сделал шаг вперед, протягивая руки своим врагам, словно отдавая себя в их власть. Акаши и Момои одновременно шагнули ему навстречу. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. В библиотеке повисла оглушительная тишина — и только спустя бесконечно долгое мгновение Тецуя понял, что все-таки выиграл этот раунд. — Добро пожаловать в вечность, — сказал он. Акаши повернулся, дернул ручку, но она не поддалась. — Что за игры, Тецуя? — спросил он, и глаза его яростно сверкнули. — Никаких игр, — качнул головой Тецуя. — Игры подошли к концу. Момои ударила в дверь кулаком, но доски не поддались даже фомору. Широгане много десятилетий укреплял это место — последний рубеж обороны на случай войны. И все нити заклинаний, вложенных в стены, дерево и железо были в руках Тецуи. На скулах Акаши заиграли желваки, ярость во взгляде мешалась с безумием. Он чуял беду, хотя и не знал еще, в чем ее суть. Момои была проницательнее: она молчала, глядя на тяжелые петли. Она уже почти догадалась. — Открой дверь, — приказал Акаши. Пришло время Тецуе улыбнуться со сдержанным торжеством и пригласить полюбоваться видом. Он указал себе за спину, туда, где за высокими окнами мелькал калейдоскоп цветов и картинок. И не было никакой дороги, уходящей в холмы. — Отсюда нет выхода, — мягко сказал Тецуя, словно объяснял очевидное ребенку-Ши. — Нашего фригольда больше нет. Есть только эта комната и мы. А, еще есть книги. Он повернулся и на ватных ногах обогнул стол, уселся в кресло Широгане и придвинул к себе книгу, перелистал ее в начало. И только потом поднял глаза на застывших Момои и Акаши. — Можете взять себе что-нибудь. Вечность будет долгой. Они вместе приблизились к Тецуе и встали по обе стороны от него. Греза за стеклами текла и менялась каждое мгновение, наполняя комнату разноцветными бликами. Тецуя положил ладони на стол, с удивлением отметив, что руки больше не дрожат. Два — один. Это совсем неплохой счет, пусть и не баскетбольный.