По краю

Воздух в раздевалке был тяжелым, спертым; пахло потом, резиной и железом. Из маленького приоткрытого окна под потолком тянуло сквозняком и недавно прошедшим дождем. Усталость растекалась по мышцам горячим свинцом. У Тецуи было одно желание — лечь на пол и заснуть. В преддверии Кубка Рико гоняла их так, что к концу тренировки он не чувствовал ни рук, ни ног. А голову словно набили теплой, мягкой ватой. Тецуя медленно завязывал шнурки на кроссовках и думал, как пойдет по мокрой, холодной улице домой. А там его поджидали несделанное задание по биологии, заваленный текст по физике и эссе на свободную тему по литературе. С последним проблем не было, Тецуя уже знал, что будет писать, обдумал, пока разминались перед тренировкой. Во время самой тренировки он мог думать только о мяче: перехватить, поймать, отдать пас. Во время игры он хотел думать только об игре. В крайнем случае, еще об учебе, о домашних делах. Он обещал матери помочь с подготовкой к бабушкиному дню рождения, бабушке — принести из библиотеки новую книгу. Мысли о пророчестве и Рапсодиях он задвинул подальше. Пока он не узнает что-то еще, бесполезно гадать и строить гипотезы. — Эй, Куроко, ты еще долго? — в дверях показалась голова Хьюги. Он выключал свет в зале и проверял, все ли ушли. — Да, сейчас, семпай, — вздохнул Тецуя, нехотя поднялся и взвалил спортивную сумку на плечо. — Прости, что задерживаю тебя. Хьюга только отмахнулся и затянул потуже шарф. Тецуя видел, что он на самом деле торопится, но жалеет своего вымотавшегося игрока. На душе потеплело, и даже мерзкая погода за окном перестала казаться настолько мерзкой. Тецуя огляделся, проверяя, не забыл ли чего-нибудь на лавке или под лавкой, и потянулся к выключателю. В этот момент с потолка на тонкой белой нити спустился паук. Он был величиной с половину ладони. Металлические лапки с острыми когтями проворно перебирали в воздухе. Округлое тело состояло из узких, плотно пригнанных, заходящих друг на друга пластин. Красные глаза светились недобрым огнем. Паук остановился, покачиваясь, у лица Тецуи. Это было послание от Ханамии. Тецуя протянул руку, чтобы взять паука, но тот угрожающе щелкнул жвалами, светлыми и заточенными до бритвенной остроты. С Ханамии сталось бы еще и смазать их каким-нибудь ядом. Тецуя попробовал схватить паука за спину, но тот шустро перевернулся, и жвалы снова щелкнули в опасной близости от пальцев Тецуи. «Да что за игры?» — разозлился он, пытаясь без особого успеха цапнуть паука за заднюю лапу. Он уже прикидывал, что можно использовать как сачок. Может быть, свернуть шарф? — Куроко, ты чем там занимаешься? — Тецуя совсем забыл про Хьюгу, который наблюдал за его сражением с невидимым соперником. — Выключатель тебя не укусит, жми кнопку. — Сейчас, семпай, — пообещал Тецуя. Его неожиданно осенило. Он протянул руку и позволил пауку куснуть себя за палец. На пол упала капля крови, жвалы паука окрасились красным. На мгновение он перестал шевелиться, глаза потемнели, словно он отключился, а потом загорелись ярким зеленым огнем. Будь Тецуя один, он бы хлопнул себя по лбу и обозвал дураком. Конечно же, Ханамия должен был принять все возможные меры предосторожности, чтобы информация не попала в чужие руки, и даже любезно сообщил об этом Тецуе цветом глаз паука. Интересно, что было бы, если бы Тецуя попытался поймать его, как и хотел, в шарф? Что-то подсказывало: он бы лишился рук. Не было ничего лучше, чем закодировать механизм допуска на кровь Тецуи. В отличие от облика и голоса, ее невозможно подделать, а образцы находились только у Ханами и самого Тецуи. И знали об этом только они двое. Тецуя схватил паука и ударил кулаком по выключателю. Раздевалка погрузилась в темноту, и только из коридора сочился тусклый серый свет. Тецуя не мог дождаться момента, когда останется один. В руках у него было имя преступника или того, кто сможет на него вывести. Усталость как рукой сняло, Тецую немного потряхивало от нетерпения и страха. Они расстались с Хьюгой у ворот школы, Тецуя сказал, что ему срочно нужно домой и бросился бегом в сторону остановки. Он почти чувствовал удивленный взгляд Хьюги, направленный ему в спину. Остановка пустовала, мимо проезжали автомобили, разбрызгивая грязь из-под колес на тротуар. Тецуя бросил сумку на скамейку и раскрыл ладонь. Паук мирно лежал на руке, помаргивая зелеными глазами. Тецуя надавил на округлую спину в поисках потайной кнопки или чего-нибудь, что поможет открыть машинку. Металлические пластинки с тихим шелестом разъехались, едва он провел по брюшку пальцем. Внутри лежал маленький свиток. Тецуя осторожно достал его. На желтоватом пергаменте острыми буквами было латиницей написано одно имя «Козо Широгане». Едва глаза Тецуи пробежали по строчке, пергамент вспыхнул обжигающим пламенем, и через мгновение на ладони осталась кучка пепла. Тецуя бездумно ссыпал ее себе под ноги и рухнул на автобусную скамейку, закрыв лицо руками. Он не помнил, как добрался домой, как поздоровался с семьей, переоделся, сел ужинать. За столом Тецуя вяло ковырял палочками в пиале с рисом: ему нужно было проглотить хотя бы половину, чтобы не беспокоить родных. Он сказал, что очень устал на тренировке, поэтому с расспросами никто не приставал. Ели в молчании. Тецуя чувствовал бы себя виноватым, если бы не два слова на свитке Ханамии. «Козо Широгане». Тщательно пережевывая сухой рис, он смотрел, как забавные маскоты популярной торговой сети придерживали лапками углы календаря на холодильнике. Пару месяцев назад их начали давать в подарок в супермаркете, если покупка тянула на определенную сумму — тогда-то мама и решила их собирать. От мохнатых пластиковых зверюшек, чем-то напоминающих паков, мысли перетекли к несделанным урокам. Делая маленькие глотки обжигающе горячего чая, Тецуя думал, что план эссе надо переделать, тогда будет немного меньше работы. Он чувствовал себя так, словно его на короткое время опустили в жидкий азот. Сильнейший холод заморозил кожу, мышцы и кровь, поэтому ни единой эмоции не отражалось на лице, его не выдавали дрожащие руки или суетливые движение. Но глубоко внутри Тецуя был вне себя от ярости. Он был зол, он был в отчаянии, он чувствовал себя преданным, он не верил Ханамии и верил одновременно. Этот клубок эмоций, противоречивых, раздирающих душу в клочья, нужно было унять, прежде чем делать какие-то выводы. Он поднялся из-за стола, коротко поблагодарил за ужин, извинился перед бубушкой и матерью, что снова не может помочь им, выдержал суровый взгляд отца и направился в свою комнату. В коридоре Ниго хрустел кормом, но тоже вяло, больше по привычке. Он чувствовал настроение хозяина и ждал беды. Волкодав готов был защищать его от врагов и чудовищ, но то, что случилось, нельзя было перекусить мощными клыками. Проходя мимо, Тецуя опустил руку на голову пса. — Останься, — попросил он. — Не ходи за мной. Тецуя вытряхнул из сумки спортивную форму, засунул ее в стиральную машинку, разложил на столе учебники. Делать уроки он не собирался. За последние несколько дней его оценки просели, но пока не слишком заметно. Внутренний голос подсказывал, что оценки — это последнее, о чем ему стоит волноваться. Он выкатил баскетбольный мяч из-под кровати, куда его загнал Ниго, сунул в сумку и вылез в окно. Родители ложились спать рано, до утра его никто не хватится. Площадка, на которой Тецуя начинал играть, находилась в двух кварталах от дома. Поле было огорожено забором-сеткой, продранной в нескольких местах, щит давно покосился. Свет от единственного фонаря разбивался в лужах на асфальте. Тецуя взял мяч и бросил в кольцо. Промах. Тецуя не мог безоглядно доверять Ханамии. Что подтвердило бы его слова? Стук мяча тонул в плотном, влажном воздухе. Эхо увязало в нем, как в патоке. Знакомые, годами отработанные движения приводили мысли в порядок. Место, где Тецуя провел множество счастливых часов, дарило покой и уверенность. Настроение и самочувствие Широгане уже несколько дней, а то и недель вызывало опасения. Тецуя ругал себя за то, что упустил из виду события во Владении за последний месяц. Происходящее с Широгане никого не удивило. Тот был очень стар по меркам фей. Он не первый десяток лет балансировал между безумием и Банальностью, умудряясь оставаться сильным правителем, но рано или поздно одна из чаш должна была перевесить. Тецу выдохнул, облачко пара рассеялось у лица. Он вывел мяч на штрафную линию и бросил. Мяч ударился о щит, завертелся на ободе кольца. Свалился в другую сторону. Тецуя поймал его у края площадки и снова бросил. Времени у Широгане оставалось совсем чуть-чуть. Наследника он выбрал давно, но на днях неожиданно все переиграл, отдав графство Тецуе вместо Акаши, не заботясь о политических последствиях. Это было не похоже на него, значит, он всерьез ждал нападения, когда все внутренние дрязги в Доме отойдут на второй план. Ши Гвидион постоянно грызлись за власть не только с другими Домами, а еще и между собой, но когда на горизонте появлялся общий враг, трудно было найти Дом сплоченнее. Тецуя прогнал мяч по площадке, обводя воображаемых соперников. Нырнул под руку одного, увернулся от второго и сделал пас. Прутья сетки жалобно завибрировали. Мяч покатился к большой луже, и Тецуя едва успел его поймать. Глэмор, видимо, нужен для того, чтобы отражать нападение, и Тецуя не должен был узнать о его происхождении. Что-то заставило Широгане торопиться настолько, чтобы переступить через Закон и собственную совесть. Тецуя не сомневался, что недомогание графа — это последствия душевных страданий. Широгане был Благим настолько, чтобы чтить Кодекс больше жизни. Но недостаточно, чтобы ставить Кодекс выше безопасности своих земель. Тецуя разбежался и прыгнул, забрасывая мяч в кольцо. Он мог доверять словам Ханамии. Козо Широгане проводил Рапсодии на своих землях. Но кто стоял за ним? Широгане не пошел бы на это сам. Кто руководил его действиями, дергая за ниточки страха, долга и безнадежности? Широгане и Кисе — фигуры на доске, главные в этой игре, но лицо игрока было скрыто. Тецуя узнавал руку Теневого Двора. Он подобрал мяч и вернулся домой. Видения приходили к нему не только во сне или в самый неудобный момент, их можно было вызвать. Тецуя был не силен в медитации и специальных предсказаниях, у него было мало опыта, а обучение закончилось быстро и довольно болезненно. Возможно, порою даже Момои превосходила его в этом искусстве. Но договор есть договор, вряд ли Ханамие было просто найти нужного мастера-нокера и заставить его говорить. Тецуя понял, что не хочет думать, как Ханамия убедил его выдать имя заказчика. Тецуя вытянулся на кровати, положил рядом блокнот и карандаш. Огивара использовал для концентрации руны, вырезанные на гальке. Тецуя тоже искал, что может стать для него таким же отражением нитей полотна Судьбы, но лучше всего было покрутить карандаш, лечь, погрузиться в дрему и держаться на грани сна и яви так долго, как возможно. Ниго, цокая когтями, подошел и сел рядом, готовый охранять тело хозяина, пока душа скользит по запутанным линиям полотна судьбы Ханамии. В полночь Тецуя отправил сообщение в твиттер Ханамии с вопросом, как переслать предсказания. Ответ пришел почти сразу — Ханамия пришлет за ними кого-нибудь, нужен только адрес и точное место, где они будут лежать. Тецуя скрутил три маленьких свитка и положил на подоконник. Рядом было еще одно предсказание, запечатанное в конверт. В углу были поставлены дата и время, когда его нужно будет вскрыть. Это был жест доброй воли со стороны Тецуи. А потом стены комнаты качнулись, пол ушел из-под ног. Тецуя уцепился за подоконник, чтобы не упасть. На стекло с подсыхающими каплями дождя упали новые брызги, потекли темными ручейками вниз к рукам Тецуи. Это была кровь. За окном больше не гнулся от ветра старый клен и не темнел соседский забор. С той стороны горел камин в библиотеке графа, а на полу, среди разбросанных книг и вырванных листов, спиной к Тецуе копошилась отвратительная тварь. На темно-сером костлявом теле блестели отсветы каминного огня. Ее длинные конечности что-то загребали перед собой. Суставы казались неестественно раздутыми, ряд позвонков выпирал из-под тонкой кожи, как маленькие гребни дракона. Лысый череп был вытянут, острые уши формой напоминали уши Ши. Тварь словно почувствовала взгляд и обернулась. Круглые, навыкате, глаза, похожие на студенистую массу, залитую в глазницы, встретились с глазами Тецуи. Тварь осклабилась, узкие губы обнажили два ряда желтых неровных клыков; морда и грудь ее были перепачканы кровью. Она поднесла ко рту кусок чего-то темного, влажно блестящего, и впилась в него зубами. Тецуя посмотрел ей за спину и отпрянул от окна с криком ужаса. Она пожирала Широгане. Его привел в чувство звонок. Телефон тихо вибрировал в кармане джинсов. Тецуя дрожащими руками вытащил его. Тонкий корпус скользил в пальцах. Кое-как Тецуя открыл крышку. — Да, — прохрипел он, не узнавая собственного голоса. — Куроко-кун? — видимо, Касамацу тоже не узнал его. — Да, — снова повторил Тецуя. — Это я. Что-то случилось? — Я не знаю, должен ли я говорить тебе об этом, но у меня больше нет вариантов, к кому обратиться. Кисе запретил звонить Такеучи, но ничего не сказал про тебя. — Пожалуйста, говори. — Убийца Широгане, — выпалил Касамацу и замолчал, ожидая реакции. До Тецуи медленно доходило сказанное. Он все еще лежал, глядя в плавающий над ним потолок. Он и так знал, что Рапсодии проводит Широгане. И тут яркой вспышкой пришло осознание: если об этом говорит Касамацу, значит, Кисе тоже в курсе. — Рёта! — закричал он, приподнимаясь на локте. — Где Рёта?! Ты отпустил его? За стенкой тихо стукнуло, должно быть, своим криком он разбудил бабушку. Но можно было не беспокоиться: она не пойдет проверять. Родители давно привыкли, что их сын кричит по ночам, когда его мучают кошмары. — А что я мог сделать? — рявкнул в трубку Касамацу. — Запереть его в ванной? Он пошел к Момои Сацуки, — добавил он уже тише. Тецуя выдохнул. У него еще оставалось время, чтобы предотвратить трагедию. Момои очень разумна. Она не пустит Кисе к Широгане. — Как он? — спросил Тецуя. — Плохо, — ответил Касамацу. — Я никогда не видел его настолько злым. Когда они собачились с Акаши, это были цветочки. Тецуя кивнул сам себе. — Спасибо, Касамацу-семпай, я найду Рёту до того, как он сделает непоправимое, — пообещал он. — Я могу помочь? — спросил Касамацу с надеждой, Тецуя не хотел ее разрушать, но Касамацу действительно сейчас был бесполезен. — Жди его, — сказал он. И Касамацу положил трубку. Тецуя сразу же набрал номер Момои. Длинные гудки в трубке заставили сердце биться сильнее, но они закончились сигналом, что телефон абонента недоступен. Тецуя застонал в отчаянии. Он потратит кучу времени, прежде чем доберется до нее, даже если возьмет такси. Взгляд упал на входящий вызов от Аомине. Они сегодня говорили после уроков. Точно. Он живет рядом с Момои и может проверить, дома ли она, и если там Кисе, то задержать его, пока не приедет Тецуя. Звонить Аомине пришлось долго. Тецуя мерил шагами комнату, раз за разом нажимая кнопку вызова. Ниго лежал на кровати, положив голову на лапы, и следил за ним встревоженным взглядом. Наконец в динамике раздался сонный голос. — Тецу, — протянул Аомине, зевая. — Что случилось? — Пожалуйста, — быстро сказал Тецуя, — посмотри, дома ли Момои. И нет ли у нее Рёты. Аомине задумчиво промычал в трубку. — Думаешь, нам стоит об этом знать? — уточнил он. — Да! — выкрикнул Тецуя. — Пожалуйста, не спрашивай ни о чем. Если он там, задержи его, как хочешь, но дождитесь меня. — Сделаю, — после короткого молчания ответил Аомине, проглотив все вопросы. — Жди звонка. Он перезвонил через двадцать минут, показавшиеся Тецуе вечностью. Все это время он просидел, глядя на экран телефона, на котором чудовищно медленно минута сменялась минутой. — Ее нет дома, — сказал Аомине. — И Рёта был у нее. Сердце Тецуи рухнула куда-то в живот. — Как ты узнал? — спросил он. — Тецу, — Аомине даже не пытался скрыть обиду в голосе, — я же не совсем деревянный и кое-что умею. Ее вещи нашептали, что Рёта был в комнате. Тецуя снова посмотрел на время — два часа ночи. Последняя электричка давно ушла, должно быть, Кисе и Момои успели на нее. А ему придется ловить попутку на трассе. — Дайки, они уехали во Владение, — сказал он. — Ты можешь сказать, что происходит? — спросил Аомине. Тецуя снова почувствовал непреодолимое желание все ему рассказать. Происходило что-то, по сравнению с чем жизнь самого Тецуи имела мало значения. Но прежде чем он решился, Аомине уже продолжил: — Ладно, я понял. Нам надо туда, а мне ничего не спрашивать. — Да, спасибо, — ответил Тецуя. — Оружие брать? — Это был страшный вопрос, но еще страшнее было то, что Аомине спрашивал совершенно серьезно. — Да, — после колебаний сказал Тецуя. — Ты помнишь свое обещание? — Помню, — буркнул Аомине. Они с Кагами, оба в доспехах и полностью вооруженные, заехали за Тецуей через полчаса. — Не знал, что ты умеешь водить машину, — сказал Тецуя с заднего сидения Форда. Форд принадлежал отцу Кагами, и он вряд ли бы обрадовался, если бы узнал, что сын взял машину без спросу. — Я же вырос в Америке, там водить умеют даже домашние собаки. — Кагами поймал взгляд Тецуи в зеркале заднего вида. — Но права не успел получить, поэтому если нас остановят, с полицейскими будешь говорить ты. Он говорил об этом уже в десятый раз, и Тецуя в десятый раз согласился. Обычно служители закона бывали просто переполнены Банальностью, и зачаровать их было сложно. Из всех троих только Тецуя мог без особых потерь убедить такого смертного, что карточка из метро — его водительское удостоверение, и за рулем сидел он, а не тот бугай под два метра ростом. Кагами вел осторожно и не слишком уверенно. Еще в самом начале он предупредил, что у него давно не было практики, да и в Америке он ездил только с отцом или Химуро. — На следующем повороте поворачивай налево. — Аомине уставился в экран смартфона с открытой гугл-картой. В этом путешествии он был за штурмана. Пусть не самого лучшего, но для первого раза он, на неподготовленный взгляд Тецуи, справлялся неплохо. Хотя Кагами на этот счет имел другое мнение: — Куда поворачивать? Не видишь, здесь двойная сплошная! Аомине вытянул шею и посмотрел в окно со стороны водителя. — Если ты не повернешь здесь, мы сделаем крюк и потеряем время, — недовольно сказал он. — Если я поверну, то серьезно нарушу правила, — огрызнулся Кагами. Он вел, крепко держась за руль обеими руками. Его плечи и спина были напряжены так же, как в тот раз, когда он решал тест по математике. Тецуя давно научился читать его состояние и эмоции по затылку. — Сильнее, чем езда без прав? — поинтересовался Аомине. — Слушай, ты, если не заткнешься, сам поведешь, — рявкнул Кагами. — Развернусь, когда будет разрыв, а потом вернусь к твоему гребаному повороту. Видимо, ответ Аомине удовлетворил. Он сел ровно и провел пальцем по экрану. Салон опять осветился тусклым холодным светом. Тецуя никогда не думал, что так сложно выбираться из Токио на машине. Хорошо, что была глубокая ночь, и дороги пустовали. Он прислонился виском к холодному стеклу. Кагами тоже не стал требовать от него ответа, зачем ему так срочно понадобилось во Владение. Только посмотрел долго и пристально, наверное, пытаясь понять, во что Тецуя ввязался. От такого молчаливого доверия делалось страшно. Тецуя не знал, куда ведет своих друзей, и что ждет их в конце пути. Не лучшее качество для будущего правителя и просто отвратительное для друга. От мерного покачивания клонило в сон. Кагами наконец выбрался на трассу, ведущую к Иокогаме, и прибавил скорость. Аомине покрутил радио и нашел какую-то радиоволну. Тецуя нашарил огрызок карандаша в рюкзаке и пытался погрузиться в дремоту, чтобы вызвать видение о Кисе, но в темноте, за границей яви, копошились только уродливые твари, а глаз желтой луны смотрел на них с небес. Они оставили машину на краю поселка и бегом бросились к тропе во фригольд. Яркий дневной свет ударил по глазам, едва они пересекли черту между Миром Осени и Грезой. С моря дул сильный ветер, принося запах соли и йода. Владение было почти пусто, ночью в середине недели сюда мало кто заглядывал. Тецуя почти физически чувствовал, как утекает время. Задыхаясь, они ворвались в замок и кинулись на второй этаж. Момои испуганно обернулась, когда они втроем вывалились в коридор перед дверью библиотеки. Ее щеки заливала мертвенная бледность, волосы растрепались и висели неопрятными сосульками. Она держала в руках наполовину обнаженный меч, принадлежавший Кисе. — Что вы здесь делаете? — потрясенно выдохнула она. — Где Рёта? — потребовал ответа Тецуя. Он подошел к ней и мягко положил ладонь на ее холодные пальцы, сжимающие рукоять. — Отдай его мне. Момои, помедлив, отпустила меч, и он упал в руки Тецуе. — Рёта говорит с графом, — глухо сказала она. Из-за двери не доносилось ни звука, но это просто чары глушили все, что происходило внутри. — Давно? — уточнил Тецуя. Момои нервно дернула плечом, показывая, что не знает точно. — Он отдал мне оружие, прежде чем войти, — сказала она. У Тецуи вырвался вздох облегчения. Значит, они действительно могут только говорить. Поколебавшись всего мгновение, Тецуя потянул на себя ручку. Дверь оказалась заперта. Момои засмеялась неприятным горьким смехом, Аомине и Кагами переглянулись и потянулись за оружием. Но выбить эту дверь не смог бы даже зачарованный таран. Тецуя ударил кулаком по доскам из мореного дуба. — Ваша Светлость! — закричал он. Пусть чары не позволяли слышать, что творится внутри, но то, что происходит в коридоре, в библиотеке было слышно прекрасно. В первый момент все оставалось по-прежнему: запертая изнутри дверь, растерянные лица Аомине и Кагами, бледная Момои, переводящая взгляд с одного из них на другого. В следующий миг дверь распахнулась, и Тецуя едва успел отскочить, чтобы не получить по лбу. На пороге стоял Кисе. Он тяжело дышал; лицо исказилось от гнева, а взгляд был пустым, словно у куклы. В стеклянных глазах отразился огонь светильников, вкрученных в стену. Как деревянный, Кисе переступил порог и, только столкнувшись с Тецуей, моргнул, стряхивая оцепенение. Обвел нечитаемым взглядом собравшихся у библиотеки товарищей. Никто не шелохнулся. Перемена, случившаяся с Кисе, пригвоздила их к месту. — Рёта. — Тецуя первым пришел в себя, наверное, потому, что ждал чего-то подобного. Тот ничего не ответил, забрал оружие у него из рук и, не говоря ни слова, направился к лестнице. Кагами сделал шаг, преграждая ему дорогу. Потрясение на его лице сменилось жалостью. — Тайга, нет, не трогай его, — крикнул Тецуя. Сейчас Кисе был взведенной пружиной: чуть тронь, и она ударит со всей вложенной в нее силой. Что бы ни случилось между ним и Широгане, этого уже не исправить. Кагами замешкался, и Аомине с силой дернул его за рукав, оттаскивая с дороги. Сам он выглядел так, словно искал, с кем бы скрестить меч. Едва Кисе прошел мимо, он кинулся к открытой двери. — Какого хрена, Ваша Светлость? Тецуя увидел Широгане, стоящего к ним спиной. — Я изгнал Рёту из своих земель, — прозвучал его пустой голос. — Он больше не может появляться во фригольдах, принадлежащих мне. Тецуя едва сдержал вздох облегчения. Ноги не держали, и он прислонился спиной к стене. Сейчас это было лучшим, что Широгане мог сделать для себя и своего Дома. У Тецуи будет время, чтобы вычислить, кто из агентов Теневого Двора за всем стоит.