Стой! Зачем ты так со мной И в сотый раз подряд с моими надеждами? Меня теперь зовут никак! И чувства больше никогда не станут прежними. © Вельвет - «Стой»
***
— Какова ваша цель прибытия в Бангкок? Сотрудник паспортного контроля смотрел на меня с подозрением, но я понял, что причиной тому была не моя истинно***
— Первое, что нужно сделать в чужом городе — найти безопасное место, — вещал Мирон, ковыряясь ключом в замочной скважине обшарпанной двери и, наконец, открывая ее. — Ну вот, примерно такое… Он окинул взглядом стены квартиры, куда завалилась их небольшая компания, и устало, но удовлетворенно выдохнул — хотя бы эту ночь они смогут нормально поспать, не боясь за свои шкуры. — Я, конечно, и не в таких местах жил, но после пятизвездочного отеля как-то стремновато, — прокомментировал увиденное Слава, продолжая осматриваться вокруг. — А тараканы — это, видимо, местный деликатес? Типа шведский стол прямо в номере… — Храни меня атеизм! — Рикки в ужасе и неосознанно спрятался за Славину спину, квадратными глазами пялясь на стенку с ободранными обоями. — Это же мадагаскарский таракан! — Ебал я мадагаскарских тараканов, — уверенно сказал Слава. — Эй, ты поаккуратнее с выражениями, — Мирон ухмыльнулся, ставя сумку с вещами на не слишком чистый пол. — А-то мадагаскарские тараканы тоже ведь коренные жители Таиланда, оскорбишь их чувства, и придется еще и с ними дело иметь, говорят, они шипящие — хуй нам спать дадут. Рикки поморщился, опасливо косясь на мирно застывшего на стенке таракана, а Слава лишь пожал плечами — толерантность, действительно, его прокачанный навык, кто бы что ни говорил. — Мирон, а мы что не могли снять хату хотя бы с двумя комнатами? — поинтересовался Слава. — Тут одна кровать и один диван — как мы спать будем? — Ты будешь спать на полу, если не заткнешься, — огрызнулся Мирон, осторожно выглядывая в окно, высматривая там нечто подозрительное, а потом плотно задернул шторы. — Все, закончились люксовые ништяки, началась работа. Да и вообще, это ты виноват, что мы вынуждены скрываться от таиландской мафии. Слава скептично закатил глаза на эти слова, но ничего не ответил — он же не знал, что ебля мифических таек может кого-то оскорбить. — Да и Шокк меня никак в покое оставить не хочет, хорошо, что мы от них отвязались, хоть и при помощи руфилина. Теперь-то этот бамбергский мститель меня не найдет никак. Ладно, я в душ пойду, а вы не высовывайтесь ни из квартиры, ни из окна. Мирон стянул с себя майку, а Рикки сглотнул, глядя на его худую спину и татуированные руки. — Я могу с тобой пойти, — Слава развязно облокотился о косяк, преграждая Мирону путь в ванну. — Мы в Таиланде, и если мне потребуются услуги, то я вызову шлюху, — Мирон пригнулся, проходя под рукой Славы и скрылся за дверью ванной комнаты, насвистывая какой-то мотив, подозрительно напоминающий марш Третьего рейха. — Ну, я же лучше шлюхи, — наигранно-расстроенно проныл Слава и завалился на кровать, закидывая руки за голову. — Согласись, Гена? — Ой, Слава, иди в жопу! Гена только что получил сообщение от Алфы, и от этого реагировал на Славины подколы агрессивнее, чем обычно, поэтому на идиотскую Славину фразу «с радостью пойду в твою, если снова пригласишь», он показал фак и вышел из комнаты, уткнувшись носом в телефон, попутно нажимая на «play» на прикрепленной Алфой аудиозаписи, а потом закрылся в туалете и сполз по стенке. Твои габариты - радость для Никиты, просто жесть. Готов смотреть весь день, как ты седлаешь этот шест. Гена слушал новый трек Никиты и не знал, то ли краснеть, то ли плакать, ведь к аудиозаписи прилагалось сообщение: «Знаю, что не передам этой песней всех своих чувств, и вообще, она, скорее, о низшем слое Пирамиды Маслоу, а мои чувства к тебе намного выше, но все равно послушай и зацени. Мысли о тебе заставляют меня писать больше текстов. Я жду твоего возвращения. Твой доктор Алфавит». И Гена знал с каким одушевленным лицом Никита писал эти слова, знал, что он действительно ждет, ни о чем даже не подозревая, несмотря на то, что Гена так вот мерзко и по-английски съебался из Города и даже не звонил. И еще более поганым было то, что Гена не собирался ему ничего сейчас говорить, он отложил это на потом, как и когда-то покупку годового абонемента на фитнес, и он знал, что и то, и другое - страшная ошибка, но все равно ее совершал, обзывая банальный страх модным нынче словом «прокрастинация». Говорить об отношениях и чувствах не пытайся. Я ебусь лишь по любви - да, я люблю ебаться! И не надо истерик и без тебя и так сотни проблем: Жизнь - тлен, так много сук и всего один член! Трек закончился, а Гена думал, как бы было хорошо, если бы то, о чем читает Алфа было правдой, если бы он не любил Гену, а просто любил ебаться, как, например, чертов Карелин, который уже стучал в закрытую дверь. — Эй, Геночка, радость моя, ты там в темноте сидишь, не боишься, что на тебя нападет группировка мадагаскарских шипящих тараканов? На самом деле, Славе просто нужно было срочно отлить, но он знал, что Гена просто так не выйдет. Однако, при упоминании о тараканах дверь тут же открылась, и Слава едва успел увернуться от удара косяка по лбу, а Гена пулей вылетел из туалета, растирая кулаком красные глаза. — Не плачь, Гена, тараканы людей не едят… ну, тебя им точно не осилить так просто, — сочувственно проговорил Слава ему в спину.***
— Дима, тут даже воды нет! — пьяным голосом возмущался Ваня, вертя вентели смесителя так и этак, но добившись только тонкой струйки холодной воды, вперемешку с ржавчиной. — Надо позвать администратора, что за поебень! Я же говорил, что здесь даже одной звезды много… Я слушал эти возмущения в пол-уха, потому что уши мои были прикрыты наушниками, из которых звучал пронизывающий до мозга голос Оксимирона. Его старый-новый альбом, новая страница, трек «Где нас нет», и там действительно не было «нас», в его новой жизни. Я уже начинал думать, что зря все это затеял — поиски, месть, ебля в ванной. Нужно было найти себе хорошую сучку — вот Фараон бы сгодился как раз, он не похож на петуха, в отличие от залупоглазого масона. Тем более, не нужно было склонять к мести Дениса и Ваню, хотя они уже, конечно, большие мальчики, и решения их не могут быть неосознанными, но за Джоннибоя я ощущал особую ответственность, он и так чуть не умер от рук Мирона, а теперь произошло повторение пройденного — из-за меня. В который раз, отправляясь по следу Оксимирона, я, не желая в том признаваться даже себе, надеялся увидеть в нем ответные чувства, но сейчас тоже не стало исключением — Мирон всегда действовал только исходя из своих интересов, на все остальное, и особенно невыгодное, ему было плевать. И каждый раз, снова видя его лицо, глядя в его голубые льдистые глаза, мне хотелось нажать на паузу, сказать ему «подожди, стой, остановись на этом моменте, не поступай, как в прошлый раз, и, тем более, как в позапрошлый». Но сейчас пришло время избавиться от пустых надежд и признать свое поражение в попытках разглядеть в Мироне что-то светлое. — Тут еще и лампочка перегорела! — оповестил меня Рудбой, возвращаясь в комнату. — Дима, я предлагаю свалить завтра в нормальный отель, хотя бы туда, где на завтрак подают оладушки и где есть горячая вода. Я сел прямо на пол, раскрыл ноутбук и похлопал рядом с собой, приглашая Ваню присоединиться. — Я сам сделаю тебе оладушки, а пока что иди сюда и послушай этот трек… — Э-э, Дима, я уже наизусть выучил твои «Синие ирисы», охуенная песня, но даже она после сотого раза может надоесть… — Это не «Синие ирисы», — я не стал обижаться на Ваню, просто нажал на плей. — Это трек с моего нового альбома, «Голод» называется. Я боковым зрением видел, как Ваня пьяно покачивается рядом, явно выражая скептическое настроение, но потом, стоило только зазвучать первым строчкам из песни, он, как под гипнозом опустился на пол рядом со мной, скрещивая ноги и слушая с приоткрытым ртом. — Слушай, под эту музыку нужен вискарь — у меня еще одна бутылка из дьюти-фри есть, — задумчиво сказал Ваня, когда бит замолк. Я отрицательно покачал головой — нет, Ваня, тут нужна русская водка. И русская шапка-ушанка. И… раненная память. Я положил последнее фото Мирона, которое носил с собой в паспорте, на пол перед собой, поставил на него две рюмки, вытащил из чемодана припасенную классическую «Путинку» и напялил на голову шапку-ушанку. — Давай, Ваня, садись, выпьем за наше темное прошлое, которое мы не возьмем в наше светлое будущее. За еврейского содомита. Не чокаясь. Ваня снова послушно опустился рядом и взял наполненную до краев рюмку, потом выдохнул и опрокинул ее в себя, мимоходом смахивая выступившие слезы. Мирон с фотографии смотрел на меня укоризненно, приподняв одну бровь — ну, а ху ли ты хотел, Мирончик, рано или поздно заканчивается даже любовь… особенно любовь. — Я ел кенгуру в Праге, лягушек — в Париже, время закусить мадагаскарскими тараканами в карамели в Таиланде, — сказал Ваня. — Нет, Ваня, что тайцу хорошо, то немцу, то есть русскому — смерть, — с этими словами я достал банку соленых огурцов. — Давай, за еще одну и последнюю встречу с Окси, которая скоро произойдет. Я снова разлил водку по рюмкам, врубил «Голод» на повторе, выпил свою порцию «Путинки» и прислонился затылком к стене, прикрывая глаза, погружаясь в воспоминания, надеясь выжечь их до конца попавшим в кровь алкоголем. — Эх, балалайки не хватает еще для полного набора, — вздохнул Ваня, закусывая водку огурцом. Я взял фото Мирона и поднес его к самому лицу, вглядываясь в до боли знакомые черты и в эти глубокие, как Тихий океан, который мы пересекли, чтобы попасть сюда, глаза. — У нас есть правда, — сказал я и поднес зажигалку к краю фотографии, глядя, как огонь начинает медленно сжирать бесполезное изображение. — А нам не хватает силы... для полного набора…***
Мирон расхаживал по комнате с головой полной планов и с белым полотенцем на ней. Нужно было забрать кокаиновый груз, но, поскольку Мирон оказался в Бангкоке раньше, чем сам планировал сюда прилететь для еще одного очень важного дела, то это время стоило провести с пользой. Однако, из-за Карелина, который своей выходкой поставил на уши местную мафию, приходилось отсиживаться здесь, без возможности решать какие бы то ни было вопросы. — В общем, давайте закажем пиццу, — наконец принял непростое решение Мирон. — «Маргариту», пожалуйста, — тут же попросил Гена. — Слышишь, веган, «маргарита» тебе не поможет скинуть лишние десять кило, — Слава уселся на подоконник и закурил. — Мирон, заказывай пиццу «по-гавайски», а пиво — темное. — Я не пью алкоголь, — Гена вытащил из уха наушник, откуда по-прежнему звучал трек Алфавита. — Мирон, закажи ему клубничное безалкогольное, Геночка же у нас такой правильный мальчик, — Слава не без удовольствия отметил, как Гена болезненно поморщился, очевидно, вспоминая о недавней измене своему любимому казаху. — Лучше роллы закажи, — Гена не сдавался. — Не хочу пиццу, она калорийная. — Вот уж нихуя, не хочу я этот рис в водорослях есть, заказывай пиццу «по-гавайски»! — «Маргариту»! — возмутился Гена, засовывая наушник обратно в правое ухо. — Нет, «по-гавайски»! Ты сам безвкусный, как «маргарита», Гена. Фарафонов продемонстрировал Славе фак и отвернулся, затыкая наушником и второе ухо. — Так, будет пицца с морепродуктами и не ебите голову, друзья мои, — Мирон снова понимал, что вся ответственность за принятие решений лежит на нем, а это чертовски сложно порой. — И ничего безалкогольного — я хочу нажраться, я устал за эти два дня от вас, от Шокка и вообще от всего. Я в круглосуточный маг за водкой, а вы лучше сидите здесь, одни проблемы от вас! С этими словами Мирон прихватил мобильный, кошелек и вышел из квартиры, оставляя Славу и Гену со своими мыслями.***
— Что-то быстро твоя «Путинка» закончилась, — разочарованно протянул Ваня. Я наблюдал сквозь опущенные веки, как он трясет пустую бутылку горлышком вниз, пара капель полетела на обгоревшую фотку Мирона, и создалось впечатление, что тот плачет, как лик с чудотворной иконы — меня передернуло. Таким ликам место в сатанинской церкви, а я католик, так что пошел на хуй, Мирон Янович. — Зачем он так с нами, Дима? — пьяно спрашивал Ваня, хватая меня за плечо. — Кто? Путин? — я ухмыльнулся, по-прежнему не открывая глаз. — Мирон, — в его голосе слышались плаксивые ноты. — Зачем он так поступает в сотый раз? Еще и Джоннигея украл… А ведь мы все его… любили… Мирона любили, в смысле... — Забудь, Ваня, — я взял фото и медленно скомкал его в кулаке. — Мы приехали сюда мстить, и мы проебались немного снова, но в следующий раз это не повторится. Ваня кивнул, а я решил сходить за добавкой, ведь я хотел показать Ване демку своего нового альбома, которую, кроме меня, еще никто не слышал. — Я с тобой пойду, — меланхолично сказал Ваня. — Не хочу здесь один сидеть.***
Мы прошли квартал прежде, чем набрели на круглосуточный бангкогский супермаркет, где я, кроме водки, намеревался отыскать еще и сельдерей. Мы довольно быстро закончили с покупками, потому что и мне и Ване хотелось поскорее вернуться к главному занятию этого вечера — мрачному ностальгированию под треки с «Голода». На кассе Ваня долго не мог вычислить, какой «киндер-сюрприз» ему взять, чтобы там попалась серия с феями, а не ебучие роботы, и мне даже пришлось бы его поторопить, но тут я увидел знакомую бритую голову, которую узнал бы среди тысяч еврейских голов. Я, не рассчитывая силы, пихнул Ваню локтем в бок, и он оторвался, наконец, от созерцания шоколадных яиц и поднял взгляд на меня, а потом тоже увидел Мирона. Тот шел к выходу из супермаркета, как всегда чем-то как будто довольный и с пакетом в руке. — Стой, ссука! Я вовремя успел зажать Ване рот ладонью, потому крика не вышло, но узкоглазый кассир странно на нас посмотрел. — Тихо, — прошипел я Ване на ухо. — Мы пойдем за ним и проследим, где они остановились. Мы вышли из супермаркета без покупок, потому что на это не оставалось времени, но по дороге Ваня разворачивал украденный киндер, а потом матерился, что ему снова попалась не Муза, а уже третья по счету Флора. «Кругом один наеб» — причитал он, пока мы максимально незаметными тенями следовали за казалось бы никуда не спешащим Мироном.