Подари мне свою любовь

День для турианца, офицера Службы Безопасности Цитадели выдался явно странный: если раньше охранная система станции никогда не подводила его, то сегодня она допустила ошибку уже второй раз. Причём, в этом действии присутствовал тот же человек, что и часом ранее – Спектр Джон Шепард, которому слишком быстро пошли на встречу – наверняка благодаря связям между всеми людьми, как же иначе объяснить то, что мужчину пропустили слишком быстро? Но если в его случае Шепарда считали пропавшим без вести, мёртвым, то этой девушки просто… не существовало? Что за чертовщина происходит сегодня здесь? Пока турианец ещё раз проверял информацию на своём дисплее, как и раньше, я нетерпеливо постукивал пальцами по пуговицами своего пиджака. Действие затягивалось, а я хотел как можно больше успеть посмотреть после своего долгого отсутствия – и показать всю красоту станции Ухуре. - Я – Спектр Совета, и я не собираюсь терпеть такое неподобающее ко мне отношение, - наконец произнёс я сквозь зубы. Упоминание официального статуса, тем более, возвращенного мне сегодня же Андерсоном, подействовало более чем: служащий покорно кивнул и попросил девушку назвать свое имя, что Ухура моментально сделала. На дисплее замелькали красные строчки, отказывающиеся верить в существование человека, но пара нужных касаний служащего исправили эту ситуацию, и я заметил, как для лейтенанта появилась собственная «страница»: с именем и фамилией, но без фотографии и какой-либо другой информации. Проходя мимо поста СБЦ дальше, я кивнул своему уже знакомому капитану Бейли, на что тот пожал плечами, мол, странное что-то творится, но что мы, простые служащие, можем сделать? Усмехнувшись на это и поймав его одобрительную улыбку, я провел Ухуру вперёд, и нам открылись просторы района Закера. - Думаю, пока налоги тебе платить все-таки рано. Вот если купишь здесь квартиру – с тебя спросят, - попытался пошутить я. Один из пяти районов Цитадели, Закера, как и следовало приличному району, был полон различными магазинами – сувениры, оружие, даже корабли – здесь можно было купить все на любой вкус. В кафе старались преподносить еду для любой расы (благодаря чему частенько возникали неприятные казусы, ведь кулинары не обязательно должны знать все, а инопланетяне могли не понять предложения «мы это не продаем» - вот и приходилось выкручиваться как удастся). Изо всех мыслимых и немыслимых углов доносилась реклама, и голоса перебивали друг друга на разный лад, рекламируя свое самое лучшее, самое отличное и прекрасное. Изредка доносились и полезные новости – информация про схватки в различных точках космоса чередовалась с хорошими новостями с колоний, которые тут же перебивалась рекламой недавно открывшегося клуба на 28 уровне района Закера. Именно это сообщение я взял себе на заметку – ведь раньше я знал только «Логово Коры», а по словам Андерсона этот клуб, после событий двухгодовой давности, больше и не открылся. Надо было сказать, что оно и к лучшему – я не был уверен, что Ухура оценит танцующих возле шестов азари в обтягивающих костюмах. 27 уровень, на котором мы и находились, в прочем, как и весь район, был ярко освещен неоновыми лампами, преимущественно синего и белого цвета, от чего ощущение нахождения в космическом пространстве оставалось, несмотря на расположенные по центру клумб с искусственными растениями, не вырабатывающих ни кислород, ни какой-либо другой газ, но приятно шевелящихся от несуществующего ветра. Из крупных окон, куда больших, чем на смотровой палубе Нормандии, можно было увидеть снующие туда и обратно скоростные такси и личные автомобили, а также зелёную часть станции. Здесь было все для мирного существования тех, кто не мог жить без ежедневного созерцания прекрасных видов: вода, фонтаны, зелёные насаждения, парки, скульптуры в них, напоминающие о различных периодах из прошлого всего Космоса. Конечно, стоило оговориться, что позволить безмятежно наслаждаться жизнью могли только богатейшие инопланетяне и люди, а остальные должны были довольствоваться тесными комнатами в глубине огромной космической станции. Нам повезло, что жить мы здесь не собирались, а денег на приятную прогулку как раз хватит – не зря ведь от Призрака пришло очередное начисление, которое я был готов потратить не на оружие, а ну ту самую хорошую жизнь. Я перевёл взгляд на лейтенанта. Вот уже несколько десятков минут, просто прогуливаясь по станции и разглядывая её великолепие, мы молчали, думая каждый о своём. Ее преображение казалось мне некоторой революцией, протестом против этого, моего собственного, мира – но её заинтересованность в изучении станции могла бы поспорить с моими мыслями. В конце концов, я даже не старался понять девушек – не только её, но и всех остальных, все-таки я был воякой с головы и до кончиков пальцев на ногах, а все эти размышления и догадки по поводу загадочных человеческих душ и их необъяснимых поступков я оставил бы психологам. К тому же, узнав Ухуру за эти недели достаточно хорошо, чтобы что-то утверждать вообще, я мог бы сказать, что она отчаянно пытается вслушаться в разговоры инопланетян, которых здесь было довольно много: мимо проходили, через шаг громко вдыхая воздух через специальный фильтр, неуклюжие, но очень уверенные в себе волусы; большие элкоры, частые их спутники, разговаривали, не забывая каждое свое предложение ознаменовать своей эмоцией, всякий раз новой и весьма точно описывающей – по их мнению – их состояние. Медузоподобные ханары, как и те самые искусственные растения, шевелили своими «щупальцами», паря над воздухом, рассказывали всем желающим своим меланхоличным голосом про их культуру и веру. Кроганов здесь было мало, я не увидел больше двух, которые стояли, обсуждая что-то: именно с ними я сравнивал в своём уме клингонов, но после, по описанию Ухуры, я понял, что те скорее похожи на батарианцев, чем на черепахоподобных инопланетян. Остальных рас здесь было в разы меньше, но все-таки то здесь, то там, мелькала синяя кожа девушек-азари или от неоновых ламп бликовали маски защитных костюмов кварианцев. Мне было интересно: разбирает ли Ухура за голосом автоматического переводчика всех языков на английский, слабый, едва слышный, инопланетный диалект? Проходя мимо каждого незнакомого Ухуре вида, я начинал кратко рассказывать ей про особенности этой расы, припоминая в редких случаях выдающихся и знакомых мне личностей. Некоторые из тех, про кого я говорил, неодобрительно оглядывались на нас, но, увидев на моем поясе обычный для меня в таких вылазках крупнокалиберный пистолет M-5 «Фаланга», сразу же успокаивались и старались обходить нас с Ухурой стороной. Такие моменты я уже не замечал, это стало привычной частью жизни солдата – оружие с собой и боязливое отношение гражданских с нему. Те же, кто привык к войне, лишь глядели с уважением, что тоже не могло не радовать. Помимо фактов о расах, я не забывал рассказывать про определённые места на самой Цитадели, припоминая прошлые приключения, крупные и не очень, здесь – вот там, например, меня встретила журналистка, мечтающая написать шедевральный репортаж, и изменившая полностью суть моих слов, за что у меня, я не боялся этого признать, чесались руки съездить ей пару раз кулаком по лицу. Говорят, женщин нельзя бить, но что делать, если они напрашиваются сами? К тому же, за все прожитые годы мне встречались и те женщины, которых нужно было бить – на войне нет различий между сильным и слабым полом. Так, за беспечными разговорами и ответами на различные вопросы лейтенанта, прошло больше часа, а то и двух – сейчас за временем следить не было нужды, и мы никуда не торопились, по крайней мере, сегодня. - Ну, что скажешь? – наконец, закончив свою своеобразную экскурсию, остановившись у окна, из которого был виден небольшой пруд и гуляющие вокруг него парочки. К слову говоря, Цитадель сближала: уже никого нельзя было удивить межрасовой парой. Чаще всего, конечно, одним из такой пары, точнее одной, была азари – для продолжения своего рода они должны были рожать детей от других видов. Сравнивая с людьми, можно было бы провести параллель между парами среди родственников, что возбранялось у нас также, как и у них – пары между двумя азари. Это приводило к прекращению эволюции, и приводило к ужасным последствиям. Если от браков среди людей, родственных друг другу, рождались больные дети, то и среди азари была такая напасть. Стоило бы подумать, что не так уж мы и различаемся в плане некоторых особенностей. Несмотря на то, что свой вклад в познания Ухуры я вложил сполна, этот факт я тоже решил упомянуть. Пар между азари и людьми было меньше, даже пускай синекожие красавицы смирились со своей долгой продолжительностью жизни и, наоборот, короткой – своих избранников, они все равно пока что относились к человеческой расе с осторожностью. Но все поправимо – я уверен, что спустя некоторое количество лет, может, десятков лет, это станет нормой и для людей. Начав изучение Цитадели с 26 уровня, мы плавно переместились на 28, и вот, стоя у входа в тот самый клуб, про который я услышал из рекламы, я понял, как же хотелось сейчас спокойно посидеть, заказав что-нибудь освежающее и немного уносящее голову. Посчитав это достойным завершением нашей экскурсии, я пропустил Ухуру вперёд, делая ей шутливый поклон. Двери перед нами плавно раскрылись, и мы прошли вперёд, чтобы оказаться в яркой темноте ночного клуба. С открытием дверей до нас донеслась громкая музыка, до этого словно сдерживаемая тонким углепластиком, она захватила нас в свои объятия и потащила внутрь, увлекая за собой, приглашая окунуться в эту энергичную атмосферу. Сотни вспышек на мгновение ослепили меня, но уже спустя пару минут я привык к их резким переливам, и смог найти свободный столик. Только мы сели, к нам подлетела девушка-официантка, мило улыбнулась и поинтересовалась, что мы собираемся заказать. - Есть что-нибудь хорошее с Земли?– немного замявшись с выбором, я наконец ответил ей, и она, радостно кивнув, убежала выполнять заказ. Электронная музыка наполняла голову, мешая мыслям собираться в логические цепочки, поэтому я просто откинулся на спинку мягкого дивана, погружаясь в эту атмосферу расслабленности, которой так, порой, не хватает на корабле. Будни на Нормандии проходили спокойно и тихо, каждый был занят своим делом: я, чаще всего, убивал часы за картой космоса, разрабатывая нашу стратегию, техники контролировали целостность корабля, ведь его работа «как часы» должна была стать нашим главным преимуществом. Даже Нийота нашла себе занятие по душе за одним из бортовых компьютеров. Лишь вечерами и в моменты нашего перелёта мы могли позволить себе тишину и спокойствие, нарушаемые лишь негромкими разговорами. Здесь же, в клубе, царила совсем иная атмосфера: громкие голоса, перекрикивающие оглушающую музыку, были нормой для этого заведения. Место, которое я выбрал, окружалось снижающим шум щитом, но и через него пробивалась замысловатая мелодия, вроде бы, в турианском стиле. Через пару минут официантка вернулась к нам с бутылкой «Jack Daniels», оставленной, вопреки моим домыслам, в оригинальной бутылке, которая не менялась своим внешним видом черт знает с какого года. «Специально для вас, капитан Шепард», - подмигнула она мне, аккуратно поставив на стол два граненных стакана. Что ж, вести о моем возвращении уже, кажется разошлись по Цитадели, и я был уверен, что не без помощи Андерсона. Поблагодарив её, я взял в руки приятно леденящую бутылку, внимательно разглядывая её со всех сторон, после чего открыл и разлил виски по стаканам. - За нашу приятную прогулку, - поднял я вверх свой напиток, с улыбкой глядя на Ухуру.