Убить Мира

Я вижу ненависть в отражении зеркал, Зло и ненависть, её, поверь, я не искал, Я вижу ненависть, любовь была и где-то есть, Но я боюсь, её убила ненависть. © Schokk feat Kozz Porno «Ненависть»

      Почти двое суток в пути, и Шокк готов жалеть о своем решении ехать в Вегас с компанией. С такой компанией депрессивных даунов. Они слишком разные для того, чтобы находиться в замкнутом пространстве (особенно, если это салон авто) целых сорок часов. Поставленный по двадцатому кругу трек про любовь и ирисы вызывает несправедливое (так считает Шокк) негодование Евстигнеева, и он просит включить радио, потому что другой музыки, кроме нового альбома, у Димы с собой нет, а Денис просто молчит, уткнувшись в свой блокнот, но тем самым, видимо, тоже выражая молчаливое согласие с Ваней. Шокк прислушивается к пожеланиям пассажиров и включает радио, но специально Русское, поэтому оставшуюся часть пути все слушают Билана и Зару, но никто больше не жалуется. Шокка это даже как-то обижает немного, так как его альбом, если и надоел на очередном повторе, то хотя бы имеет смысл. Смысл, понятный всем присутствующим, потому что большинство треков посвящено никому иному, как занозе, побывавшей в заднице каждого из них (образно) — Оксимирону.       На исходе пятнадцатого часа они делают остановку возле придорожного супермаркета, где Ваня покупает себе наушники, так как свои он забыл в шкоде, стоящей в гараже у Шокка, и оставшуюся часть пути слушает музыку в своем телефоне, чем вызывает зависть у Дениса, который не догадался сделать то же самое. Шокк сразу же устремляется в овощной отдел, но разочарование настигает его мгновенно — на полках нет сельдерея. Ваня, подошедший сзади, ободряюще хлопает Диму по плечу, и советует купить очищенную морковку, мол, польза не меньше, но тот лишь отмахивается — он-то знает, в отличие от похуистичного к своему здоровью Ивана, что сельдерей — это залог прекрасного самочувствия, плюс, им можно хрустеть, что успокаивает нервы. Потом Дима все-таки набирает фрукты с собой в дорогу, и наблюдает, как Евстигнеев швыряет в тележку какую-то невразумительную херню для малолеток — скиттлз, принглз, кит-кат, киндеры и колу. — Эй, ты что решил прикончить свой желудок? — интересуется Дима, понимая, что Ваня на краю. — А ты что, мамочка? — саркастично откликается Ваня, разрывая упаковку с разноцветной жевательной хренью, не дожидаясь прихода на кассу. — Это не самое ядовитое, что бывает во мне обычно, — с этими словами он идет в отдел спиртных напитков, а Шокк только провожает его спину грустным вздохом.       Потом снова дорога, время меняться местами и теперь за рулем Евстигнеев — водит он хорошо. Шокк устало откидывает голову на спинку сидения и дремлет под хруст чипсов, которыми Ваня делится с Денисом, и тихо звучащую из колонки песню Елки. Таким образом они доезжают до границы штата Невада, где снова делают остановку, решая, что спешить особо некуда. Именно там выясняется, что точного адреса пребывания Мирона в Вегасе Хинтер не знает, знает только, как его можно найти, так как знакомый знакомого его знакомого знаком с Федоровым. Денису и Ване новость не нравится настолько, что начинается небольшая перепалка. — Бля, Шокк, а ты не мог раньше сказать? — Ваня раздраженно комкает обертку из-под конфет. — Ты уверен, что мы вообще найдем его там? — Ваня, это маленький город, найти в нем Аксемирона как два пальца обоссать, — Шокк жует яблоко и думает, что с сельдереем это все равно не сравнить, хоть и витамины там тоже есть. — Дима, это не просто город, — Ваня вынимает из уха второй наушник и смотрит на Шокка, как на непонятливого ребенка. — Это центр развлечений, там дохуища отелей и там сложно искать. — Да хватит вам, — Денис подает голос с заднего сидения. — Не найдем — так хоть попробуем джек-пот сорвать, что я зря взял бестселлер «Стратегия выигрыша»? — Знаешь, лучше бы ты эту стратегию на баттл с Мироном взял, а не сюда, и то больше пользы было бы. Все же знают, что обставить казино почти нереально, — скептично выдает Ваня и отпивает из бутылки «кока-колы», в которой преимущественно не кола.       Денис только обиженно сводит брови и утыкается в книжку, решая не обращать внимание на чужой скепсис — они еще удивятся, хоть Василенко и не человек дождя (а, возможно, просто аутист). Оставшаяся часть пути проходит в относительном благодушном настроении, все даже как-то забывают, зачем именно едут в Лас-Вегас, вернее, за кем, и погружаются каждый в свои мысли. Когда мимо окна проплывает яркий стенд «Добро пожаловать в сказочный Лас-Вегас», все трое дружно улыбаются, словно дети, входящие в парк развлечений, особенно Евстигнеев, который как раз допил свою не детскую колу и доел последнюю пачку жевательных конфет, отчего значительно повеселел. — Предлагаю найти отель не на главной улице, чтоб сэкономить бабло, — предлагает Ваня, понимая, что он хочет задержаться в этом городе подольше. — Но мы же в Вегасе, мы не можем жить в частном секторе! — возмущается Денис. — Так, девочки, мы будем жить в центре, потому что Мирон живет там, — обрывает их Шокк. — Вот, например, отличный вариант — «Лазурный Лас-Вегас», — он кивает на вывеску с изображением двух голубых Марсов — символ однополой мужской любви. — Уверен, что еврейский содомит поселился в месте, похожем на это. — Я не собираюсь жить в отеле для гомосексуалов, — Ваня недовольно косится на Шокка. — Во-первых, там все дорого, во-вторых, он для гомосексуалов, блять. — А ты типа не гомосексуал? — Шокк даже начинает хихикать, потому что возражения Вани кажутся забавными. — Я тоже не гомосексуал, но жить мы будем здесь. Я уже сказал, что Аксемирон где-то в центре, к тому же, мы туристы, а все туристы живут в центре. А про этот отель я читал, он очень крутой. — Дима, тут все отели крутые, — возражает Василенко, тоже не желающий жить в таком месте. — Тут можно снять очень классных мальчиков, — признается Шокк в своих истинных мотивах. — Спа-центр, эро-массаж, ночной клуб, больше двадцати ресторанов, два открытых бассейна, и, главное, много-много красивых шлюх.       Евстигнеев закатывает глаза, понимая, что спорить бесполезно, а Денис молчит, потому что не готов в принципе спорить с Шокком, хоть и побаивается таких мест — «Лазурный Лас-Вегас» является серьезной угрозой его гомофобной броне. Мирона он, почему-то, такой угрозой никогда не считал, хоть у них и была интимная связь, но для себя Денис это помечал как особую степень привязанности, потому что к другим парням его никогда не тянуло, а раньше, до знакомства с Федоровым, ему вообще нравились исключительно девушки.       Внутри отель действительно выглядит впечатляюще: огромный холл, высоченный куполообразный потолок, переливающийся золотой отделкой и изобилующий витражами, на которых изображены какие-то библейские сюжеты с гомосексуальным подтекстом, мраморный пол, колонны, мини-фонтаны, а по центру зала находится статуя двух целующихся парней, при виде которой Рудбой и Джонни синхронно кривятся, а Шокк довольно скалится, словно упоротый волк. Поскольку отель имеет узкую направленность, то весь персонал и постояльцы исключительно мужского пола, что даже успокаивает в какой-то мере. Во всяком случае, Рудбой, который изначально был против, уже успел облапать взглядом администратора за ресепшене, а Джонни скользит взглядом по лицам и фигурам парней, ходящих по просторному холлу. Он обращает внимание на какого-то типа в белой ветровке с натянутым на голову капюшоном, и где-то на краю сознания мелькает мысль о том, что эта фигура ему чем-то смутно знакома, но мысль улетучивает так же призрачно, как и появилась, из-за вопроса Шокка. — А сколько стоит люкс?       Джонни и Рудбой одновременно переводят на него свои полные охуения взгляды, надеясь, что на Хинтера это подействует, но нет, он даже не обращает на них внимания. — Люкс — 4000, полулюкс — 2000, в стоимость входит завтрак и спа-процедуры, — отвечает парень-администратор за стойкой, неотрывно глядя на Рудбоя соблазняющими темными глазами. — Дима, зачем нам люкс? — Евстигнеев разрывает зрительный контакт с миловидным администратором и хватает Хинтера за плечо. — Мы же сюда приехали по делу, и мы не миллионеры! — Ваня, успокойся. Мы можем хотя бы одну ночь пожить как нормальные туристы? — Шокк поводит плечом, высвобождаясь из захвата. — Денис, давай кредитку. — Что? — Василенко, который снова было принялся разглядывать окружающую обстановку, вернее, задницы, проходящих мимо парней, резко поверачивается к Шокку. — У меня нет столько, я же не играл уже бог знает сколько, может, удача меня покинула. — Они только внесут данные твоей карты и все, а при выезде просто скинемся на нужную сумму, — говорит Дима. — Бля, мы скинемся из окна, скорее. И что значит «нормальные туристы»? Будто все туристы живут в люксах, мать их, — бурчит Рудбой, понимая, что Шокк все равно сделает по-своему. — Ты хоть понимаешь, что мы здесь на неопределенный срок? Нам с твоими замашками хватит максимум на неделю. — Нам хватит денег, вот Джоннибой дочитает свою «Стратегию выигрыша» и обанкротит для нас местное казино. Вы же хотите развлечься? Это же Лас-Вегас, бой, что ты, в самом деле?       Евстигнеев сдается, Василенко протягивает администратору свою кредитку, а Хинтер довольно улыбается, предвкушая сказочную ночь, ведь это Вегас — город, где исполняются мечты.       Уже через десять минут они открывают дверь в свой номер люкс, расположенный на тридцатом этаже. Рудбой присвистывает от удивления — в этом номере можно потеряться, а огромное окно во всю стену открывает шикарный вид на город. — Видите, а вы жмотничали, крутые парни должны жить в крутом номере, — говорит Шокк и валится на широченную кровать, раскидывая руки в стороны. — Сегодня вечером идем тусить, а Мирон подождет.       В принципе никто не возражает против этого предложения. Каждый из троицы проводит остаток дня по своему вкусу, уединившись в одной из комнат люкса. Ваня сначала играет в доту, потом, подумав, пишет твит «даже люкс за 4000 не делает мою ненависть к вам меньше», потом залипает на фото красивых косплейщиц, размышляя над тем, что пора полностью переходить на гетеро-ориентировки, хотя, конечно, Мирон в косплее эльфийки из Lineage смотрелся бы все равно офигенно. Джоннибой в это время успевает сходить в фитнес-зал, расположенный тут же в отеле, покачаться там, как следует, сфоткаться в зеркале раздевалки и запостить это в инстаграмм, отшить какого-то перекачанного брутала, трогавшего его за задницу, вернуться в номер, принять душ и написать новый текст для трека. Шокк сначала лежит на кровати, глядит в панорамное окно, разглядывает верхушки близлежащих отелей и башню «Стратосферы», думая, что туда, определенно, стоит наведаться. Дима хочет запустить перископ, так как просто лежать скучно, но потом передумывает, решив немного порисовать, принадлежности для рисование он с собой опрометчиво не захватил (действительно, кому бы пришло в голову заниматься рисованием, когда ты в Лас-Вегасе), поэтому берет один из блокнотов Джонни, который тот оставил на столике. Дима машинально листает тетрадку и читает там строки «мы летим, мы летим, и мы хотим никотин…» и «гложет боль увы, но секс такой, что мы не вылезем из этой постели» и думает, что, видимо, Мирон глубоко в сердце запал и Денису тоже. Дима честно пытается рисовать свою подругу — Сашу Панику, но выходит, почему-то, снова и снова, англичанин с глазами на выкате, и тогда он раздраженно отбрасывает карандаш, думая, что стоит поскорее найти Мирона и поставить точку, чтобы освободиться от навязчивого чувства ненависти вперемежку с сожалением (наивный).       Вечер наступает незаметно, Шокк смотрит на город, зажегший всевозможные огни, тонущий в них. Он откладывает в сторону малиновую джинсовку и радужный свитер, тяжело вздыхая, и надевает более строгий наряд — в казино все-таки идти, как-никак. Рудбою тоже приходится попрощаться с идеей надеть желтую веселенькую кофточку с рисунками, а Денис всегда неотразим в любом прикиде, поэтому по привычке одевается во все черное и делает эффектную укладку. План на сегодняшнюю ночь был масштабным. — Ведь это же Вегас, — говорит Шокк, идя по коридору, между Рудбоем и Джонни. — И главное, хочу напомнить правило: все, что произошло в Вегасе, остается в Вегасе, если вы не знали. Договорились?..       Ответ он услышать не успевает, так как сталкивается взглядом с самим Федоровым, который только что захлопнул дверь своего номера в другом конце коридора, и идет им навстречу, что-то напевая себе под нос, пока что даже не подозревая об угрозе. Шокк резко тормозит, от чего Денис врезается в его плечо, а Ваня непонимающе смотрит, но потом они тоже видят, на кого уставился Дима. Мирон не сразу замечает знакомые лица, а когда замечает, то — Шокк готов поклясться — выглядит так, будто вот-вот развернется и побежит прочь (но там стена, и это преграда даже для Мирона). Дима сам ловит себя на мысли, что какая-то его часть хочет убежать отсюда, перемотать время назад, выйти из номера на пять минут позже или раньше и не сталкиваться с Оксимироном, хотя бы не сегодня. Мирон же берет себя в руки, понимая, что бежать глупо, да и некуда, кроме как обратно в номер, что сделать он не успеет, собственно, и незачем, раз уж старые знакомые здесь, в отеле. Он делает глубокий вдох и идет уверенной походкой по направлению к троице. Расстояние неумолимо сокращается, и на долю секунды Мирон думает, что можно бы было проскочить мимо них, но, когда остается два шага до цели, Шокк делает выпад и его кулак врезается прямо в челюсть Федорова, едва не валя его с ног. Он хватается за стенку, чтобы не упасть, а потом хватается за скулу, потому что Шокк бьет слишком сильно, в мозгу появляется мысль, что эта встреча ни к чему хорошему не ведет уже изначально (очевидно), но делать нечего, и Мирон выпрямляется, расправляет плечи и смотрит на своих приятелей иронично, слегка даже улыбаясь, будто его забавляет происходящее (нихуя подобного). — Привет, Мирончик, вот мы и встретились, — говорит Шокк мягким тоном, так, как говорил обычно в более интимной обстановке.       Ваня и Денис мрачно стоят по обеим сторонам от Димы, скрестив руки на груди и прожигая Мирона взглядами, полными ненависти (отчасти из-за того, что план на веселую ночь накрылся). Федоров думает, что, если бы эта великолепная тройка обладала способностями к пирокинезу, то он бы уже полыхал чертовым пламенем от их тяжелых взглядов. — Неожиданная встреча, — он говорит непринужденно, вызывая тем самым молчаливое общее негодование. — Хотите отпиздить меня в коридоре? Или все-таки поговорим сначала и выпьем за встречу?       Парни переглядываются между собой, Рудбой только «за», Шокк, который особо не пьет — против, но не убивать же Мирона прямо в коридоре, в самом деле, а Денис просто завис, слегка приоткрыв рот, потому что Окси всегда действует на него немного гипнотически. — Ну, пойдем, поговорим, — кивает Шокк, думая, что ничего ведь не случится, забив на прошлый горький опыт — все-таки их сейчас трое, а Мирон один.       Федоров кивает и жестом призывает парней идти за ним, по пути доставая из кармана карту-ключ от номера.