Ненаписанная история

      Миры не статичны. Их движение подчинено причудливым, хаотично изменчивым, но оттого не менее строгим законам. Но даже в алгоритмы мироздания закрадываются ошибки, а обитали миров вносят свои коррективы в раз и навсегда установленные порядки. И тогда движение миров нарушается: они соприкасаются, вдавливаются друг в друга, сталкиваются и расходятся, рождая катастрофы, чьи отголоски расходятся бесконечными кругами по воде. Но иногда касание миров кажется мягким и едва заметным. Оболочки лишь слегка соприкасаются, истончаясь, прожирая друг друга, и тогда рождается она — брешь.       Если мирам везет, то их обитали могут ее и не заметить, брешь расширится — и два мира сольются в один, не заметив, как воды изменили свои течения, растянулись контуры материков, а разумные открыли множество доселе неизвестных земель.       Но много чаще соприкасающиеся миры слишком различны по своей природе, и незаметная щель становится язвой, что распространяется и разъедает ткань обоих миров, искажая все, чему не повезло оказаться слишком близко. Так рождаются легенды о нехороших местах, той стороне и иномирных тварях. Такие истории редко заканчиваются хорошо. Впрочем, худшие из брешей — всегда творение рук разумных, которые в своей неукротимой жажде разрушают сам породивший их мир.       Кайрэ тяжело оперлась на посох, разглядывая аккуратную лесную поляну. Она казалась самой обычной — залитой солнечным светом, с летним густым запахом трав и цветов, мирным гудением пчел и быстрыми трелями птиц. А дрожащее в воздухе марево легко можно было списать на полуденный зной. Для Кайрэ же вся эта мирная картина казалась лишь иллюзией, тонким слоем кожи, скрывающим под собой уже вздувшийся, готовый прорваться нарыв. До прорыва оставалось совсем немного.       — Будем вскрывать? — Зирэ появился рядом неслышно. Но стоило ему шагнуть на поляну, как живые звуки смолкли. Только один дурной шмель продолжал жужжать, тычась в стенки узкого темно-красного цветка.       — Предлагаешь вернуться лет через тридцать и ликвидировать уже полноценный прорыв? — вместе с мутировавшей живностью и нездоровыми энтузиастами, его ковыряющими. Этого Кайрэ не стала произносить вслух, но подумала достаточно отчетливо, чтобы услышал даже ментально глухой Зирэ.       — Иногда искажения оказываются… занятными, — Зирэ мягко отодвинул ее в сторону и вытянул руку вперед, нащупывая слабое место в еще держащейся оболочке. Впился костяными пальцами, дернул, будто гнилую ткань разрывал. Кайрэ видела его — составное лезвие, сочащееся густо-зеленой мертвой энергией. По всей поляне пробежала дрожь, воздух заискрился, затрепетал и рассыпался ворохом разноцветных искр. Будто стекляшки, каждая из которых успела запечатлеть свой кусочек мира.       С другой стороны длинного неряшливого разрыва тянуло жаром. Кайрэ щелкнула пальцами, выпуская пару золотистых светлячков, которые тут же исчезли в проеме, исследуя противоположную сторону.       — Магия там работает, — проинформировала она брата, — и ничего живого пока не ощущаю, но с восприятием какая-то дичь.       Зирэ даже не удосужился кивнуть, прежде чем исчез в разрыве вслед за светлячками. Это было разумно — сложно представить среду, которая могла бы действительно повредить его существованию. Но стоило хотя бы дождаться, пока она закончит разведку.       По кромке разрыва прокатилась требовательная дрожь, и Кайрэ погасила светлячков. Потом она обязательно скажет что-нибудь насчет всего этого. Но это будет потом.       Навершие посоха слабо засветилось. Она положила на него ладонь, протягивая нити, соединяя их с краями разлома и ощущая, как с другой стороны навстречу тянутся другие нити. Зелень мешалась с золотом. Нити вились друг вокруг друга, отталкивались, не желая соприкоснуться с чем-то настолько чуждым их изначальной природе.       Развести в стороны два мира — задачка непосильная для любого разумного. Даже божествам пришлось бы сложить на алтарь парочку своих бессмертных сущностей, чтобы проделать что-то такое. Но самую чуточку развести соприкасающиеся ткани, заставить их естественным образом отталкиваться друг от друга — возможно. Если подобрать достаточно универсальный элемент. Заплатки вряд ли хватит надолго, но миры не статичны — они еще сместятся и разойдутся, время затянет истончившийся край, и может быть хоть где-то о брешах между мирами не появится страшных сказок.       Нити стягивались все плотнее и крепче. Постепенно Кайрэ перестала ощущать Зирэ с другой стороны. Брешь закрылась. Она стянула последние узлы и отступила, чутко принюхиваясь к окружающему пространству, отыскивая малейший след искажения. Вдруг что-нибудь успело просочиться? Иногда даже маленькой искорки достаточно, чтобы разгорелся пожар. Но полянка казалась чистой — даже смолкшие птицы загомонили вновь, а шмель все так же недовольно бился в своем цветке. Кайрэ резко присела на корточки, небрежно отбросив в сторону посох. Присутствия Зирэ всегда хватало, чтобы даже насекомые искали местечко подальше. Лепестки цветка раздвинулись в стороны, и на свободу метнулся жужжащий мохнатый шарик. Кайрэ цопнула в воздухе рукой, ловя его, и поднесла почти к самым глазам, начала рассматривать. Черный пушистый шарик резко прекратил жужжать и спрятал крылья в густой шерсти. Маленький клюв раскрылся, но из него не вырвалось ни звука, только по рукам вязкими мурашками поползло иррациональное ощущение страха.       — А вот и попаданец, — Кайрэ хмыкнула, рассматривая шмелептицу. Что-то ей подсказывало, что Зирэ зверушка понравится. — Пойдем-ка… научные открытия сами себя не сделают.