По краю

— Не может быть, как ты умудрился промахнуться с такого расстояния? — распекала Рико Кагами, уперев кулачки в бока. Она грозно смотрела на него снизу вверх, челка ее воинственно топорщилась, а взгляд мог дробить камни. — Да что с вами такое? — этот вопрос она адресовала уже Тецуе, который на тренировке даже не пытался делать вид, что играет и раздает пасы. Мяч летел куда угодно, только не в руки сокомандников. В зале неожиданно стало тихо. Хьюга нервным жестом поправил очки и сурово посмотрел на Кагами и Тецую, потом нашел свою жертву — Изуки, который мало того, что опоздал, так еще и раздавал мячи так, словно намеревался убить пасом кого-нибудь. В первую очередь тех же Кагами и Тецую. Едва растрепанный и запыхавшийся Изуки ввалился на площадку, Тецуя понял, что тот знает про Кисе. Они не были друзьями и даже не общались вне фригольда Такеучи, но простолюдины в независимых сообществах крепко держались друг за друга, особенно против Ши, тем более против Гвидион. И если Кисе, вопреки происхождению, там признавали за своего, то его обиду Изуки воспринял как личную. Несколько раз Тецуе чудом удавалось избежать столкновения с ним на площадке. Изуки никогда не фолил, играл аккуратно против любого противника, но в этот раз как с цепи сорвался. Тецуя даже представить не мог, что бесконфликтный и сдержанный Изуки может так разозлиться. Он ловил на себе его сердитый взгляд, и сердце болезненно сжималось. Тецуя, озабоченный внутренними делами Дома и судьбой Кисе, забыл, что дела Ши всегда на виду; что Дом — это не только аристократическая верхушка, но и множество паков и богганов, троллей и сатиров, которые верой и правдой служат ему. Как они отнесутся к изгнанию Кисе, сложно было предсказать. Его любили за легкий характер и веселый нрав. Широгане не сможет оправдаться перед подданными, а его молчание породит слухи один хуже другого и здорово подорвет доверие к нему. Не станут ли события прошедшей ночи основой для раскола Дома изнутри? Резкий окрик Хьюги вывел Тецую из задумчивости. Кажется, капитан впервые на его памяти орал на Изуки. — Это что за игра? Я тебя за такую игру дальше раздевалки не пущу, будешь мыть полы до выпуска! Изуки мрачно слушал. Он наверняка понимал, что Хьюга прав, но не мог перебороть неприязнь к Ши. Это чувство, всегда тлевшее в душах простолюдинов, невзирая на стороны и политические фракции, сейчас разгоралось в Изуки все сильнее. От свистка Рико зазвенело в ушах. Она дула, пока не кончился воздух в легких. Она пыталась казаться суровой и твердой, но Тецуя видел ее испуг и растерянность. Рико заметила, что происходит, но не понимала, почему, как и все остальные. Кто еще из его команды отвернется от них с Кагами, когда узнает о том, что они ни за что отказали кому-то из фей в святом праве каждого на убежище от Банальности мира людей? Ответственность за дела Широгане падет на всех Ши Дома. — Так, хватит. На сегодня тренировка закончена! — объявила Рико. — К завтрашнему утру чтобы все решили свои проблемы и пришли играть, а не маяться дурью на площадке. — Она обвела тяжелым взглядом команду, чуть дольше задержавшись на Кагами, Изуки и Тецуе. — Да, тренер, — послышался нестройный хор голосов. Тецуя первым выскочил из раздевалки. Ему нужно было подумать в одиночестве. Кагами не возражал — ему тоже было о чем подумать. Ноги несли его в сторону баскетбольной площадки, где он играл вчерашней ночью. Улицы в это время были полны народа. Смертные возвращались с работы к семьям, забегали в магазины и выходили нагруженные пакетами с едой. В их домах горел теплый электрический свет, работал телевизор, передавая новости или серию дорамы. Они беспокоились о невыполненных заданиях на работе и взятых кредитах, переживали из-за низкой зарплаты или сломавшейся машины. Тецуя скользил в этой толпе, как рыба в мутной, грязной воде. Волны Банальности захлестывали с головой. Смертное тело защищало Тецую, но ее тонкие ручейки все равно просачивались внутрь, касались души, как разъедающие капли кислоты, которые однажды могут превратиться в мощный поток и растворить без остатка того, кто был Ши Дома Бомайн, оставив пустую смертную оболочку. Тецуя свернул в переулок, где было меньше людей. Он хорошо знал этот район и собирался выйти на площадку со стороны своей улицы. Небо со вчерашнего дня расчистилось, луна бледным расплывшимся пятном висела у него над головой. Над высокими заборами темнели ровно подстриженные кроны деревьев и крыши домов. Короткий пронзительный вой поднялся в небо, качнул небосвод, вцепился волчьими когтями в сердце Тецуи, требуя исполнения древних клятв. — Нет, только не это, — простонал Тецуя, против воли бросаясь туда, откуда слышался крик. Кто-то из оборотней Фианна попал в беду и звал на помощь своих родичей-фей. Тецуя бежал, не разбирая дороги. Призыв сам вел его к нужному месту. Мелькали повороты, улицы, витрины магазинов. Тецуя выбежал на дорогу и чуть не попал под колеса машины. Полный мужчина за рулем выпучил глаза, когда Тецуя проскочил перед капотом. — Ниго, — звал Тецуя шепотом, — Ниго, скорее. Перед ним вырос забор пустующей автостоянки. За сеткой в свете фонарей стоял оборотень. Его серо-зеленая шкура пошла буграми и пузырилась, толстые кожные складки наползали одна на другую. С гротескно вытянутой морды капала розоватая пена. В нос ударил отвратительный запах разложения и химикатов. Под лапами зверя лежал волк поменьше. Коричневая шкура была изодрана в клочья, живот превратился в кровавое месиво. Поверженный волк повернул голову к Тацуе. В ярко-зеленых глазах застыли ужас и боль, в приоткрытой пасти белели обломки зубов. — Помоги, — прохрипело в голове оцепеневшего Тецуи. Нужно было бежать отсюда, бежать как можно быстрее. Фианна уже не помочь, а клятвы не требовали погибать ради их исполнения. Тецую ждала настоящая смерть: клыки и когти оборотня уничтожат человеческое тело. Этот враг ему не по силам. Тецуя узнал Танцора Черной Спирали из самого безумного и жестокого клана оборотней. Фианна смотрел на Тецую умоляющим взглядом. Первое, что Тецуя сделал, прежде чем оборотень сообразил, что у него новый противник, попробовал зачаровать его. В Грезе мало кто мог справиться с феей, но чары рассеялись, словно перед Тецуей был воплощенный кусок Банальности. Уродливый оборотень поднял на него безумные глаза и залился отрывистым воем, больше похожим на смех. У него была защита от Искусств, воздействующих на разум. В арсенале оставались только чары, работающие в реальном мире. Тецуя ухватился за сетку, вскарабкался наверх, зажмурился и прыгнул. За короткое мгновение, пока его ноги не коснулись земли, он обратился к своей истинной сущности, призвав ее в Мир Осени. Сражаться с Танцором Черной Спирали должен не школьник семнадцати лет, а воин-Ши. Тецуя вытащил длинный стилет. Оборотень опустил голову и бросился вперед, его движение было мощным, стремительным. Расстояние до Тецуи он мог преодолеть за пару секунд. В действительности ему потребовалось в три раза больше. Время изменило свой ход; Тецуя успел разглядеть траекторию прыжка оборотня и уклониться от него. Лезвие стилета прошло по толстой шкуре горла, не оставив и следа. Тецуе вспомнились обломанные зубы оборотня Фианна. Черная Спираль развернулся, его зубы щелкнули рядом с плечом Тецуи, но ему снова удалось замедлить время и разорвать расстояние быстрее, чем двигался оборотень. Стилет вошел в глазницу наполовину, дальше Тецуя без замаха протолкнуть его не смог, как и не сумел вытащить обратно. Истошный вой разнесся по округе. Черная Спираль мотнул головой, захрипел, уцелевший глаз вспыхнул безумным красным огнем. Тецуя бросился прочь так быстро, как мог. И тут через забор автостоянки перемахнул белый пес. С коротким рыком Ниго бросился на Черную Спираль, который почти настиг его хозяина. Тецуя обернулся. Пес и оборотень катались по земле, раздирая друг друга зубами и когтями. Белую шкуру Ниго пачкали пятна крови. Химерический пес оказался в Мире Осени в тот же момент, когда в него вышел сам Тецуя — его хозяин. Ниго заскулил высоко и жалобно; его тело подбросило в воздух, он отлетел в сторону от Черной Спирали и упал на бок. Со шкуры оборотня стекали зловонные ручейки в тех местах, где зубы Ниго ее пробили, попав в места укусов Фианна. Пес снова поднялся, его мотало из стороны в сторону. Черная Спираль прыгнул. Они столкнулись в воздухе с громким рыком. Оборотень подмял Ниго под себя, но сомкнуть на его горле зубы не успел: Тецуя с криком бросился к ним. Ниго не был для него обычной боевой химерой, он был ему другом. Из глазницы Черной Спирали все еще торчал стилет. Если вогнать его глубже, он достанет до мозга. Тецуе нужно, чтобы Ниго хотя бы на короткое мгновение удержал оборотня. Огромная тень выросла сбоку от Тецуи, когда он был почти рядом с Черной Спиралью. Мощный удар свалил его с ног, он упал набок, перекатился, чтобы встретить новую опасность. — Не сходи с ума, — строго сказал Мидорима, поправил очки и переложил секиру из одной руки в другую. Тецуя ошарашено смотрел, как он, взявшийся ниоткуда, опускает оружие на голову оборотня. Тяжелое лезвие скользнуло по гладкому черепу. Ниго воспользовался замешательством противника, чтобы с новой силой вцепиться ему в горло. Черная Спираль взвыл, отпустил пса и отскочил подальше от Мидоримы. Оборотень не собирался отступать, он просто вышел на новую позицию для атаки. Черная кровь стекала по морде, капала на асфальт. — Не мешай, собака, — велел Мидорима Ниго. Тецуе почему-то показалось, что эта просьба относилась и к нему. Вспыхнули руны на вороненой стали секиры, Мидорима поднял ее перед собой. Черная Спираль был быстрее тролля, Тецуя едва успевал следить за его движениями. Но Мидорима был достойным противником: его удары, невероятные по своей силе, пробивали бронированную шкуру. Черной Спирали всего несколько раз удалось достать Мидориму. Он рвал клыками руки, в которых тот держал оружие, понимая, что тяжелая секира его убьет. Мидорима не отступал. Ни разу не случалось такого, чтобы тролль, пока был жив, выпустил оружие. Все, что оставалось Тецуе — это с ужасом наблюдать за смертельной схваткой. Он не мог вмешаться — боялся навредить Мидориме, не говоря уж о том, что тот не простил бы непрошеную помощь. Тецуя подбежал к полумертвому Фианна. Тот дышал мелко, поверхностно, кровь глянцевой лужей растеклась вокруг. Тецуя упал на колени прямо в нее, поднял тяжелую мохнатую голову. Глаза оборотня уже заволокла мутная пелена. Он доживал последние секунды. Горло перехватило, Тецуя сглотнул комок. Он никогда не встречал раньше дальних родичей, но видеть, как тяжело умирает Фианна, было невыносимо. У Тецуи не было никакой возможности облегчить его страдания перед смертью, кроме как погрузить в грезы. Но едва он начал плести чары, в голове прозвучало короткое «нет». — Предупреди своего герцога, что трод закрыли… — продолжил Фианна, но закончить не успел. Оглушающая тишина обрушилась на сознание Тецуи. Оборотень был мертв. Неожиданно Черная Спираль заскулил, как обычная собака. Тецуя обернулся. Уродливая шкура стекала на землю, как подтаявшее желе. От зловония защипало глаза. Под бронированным покровом оказалась обычная волчья шерсть, тоже серо-зеленая, но редкая, с крупными проплешинами. Мидорима радостно вскрикнул и опустил оружие на хребет. Через минуту на земле лежала туша, изрубленная на куски. Тецуя подбежал к Мидориме и подхватил секиру, выпавшую из его рук. Древко было липким и скользким от крови. — Ты за этим хотел меня видеть? — спросил Мидорима, пристально глядя сверху вниз. Зеленые глаза блеснули за стеклами очков. — Что? — переспросил Тецуя. Он попытался осмотреть раны, нанесенные клыками оборотня, но Мидорима прежде хотел поговорить. — Твой друг передал, что ты срочно ждешь меня здесь, и что тебе нужна помощь. Мне пришлось уйти с занятий раньше, чтобы успеть ко времени. Если ты хотел подраться с оборотнем, то стоило сказать мне об этом лично и предупредить заранее. — Мидорима был очень недоволен и считал нужным высказать свое неодобрение. — Какой друг? — с трудом выговорил пораженный Тецуя. Мидорима отвел глаза, поджал губы, словно ему было неприятно об этом говорить. — Не помню его имени. Кажется, Огивара, — нехотя произнес он все еще глядя в сторону, как будто стыдился чего-то. Наверное, так оно и было. Мидорима, хотя и не участвовал в развлечениях друзей, но знал о них и не пытался остановить. Тецуя выдохнул, мотнул головой, не веря ушам. — Огивара? Он сообщил тебе? Почему Огивара не предупредил его самого? — Потому что ты не брал трубку. Так он мне сказал, — ответил Мидорима на незаданный, но очевидный вопрос. Тецуя вспомнил, что никто ему сегодня не звонил, хлопнул по карману, где обычно держал телефон. Мобильника не было, и в сумке его тоже не оказалось. Мидорима тем временем вернулся в человеческий облик. Полученные раны не отразились на смертном теле, они остались на облике феи, но болели все равно и были не менее опасны. Тецуя чувствовал себя виноватым. Если повреждены суставы, связки или нервы тролля, Мидорима может и в человеческой жизни получить проблемы с руками. Если он не оправится, Тецуя никогда себе этого не простит. — Прости меня, — тихо сказал он. — Это из-за меня ты пострадал. Мидорима смерил его взглядом, глаза сверкнули, как кристаллы зеленого льда. — Ты говоришь глупости. Не ожидал от тебя такого. — Холод в его голосе был такой же, как в глазах. Тецуя вовремя прикусил язык, чтобы не извиниться второй раз, уже за само извинение. Общаться с троллем — все равно что ходить по минному полю. Их характер был таким же тяжелым, как камни, из которых по легенде они родились. Гордость, чувство долга и справедливости, а еще собственные понятия о чести, которые они распространяли и на окружающих, делали их почти невыносимыми в общении, но самыми надежными и преданными из фей. Недаром паки так любили прятаться за их спинами после неудачных шуток. Пока они заматывали руки Мидоримы обрывками одежды Тецуи, зазвонил телефон. — Не бери, — сказал Тецуя, бинтуя укус под локтем. Раны были рваные, глубокие, шрамы останутся навсегда. Хорошо, если на клыках оборотня не было яда. Мидорима бледнел с каждой минутой все больше, на лбу выступила испарина. Тецуя видел, что он не сжимает зубы от боли только потому, что на него смотрят. — Это Казунари, — возразил Мидорима и полез в карман. — Слушаю, — ровным тоном сказал он. — Нет, меня сегодня не будет, не успею. Передай Мияджи-семпаю, пожалуйста. Что? Я не слышу. Он сам мне хочет что-то сказать? Мидорима едва заметно вздрогнул, когда Тецуя неосторожно дернул его руку, затягивая узел. — Хочешь, я поговорю с ним? — одними губами предложил он. Тецуя слыхал, что характер младшего Мияджи был еще тяжелее, чем у старшего; он держал железную дисциплину и гонял своих так, что Рико могла бы поучиться у него жесткости и бескомпромиссности. До того, как Тецуя встретил братьев Мияджи, он не представлял, что у кицуне может быть такой суровый характер. Мидорима мотнул головой, прислонился затылком к забору и прикрыл глаза. — Добрый вечер, семпай, — вежливо сказал он. — Я прошу прощения, что пропустил тренировку без предупреждения. Постараюсь в следующий раз сообщить заранее. У меня появились срочные дела. Да, они были важнее Зимнего Кубка. Нет, я не шучу. Да, я все понимаю. Еще раз простите. Мидорима нажал на отбой, но телефон тут же опять зазвонил. — Казунари? Что ты хотел? — На лице Мидоримы промелькнула тень страдания, и, кажется, дело было вовсе не в зубах Черной Спирали. — Что значит, где меня искать? Со мной все в порядке. Перестань кричать, пожалуйста, ты всех напугаешь. Мидорима неожиданно замолчал. Тецуя видел, как постепенно вытягивается его лицо, округляются глаза от удивления. Видимо, провести Такао у него не получилось. — Это был Танцор Черной Спирали, — признался Мидорима и на мгновение отнял трубку от уха, пережидая первую, самую бурную реакцию. Тецуя слышал пронзительный голос Такао, но слов разобрать не мог. — Нет, мне не отгрызли ногу, всего пара укусов. Ничего серьезного. Говори медленнее, при чем тут Такеучи? А хотя… Да, ты прав. Спасибо. Нет, приезжать не надо, со мной Тецуя Куроко. Хорошо, я буду звонить каждые полчаса. Мидорима наконец повесил трубку и тяжело вздохнул. — Мне нужно в Иокогаму, — сообщил он. Тецуя молча кивнул. Они выбрались со стоянки через забор. Ниго бесшумной тенью следовал за хозяином. На асфальте остались лежать два изуродованных человеческих тела. У полиции будет много работы. К счастью, до вокзала удалось добраться без приключений, и даже экспресс в Иокогаму прибыл через три минуты — как по заказу. В вагоне почти не было свободных мест. Тецуе кое-как удалось усадить Мидориму. Тот сразу отвернулся и уставился в темное окно, в котором было видно только его собственное лицо и отражение вагона. По дороге на вокзал он рассказал, почему Такао настоял, чтобы Мидорима обратился к Такеучи. Тецуе всегда казалось странным, что богган управляет такой большой территорией, и что многие свободные таборы, в том числе логова троллей, признают его право на решение спорных вопросов. Систему, в которую Такеучи объединил сообщества простолюдинов, правильнее было бы назвать конфедерацией. Он пользовался непререкаемым авторитетом в силу возраста, прошлых заслуг и железной преданности идеалам равенства. Эти идеалы он вынес из войны Соответствия, десятилетия назад гремевшей по всему миру между Ши и простолюдинами. — Сколько-сколько ему лет? — переспросил Тецуя, когда Мидорима сказал, что Такеучи-богган был военно-полевым медиком в Пятом пехотном полку троллей в Конкордии. — Тогда он был Юношей, вот и считай, — пожал плечами Мидорима. Тецуе только и оставалось хлопать глазами, но теперь хотя бы было понятно, зачем они едут в Иокогаму. Если кто-то в Герцогстве Пылающих Кленов и мог без последствий вылечить Мидориму, то только богган, лечивший десятки троллей во время войны. И еще Тецуя понял, откуда у всех жителей его табора такая неприязнь к Ши. Прежде он никогда не бывал во фригольде Такеучи. На центральной аллее, засаженной розами — Тецуя узнал сорта из питомника Диксона — собрались добрых две трети обитателей поместья. Они во все глаза смотрели на раненого тролля, Ши Гвидион, перепачканного кровью, и химерического волкодава, ни с того ни с сего пожаловавших в их обитель. На крыльце стоял, скрестив на руки груди, Изуки. — Что вы здесь забыли? — резко спросил он. — Шинтаро ранен, — ответил Тецуя. Он старался, чтобы голос звучал как можно мягче — они оба были здесь всего лишь просителями. Такеучи запросто мог им отказать. — Нам нужна помощь Генты Такеучи. Изуки фыркнул; по лицу было видно, что он собирается отправить их к Широгане и графским лекарям, но тут за его спиной раздались шаги. — Шун, принеси-ка инструменты, — приказал Такеучи, и Изуки не посмел ослушаться. — А вы проходите. Посмотрим, что стряслось. Он усадил Мидориму в кресло у огня, размотал импровизированную повязку; нахмурился, изучая рану. Не дожидаясь расспросов, Тецуя рассказал о Танцоре Черной Спирали. Некоторые подробности он опустил, про последние слова оборотня Фианна и вмешательство Огивары, которое спасло ему жизнь, но Такеучи, к счастью, не стал допытываться до деталей. Изуки принес маленький кожаный саквояж с инструментами, таз с теплой водой, бинты и салфетки, и Такеучи принялся промывать укусы. — Собаку отправь домой, — велел он между делом. — С ним все будет в порядке, он сам залижет свои раны. Ниго успел улечься рядом и, услышав, что о нем говорят, поднял голову и вопросительно взглянул на хозяина. Тецуя кивнул, подтверждая команду. — Шун, — окликнул Такеучи, — принеси маковой настойки нашему гостю. Мидорима открыл было рот, чтобы воспротивиться, но под строгим взглядом Такеучи промолчал. Изуки тоже молчал, хотя видно было: множество слов, большая часть из которых — сердитая ругань, так и распирают его изнутри. Он исчез в недрах дома и вернулся со стаканом; Мидорима залпом выпил его содержимое и закрыл глаза. Вскоре его дыхание стало ровнее и глубже — дурман начинал действовать. — Отлично, — пробормотал Такеучи себе под нос, — теперь можно зашивать… Иди, Шун, ты больше не нужен, спасибо. Так что там у вас случилось с Рётой? Размякший в тепле и покое, Тецуя не сразу понял, что вопрос обращен к нему. — С Рётой, — протянул он, пытаясь выгадать немного времени. — Да, с Рётой, — подтвердил Такеучи, умело орудуя иглой. — Почему Широгане изгнал его из своих владений? Что за преступление он совершил? Он клал стежки легко и сноровисто, словно всегда только тем и занимался, и не было никакого перерыва и мирной жизни. Тецуя молчал, глядя на тонкую блестящую нитку. — Значит, никакого, — подытожил Такеучи. — Что же, так я и предполагал. Как ты думаешь, Тецуя, помнит ли граф Широгане о том, что в Законах написано о Праве на убежище? Каждый из нас, если только он не совершил тяжелого преступления, имеет право укрыться во фригольде, а Широгане отказал Рёте в этом праве. И как же прикажешь нам всем это понимать? Тецуя отвел глаза. Упрек был справедлив, и что сказать в оправдание Гвидион, он не знал. — Ну, вот и все, — объявил Такеучи. Он сложил инструменты в саквояж и встал, хлопнув себя по коленям. — Пусть теперь отдохнет немного. Когда проснется, мы проводим его до станции. Можешь не волноваться за друга, Тецуя. — Спасибо. — И за Рёту тоже, — добавил Такеучи. — Я всегда приму его у себя. Пожалуй, я даже немного этому рад. Мне давно хотелось, чтобы Рета перебрался ко мне. Тецуя кивнул и поднялся. Он понимал, зачем Такеучи свой собственный Ши с неконфликтностью Лиам и выучкой Поколения Чудес Гвидион. Война показала, что какими бы прекрасными бойцами ни были простолюдины, Ши превосходили их в умении вести войну. В конце концов, на протяжении бесчисленных столетий их основными занятиями были политика, война и любовь. Такеучи проводил его до дверей. — Благодарю вас за помощь. — Не за что. Это мой долг — лечить завоевавшихся троллей, — откликнулся Такеучи и чуть слышно вздохнул — должно быть, вспомнил про Масако Араки. Поговаривали, что в юности он был в нее влюблен, но какая же пара из боггана и тролля? — Заходи еще, Тецуя. Тецуя уставился на него, удивленный предложением. — Шун рассказывал мне о тебе, — продолжил Такеучи. — Сейчас он зол на всех Ши Гвидион скопом, как и многие в моем таборе, но прежде он всегда говорил о тебе с уважением. Ты не таков, как другие аристократы, верно? Не отвечай, Тецуя, просто помни: если станет невмоготу — приходи. Мои двери для тебя открыты. Глаза защипало, в горле встал ком. Тецуе потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с накатившей слабостью. — Спасибо, Гента, — ответил он. — Я могу задержаться еще немного? Я слышал, что из вашего фригольда есть трод, который ведет во фригольд Араки. Скажите, я могу послать ей записку? Пожалуй, стоило поскорее все-таки передать герцогу последние слова Фианна.