Ущербная Луна

      В шатёр глава каравана вошёл первым, и шагнувший вслед за ним Гаэлль, передёрнувшись, поспешил прижать к носу полу плаща. Изнутри буквально ударило под коленки течным омегой. Сладковатый тягучий аромат тут же вполз под шкуру, и Гаэлль выбранился в голос, полоснув главу каравана по затылку сердитым взглядом. Шутить с ним южанин вздумал?! В штанах тут же потяжелело, сжимая в болезненный узел мышцы внизу живота. Наруфиль-хан, оглянувшись, спрятал хитрый блеск в глазах и поспешил извиниться. — Прошу прощения, почтенный Агильбер. Совсем забыл предупредить. Один из моих гаремных омег вступил в дни цветения. — Тирит! — позвал он, пощёлкав пальцами, и из-за полога, разделявшего шатер на две половины, выскочил русоволосый тоненький парнишка-бета, достигший возраста соития, держа в руках поднос. Гаэлль, не сомневаясь в том, что хитрец караванщик о течном омеге забыть никак не мог, раздраженно сгрёб с подноса ароматизированные шарики хлопка, которые тут же затолкал в ноздри. Омежий запах стал менее ощутимым, но тяжесть в паху не ушла. Бета, одетый в одни широкие шальвары и короткую безрукавку, оставлявшую открытой тощую грудь и живот, подал ему чашу с настоем ягоды тилайет, что уменьшала желание в гон, но генерал взмахом руки, выдававшим привычку командовать людьми, показал, что в настойке не нуждается. Справится как-нибудь с собственной природой и без помощи ягод, валивших альф с ног. Наруфиль-хан в ожидании генерала уселся на гору подушек у низенького восьмигранного стола, уставленного блюдцами. Посередине всё тем же прислужником-бетой была устроена запотевшая бутыль с вином, оплетённая лозой. Похоже, Наруфиль-хан возил с собой лед. Удовольствие было не из дешёвых, однако глава каравана мог себе его позволить. Проводив полуголого служку взглядом, Гаэлль переключился на хозяина шатра. Тот ломал лежавшую перед ним на блюде сочную курицу голыми руками, по запястьям, украшенным золотыми браслетами, обильно тёк розовато-янтарный сок. Генерал был зол на хитрость старого беты, явно игравшего на слабостях альф, но высказывать свои претензии не спешил. Наруфиль-хан ничего не делал зря, но если думал, что течной омега за хлипкой стеной из полога, разделявшего шатер на две половины, ослабит ясность его ума, то рассчитывал на это зря. Свою природу Гаэлль выдрессировал давно, а сожительство с бетой Айлином приучило его реагировать на Дарующих куда спокойнее, чем альф, бравших в пару омегу. И всё же, когда за пологом томно застонал мечущийся на своем ложе течной, Гаэлль, не сдержавшись, скрипнул зубами. Инстинкт альфы звал его помочь несчастному, но гаремник принадлежал Наруфиль-хану. Толку с беты страдавшему Дарующему было не много, сцепиться в узел с омегой бета не мог, но такова уж была судьба несчастного. Наливавший ему вино мальчишка-бета тихо всхлипнул, переключив на себя внимание Гаэлля. Русоволосый чутко прислушивался к страдальческим охам-вздохам за пологом, покусывая губы. Зелёные, как весенняя трава, глаза были влажными от слёз. Мальчишка сочувствовал страдавшему товарищу, однако отойти от стола с хозяином и его гостем не посмел. — Голосистый, — хмыкнув, подал голос Наруфиль-хан, прослушав очередную руладу и потянулся к своему кубку. — За прекрасных Дарующих, — напыщенно провозгласил он, — которые делают нашу жизнь светлее, а ночи жарче. Генерал, подняв свой кубок, отсалютовал купцу, думая о том, что особо жаркими ночи омег рядом с бетами не были. Природа создала Дарующих для альф-Защищающих, и то, что бета-Хранитель держал в своем гареме омегу, означало, что рано или поздно тот загубит его, заставив зачахнуть и преждевременно постареть, потеряв способность производить потомство. Такая трата редкостного дара жизни не могла не злить альфу, чьи инстинкты вопили о необходимости оберегать омег, но страдавший за пологом мальчишка был собственностью южанина, и негоже было лезть со своими упрёками к тому, кто разделил с тобой пищу и берёг твою тайну. Он пригубил вино, и даркрийское оказалось отменным. С густым ароматом кисловатых лесных ягод, смешанных с тёмным, как венозная кровь, соком растущих только на Юге плодов дерева кешш. Посмаковав глоток, генерал аккуратно отставил кубок на столик, показав ожидавшему его жеста рабу-бете, чтобы тот больше не подливал. — Так о чём ты хотел поговорить со мной, почтенный каимэ*? — спросил он. — Беседу лучше вести на сытый желудок, Агильбер. Ты же ничего не отведал. — Меня ждёт уже остывшая постель, — северянин впустил в голос нетерпение, напоминая, что не любит долгих бесед, — и дорога, в которую я и мой друг отправимся, как только утихнет гроза. Глаза южанина блеснули любопытством. — Понять так, что вы оставите нас, отправившись в предгорье отдельно от каравана? — Дальше наши пути расходятся, — сдержанно подтвердил Гаэлль. — Мы значительно сократим путь, если поедем через холмы у Вдовьих болот, — генерал лгал, но свой истинный маршрут раскрывать не стал, доверие к купцу он проявлял лишь до определённой степени. Наруфиль-хан понимающе хмыкнул, отбрасывая обглоданную ножку и поманив к себе бету. Мальчишка, просеменив к нему, встал на колени, протягивая край свисавшего с его пояса длинного полотенца. Глава каравана вытер об него жирные руки и сунул толстые пальцы в подставленное прислужником блюдо с водой. — Что же, воля ваша, хотя мне жаль расставаться со столь храбрыми спутниками. Ваши мечи сослужили бы каравану службу в случае нападения разбойников с пустошей. В последнее время дороги у Чёрных гор ими так и кишат. — Что так? — удивился Гаэлль. — Куда же смотрит княжеская стража Шэррана? — Заглядывает в карман нового владыки Небесного дворца, что, как поговаривают, уже пуст, как плошка нищего. Генерал нахмурился: ведя войны на Юге, он не особо интересовался делами, что творились дома, и, похоже, зря. — Нового владыки, — переспросил он, — а что же стало с прежним? — Князь Наарон умер пять весен назад и о его кончине ходят весьма неутешительные слухи. О причастности к смерти князя его младшего сына Дартана, прозванного в народе… — Последышем, — подсказал генерал, мрачнея. — А что же стало с наследником Наарона, княжичем Лорэлем? — Он сломал шею, упав с лошади во время охоты, ещё до того, как его призвали сесть на трон отца. И княжить знатные рода позвали младшего брата наследника. Не по своей воле, а под страхом мечей его наемников. — Я слышал, у старшего из княжичей была семья. И собственный наследник. — Несчастный сумел обзавестись сыном-омегой, однако, к сожалению, тот умер от болотной горячки, и принять титул было некому. Пояснять, что по закону Шэррана княжеский венец мог получить и омега, генералу было без надобности. Княжеский титул не королевский, наследовавшийся исключительно альфой. Княжескую корону передавали старшему сыну, а в случае смерти — его старшему наследнику, Защищающему или Дарующему. Лишённым права наследования мог быть только бета, не способный породить потомство, в силу бесплодности своего семени. Однако правил от имени омеги всегда его старший супруг-альфа. Гаэлль задумчиво отпил глоток вина. За время отсутствия на его родине, похоже, произошло многое, что ему следовало узнать до того, как он отправился в путь, но дела Йоннета, ставшего его новым домом, теперь занимали все его мысли и время. Далеко увела его жизнь от корней, прораставших в Север. Заметив пристальный интерес Наруфиль-хана, следившего за его реакцией, генерал поспешно смахнул с лица задумчивость и вновь потянулся к кубку. — Благодарю тебя, что рассказал мне о новостях из Шэррана, — произнёс он, сделав глоток. — Но, как я понимаю, ты сообщил мне не всё. Купец покачал головой. — Не всё. Дартанн, да будут его дни коротки, как жизнь мотылька, — в голос южанина вползла неприкрытая враждебность, — придя к власти, принялся выжимать все соки с княжества и почти остановил торговлю. Наёмники Последыша совсем распоясались. Устанавливают свои пограничные и торговые пошлины, отбирают товар у купцов и поговаривают, что грабят караваны под личиной разбойников. Спасу от них нет, и стоят они казне княжества и народу Шэррана всё дороже. Боюсь, что я веду на Север свой последний караван. Если бесчинства не закончатся, торговля Севера с Югом прекратится. — Что торговой гильдии весьма невыгодно, — подхватил генерал с ухмылкой. Север торговал с Югом, меняя золото, серебро и железную руду, которые добывали в горах, на специи, ткани и фрукты. Потеря этого рынка лишала Юг полновесной звонкой монеты. — Весьма невыгодно, — подтвердил южанин без тени улыбки. — Потому и просили меня, почтенный Агильбер, сделать тебе одно интересное предложение. Гаэлль нахмурился. — Это какое? Наруфиль-хан махнул прислужнику пухлой рукой и тот отсеменил подальше, оставив их в относительном уединении. Купец полез под стол и, сдвинув блюда в сторону, выставил перед генералом окованный железом сундук. Гаэлль, не шевелясь, проследил за тем, как купец вытаскивает из-за пазухи висевший на шее ключ и щёлкает им в замке. Откинув крышку сундука, Наруфиль-хан развернул его к генералу. Генерал вскинул брови, оценив представшую его глазам гору золотых монет. Чеканные диры* Йоннета, весьма ценившиеся по всему Трехземелью, наполняли сундук до края, являя собой целое состояние. — Мы знаем, кто ты, таэт Гаэлль Ат-Нараш, рыцарь Дома Зари Пяти холмов, и просим тебя помочь нам. Услышав своё имя, которым двадцатичетырехлетнего Гаэлля не звали уже двенадцать лет, северянин невольно выпрямил спину. Зелень глаз обожгла ярость, которая, мелькнув, тут же укрылась под вымораживающим льдом. — Откуда тебе известно моё имя, старик? — процедил он. — Это так важно? — Важно, — альфа уложил руку на меч, предупреждая о том, что водить себя за нос не позволит. — А потому, если посмеешь скрыть от меня правду, я немедля снесу тебе голову с плеч и уйду в ночь. — Оставь мою бедную голову на плечах, таэт*, — купец примиряюще поднял открытые ладони перед лицом. — Она дорога мне как память о родителе-омеге, на которого я так похож. — Смеешь насмешничать надо мной? — северянин сузил глаза. — И не думал, — ревностно заверил купец. — А о том, кто ходит под личиной одного из генералов нашего мудрого правителя Эзариуса, гильдия узнала от самого короля. Да не хмурь лоб, ваше лордство. Король, как и мы, заинтересован в том, чтобы торговля с Севером процветала и дальше. А земли твоего рода позволят нам проложить новый безопасный маршрут, минуя земли княжества Шэррана, что стали для нас слишком опасны. Эзариус… Гаэлль, умерив гнев, хмыкнул. Хитрый, как лис, пекущийся о своем королевстве больше, чем о собственном благе. Северянин хорошо знал того, кому присягнул на верность и чьи войска водил в бой под штандартами королевской семьи Йоннета. Слова Наруфиль-хана вполне могли оказаться правдой. Так же, как и ложью. Словно услышав его мысли, купец вытянул из-под полы халата свёрнутое в тугой свиток послание. Гаэлль, узнав свисавшую с него личную печать короля, нахмурился. — Прочти это. Взяв свиток, генерал проверил нетронутость печати, разломал её, и, развернув послание, пробежался глазами по строкам. Дойдя до конца текста, альфа убедился в том, что Наруфиль-хан не лгал. Король, в свойственной ему манере, сообщал своему генералу приказ — прибыть на родовые земли, восстановиться в правах и до его высочайшего повеления оставаться в Пяти Холмах, пока не будет налажен новый торговый путь. Северянин стрельнул прищуром глаз в купца. Эзариус, похоже, забыл о том, что земли Дома Зари не принадлежали к вассальным землям Йоннета, но в этом был весь Король-паук, часто путавший своё и чужое. Свернув свиток, Гаэлль сбросил его на стол. — Письмо Каэлла Дархана такая же уловка? — небрежно спросил он. — Мой опекун и вправду призвал меня к своему смертному одру? Или и это ложь, чтобы выманить меня на Север? Южанин развел руками: — О том мне ничего неведомо. По слухам, он и вправду тяжело болен. Гаэлль не стал задавать вопросы, по чьим слухам что-либо было ведомо Наруфиль-хану. Шпионы Эзариуса славились своей расторопностью и наводняли земли Севера так же густо, как и Юга. Что одним из них был и сам Наруфиль-хан, Ат-Нараш сомнений не имел. — Что же, проверю правдивость его письма сам. Альфа поднялся на ноги. Наруфиль-хан, кряхтя, воздел с ковров своё раскормленное и обманчиво неповоротливое тело. — Так что мне передать королю, мой генерал? — Своё решение я пришлю ему с соколом, — сухо ответствовал Гаэлль, после чего, не прощаясь, как было принято на Севере, покинул шатер. Полы полога хлопнули, сомкнувшись за спиной генерала. За стеной снова взвыл изнывавший омега. Наруфиль-хан, поморщившись, крикнул, чтобы мальчишка заткнулся. Дарующий умолк. Оглядевшись, купец вцепился взглядом в жавшегося в стенку бету. Пройдясь по подростку оценивающим взглядом, купец поманил его к себе крючковатым пальцем. Если генерал рассчитывал на то, что их разговор был окончен, Наруфиль-хан был намерен его разочаровать. дира* — денежная единица королевства Йоннет. каимэ*— почтительное обращение к уважаемому человеку на языке Кэссэ. таэт* — титул представителя высшей знати на Севере. Выше по статусу — князь, ниже — тэр.