Бартон и...

      — Шеф, ну совсем не думать никак не получится: агент Романофф не покидает мою голову как в душе, так и в спальне. Ничего не могу с этим поделать.       — Бартон, во-первых, вы на громкой связи, во-вторых, сейчас совершенно не время для шуток: она подозревается в убийстве. Я бы рекомендовала вам залечь на время на дно и ограничить все внешние контакты, — в динамике было слышно, как Хилл вздохнула. — И постарайтесь не делать глупостей, агент Бартон. Это приказ.       — Принял, директор, — Клинт завершил вызов и очень вовремя: самолёт начал разгон перед взлётом.       Конечно, не факт, что Наташа будет именно там, но других вариантов у него не было. Слишком мутное задание, от которого отказались Бобби и её контора. Доказательная база, видите ли, недостаточная, источники финансирования сомнительные… Для Морз это было веским аргументом, а вот для Романофф, которой нужно было на время покинуть страну — а может, и не на время, — самое то. Оставалось надеяться, что бывшая жена не побежит в Щ.И.Т. рассказывать, куда его понесло.       В Стамбуле было уже совсем по-весеннему тепло, хоть и пыльно. До центра добираться Клинт решил на такси: перелёт вымотал и перспектива трястись в трамвае не улыбалась.       Ну и где ты тут решила остановиться, Наташа? — тот район, где обычно живут туристы и челноки из России? Около бесконечного вещевого рынка. Или что-то более европейское? Искать, по какому паспорту она вылетела из Нью-Йорка, не было ни времени, ни возможности: Клинт бы не удивился, реши Хилл за ним проследить.       Именно поэтому он не взял с собой ничего, что могло бы его выдать. Ни документов, ни техники. Та сим-карта валялась в одном кармане, а разобранный кнопочный телефон без аккумулятора — в другом. Никаких чипов слежения Клинт не нашёл.       Кинув рюкзак в гостиницу, мистер «Джон Смит» отправился на прогулку. Он знал, где искать того, кого ищет Наташа. И этого было достаточно.       — У вас тут не занято, я смотрю? — не дожидаясь ответа, Клинт уселся напротив Наташи. Ресторанчики нижнего яруса моста вечно были забиты толпами туристов, так что там довольно просто затеряться.       — Твою мать! — прошипела Романофф, на мгновение отведя взгляд от объекта наблюдения. — Что ты здесь делаешь?       — Глупости, — пожал он плечами, проследив за причиной Наташиной поездки в Турцию. Высокий сухой мужчина с седыми висками и армейской выправкой. — Тебе б тише себя вести, а ты решила в сомнительную авантюру ввязаться.       Наташа могла ничего не отвечать. Он и так знал её мнение. Ну не умеет агент Чёрная Вдова отходить от дел. Пока дядюшка Сэм считает её преступницей, Романофф отвлечётся на эвакуацию дочери очередного торговца оружием или кого-то в этом роде.       — Тебя не хватятся? — она поправила тёмные очки, закрывавшие примерно половину лица.       — Меня попросили залечь на дно на время, — Клинт отмахнулся от официанта и подставил лицо под тёплые лучи солнца.       — Зная Марию, она ещё попросила тебя не делать глупостей, — Наташа расплатилась по счёту и, поднявшись на ноги, вцепилась в локоть Клинта. И это говорила та, чьё знакомство с агентом Бартоном началось с того, что он ослушался приказа ликвидировать вражеского шпиона, теперь тащившего его куда-то в толпу туристов.       — Я же мог соскучиться? — они прогулочным шагом брели по рынку, слишком круто поднимающемуся вверх.       — Когда я тебе предлагала сбежать, ты предпочёл компанию Мстителей, — фыркнула Наташа, ещё сильнее сжав его руку. Было даже больно.       — Тогда была другая ситуация, — Клинт потащил её куда-то налево, где, казалось, меньше людей. — Ты меня пыталась убить, я тебя пытался убить… А потом ещё и мир спас. Да и с Халком никто, кроме меня, разумеется, управиться не мог…       — Откуда мне знать, что тебя не Хилл прислала? — резко остановившись, Наташа уставилась на него своими зелёными глазами с этим прищуром, так нравившимся Клинту. Недоверие — та редкая эмоция, которую агент Романофф себе позволяла проявлять открыто.       — Потому что я буду последним, кого отправят за тобой, — улыбнувшись, Клинт наклонился, чтобы её поцеловать, но резко отстранился, услышав ругань на турецком и явно в свой адрес.       — Ты забыл, где мы? — рассмеялась Наташа, шутливо стукнув его в грудь и продолжив путь к вершине холма.       — Уже вспомнил.       Дорога становилась всё более разбитой, дома — ветхими, а дети — чумазыми.       — Ты где остановился? — перед ними показалась очередная мечеть.       — На той стороне, — Клинт прикрыл рукой глаза от солнца и качнул головой. — У самой башни.       — Давай-ка мы оттуда заберём твои вещи и отнесём их ко мне в «Хилтон»? — заговорщически улыбнулась Наташа.       Дважды такое спрашивать не требовалось. Клинт ругнулся про себя, что был без коммуникатора:       — Может, на такси? — с надеждой в предательски севшем голосе поинтересовался он.       Наташа вызвала лифт.       — Тут из ресторана на крыше открывается бесподобный вид, — как ни в чём не бывало бросила она, доставая из кармана карточку от номера.       — Я бы сначала всё-таки… оставил вещи, — по её ухмылке в отражении дверей Клинт понял, что Чёрная Вдова решила поиграть. Ну-ну. Ей только в тайной полиции и работать, своих коллег пытать. Хоть ногти не вырывала. Вроде бы.       За ними в лифт зашла пара пожилых туристов в панамах и с камерами на шеях, обменявшись учтивыми улыбками, все — кроме Наташи — уставились в пол. По коридору на этаже Романофф шла настолько медленно, что Клинту хотелось схватить её за руку и потащить в номер, но он не знал, какая комната её. Поэтому оставалось лишь понуро плестись рядом.       — Тебе плохо? — с насмешкой в голосе поинтересовалась она, продолжая — слишком медленно — идти.       — Надо скорее в комнату зайти — полегчает, — выдохнул Клинт.       Наташа, поджав губы, улыбнулась и открыла карточкой ближайшую к ней дверь. Клинт плечом подтолкнул её внутрь, ловко вешая «Не беспокоить» на ручку снаружи и запирая замок.       — Всё-таки у тебя есть слабости, агент Бартон, — хищно оскалившись, Наташа так и стояла в паре футов от него.       Разумеется, у Клинта были слабости. Как минимум одна. Рыжеволосая и зеленоглазая. И с нагловатой ухмылкой. На голову ниже и в два раза легче, но ни разу не уступившая в ближнем бою. А ещё у неё то исчезал, то появлялся акцент. Она могла сыграть любую эмоцию. Но вот чувствовала ли хоть что-то, кроме… желания работать? Идеальный агент, у которого, казалось, даже отпечатков пальцев нет. Ей не стоило доверять. А кому стоило? Зато она понимала с полуслова, а чаще вообще без слов.       Как сейчас, требовательно потянув Клинта за ворот куртки вглубь комнаты. В потемневших глазах плясали те самые огоньки, что частенько не давали ему спать, когда он про них вспоминал. Но он бы не был агентом Бартоном, если бы не умел ждать. В этом Клинт мог многим дать фору. Даже Чёрной Вдове.       Рюкзак глухо упал на ковёр. Клинту казалось, что он слышит, как дышит Наташа. Они стояли почти вплотную, и она запрокинула голову, смотря в глаза.       — И чего ты ждёшь? — не столько спросила, сколько констатировала факт Романофф.       — Любуюсь, — тот редкий случай, когда фраза в голове звучала ещё глупее, чем вслух.       Она рассмеялась и снова схватила его за ворот куртки. Клинт подавил смешок. Теперь пришёл его черёд играть.       — Ну и дурачок же ты, — она привстала на носки. Ему пришлось наклониться.       Её губы были как всегда требовательными. Инициативу у Клинта ни разу не вышло перехватить, только если сама Наташа этого не хотела. А хотела она этого крайне редко.       Каким-то образом Клинт ещё сохранял ясность ума, хоть изящные, но чертовски сильные пальцы левой руки уже стянули с него куртку и теперь принялись за пряжку ремня, тогда как правая вцепилась мёртвой хваткой ему в волосы. Надо бы постричься.       Наташа тяжело дышала ему в губы, борясь с пуговицами вместо молнии на его джинсах.       Ну уж нет, в этот раз они будут играть по правилам Клинта. Он сам стянул футболку через голову. Тогда как с Наташиных плеч на пол соскользнуло платье. Вдох. Выдох.       Придирчиво посмотрев на джинсы, она довольно грубо стянула их вместе с бельём до щиколоток, так что Клинту лишь оставалось бросить на полу ком одежды вперемешку с кроссовками и носками. И опять Вдова вела в счёте: всё ещё в нижнем белье и туфлях.       Хотя она бы и так выиграла: Клинт был уверен, что в этот раз она просто решила полностью отдать ему инициативу. Кружевной бюстгальтер без лямок одним движением отправился куда-то в сторону, за ним — нижняя часть. Да пошло оно всё! Не затем Клинт в очередной раз наплевал на все приказы, чтобы о чём-то там думать, прижимая Наташу, вцепившуюся ему в спину пальцами — он ценил её привычку очень коротко стричь ногти, — плечом к кровати.       Наверное, нескольких шрамов на теле Наташи Клинт раньше не видел. А когда он мог их заметить? Последний раз они были вместе ещё до его свадьбы. А сейчас он уже успел развестись. Зато он помнил этот, тонкий и белый. Рикошет от его же выстрела. Чуть выше выпирающей тазобедренной кости. Справа. И этот, на боку. Старый. Наташа их не стыдилась, а Клинта они не пугали. Он знал, откуда они и как шрамы вообще оказываются на теле. Интересно, что о них думали другие мужчины? Не Кэп, Зимний солдат или Логан, понятное дело. А гражданские.       Это он мог брякнуть что-то про войну, например. Для Югославии Клинт был слишком молод, но Ближний Восток актуален уже давно: не Афганистан, так Ирак; не Ирак, так Сирия. Или он мог бы быть пожарным. Для здорового лба вроде него можно придумать массу правдоподобных легенд.       — Откуда у тебя этот шрам?       — Мне тяжело про это говорить...       Про какие-то у себя он помнил всё: на правой ноге коленку он расфигачил ещё в детстве. Бежал от отца, а ботинки Барни, перешедшие по наследству, на пару размеров оказались велики. Носок зацепился. Откуда взялись некоторые — он не помнил. Очухивался в госпитале и только через какое-то время случайно замечал в зеркале у себя ванной. С глубокими было проще, или с теми, на которые накладывали швы. Их сложно пропустить.       Наташа лежала на боку, одну руку подложив под голову, а указательным пальцем другой водя по шраму на его левом плече. Это ещё со времён цирка. Неудачно упал с трапеции, перелом ключицы со смещением и порванная к чертям суставная сумка; подлатали, поставили пластину, всё воспалилось, потом вынимали. Плечо не беспокоило, но выглядело так, будто Клинт сам его себе штопал. В стельку пьяным и левой ногой.       Наташа провела ладонью по его щеке и улыбнулась:       — Дня два не брился? Колючий, — она говорила шёпотом.       За окном уже темнело, но в сумраке гостиничного номера Клинт видел, что у Наташи ещё не сошёл румянец с щёк. Несмотря на еле заметный шрам над бровью, её лицо сейчас напоминало фарфоровую куклу, только с чересчур живыми глазами: слишком идеальное. Хотя, конечно, оно было не идеальным, и Клинт это знал.       Наташа была не идеальной, и, уж тем более, он.       — Так зачем ты всё-таки приехал? — снова шёпотом проговорила она. Ей на лоб упала прядь вьющихся рыжих волос, и Клинт как мог аккуратно заправил её ей за ухо.       — Я же сказал: соскучился, — так же шёпотом ответил он.